Раскрытие

Ран пришла в себя рывком. Перед глазами был текст и взгляда отвести не получалось. Осознав безрезультатность попыток, стала читать. Может, это странное состояние исчезнет, когда кончится страница? С каждым абзацем, каждым предложением становилось страшнее. Тут были ответы на все вопросы, о которых она могла подумать. И даже больше – о которых не задумывалась никогда. Дочитав, моргнула – и перед глазами уже другое. О том же, но чуть по-иному. Дочитала и это. И следующее. И следующее. Стоило закончить – появлялось новое. Что-то было похоже на правду, что-то – не похоже. Что-то вообще вызывало оторопь и отвращение. Это были истории о них. И о ней, в том числе. Как будто они были не живые люди, а всего лишь чья-то выдумка. Обидно и страшно. Но информация! Во многих историях всё было так, как она помнила. Как было в реальности. Только больше, глубже и яснее. Объяснялось всё. Все мелочи и нестыковки обретали смысл. И в одном все истории были пугающе солидарны: между Шиничи и Конаном стоял знак равенства. Всегда. А ещё было объяснение как такое могло произойти, весьма правдоподобное, к слову, пусть на первый взгляд и выглядящее фантастическим. Ран старательно запоминала всё. Просвещение казалось мимолётным, временным. Доступ к этим текстам и знаниям ей дали ненадолго. Вот-вот время закончится и у неё отнимут неведомо как попавший в руки источник информации. Подчиняясь этому ощущению, она жадно пила из него, глотая и захлёбываясь, торопясь успеть. Успеть бы побольше! По иронии, последняя прочитанная история была о переселении душ. В частности, о возможности заглянуть в прошлую жизнь или ещё куда-то, когда ступаешь на грань между жизнью и смертью. Вспомнила как слегла с горячкой такой силы, какой никогда не было. Получается, правда – раз ей открылось такое. Подумала и проснулась. На стуле у постели спал Конан. Наполовину лёжа на матрасе и не отпуская её ладони. Волновался, наверное. На душе стало тепло. А потом пришли воспоминания о странном сне – чёткие, кристально ясные. Будто и не сон вовсе. Потянувшись, незанятой рукой сняла с мальчика очки. Просто невероятно похож на Шиничи в детстве. Поверить в правду из сна одновременно хотелось и нет. Погладила спящего по щеке, тот потянулся следом, потёрся о ладонь, не просыпаясь, и тихонько пробормотал: «Ран…», с нежностью и тоской. Неужели правда? А сколько правды в остальном увиденном? Взъерошила волосы Конана, просто на пробу. Однажды пощупав, никогда бы не забыла необычное ощущение, которое дарили волосы Шиничи. Ощущение было. Но, может, всё же совпадение? – Ран, ты в порядке? – от копошения на своей голове тот проснулся. И назвал как Шиничи. И смотрел как Шиничи, с заботой и тревогой. Опаской и нежностью. Но вот моргнул, делая выражение лица чуть другим, детским. – Сестрёнка Ран, тебе было очень плохо. Мы с дядей волновались… – Прекрати! – воскликнула, сама от себя такого не ожидая. Теперь, получив подтверждение, не хотела больше слышать этой лжи. – Пожалуйста, перестань это делать. – смотрела умоляюще. Хотела верить, что он расскажет сам, если только дать возможность, дать намёк. – Мы правда волновались. – отпустил её руку, вроде как речь шла об этом. Она не верила, что этот великий детектив не понял о чём речь. Просто делает вид. Притворяется, как и кучу времени до этого! Становилось горько и обидно. И всё же он проявлял заботу: – Тебе что-нибудь нужно? – Мне нужна правда. – в ответ на неё смотрели самые честные глаза из возможных. Захотелось ударить. Но она лишь сказала: – Ты сейчас возьмёшь и скажешь мне правду. Невзирая на обстоятельства и прочее. Просто скажи мне правду. Пожалуйста, Шиничи! – Братика Шиничи здесь нет. – голос спокоен и с оттенком недоумения, но от неё не укрылось, как на миг мелькнул в детских глазах испуг. Сон поведал мотивацию парня, но согласиться с его решением она не могла. – Он снился тебе? – Нет, ты мне не снился. – сказала, как отрезала. В душу пришло спокойствие. Конечно, он так просто не сдастся, будет держатся за свою ложь, за личину первоклассника, до конца. Детектив же, пока не предъявишь неопровержимые доказательства, не сознается. – Ты снова думаешь, что