Семья - больше, чем кровь

Просыпаться было больно, и Андромеда первые минуты просто пыталась понять, кто она такая и где ей не посчастливилось очнуться. Когда позвоночник от резкого, неловкого движения прострелило колючей болью, женщина зашипела и постаралась сесть, все еще не открывая глаз. Казалось, каждая мышца, каждая косточка стенала, плакала от неприятных, стягивающих естество агонией ощущений. Где-то в стороне прогремел яркий звон старинных часов, отмерив каждым ударом семь часов утра. Андромеда испуганно, резко дернулась в сторону от громкого звука, и свалилась на пол. От неожиданности глаза открылись сами, пугая женщину мрачной действительностью. Знакомая с детства гостиная, где, будучи маленькой девочкой, она играла в куклы на пушистом ковре вместе с сестрами под присмотром матери или тетушки Вальбурги. Старая, но все еще добротная, надежная мебель из натурального дерева, обитая дорогими тканями. Камин, в котором в это раннее утро не горел огонь, отчего комната была холодной, совершенно неприветливой, темной. Книжные шкафы, скрывающиеся в специальных нишах, на полках которых смешались дамские романы, приключенческие рассказы, не особо ценные фолианты по магическим наукам, и с пару десятков различных безделушек вроде стеклянных ваз, фарфоровых статуэток и маленьких горшочков с миниатюрными, нежными цветочками-ромашками разных цветов. И, конечно, портреты предков, сейчас покосившиеся, пустые. Некоторые рамы и вовсе валялись на полу, разбитые, потерявшие полотна, что неровными мятыми кучками лежали тут же, у стен. Воспоминания о том, чем закончилась очередная ссора с леди Блэк, заставили Андромеду ужаснуться. Ведь то, что она осталась жива после натиска темной, почти черной, пропитанной ненавистью и жаждой убийства, магией Галатеи — настоящее чудо. К тому же, миссис Тонкс помнит, что после того, как схлынула волна силы главы рода Блэк, на нее навалилась другая сила, не менее сильная, но преисполненная обиды. Тедди? Старинная лестница, ведущая на второй этаж, едва слышно скрипнула ступенями, давая понять, что кто-то спускается в гостиную. Хотя почему «кто-то»? Вполне понятно, кого именно в столь ранее утро привела сюда магия. Андромеда напряглась, не спеша вставать с пола, наивно полагая, что Галатея достаточно благородна, чтобы не добивать лежачих. Откуда бывшей Блэк было знать, что Поттер растеряла всякое милосердие еще в школе, а то самое мнимое благородство отступает каждый раз, если ее жизни что-то угрожает? В данном случае, угроза больше касалась Тедди, но маленький Люпин — крестный сын Галатеи, в ближайшей перспективе — наследник рода Блэк, кровью и магией заклейменный родным сыном Поттер. Так что, можно считать, Андромеда нажила себе врага в лице молодой матери-Мастера Смерти. Чувствуете, да? Можно считать миссис Тонкс живым трупом. Галатея остановилась на первой ступени, рассматривая потерянную, погруженную в безрадостные мысли бывшую Блэк. Сейчас Андромеда вызывала в Поттер лишь неприязнь, граничащую с ненавистью. И раньше-то не особо сильно котировавшаяся на рынке личных ценностей Галатеи, сейчас женщина скатилась в самый низ рейтинга полезности, можно сказать, оказалась в красной зоне риска. От мгновенного убийства и разделки тела на ингредиенты для зелий Поттер останавливало только понимание того, что Тедди очень расстроится, если не обнаружит бабушку живой. Но что мешает леди Блэк создать условия для того, чтобы миссис Тонкс покинула Блэк-хаус добровольно?.. Вежливое покашливание, насквозь пропитанное отвращением, заставило Андромеду подскочить на полу и неуклюже встать на ноги. И куда, спрашивается, делось воспитание благородной леди? «Клуша есть клуша, как она есть», — недружелюбно подумала Галатея, рассматривая бледное, словно вылепленное из некачественного воска лицо. Темные круги под глазами, впалые щеки, острые скулы, сухие губы — отвратительная картина полного магического истощения, приправленного