Дитя лунного света

      Мир за пределами её дома оказался просто… Ну просто. Ужас каким огромным! Оказалось, что не все, как она, рождаются в пустыне под луной. Кстати, выяснилось, что её светило называется «луна».       А Курати оказался очень открытым и, более того, крайне активным. Лунная оказалась не единственным его, как он называл всех своих учеников, «мотыльком». Малышка смогла подружиться с парой из них, ведь, хоть и не очень быстро, но она научилась создавать свечи, как это делали все дети.       Всё чаще она замечала, что она и остальные сделаны словно бы из разного теста, хотя это можно было понять с первых трудностей создания свечи — её пламя было едва-едва тёплым и настолько слабым, что могло рассеяться от любого дуновения ветра.       Несколько самых жутких событий случилось спустя несколько дней, а точнее ночей, проведенных в новом месте, которое все звали «домом», ведь здесь родились все, кроме неё. Лунная опасалась выглядывать из укрытий в скале днём, ее пугал яркий дневной свет и не зря. Из всех правил бывают исключения, в любом поведении проскальзывают неожиданные и странные действия. Так случилось именно в этот раз. Малышка пошла к укрытию, но любопытство взяло верх над страхом и сонливостью и, несмотря на опасения, она решила остаться встречать рассвет.       Первые лучи солнца встретили её приятным теплом, медленно обволакивая её голову, шею, плечи, руки. Но чем ярче становилось солнце, тем сильнее малышка сначала щурилась, а потом начала ощущать покалывающую жгучую боль везде, куда светил огненный шар.       Больно!       Райские мечтания неожиданно вмиг были сожжены пламенными яркими лучами адского светила. Крик, смешанный с рыданиями, огласил небольшое пространство дома, разбудив всех его жителей, потому что они впервые слышали настолько переполненный болью вопль.       Лунная же лишь почувствовала, как сначала её перестало сжигать адским светом и в то же время пара чьих-то крепких рук тащили её куда-то в сторону. Окончательно она пришла в себя только в тени, а перед ней сидел, преклонив одно колено, Курати и заботливо гладил по плечу, в то же время разговаривая с кем-то за выступом, с кем-то, кого Лунная не видела. Её друг-учитель сразу подвинулся к малышке ближе, как только заметил, что ученица пришла в сознание.       Вместе с сознанием возвращалась и боль во всём теле, точнее почти во всём. Едва малышка окончательно пришла в себя как тут же едва не сжалась калачиком от ужаса увиденного и новой волны боли. Предплечье, плечи и ноги, чуть ниже колена, были покрыты темными пятнами, словно кто-то выжигал её кожу на протяжении долгого времени. Сильнее всего это было заметно на её лице, шее, руках и лишь слегка на ногах, в общем всём том, на что дольше все светило солнце. И сильнее всего пострадало лицо, хорошо, что не глаза, видимо, её спасло то, что она прищурилась, когда стояла на солнце. — А ведь прошло лишь несколько минут и такие ожоги, — жаловался кому-то невидимому Курати. Солнце светило всё сильнее и ярче, как и во все предыдущие дни.       Спустя пару мгновений из-за выступа вышел другой ребёнок, он был даже ниже лунной почти в два раза. На спине виднелся увесистый рюкзачок, а одежда была блеклого зелено-желтого оттенка. Голову лунной посетили мысли об очередном её отличие от других в одежде и отсутствии маски, но развить эти мысли дальше она не смогла. Ребёнок перед ней снял рюкзачок, который глухо охнул от приземления, и принялся копошиться в нём. Как выяснилось ещё чуть позже, он оказался доктором. Хоть медицина, как в процессе осмотра рассказывал Курати, особо детям света не нужна, но иногда случаются курьёзные ситуации, как сейчас, и в такие моменты лучше иметь среди знакомых врачей.       Выводы напросились сами собой ещё до осмотра — кожа обгорела. Повезло, что солнце было утренним, его свет был ещё не таким сильным. Ребёнок, осматривающий Лунную, попросил её больше не выходить на солнце, а если и выходить, то закрыть все участки тела тканью. После чего открыл свой рюкзачок и начал в нём копошиться, попутно отвечая на вопросы Курати и понемногу стекающихся в однородную массу мотыльков.       