Приключения Капитана Врунгеля

Космос встретил нас ровным солнцепассатом. Идем день, другой. Умеренный солнечный ветер несколько ускоряет "Беду" , однако прочие признаки указывают на наличие массивного гравитационного объекта в секторе. Синее свечение, туманность, а главное — живые кристаллы. Замечательно красивые левиафаны! Степенно дрейфуют, блестят, и дразнят душу старого космоморяка. Недаром, знаете, левиафан — символ космического простора. Вот эти кристаллы, будь они неладны, воскресили во мне воспоминания юности, первое космоплавание... имперская парралель ... Имперская парралель, как вам известно, линия условная, однако вполне определенная на космокартах. Первый переход ее с давних пор сопровождается небольшим самодеятельным спектаклем на корабле: якобы призрак одного из первопроходцев космоса в старом скафандре времён первых полётов на орбиту Старой Земли является на судно и после непродолжительной беседы с капитаном команда выходит в открытый космос, где полагается исполнить танец в условиях нулевой гравитации, чтобы задобрить духа, дабы дальнейший поход был удачным. Я решил тряхнуть стариной и возродить этот старый обычай. Тем более, декорации несложные, костюм тоже — с этой стороны постановка трудностей не представляет. Но вот с актерским составом просто зарез. Я, знаете, единственный бывалый космоморяк на судне, я же и капитан, и волей-неволей мне же приходится изображать этого призрака. Но я нашел выход: с утра приказал подготовить скафандры, затем сказался больным и вплоть до выздоровления по всем правилам сдал Лому командование судном. Лом выразил мне соболезнование, однако с удовольствием заломил фуражку на капитанский манер и приказал Фуксу активировать системы очистки и следить за дронами-уборщиками. А я заперся в грузовом трюме и занялся подготовкой: распечатал на сборщике архаичный шлем, соорудил бутафорские кислородные баллоны и приспособил всё это добро к штатному скафандру. И должен без хвастовства сказать: получилось отлично. Я, знаете, посмотрел в зеркало: ну, куда там — Леонов собственной персоной, да и только. Как живой! И вот, когда, по моим расчетам, «Беда» пересекла имперскую парралель, я в полном облачении поднялся на палубу... Результат получился необычайный, но несколько неожиданный. Отсутствие предварительной проработки спектакля и незнание старых обычаев дальних космических перелётов направили воображение моего экипажа в нежелательную для меня сторону. Я вышел. Мой старший помощник Лом гордо стоял на мостике, пристально вглядываясь в показания бортового компьютера. Фукс, ругаясь чуть ли не матом, усердно объяснял ботам-уборщикам, как перейти через переборки. Живые кристаллы по-прежнему дрейфовали на приличном расстоянии. Спокойствие царило на борту корабля, и мой выход в первый момент остался незамеченным. Ну, я решил обратить на себя внимание: грозно топнул и зарычал. Тут оба они встрепенулись и замерли от изумления. Наконец придя в себя, Лом нерешительно шагнул мне навстречу и смущенным голосом произнес: — Что с вами, Христофор Бонифатьевич? Я ждал этого вопроса и заранее подготовил ответ в стихотворной форме: Я на Марс на днях лечу, Ящик водки захвачу. Меня встретят марсианки, Эх, конца не будет пьянке. Тут лицо Лома выразило мгновенный испуг, который затем перешел в отчаянную решимость. Лом бросился, как леопард, облапил меня своими ручищами и потащил к шлюзу. — Соединить капитана с тросом! — скомандовал он на ходу. А когда Фукс выполнил приказание, Лом добавил несколько спокойнее: — Старика хватил пси-удар, необходимо освежить ему голову. Я пробовал отбиваться, пробовал убеждать их, что, согласно веками установленным обычаям, не мне, а им следует танцевать за бортом по случаю прохождения имперской парралели, но они не слушали. И вот, понимаете, приволокли меня к шлюзу и выкинули в космос. Шлем бутафорский деформировался, баллоны отвалились и улетели. Положение прискорбное и почти безвыходное, но я собрался с последними силами и в момент когда экипаж немного успокоился бодро скомандовал: — Вытянуть капитана! И, представьте себе, подействовало. — Есть вытянуть капитана! — гаркнул Лом, вытянув руки по швам. Затянули меня назад и закрыли шлюз. Ну, потом оправился и вылез из скафандра- Вы сами понимаете, какой ущерб моему авторитету нанесло это событие. А тут еще, как назло, мы потеряли пассат. Наступил мертвый солнечный штиль, и безделье воцарилось на судне. И вот, знаете, как звучит мелодия будильника, Лом с Фуксом устраиваются в комнате отдыха, конечности под себя, анимированные карты в руки и дуются без отдыха в подкидного дурака. Я