болью от покореженного магического ядра и разорванных магических же каналов. Поттер почувствовала, как личные демоны внутри довольно заворочались, расправляя эфемерные крылья от гордости за проделанную работу. Появившийся без приказов Кричер тихо, хрипло доложил о том, что завтрак готов. Галатея уже привычно погладила эльфа по лысой голове, отдавая часть собственных сил на поддержание жизни домовика и, благодарно улыбнувшись старому другу, отправилась в малую столовую, приказным жестом позвав за собой Андромеду. Сегодня женщина не рискнула заартачится, видя, что спокойствие главы рода лишь маска, за которой скрывается тьма, готовая вырваться и убить ее. Прием пищи прошел в гнетущем, напряженном молчании, хотя переживаниями полнилась лишь душа миссис Тонкс. Поттер выглядела спокойно и расслабленно, читая свежий номер иностранной газеты — Ежедневный Пророк девушка игнорировала, предпочитая думать, что этой желтой вшивой газетенки просто не существует. Шуршащий шелест переворачиваемых страниц, сопровождающийся тихим, размеренным дыханием, наполнял помещение фальшиво-громкими звуками, действуя миссис Тонкс на нервы. Отчего-то вспомнилась прочитанная когда-то маггловская статья о том, как в эпоху Возрождения пытали пленников и предателей: подследственного усаживают в кресло, привинченное к полу, и жестко фиксируют, особенно голову. На макушке выбривают тонзуру, совсем как у католического монаха. Над головой закрепляют «капельницу» — сосуд с холодной (иногда с колотым льдом) водой, устроенный так, что вода из него капает на темя по чуть-чуть. Андромеде казалось, что леди Блэк тоже пытает ее, только не ледяной водой, а молчанием. Девушка игнорировала въедливый, напористый взгляд бывшей Блэк, погруженная в чтение новостей, и от этого равнодушия Андромеде было не по себе. Словно она враз стала пустым местом. Наконец, газета закончилась, Поттер отложила скрученную в трубочку бумагу, пахнущую типографской краской, в сторону, и подняла на женщину ледяной взгляд. Мерцающая колдовская изумрудно-зеленая бездна несла в себе отпечаток истинного блэковского безумия, вспыхивая искрами адского огня, и Андромеда совсем уж позорно задрожала, напуганная и растерянная, не знающая, что ее ждет. Убьют? Пустят на ингредиенты? Или просто выставят прочь без гроша в кармане? Может, продадут в бордель? Страшно было даже представить, какую именно участь приготовила для бывшей Блэк Галатея. — Что ж, — начала девушка, сложив на столе руки. Сцепив пальцы в крепкий замок, Поттер вновь замолчала, рассматривая сидящую напротив женщину с интересом ученого, в руки которого попала бедная лабораторная мышка. — Думаю, стоит прояснить ситуацию. — Что со мной будет? — вопрос слетел с губ раньше, чем Андромеда успела подумать о том, что лучше бы молчать и слушать, делая выводы. — Ничего, — пожала плечами Галатея, — если вы боитесь, миссис Тонкс, что я буду вас пытать, убивать или что-то в этом духе, то вы ошибаетесь. Однако… Поттер на несколько секунд замолчала, словно прислушиваясь к чему-то, а потом кивнула своим мыслям. Взгляд ее, все еще прикованный к бледному лицу бывшей Блэк, стал колючим и совсем недружелюбным. — В этом доме вы не останетесь. Достаточно того, что вы наговорили вчера. Поэтому, когда проснется Тедди, скажете ему, что хотите вернуться домой, но он останется здесь, со мной. Это понятно? — вопрос заставил Андромеду встрепенуться, и женщина хотела было возразить, позабыв на секунду, что вчера сама отказалась от внука, но наткнулась на взгляд, полной ярости, и смогла только мелко кивнуть. Страх вновь сковал само ее естество, что болью отдалось в магическом ядре. Миссис Тонкс очень не хотела думать о том, что не чувствует собственной магии ровно со вчерашнего вечера, когда магический выброс Тедди лишил ее сознания. — Я смогу видеться с внуком? — А вам оно надо? — тонкая темная бровь вопросительно изогнулась, выражая весь скепсис по отношению к желанию