Тектум, оказывается именно так звали того очень маленького доктора, оставался рядом с малышкой и присматривал за ней ночами, пока её первый близкий друг был занят с другими мотыльками. Оно и понятно, все они были дневными, солнечными, созданиями, на неё у Курати просто не оставалось времени.       Доктор занимался с малышкой всё то время, которое она не выходила из своего укрытия. Он объяснил, что одежду малышка сможет в будущем обменять у «духов» и что она сама могла бы пережить их воспоминания, но многие находятся слишком далеко от земли и это проблема, потому что даже крыльев у малышки нет. А крылья появятся только если найти небесный огонь или, он же на более современном языке, крылатый свет. Но кто ж мог знать, что все те яркие частички, раскиданные по миру неба, являются осколками солнца! Ну, кое-кто очень опытный догадывался, что всё не так просто — доктор, которого малышка впервые увидела, когда едва не сожгла кожу на солнце. Только вот он ничего не сказал бедному дитя…       Он лечил ожоги мазями, учил её говорить, рассказывал какие вещи как называются, почему же солнце такое горячее, а луна такая красивая, чем песок отличается от земли и кто такие те неизвестные полупрозрачные существа у неё дома. М, оказывается они называются космическими медузами и мантами. Большинство вопросов были такими глупыми, они заставляли доктора по доброму улыбаться и даже немного смеяться.       Прошло несколько суток прежде чем Лунная смогла спокойно выходить из укрытия без боли и страха. Друзья договорились между собой, что за малышкой будет присматривать именно доктор, так как она отличается от других и будет лучше, если кто-то сможет вовремя лечить её раны. По крайней мере Лунная услышала именно это от своего первого друга и доктора. И только мега-птица знала о том, как Тектум ругал своего слишком беспечного друга. И за то, что Курати просто не сможет позаботиться о Лунной из-за слишком большого количества учеников, и что его гиперактивность попросту погубит столь слабое создание и только одни Старейшины знают как ты до сих пор её не убил!       Тектум и Лунная покинули дом под покровом ночи первой же ночи, после последнего известия. Они едва прошли через полупрозрачную завесу первого портала и оказались... Где-то. По ощущениям такой же песок, как у неё дома, но такие скалы, настолько громадные, она видела впервые. Тектум повел её внутрь, рисунки на стенах внутри небольшой пещеры зажигались от пламени свечи, а старший рассказывал историю о том, как раньше на этой земле жили другие, похожие на них создания, но создания совершили большую ошибку и их ядра были повреждены, поэтому сейчас мы, дети света, можем пережить их самые яркие остаточные воспоминания и научиться тому, что при жизни умели духи, ведь, к сожалению, дети света рождаются без эмоций и чувств. Храм, скрывающийся за лёгкой дымкой и освещаемый лишь парой лучшей солнца, встречал детей своим статным тихим великолепием, а, внизу, у его основания, расстилалась безжизненная пустыня. Пустыня. Ведь и правда пустыня, такая же как у нее дома! Но её учитель куда-то торопился и не дал ей насладиться ночными видами под лёгким светом полумесяца. — Держись за меня крепче. — практически скомандовал Тектум, прижимая лунную к себе одной рукой, а второй удерживая зонтик, и прыгнул вниз с небольшого выступа.       Маленькие ручки крепко сжали одежду старшего, ветер ударил в лицо, ноги перестали чувствовать землю, а сердце заколотилось. Но всё это длилось считанные мгновения. Высота была преодолена и ноги очень мягко снова коснулись песка. Малышка отпустила своего проводника и плюхнулись на коленки. Тот же песок. Он точно такой же, как и у неё дома, значит её дом не уникален. — Идём, — всё в том же приказном тоне отвлек её от собственных мыслей Тектум. — Постарайся поменьше мечтать, тебе это опасно делать, особенно там, где светит солнце. Лунная послушно встала и пошла.       Это был эксперимент, ведь только пробами и ошибками можно было понять, что можно, а что нельзя.       Доктор отвёл малышку с какому-то светящемуся силуэту. — Коснись. — доктор следит только за малышкой и её движениями.       