Подарок мрачной феи

       Хельга Рагнарсдоттир вышла из дома пораньше, но в гости к своему брату доковыляла в числе последних, когда праздник уже шумел вовсю. Жена Ауртни произвела на свет очередного ребенка. Пятого. На сей раз безо всяких новомодных генетических программ, по старинке, для души. Ну и здоровье. Впрочем, это у Сигридур семейное; у нее у самой три сестры, и все четверо конопатые, суетливые и болтливые. К концу праздника у Хельги опять разболится голова. Уже побаливала — после всех сил, затраченных на изготовление надлежащих подарков. Она же маг, она не могла прийти со стопкой простых ползунков или разноцветной погремушкой. Нет, может, погремушка с гальдраставом и сойдет, но эту идею для подарка Хельга уже использовала для дочек Ауртни. В доме и правда стоял гомон, как на птичьем базаре, и не только от других тетушек. Дети, кажется, собрались с половины деревни. Вот выбежал, косолапя, бывший младшенький Ауртни, Бьяртни, и прямиком к тете, обнял ее за колени. Чуть не уронил. Хельга оперлась об стену и очень надеялась, что свербящее ощущение в колене — это не мениск, готовый сместиться. И уж точно она не собиралась поднимать малявку, хоть он и просился на ручки. Как это женщины умудряются рожать детей, а потом еще и таскать их на руках? Хельга думала, что, случись ей стать матерью, ее позвоночник треснет еще до родов. В общем, хорошо, что она и в юности не пользовалась успехом среди парней, а сейчас уже поздно. В прихожую вбежали две конопатые племянницы Сигридур, но, завидев Хельгу, запищали и бросились назад. Есть все-таки польза от репутации угрюмой ведьмы: детишки предшкольного возраста пугаются и держатся подальше. Бьяртни, увы, был еще слишком мал, чтобы бояться, но слишком силен, чтобы стряхнуть его. Затем из гущи гостей вышел Ауртни, отцепил своего сына, обнял сестру, повел ее в гостиную, через приветствия, поздравления, сплетни и сочувственные взгляды к виновникам торжества. Сигридур уже была бодра и весела, как обычно, и очередной Ауртнасон стал симпатичнее, чем сразу после рождения — Хельга присутствовала при родах вместе с доктором на всякий случай, но ее услуги не понадобились. Младенец теперь стал походить на отца — рыжим пушком на голове, чем-то неуловимым в глазах и форме рта. После четырех темноволосых подменышей, да хранят их Один и Фрейя, так приятно, умилительно было видеть знакомые черты в этом крошечном комочке жизни. Хельга вдруг поняла, что невольно улыбается, и решила, что это будет ее любимый племянник. Она поздравила счастливую Сигридур, восседающую среди ворохов других подарков, в основном игрушек и одежки для ребенка и мамы, в основном из шерсти. Что еще ждать от фермеров-овцеводов? Подарки самой Хельга — тоже из того, что стоит ждать от мага. Распашонка с вышитым гальдраставом от колик, соска с вырезанным на деревянном щитке гальдраставом от зубной боли — на недалекое будущее. Руки все еще щипало при мытье, когда мыло попадало на уколы от иголки и порезы от стамески. Хельга наклонилась возложить ладонь на пушистую рыжую макушку ребенка, чтобы произнести обычные благословения, как положено ведьм… волшебнице. — Один Всеотец, Фрейя Дарительниц… …Темная равнина под пасмурным небом. Человек, высокий, спиной к Хельге. Ветер треплет длинную рыжую косу, позвякивает блашками на голубом плаще. Под ногами человека мерцает огромный, сложный гальдрастав… Видение кончилось моментально. Хельга даже на автомате закончила формулу благословения, все еще пытаясь сообразить, что это было. Кажется, предзнаменование. Может, доля секунды была не такая уж короткая, потому что жена Ауртни участливо спросила, все ли в порядке. Хельга сослалась на свою спину, которой не понравилось наклонное положение, причем