видеть Тедди леди Блэк. Андромеда поджала губы, понимая, что спросила о возможности встреч только ради того, чтобы успокоить свою извращенную совесть. — Вот и я думаю, что не стоит лишний раз травмировать Тедди, так что нет. Не сможете. Еще вопросы? — Я не могу вернуться домой, — женщина схватилась, как за спасательный круг, за кружку с остывшим черным чаем, — там же ловушки, да и авроры… — Ловушки я уберу, так и быть, — снисходительно, как маленькому ребенку, пояснила девушка, — а вот с аврорами разбирайтесь сами, миссис Тонкс. В конце концов, обратитесь с жалобой в Аврорат, может, тамошний начальник поможет вам. Кто знает? Андромеда вдруг поняла, что помогать ей не будут, и в душе поднялась волна черной, горькой обиды. Женщина почему-то подумала о своей наивности, вспомнила все свои фантазии, что вместе с Тедди сможет вернуться в род Блэк, вернет свое влияние и власть, сможет заново устроится в магическом мире. Меркантильно? Да. Но бывшая Блэк не чувствовала себя виноватой из-за своего желания устроится получше, да побогаче. В конце концов, что в этом плохого? Каждый человек мечтает о лучшей жизни для себя, чем она хуже других? Галатея смотрела на вновь ушедшую в себя миссис Тонкс, и видела, как у той рушится стройная картина мира, но совсем не чувствовала себя неловко или расстроенно. Кто виноват, что эта склочная женщина не услышала ее еще в первый их разговор, когда Поттер пришла к Тонксам домой, и подробно, понятно объяснила, что интерес для нее представляет только крестник Тедди. Андромеда шла прицепом, ибо тогда маленький Люпин не хотел оставаться один. Теперь же, у него есть Галатея, которую мальчик будет называть собственной матерью, и лишние люди им более не нужны. Несколько долгих минут в столовой царила тишина, задумчивая, отдающая горечью невидимого поражения (для Андромеды) и легким флером злого удовлетворения (для Галатеи). Когда в помещении без хлопка и других спецэффектов появился Кричер, сообщивший, что «маленький хозяин Тедди» проснулся и ищет свою маму, у Андромеды сбилось не только дыхание, но и сердечный ритм. Женщина, пораженная и окончательно сломленная ощутимой, неозвученной победой леди Блэк над чувствами маленького Люпина, следила за тем, как губы девушки растянулись в легкой, очень нежной улыбке, что преобразила лицо и сделала Галатею очень красивой, такой окрыленно-вдохновленной. Поттер встала из-за стола, поблагодарила Кричера и вышла из столовой, даже не попрощавшись с миссис Тонкс. Этим хозяйка Блэк-хауса показала и свое отношение к вынужденной гостье, и ее теперешний статус — неважная, не стоящая внимания пыль, едва заметная тень, на которую только раз и взглянешь, чтобы потом забыть. Кричер остался в столовой, медленно приблизился к столу и начал убирать посуду, совсем не пользуясь магией. Каждое его движение было медленным, словно вдумчивым, да и сам эльф не выглядел тем, кто готов скакать горным козликом по помещениям. По Кричеру было видно — он стар, умудрен опытом, а еще смертельно устал от своей жизни. Когда домовик приблизился к все еще сидящей за столом Андромеде, женщина перевела на него тусклый, потерявший блеск взгляд, и губы ее против воли скривились в отвращенной полуулыбке-гримасе. Лицо от этого сделалось непривлекательным, каким-то крысиным, потерялась вся статная красота, крохи которой остались после скорби по погибшим мужу и дочери. Кричер заметил изменение в лице миссис Тонкс, и на секунду в его больших, по совиному круглых глазах мелькнула обида. Ведь когда-то давно он, верный домовик семейства Блэк, заботился и о малютке-Андромеде, и о ее сестре Беллатрикс, а потом и о крохе-Нарциссе. Кричер был нарасхват, будучи прекрасной нянькой и для сыновей тогдашнего главы рода Ориона Блэка и его жены Вальбурги, и для дочерей Сигнуса и Друэллы Блэк. А теперь эта неблагодарная сквибка смотрит на него, как на грязь под ногами! Ничего не сказав, эльф исчез вместе с собранной