От дождя укрою, спрячу за спиною

      Бледный, растерянный, он почти сливался по цвету с белым постельным бельем. Из руки тянется капельница. Это как-то неправильно что ли, что врачи тоже болеют. По ту сторону баррикады ты чувствуешь себя сильным, способным помогать людям, забывая о себе, забывая о том, что и ты тоже человек, со своими проблемами и слабостями. Будучи врачом ты знаешь, что делать, а оказываясь на больничной койке теряешься, пытаясь анализировать, что же сделал не так, где прокололся.       Паша безучастно глядел в потолок, занятый своими тяжёлыми мыслями, когда дверь приоткрылась, впуская нового гостя. Боковым зрением он видел, что это Оля, Арефьева Оля, которой быть тут никак не должно. Друзей за всю жизнь так и не завелось, семью строить не научился, да и кому такой нужен собственно, от него подальше держаться надо, поэтому, как бы тошно от этого не было, не ждал к себе никого. А тут вот она. Внезапная, даже как-то неловко и вместе с тем радостно видеть её тут. -Эй, Рыков, видишь меня? Узнаешь? - щёлкает пальцами, привлекая внимание. -Да вижу я тебя, вижу, - насмешливо думает он, слегка поворачивая голову. Неожиданно приятно видеть кого-то знакомого. -Ты чего пришла-то? - она неспешно выкладывает из сумки гостинцы, неотъемлемые атрибуты посетителей больниц. Он усмехается, глядя на это. -Да вот, апельсинов принесла, тонометр, давление будешь мерять, - это даже похоже на заботу, было бы похоже, знай он её чуть хуже, что-то тут не так. -Да мне меряют, Оль, - разговаривали ли они когда-то вот так ни о чем? Было и такое, но сегодня в ленивые перебрасывания пустыми фразами что-то ещё примешалось. -Знаю я, как меряют, раз в день, а надо контролировать, - Паша скалится, ожидая что будет дальше. -А ты как вообще, что нового? - ну и глупый же вопрос, Оля одергивает сама себя, смотрит исподлобья, неловко до ужаса. Она ведь всегда была железной для всех, а тут что такое творится? Мнется и сконфуженно улыбается, чувствуя мелкие покалывания по всему телу, каждое новое слово непривычно. Паша на вопрос реагирует странно, рассеянно, будто продолжает свои мысли, прерванные на середине -Ну бухать я точно не брошу. Вот, если бы я курил, бросил бы и проблему свою, глядишь, решил, а так и делать что не понятно, - расстроенный голос, он потерян, он не понимает, как вышло то, что вышло. Как он пришёл в эту точку и делать что дальше. Как жизнь сложить по кусочкам, чтобы вышла картинка. Вдруг снова смотрит, словно в самую душу: -А ты чего? Заботишься обо мне что ли? - мысль внезапной птичкой влетела в приоткрытое окно сознания, уж слишком неожиданным показался ему этот её визит. -И ничего не забочусь, - ершится она, смущаясь все сильнее, словно в защитном жесте встаёт отходя подальше, собираясь уходить -Кулыгин жене твоей бывшей звонил, она отшила его, - в ее глазах жалость, кривоватая надломленная улыбка, отчего-то стает смешно, до чего докатился к своим сорока. -Пожалела значит -Значит...       В больнице совсем не весело, из развлечений единственная книжка, медицинский справочник, стянутый с поста, забытый кем-то из персонала. Да почти ежедневные Олины визиты. Ему знать не положено, что она сюда, как на работу приходит. Вытряхивает из медсестёр про него всю информацию, чтобы зайти на секундочку и посмотреть, как он спит, как размеренно дышит, сморенный капельницами и долгим лежанием.       А ведь он так тепло улыбается, когда она приходит. Шутит свои дурацкие шутки, внимательно слушает все, что она рассказывает. Оля для него иллюминатор, из каюты больницы на море внешнего мира. И глядя на то, как он загорается, как освещает все вокруг своей широкой, с долей печали улыбкой, ей хочется возвращаться к нему. Даже и сама толком не может понять отчего же так тянет. И как больно вдруг стало, когда он вдруг поник, как потухшим голосом, излучая не то смирение, не то обиду сказал, что знает о сокращениях, которые несомненно, его больного и негодного, заденут в самую первую очередь. Благо коллеги уже сообщили "радостную" весть, видно надеясь, что уволят именно его. Ещё утром, услышав новость от министерства она думала кого уволить и Паши в этом списке не было ни с конца, ни с начала. А увидев, как он спасает человека у неё на глазах. С каким воодушевлением он борется за чью-то жизнь. Он далеко не ангел, но, взявшись смог спасти пациента, даже будучи сам пациентом. Врач остаётся врачем и после смены. Своим воодушевлением он зажёг и в ней давно забытый азарт. Теперь она ни за что его не уволит. Вцепится зубами и вытащит обратно на смену, таких врачей нужно беречь. Губ касается восхищенная улыбка, вокруг никого, лишь пустой коридор больницы, выходной день, как никак, а за дверями спасают жизнь, которой могло не стать не будь Рыков таким дотошным. Для всех выходной, кроме него. И пусть теперь упирается всеми четырьмя. Она уже не отпустит его...       Зачем вдруг сорвалась с утра пораньше? Каким-то шестым чувством поняла, что надо ехать. В палате его не оказалось, сердце забилось быстрее от тревоги, он же такой неуемный, неусидчивый. Уже давно понятно было, что готов на стенку лезть от скуки, может поэтому стала приезжать чаще, чтобы разбавить хоть немного его тягучие больничные будни. Сколько бы не говорила, сколько бы не кричала, за него у неё болит что-то забытое внутри. За его этот взгляд растерянный, за поникшие плечи и глухое: -Можешь теперь меня увольнять. Инвалидность оформляют.       Да ни за что, никогда она не позволит ему так вот просто сдаться. Уже ведь решила, что зубами вцепится, но погибнуть не даст, а для его натуры деятельной инвалидность именно смертью и будет. -Что там с нашим Рыковым? -Твой? - немного смешно было слышать такое, но отчего-то очень приятно на одно маленькое мгновение приписать себе этого грустного любителя поворчать. -Ну пока он у меня работает с нашим, - что ей эти игры в слова, когда на кону так много.       Как и ожидалось, сидит перепуганным воробышком на краю лавочки, вскакивает лишь завидев. Оля быстро стирает улыбку, надевая назад маску строгости. Он и не замечает. -Вечером заберу, - сама себе удивляется, как же так вышло, что теперь весь день в ожидании этого вечера, чтобы снова увидеть, чтобы снова встретиться