посмотрел день, посмотрел другой и прекратил это дело. Я вообще-то противник азартных игр, а тут тем более, поскольку это увлечение угрожало срывом дисциплины. Ведь вы учтите: Фукс жульничает, каждый кон оставляет Лома дураком, да еще подкидным! Какое уж тут уважение! А с другой стороны, просто так запретить игру — умрут со скуки. А по мне, пусть уж лучше помощник дурак, чем покойник. Тогда я предложил им шахматы. Это как никак игра древних мудрецов, изощряет ум, развивает стратегические способности. К тому же спокойный характер этой игры позволяет обставить ее посемейному. И вот мы водрузили в комнате отдыха шахматный суперкомпьютер, пододвинули стулья, запустили спокойную музыку, и в такой обстановке, за чашкой чаю, с утра до ночи по земному времени предавались бескровным поединкам. Вот так однажды мы с Ломом засели доигрывать незаконченную 12-часовую партию, и Фукс, свободный от игры, решил выйти в открытый космос. Король Лома беспомощно жался к уголку. Я уже предвкушал сладость заслуженной победы, вдруг резкий крик по системе связи нарушил ход моих мыслей. Взглянул в иллюминатор— вижу Фукса. Отчаянно вопя в микрофон, Фукс машет всеми руками и ногами, и со всей скоростью, которую позволял развивать его реактивный ранец, приближается к «Беде». А за ним бесшумно скользит обломок кристалла. Настигнув несчастного, он сделал поворот острым концом и собрался таранить Фукса и корабль, и я понял, что Фуксу и нам пришел конец. Не отдавая отчета в своих действиях, я метнулся к бортовому компьютеру и хлестнул электропогонялкой по живому обломку. Результат получился разительный и необычайный: обломок мгновенно остановился, и в ту же секунду, бросив преследование, завертелся на месте. Он искрился и источал свет, а через несколько секунд все осветила яркая вспышка и лишь мелкая пыль во все стороны полетела. Фукс тем временем благополучно добрался до судна, залетел в шлюз и в шоковом состоянии был поднят на борт. Он пытался что-то сказать, но от волнения глотка его пересохла, и я поспешил налить ему чаю. Как он умудрился разозлить считавшихся столетиями миролюбивыми существ неорганической природы так и осталось для нас загадкой. Пришлось запретить выход в открытый космос в этом секторе. И теперь мы поглядывали на живые кристаллы больше с опаской,чем с восторгом . Да-с. Устроили спортивные игры на корабле, соревновались в спортблоке кто больше пробежит на беговой дорожке, но ведь это всё полумеры, и скука замучила нас совершенно. Я даже несколько похудел, и не знаю, чем бы все кончилось, если бы в одно прекрасное утро не потянул наконец солнечный ветерок. Изнуренный бездельем экипаж проявил необычную энергию. Мы мгновенно поставили паруса, и «Беда», набирая ход, пошла дальше, к центру галактики. Вас, может быть, удивит взятое мною направление? Не удивляйтесь, взгляните на её карту: идти через всю галактику по краю долго и трудно. Многих лет пути требует такой поход. У центра же вы легко можете хоть пять раз в месяц обойти галактику кругом- вот мы и стремились к центру и с каждым днем приближались. Прошли умеренные сектора, приблизились к Центральному кругу. Тут уж, знаете, физика дает себя чувствовать. И космос не тот: пространство вокруг заметно покраснело и корабль словно стал более неповоротливым при усилившиеся гравитации. Однако мы и не думали об отступлении. Напротив, пользуясь попутными ветрами большого скопления звёзд, мы с каждым днем приближались прямо к центру. Легкие пси-возмущения этих секторов не причиняли нам беспокойства, экипаж чувствовал себя отлично, и я с нетерпением ждал того момента, когда нам откроется сверхмассивная черная дыра центра галактики,которую некоторые ксенонародности почитают как своё божество. И вот однажды Фукс, обладавший проницательностью псионика, неожиданно воскликнул,не взирая на показания приборов: — Комета на носу! Я было подумал, что бортовой компьютер дал сбой из за местной малоизученной физической природы. Обратился к сканеру -нет, все чисто. А Фукс опять кричит: — Комета на носу! — Может, по носу комета? — говорю я.— Так вы, Фукс, так бы и говорили. Пора привыкнуть. Но только не вижу я вашей кометы... :— Так точно, по носу комета,— поправился Фукс.