грязной посудой, оставив миссис Тонкс одну. Стены Блэк-хауса начинали давить, ощущалось непрерывное напряжение древней магии, что бесновалась в стенах, змеилась тонкими жгутами по полу и потолку. Словно жертву, эта сила-охотник пугала нежеланную гостью, заставляла постоянно вздрагивать, оборачиваться, искать за спиной невидимого врага. Андромеде было очень неуютно, почти страшно в некогда родном особняке, и желание покинуть столь негостеприимное теперь место все больше разрасталось в груди. Женщина встала из-за стола, прошлась по помещению, стараясь запомнить обстановку, но давление силы все усиливалось, и сосредоточится не получалось. Обиженно нахмурившись, слово ребенок, у которого злые взрослые отобрали любимую игрушку, она вышла в короткий широкий коридор, ведущий в гостиную, откуда уже слышались голоса ненавистной теперь Галатеи и маленького Тедди. Мальчик с упоением что-то рассказывал, и его голос звонкой переливчатой трелью разносился по особняку, словно вдыхая в эти старые, усталые от жизни стены новую жизнь. Как давно Блэк-хаус не слышал детских голосов? Как давно это место не видело свежей крови? Андромеда не знала, да и не хотела знать, лелея свою обиду на весь мир вокруг. Вот что-то ответила Поттер, и парочка заливисто рассмеялась. Миссис Тонкс показалось, что на несколько секунд пространство посветлело, потеплело даже, согретое этими мгновениями радости. К своему стыду, она никогда не интересовалась темой псевдо-жизни родовых маноров, так что могла только гадать, возможно ли то, что дом и правда живой, и ему приятно слышать что-то помимо ругани и мертвой тишины. Не зная, куда себя деть, женщина прошлась по коридору и застыла на пороге комнаты, в тонкой полоске теней, завороженная и обиженная от открывшейся картины. Галатея сидела на полу возле камина, Тедди сидел у нее на коленях. Оба рассматривали что-то в большой книге, которую магией удерживала леди Блэк. Яркие картинки, немного мерцающие от вложенной в заклятие анимирования магии, метались по большим страницам, рассказывая захватывающую историю о приключении мальчика-кота и его фамильяра, огненной саламандры. Андромеда помнила эту книжку — в детстве мать часто читала и показывала ей и сестрам разные сказки, иногда даже создавая объемные иллюзии. Тедди весело рассказывал Поттер о том, что случайно наткнулся на эту книгу в ее комнате, когда изучал книжный стеллаж, и девушка вместо того, чтобы ругаться, лишь потрепала мальчика по вихрастой голове, оставив после на макушке поцелуй. Эти двое выглядели так непринужденно, тепло и счастливо, что миссис Тонкс впервые по-настоящему ощутила себя одинокой, брошенной. Теперь рядом с ней не было маленького Люпина, который в поисках заботы прибегал к ней и всеми силами старался заслужить хотя бы крупицу тепла. Не было и Теда, послушного и бесконечно преданного, зовущего ее «моя темная леди», хотя сам презирал все темное, что порой доходило до абсурда. Нимфадора очень быстро выросла и стала самостоятельной, и даже она порой приходила к матери в поисках поддержки или за советом, но теперь нет и ее. Про оборотня-зятя она не вспоминала, искренне презирая его волчью натуру. Возможно ли, что презрение с отца перекинулось на его сына? Может, именно поэтому Андромеда так холодно относилась к Тедди? Однако, что теперь думать-то? Маленький Люпин обрел семью, пусть не полную, но намного лучше, чем Андромеда и ее равнодушие. Судорожно вздохнув, осознав простую и неприглядную правду, женщина тем самым привлекла к себе внимание. И если глаза Галатеи никак не изменились, все еще светясь теплом и нежностью, ибо девушка даже не повернулась к нарушительнице спокойствия, то Тедди резво встрепенулся, оборачиваясь, но… улыбка с его губ медленно сползла, словно кто-то плеснул на холст воды и краски медленно начали стекать вниз. Глаза мальчика особенно ярко сверкнули в свете камина, и Андромеде показалось, что к давлению яростной магии Поттер на