даже не соврала. Ну не говорить же Сигридур, что ее сын — маг. Нет, конечно, счастливые родители обрадуются еще больше — такой щедрый дар богов! Ведь маг в хозяйстве завсегда пригодится. Но себя Хельга благословлённой не ощущала. Сейчас, по крайней мере. Да, когда-то давно угрюмая, язвительная девочка верила, что ее будут любить и уважать за ее умения. Но любили ее по-прежнему только родители и брат, а уважение… за него можно было принять сочетание замешанного на предрассудках страха и привычки односельчан воспринимать волшебницу как должное. Как благословение богов для всей деревни за их, жителей, добродетель. Потому же все думали, что магия дается даром. «Вас будут ценить за ваш талант», — говорили преподаватели в Академии Сейдур. О цене они не упоминали. А может, и не знали — они-то чаще рассказывали и показывали, как делать гальдраставы, чем занимались практикой, и потому могли не заметить, как с каждым знаком маг теряет крохотную частицу своей жизни. Хельга сама догадалась со временем. От одного гальдрастава мага не убудет. Но на пастбищах сотни столбов ограждения, на которые надо нанести знаки, в стадах десятки овец, в теплицах тысячи растений, и все знаки надо обновлять на следующий сезон. Хельга чувствовала себя старой развалиной по утрам. И по вечерам после напряженного дня. И каждый раз, когда надо было опуститься на колени или подняться назад… И вот уже те, кто знал ее недавно, думали, что она — старшая сестра Ауртни, тогда как это он старше ее на семь лет. Бедный мальчик. Неужели он станет таким же, как она — вечно уставшим и больным, вечно одиноким, и люди будут вечно ждать от него чудес и притом воспринимать как диковинку? Хельга вернулась в главный холл, перекусить чего-нибудь нежирного, выпить чего-нибудь некрепкого, чтобы не огорчать желудок. Но далеко от именинника старалась не отходить, чтобы улучить момент и незаметно отрезать прядку младенческого пуха. У нее будет еще один подарок. *** Хельга хотела проклясть все и вся, но сдерживала порыв. Эта злость не настоящая, это от одышки, от разреженного, ледяного воздуха, от долгого пути в горы по рыхлому апрельскому снегу, от мозоли на пятке. Надо только добраться вон до той скалы, отдохнуть, и обычное расположение духа вернется. Хорошая скала, цельная, она уходила корнями в кости земли и сразу понравилась и Хельге, и ее фюльгье. Камень передаст действие гальдрастава на весь остров. Магия таких масштабов отнимет много сил, но Хельга ни о чем не жалела. Со скрежетом зубовным она опустилась на колени, достала из сумки баночки с краской и кисти. В банке поменьше черная краска с пеплом одной рыжей прядки и одной рябиновой веточки. Кистью из собачьей остистой шерсти Хельга выписала вплотную руны имени и времени рождения одного человечка на бесснежной каменной стене. Остальное — обычная угольно-клейстерная смесь. Круги, стрелки, линии длинные и короткие постепенно окружали первую группу рун. В юности Хельга много экспериментировала и теперь знала, что ожидать от того или иного элемента. Сохранить/предохранить — не впускать — дар богов — усыпить. Теперь вся родная земля будет хранить своего сына от пробуждения его магического дара. Сначала Хельга хотела нанести гальдрастав на дно центрального моста, чтобы охватить все поселение или даже всю долину, но передумала — вдруг мост будут ремонтировать, или Рейнир (какое славное имя выбрали ему родители!) переедет в будущем в другое место? А раз он наверняка не имеет иммунитета, то покинуть саму Исландию не сможет и не захочет. В каком-то смысле, за пределами Исландии и впрямь ничего нет, как при жизни часто повторял дедушка Хельги и Ауртни. С чувством выполненного долга Хельга стала медленно, осторожно спускаться обратно в долину.