братишка Шиничи это я, сестрёнка Ран? – и снова внимательный взгляд различает толику сожаления и горечи на дне детских глаз. Как раньше не замечала? Ах да, считала невозможным, поэтому и спускала всякие странности. – Ты ведь уже убеждалась… – Так да? Будешь отрицать? – остатки злости растворились в любопытстве, когда же он проколется и сдастся, признавая. – Сжился уже с этой личиной. Твой друг может тобой гордиться. – в большинстве историй Кид был ему другом, а то и кем-то большим, можно счесть за правду. – Какой друг? – мальчик насторожился, теряя личину первоклассника. Всё же до вора-фантома ему далеко. Тот ставил искусство подражания на первое место, а для этого оно было чем-то вроде необязательного и не особо любимого факультатива. – Тот самый, который несколько раз выдавал себя за тебя, спасая от моих, и не только моих, подозрений. – реакция есть. Недовольство и злость. От её догадливости, или истории ошибались и они не друзья? – Похожий на тебя как две капли воды безо всякой маскировки. Ещё драгоценности ворует… – эдак с ироничным намёком. – Кид мне не друг! – выпалил и осёкся. Есть! Испуг осознания сменяется в его глазах отрицанием и жёсткостью. Будет сражаться за свою ложь до конца. – Он несколько раз прикидывался братиком Шиничи и любит драгоценности… Но он правда мне не друг! – Как изящно, Шиничи. – играть в эту игру оказалось занимательнее, чем она предполагала. – Но тебе не удалось отвлечь меня от твоего подтверждения насчёт внешности. Вы с ним как братья-близнецы, а ты даже не потрудился узнать о нём больше. А вот он знает о тебе всё, мейтантей. – прозвище чуть не по слогам. – Ран, ты как тут? Я слышал голоса… – вваливается в комнату отец. И сразу вспоминаются упомянутые в нескольких историях высшие силы, берегущие Конана от раскрытия. Такое удивительное совпадение… или не совпадение вовсе? Зато первоклассник расслабляется. Ожидал чего-то подобного? А и верно, так уже было. – Я в порядке, папа. Ничего не нужно. У нас серьёзный разговор, поэтому пожалуйста, давай позже. Поесть ты можешь всё, что найдёшь в холодильнике. – тот с обидой в голосе бормочет как переживал, но закрывает дверь и послушно уходит. Его шаги и ворчание о странности серьёзных разговоров с мелким затихают, удаляясь. – Возвращаясь к Киду… – на сей раз продолжить мешает телефонный звонок. Звонит её телефон. Мальчик чуть заметно ухмыляется. Знает о тех силах, что его берегут? – Соноко, я в порядке. Всё объясню позже! – рявкает она в трубку и сбрасывает вызов. – Так ты останешься без друзей, сестрёнка Ран. – комментирует он, снова вызывая желание ударить. Смотрит уверенно, с выражением: «Не докажешь». Доказательств и впрямь маловато, но всегда можно зайти с другой стороны. Но это подействует только если где-то глубоко внутри он всё же хочет рассказать. – Зато верну себе тебя. – детские глаза расширяются и в них так много всего. Вина, сожаление, отрицание, надежда, мука… – Признайся, Шиничи. Тебе станет легче. И мне тоже. Мы всё решим. Мы сможем всё, если будем вместе. – Тебе показалось, сестрёнка Ран. – отводит взгляд мальчик. Сразу перед этим его лицо приобрело выражение решимости, страдания и смирения. Если верить историям, он за неё боится. И сильно, а она возьми и напомни об опасности. Сама виновата, упустила шанс. Значит, крайние меры! – Ты меня недооцениваешь. – на ласковый голос он поднимает взгляд. Если и это не сработает, то придётся целовать. Тогда-то он точно расколется! А пока можно попробовать так: – Я сильная. И умная, что бы ты обо мне не думал. Я выдержу правду. И не буду делать глупостей. – Ты замечательная, сестрёнка Ран. Я знаю. – кивает как-то обречённо. Уже по одному его виду в этот миг можно с уверенностью утверждать о большем возрасте, чем тот, на который выглядит тело. Раз не работает, нужно сказать больше. С учётом его страхов из историй. – Я не стану мешать тебе с расследованиями, наоборот, стану ещё одним твоим союзником. Буду помогать с папой, чтобы он тебя не гонял. Я переживу правду и ничего с собой не сделаю, обещаю. И с тобой тоже. Я знаю, это правда, просто хочу услышать подтверждение из твоих уст. – Я… – он колебался. Как никогда близок, она