Только тёплый ветер. Мёртвая пустыня, под черным ночным небом и слабым лунным светом. Ничего не слышно. Стало как-то зябко, неприятно и колко по телу пошли мурашки, а силуэт излучал тревожное тепло. И все-таки. Малышка доверилась старшему. Лёгкого касания хватило и силуэт превратился в искру, которая сделала небольшую петлю в воздухе, влетев в грудь, сливаясь с ядром. Жар. Жарко, жарко, жарко!!! Песок вокруг неё раскалился до невозможных температур. Или... Или нет? Душно. Песок. Как дышать! Крепкие руки. Ее кто-то пытался зафиксировать спиной на песке и не дать сделать лишние движения. Легче. Дышать, дышать, дышать! Сыпуче. Горячо. Череда ярких вспышек сменилась беспросветной тьмой.       И снова сыпуче, темно и совсем не было сил…       Когда Лунная снова открыла глаза, жара уже не было. Луна, которая в начале их пути едва виднелась над горизонтом за небольшими холмами, сейчас находилась на противоположном краю неба и медленно спускалась к тонкой линии воды.       Лунная лежала на песке, заботливо укрытая краем чьей-то белой накидкой, которая тянулась к сидящему недалеко силуэту. Силуэтом был доктор. Он сидел рядом с ней все это время, а сейчас что-то записывал в небольшое подобие блокнота. Когда малышка заворочалась, Тектум обернулся и спешно убрал блокнот, надавив на плечо Лунной. — Лежи, лежи, не спеши вставать, до рассвета ещё далеко. Как ты себя чувствуешь? Странно. От недавно разрывающей боли не осталось и следа, но появилась слабость и одновременно лёгкость в теле. А вместе с лёгкостью. Что это?! Малышка едва не взлетела из положения лёжа, когда выудила пальцами из песка сначала краешек, а потом и вовсе целую накидку, на которой она лежала все это время. То что эта накидка принадлежала ей, Лунная поняла только когда стояла на своих двоих и вовсю пыталась отодрать от себя прилипшее нечто. Более того, несчастная успела даже немного пробежаться, прежде чем Тектум поймал её и насильно уложил обратно на песок. — Сказал же, лежи! — строгий голос окончательно приковал малышку к сыпучей поверхности. — И дыши, пожалуйста. — попросил доктор Лунную, испугавшись её остолбеневшего вида.       Следующие несколько часов были крайне изнуряющими попытками взлететь, удержаться на слабых потоках ветра и не наглотался песка в последствии. — Ядро - это то, что держит в тебе жизнь. Наши ядра состоят из особых камней и наполнены солнечным светом. Но твой камень более хрупкий, он не способен поглощать солнечную энергию в полном её объеме. — спокойно рассказывал доктор малышке в перерывах между упорными попытками взлететь. — Мы можем пополнять свет в наших плащах от всего: созданий света, друг от друга, огня и от частиц солнца. Мы называем его крылатым светом.       Небо медленно, но верно, обретало голубой оттенок, оттесняя собой смоляную темноту ночи. Утро неумолимо наступало, а вместе с ним доктор и лунный мотылек спешили укрыться от солнечного света. — К сожалению, ты не способна впитывать этот свет без боли. Повреждений я не заметил. Пока что. Но, полагаю, для первого раза я просто выбрал не самое удачное место, где частицы бывают на свету. В следующий раз мы пойдем в другое место, там должно быть легче.       Поняла малышка лишь то, что каждый раз, когда она будет впитывать это нечто, называемое «крылатым светом», ей будет очень больно. Но доктор сказал про другое место. Может быть все не так уж и плохо?       Домой доктор не спешил. Он отвел лунное дитя в пещеру, у входа которой едва виднелась полупрозрачная фигура ещё одного дитя. Точнее «духа». Так доктор назвал эту фигуру. Кажется, что-то такое она уже слышала от своего учителя, когда лежала дома, он тогда всего лишь рассказывал том, какой мир лежит за арками дома.       Доктор практически приказал ученице не выходить на солнце. Конечно, это было сказано на всякий случай, потому что и так понятно, что после недавно пережитого мотылек не побежит на самоубийство.       Первые лучи коснулись бесплодных песчаных земель Острова Рассвета, медленно согревая огромные скалы, которые, по преданиям, служили пристанью для лодок. Спать совсем не хотелось, по крайней мере пока, и малышка с интересом наблюдала как солнце пытается вдохнуть жизнь своим теплом в это мертвое место.