ее плечи прибавилось давление детской магии Люпина. — Доброе утро, бабушка, — поздоровался мальчик, неосознанно вжимаясь спиной в грудь Галатеи, словно ища у нее защиты. Женщина было нахмурилась, но потом до нее дошло, что ребенок боится не физической боли, а моральной. В конце концов, глупой бывшая Блэк никогда не была, а потому быстро догадалась, что вчерашние ее слова слышала не только Поттер, но и маленький Тедди. — Доброе утро, — получилось как-то надорвано, сипло, словно в легких закончился воздух. Сверкнувшие насмешкой изумрудно-зеленые глаза Поттер лишь добавили неудобства. Повисла тишина (в который раз за утро?), которую нарушал лишь треск поленьев в камине. Галатея перевела взгляд с Андромеды на макушку Тедди, потом снова посмотрела на Тонкс и вопросительно вздернула брови. Женщина напряженно сглотнула, но сухое горло лишь дернуло судорогой. — Тедди, — начала бывшая Блэк, и ребенок вопросительно склонил голову к плечу, — я… хочу вернуться домой. Маленький Люпин нахмурился, засопел, и еще сильнее вжался в грудь Поттер, даже притянул к себе ее руку и прижал к себе, словно отгораживаясь от мира. Он не видел, как глаза Галатеи сверкнули победоносно магией и как губы растянулись в радостной, полной нежности улыбке. Но он видел, как взгляд бабушки на несколько секунд остекленел, словно она вдруг очень крепко задумалась, а потом наполнился каким-то странным, непонятным для ребенка смирением. — Думаю, тебе лучше остаться с твоей… крестной. Ты же помнишь, у нас дома не очень безопасно. Хорошо? — Хорошо, — отозвался мальчик, но напряжение не ушло из его позы, казалось даже, лишь сильнее вскипело в крови. — Мы какое-то время не сможем видеться. — Хорошо, бабушка. Я понимаю. Женщина судорожно вздохнула, моргнула, ощутив влагу на щеках и, скомкано попрощавшись, поспешила к входной двери. Уже в небольшой коридоре-прихожей она провела пальцами по лицу, понимая, что влагой были слезы, и зажмурилась. Почему-то уходить из Блэк-хауса было больно, но дело было не в порушенных планах, не в развеявшихся фантазиях, а в чем-то другом, более глубоком. Но разобраться вот так сразу она не могла, да и не хотела. Андромеда привыкла к поверхностной, простой жизни, а не к глубокой рефлексии и самокопанию. — Глупая ты, Андромеда, — раздался вдруг голос, и женщина вздрогнула, осматриваясь по сторонам, пока взгляд не уперся в одинокий портрет, висящей в тени. Тяжелая позолоченная рама, специальные шторки, чтобы можно было скрыть полотно от любопытных глаз, и пронзительные синие глаза, выворачивающие душу наизнанку. — Тетя Вэл?.. — Для тебя я леди Вальбурга, — отрезала нарисованная дама в летах, и гордо вздернула подбородок. Андромеда вздрогнула, услышав стальные нотки в голосе, и по старой привычке вытянулась едва ли не в струнку. — Как я уже сказала, ты глупа, раз все еще мечтаешь о возвращении в род. — Я уже ни о чем не мечтаю, — устало отозвалась миссис Тонкс. — Не сомневаюсь в этом, Галатея умеет ставить на место, — усмехнулась леди Вальбурга и хлопнула по нарисованной ладони нарисованным же сложенным веером, — не зря я ее учила. — Что вы хотели, леди Вальбурга? — едва смогла выдавить из себя Андромеда, рассматривая виднеющийся за спиной портрета фон, а не саму родственницу. — Ничего. Просто хотела сказать, что ты глупа, — очень уж знакомо пожала плечами дама и величественно махнула рукой. Шторки вдруг дрогнули и опали, закрыв от взгляда бывшей Блэк холст и позолоченную раму. Андромеда выдохнула, чувствуя, что вот-вот позорно разревется, как девчонка, и выбежала на улицу. Бредя вверх по улице и предаваясь мрачным размышлениям о том, когда же Поттер соизволит убрать из ее дома ловушки, миссис Тонкс даже не заметила, что за ней по пятам уже несколько минут идет изрядно подвыпившая компания. Когда она завернула за угол, вступая в темноту узкого проулка, ведущего на соседнюю улицу, пьяные люди последовали за ней. Криков о помощи никто не услышал.