чувствовала. Но всё же молчал, отводил глаза, не мог отринуть ложь, которой жил столько времени. Вообще-то и его можно понять… Нет, всё, устала! Устала всех понимать и прощать! И ждать, вечно ждать его! – Так, значит, да?! – вот теперь злость вернулась. – Все вокруг знали, только меня ты решил оставить в неведении. Переживал он, видите ли! Трус! Предатель! – первоклассник покорно сносил оскорбления и от этого запал пропадал. – Кид, Хаттори, профессор, которого вообще убить мало!.. – Профессор-то тебе чем не угодил? – тихо произнёс мальчик и она вдруг поняла, что он перестал отрицать. И смотреть в глаза. Однако, всё же не признал. Не подтвердил. Значит, нужно сломить остатки сопротивления и вынудить признаться! Как всегда делает с преступниками он сам. – Потому, что это он придумал всё скрыть от меня! – сначала ответ, а теперь наступление: – Что, что заставит тебя говорить и наконец ответить мне?! Назвать тебе настоящее имя Кида? Или сдать его полиции? – может угроза союзнику подействует? – Прицепилась ты к этому Киду… – недовольно ворчит первоклассник. Ещё бы, третий раз поминают. Но короткий взгляд всё же бросает. Сумела удивить великого детектива, достижение, чтоб его! – И откуда тебе знать, если никто не знает? – Я много чего знаю. – вкрадчиво, с угрозой. – Признавайся. Просто признайся сейчас. Не заставляй меня переходить к радикальным мерам. Вроде этого, или вывешивания фото твоей подруги-учёной по всем столбам с припиской: «Потерялся ребёнок» и её настоящим именем. – Или хочешь, чтобы я озвучила название того препарата, которым тебя превратили обратно в первоклассника? – теперь она говорила, не давая и слова вставить. Разошлась и не хотела останавливаться. – Или рассказать о тебе другим твоим союзникам. Как они отнесутся к обману? – Я не знал, что тебе всё известно. – одарив потрясённым взглядом, снова потупился мальчик, глядя в пол перед собой. – Не надо ничего никому делать или говорить. Пожалуйста. – поднял взгляд. Затравленный, виноватый. – Я признаю, признаюсь. Просто не хотел, чтобы ты пострадала. Или дядя. Никто. – Какой же ты глупый, не смотря на свою гениальность! – воскликнула она. Не он сам признался, его вынудили. Угрозой удара по союзникам. Это было низко, она не хотела так, но… но он отказывался колоться и признался только когда окончательно лишился свободы манёвра. – Прости, Ран. – сказал коротко, но взгляд говорил о большем. Она задохнулась от той глубины чувств, которые никогда не должны были отражаться в глазах первоклассника. Но они там были. Ведь он не был ребёнком. Утерев слезу, жестом остановила мальчика, протянувшего к ней руку. – Это так странно. Ты это ты. – не знала, как сказать. Казалось, любые его прикосновения теперь будут восприниматься по-другому. Даже невинное касание к ладони в утешительном жесте. Он понял, убрал руки за спину, уже не скрывая горечи на лице. – Извини, если сможешь. – он был готов смириться с переменами в её отношении. Думает, заслужил? Всё же дурак, пусть и великий детектив. Смотреть на него такого было просто невыносимо. Сгребла в охапку, прижала к груди. Как же хорошо!.. он наконец вернулся! И не уходил. – Ран, ты не пожалеешь потом?.. – осторожно спросил первоклассник, нерешительно устраивая свои маленькие ладошки на её спине. Вопрос понятен, всё же не ребёнка обнимать, а взрослого парня, пусть и в мелком теле. Даже если тело детское, сознание-то точно реагирует… – Не пожалею. – всхлипнула, но постаралась сдержаться и не разреветься. Только сильнее прижала к себе мелкое тельце. – Ты вернулся!.. – рвано вздохнула. Да, стоило обратить внимание на запах, но как-то не приходило в голову обнюхивать людей. И зря. Конан пах Шиничи. До последней нотки. – Я никуда не уходил. Может и стоило бы переехать, но я просто не мог. Никогда бы не смог оставить тебя. – немного откровений, облегчённый вздох и он обнимает в ответ. С силой, которую не заподозришь в маленьком теле. Тоже скучал. Но не позволял себе ничего, даже взглядов, только бы она была в безопасности. – Шиничи… – просто вздыхала, мысленно тая. От его близости. От осознания. От собственных чувств. От его жертвенности. Без преувеличения рвал