— Вон там, видите? — Не вижу, признаться,— сказал я. Но прошло еще с полчаса — и что бы вы думали? Точно. Тут уж и я заметил её н, и Лом заметил. Действительно, похоже на комету. — Молодец, Фукс,— говорю я, а сам веду повторный анализ через компьютер, пригляделся к показаниям и вижу — ошибка! Не совсем комета, а станция. Огромная комета столовидной формы,а на ней старые пристройки. Ну, я взял курс прямо на неё, и два часа спустя, сверкая тысячами огней в лучах звёзд, комета встал у нас перед носом. Точно стены хрустального замка, возвышались её голубые уступы. Холодом и мертвенным спокойствием веяло от ледяной горы, невзирая на расстояние и обшивку "Беды". Зеленые лампочки моргали на металлических стенках станции,врезанной в лёд. Я немного художник в душе. Величественные картины космической природы волнуют меня до чрезвычайности. Скрестив руки на груди, я застыл от изумления, созерцая ледяную громаду. И вот, откуда ни возьмись, старый , безумный добывающий дрон высунул из за угла кометы свой глупый интерфейс, бесцеремонно подлетел к склону, и давай, понимаете, резать комету вместе со станцией! — Пошел вон, дурак! — крикнул я по связи на всех частотах. Думал — уйдет, а он хоть бы что. Искрится, дёргается, нарушает торжественную красоту картины. Тут я не выдержал и совершил непростительный поступок, результатом которого едва не явилось бесславное окончание нашего похода. — Активировать плазменную пушку! — говорю я. Бортовой компьютер повиновался. Я прицелился... Бац! И вдруг комета, казавшаяся незыблемой твердыней, со страшным грохотом раскололась пополам, осколки льда загремели по обшивке. Комета совершила этакое сальто-мортале, подхватила «Беду», и мы чудесным образом оказались пристыкованы к комете методом тарана. Ну, потом вращение несколько успокоилось стараниями системы стабилизации"Беды". Успокоился и я, осмотрелся. Вижу — положение неважное: нижняя часть судна застряла среди неровностей льда, села так, что и не сдвинешь, кругом необитаемый космос,а внизу, у подножия кометы , болтается все тот же дрон-негодяй, смотрит на нас, в глубине своих древних схем ИИ ухмыляется самым наглым образом. Экипаж, несколько смущенный всей этой историей, молчит. Ждет, видимо, объяснений непонятного явления. И я решил блеснуть запасом познаний и тут же провел небольшую лекцию. Ну, объяснил, что комета вообще опасный сосед для корабля, особенно ближе к центру галактики. Подтает или отвалится одна часть, нарушится баланс , переместится центр тяжести,— и вся эта громадина сохраняет равновесие, так сказать, на честном слове. И тут не то что толчка, тут громкого кашля бывает достаточно, чтобы разрушилось все это величественное космическое равновесие. И ничего удивительного нет, если комета переворачивается... Да. Ну, экипаж выслушал с должным вниманием мои объяснения. Фукс промолчал из скромности, а Лом со свойственной ему непосредственностью задал несколько неделикатный вопрос. — Ладно,— говорит,— как она перевернулась — это дело прошлое, а вы, Христофор Бонифатьевич, скажите, как нам от неё отвязаться? Тут, молодой человек, действительно подумаешь: как ее оторвать , такую громадину? А делать что-то надо. Не век же сидеть на комете. Ну, я погрузился в размышления, стал обдумывать создавшееся положение, а Лом тем временем подошел к делу несколько несерьезно, с кондачка: переоценил свои силы и решил самостоятельно обследовать комету. Взял, понимаете, скафандр, спустился на лёд и вломился в хлипкий шлюз местной станции. Он, видимо, хотел обсудить создавшееся положение с местными жителями. Намерение весьма похвальное, но совершенно необоснованное. Недостаточные познания в области актуального станцестроения не позволили Лому предугадать результаты его усилий. А результаты получились как раз обратные. Как только двери открылись от его могучего удара, активировались системы защиты станции. Словом, к тому времени, когда я выработал план действий, на корабль пришли сигналы автоответчика с оглушающе громкими угрозами и руганью со станции. Благо туррели этой станции давно уже были обесточены. Тут Лом опомнился, раскаялся в своем легкомысленном поведении и со всем рвением, на которое был способен, принялся выполнять мои приказания. А мой план был проще простого: мы поставили паруса, и вместе с кометой полным ходом пошли назад, к обитаемым территориям, чтобы продать комету вместе с развалинами станции. И старый добывающий дрон с нами отправился. Через неделю такого пути, уже на орбите станции наемников и торговцев кораблями я нанял небольшой отряд дроидов,чтобы обследовать внутренности станции и составить опись захваченного в нейтральном пространстве имущества. Впрочем кроме рухляди и мусора особо ничего ценного они не нашли,зато торговцы получив гарантии отсутствия на станции привычных для такого типа товара угроз с радостью забрали комету вместе со станцией и дроном за приличную цену. Хорошенько обмыв столь удачный исход в местной кантине,мы вернулись на корабль и вторично направились к центру галактики.