душу своей самоотверженностью. Судя по объятию, хотел этого, давно и сильно хотел. Отказывая и себе, и ей, им обоим – ради неё же, её безопасности. – Ран… – так же негромко выдыхал он ей в волосы. Наверное, тоже наслаждается близостью и запахом. В другом случае, не понимая его мотивов, злилась бы и обижалась, но не сейчас. Сейчас она была просто и без затей счастлива. Она дождалась! Ни за что и никогда больше его не отпустит! Они победят и всё будет хорошо. Но отпустить друг друга им пришлось быстро. Слишком быстро. За дверью прошёл отец, невольно напоминая о времени. В глазах напротив она читала желание продлить объятие, но пора было в школу. В разные школы. Однако после они снова будут вместе. Обязательно. Всегда. Насовсем. *** Воспользовавшись знаниями из историй, а после – связями отца в полиции, она раздобыла телефонный номер. А после занятий с удовольствием представила друг другу Конана и Кида. Без маскировки. Куроба Кайто оказался милым парнем и с радостью согласился помочь. Или сделал вид, всё же актёр превосходный. Эти двое мило общались, пока она вызванивала профессора с просьбой приехать. Было в одной истории о его изобретениях… стоило проверить, действительно ли он снабжает Кида теми необычными приспособлениями, которые раз за разом поражают полицию и его зрителей. Оказалось – правда. Дальше детектив был оторван от интереснейшего разговора между ними троими. С требованием вызвонить всех остальных. На невинный вопрос кого именно, сопровождённый недоумённым взглядом, все посмеялись. А потом она перечислила всех, кто должен быть здесь, кто точно будет полезен. Хаттори с отцом. Инспектор Ямамура из целевой префектуры. Инспектор Мегуре. Это со стороны полиции. Из сторонних ведомств: Акай Шуичи и Амуро Тору. Последнему предписывалось взять с собой Вермут. Ещё была нужна учительница младших классов – та, которая недавно к ним перевелась. Не помня имени, назвала так. На мальчика было жалко смотреть. Он явно понимал: задача не дать передраться всем этим людям из враждебных ведомств и организаций ляжет на его плечи. Как иначе, он был единственным общим между столькими разными людьми. Отойдя от шока, посмотрел с сомнением. – Нет, нужны все перечисленные. – ответила на опережение. – Даже те, которые кажутся тебе ненадёжными или бесполезными. Сейчас я знаю больше тебя, потому сделай как прошу. У всех них есть свои мотивы и все они наши союзники. Доверься мне, Шиничи. И собери только этих людей. – Я верю тебе, Ран. – ответил первоклассник, склоняя голову. И пошёл обзванивать своих знакомых. Ему было зримо неудобно, но он делал так, как попросили. Доверял. От осознания, что ей доверились в таком важном вопросе, внутри разливалось тепло. – Куроба-кун, нам будет нужен ещё один человек. – обратилась к Киду, когда профессор отошёл о чём-то переговорить с мальчиком. Тот отвлёкся от телефона и стал что-то отвечать с видимым недовольством на лице. – Твоя знакомая… ведьма, Акако. Если ты ещё не понял, то она не так плоха, как хочет казаться. – Для вас, очаровательная юная леди, раскрывшая меня, просто Кайто. – отозвался в стиле Кида. И тут же стал серьёзным: – Готовится что-то масштабное, да? И я, мои способности и связи нужны вам… – смотрел с долей насторожённости, но без отрицания. Готов сделать. – И про Акако я знаю. Только вряд ли она согласится. – Хорошо, Кайто. Скажешь ей, что речь идёт о твоей жизни. Да, всё действительно настолько серьёзно. – кивнула, опережая вопрос. – Я знаю, что тебе тоже нужна помощь. Здесь и сейчас ты обзаведёшься знакомыми из самых разных ведомств. Более того, вы станете товарищами. Думаю, они не откажутся потом помочь и тебе. – Ты тоже кто-то навроде ведьмы? – спросил спокойно. Вопрос скорее риторический. Конечно, не ему переживать о таком, имея в ближайшем окружении наследницу Красной Магии. – Твои знания поражают, Ран. – тоже звал просто по имени, будто они давно знакомы. – Мейтантей не знает о моих… проблемах? – Я не говорила. Думаю, если бы знал, то постарался бы помочь раньше. Такой уж он человек. – в ответ на это Кид улыбнулся как-то по-особенному тепло. После звонка выяснилось, что ведьма уже всё знает и согласна поучаствовать. Так, договорившись о присутствии всех нужных людей, они стали ждать пока те соберутся. Конечно, собрание прошло далеко не гладко, много раз кто-то вынимал оружие, но обошлось без жертв. Авторитета Шиничи-Конана хватило, чтобы примирить всех этих людей ради общей цели на время совместной операции. А её информации оказалось достаточно, чтобы снять большую часть напряжённости между некоторыми из них. Смотря, как все эти люди обсуждают между собой имеющиеся сведения и сообща думают, она мысленно улыбалась. Пусть и не сама придумала собрать их вместе, объединив усилия для победы – это было в одной из историй – но и воплощение задумки важно. Сколько великих планов провалилось из-за глупости исполнителей! *** Много секретного прозвучало в стенах агентства Мори, где на этот вечер стало тесно. С умом распорядиться информацией тоже надо уметь и собравшиеся люди были в этом лучшими. А Ран, беззастенчиво пользуясь данными из историй, подсказывала им. Вводные там были едины и правдивы, это дальше шли «ответвления сюжета». Итогом собрания, длившегося почти до утра, стала рабочая концепция противодействия ЧО. Каждый получил конкретные цели и задачи для своего ведомства. А также указание использовать только самых верных и проверенных людей. На кону было слишком много, чтобы рисковать. Жизни всех замешанных и их близких, даже просто знакомых, которых в случае провала ждала неизбежная смерть или нечто худшее. С помощью Акако, заглядывавшей в будущее и корректировавшей выбор некоторых участников, исполнители были подобраны безупречно. А спустя сутки по всей стране прокатилась волна арестов и зачисток. Это была беспрецедентная спецоперация силами множества ведомств. Блистательная спецоперация. Всё было сделано в условиях строжайшей секретности и предельной оперативности. Потому и прошло успешно. Организация просто не успела отреагировать. Во многих полицейских департаментах были арестованы, а то и убиты при задержании, высокопоставленные начальники. Не обошлось и без чиновников. Свидетели проявили благоразумие и помалкивали, что брать живыми на самом деле не особо-то и старались. Ещё часть погибла при транспортировке. Чёткая, быстрая, молниеносная операция, масштаб которой было не с чем соотнести в ближайшем прошлом. Возможно, первая такая в истории Японии, а то и всего мира. Так японское отделение, головное отделение международного преступного синдиката, перестало существовать. В полном составе. Остатками займётся Интерпол и им подобные ведомства. Люди, участвовавшие в этом историческом событии, стали ближе, чем были до этого. Как и предсказывала Ран, между ними появились некоторые узы. К тому же, они все наконец-то поговорили, прояснив для себя беспокоящие вопросы. Отпраздновав победу над ЧО, без промедления занялись проблемой Кайто. Никто не отказался поспособствовать, а против такой объединённой силы мелкая – относительно ЧО – преступная шайка, не имела ни шанса. Узнав, Шиничи долго ругался на всех подряд, обижаясь на замалчивание. Вплоть до того мига, как ему напомнили о его собственном молчании по отношению ко всем, кто мог бы помочь. Дулся мальчик показательно и долго, но помочь Киду вызвался первым. Пандору нашла Акако, заполучив по своим каналам, и все согласились, что это самое безопасное место для её хранения. Кид стал городской легендой. Но иногда возвращался, чтобы порадовать свою публику. Каждый из замешанных в деле ликвидации ЧО посчитал своим долгом предоставить лучших учёных. Поэтому не было ничего удивительного в получении группой под руководством Хайбары окончательного противоядия уже спустя месяц. Ран получила обратно своего парня. Шиничи получил обратно своё тело. Конан перевёлся в другую школу, но иногда возвращался к молодым детективам. Мияно Шихо предпочла остаться мелкой и продолжила работать над совершенствованием препаратов омоложения и старения, видя в них большой потенциал. Все продолжили жить своими жизнями. Но с памятью о тех событиях, которые никогда не смогут забыть. Со связями, образовавшимися за время противостояния. И уверенностью в своих союзниках, которые всегда придут на помощь в трудную минуту. Что бы ни случилось.