***
Четыре принцессы, согласно этикета, облаченные в ночные сорочки, измучились ожиданием. Сабе нервно ходила по тускло освещённой комнате. Эритае, скрестив на груди руки, стояла у стены. Наконец дверь отворилась. В комнату проскользнула Падме, пытаясь спрятать взгляд, необычно смущённая. — Девочки простите меня, — пролепетала она. — Я… — Опоздала! — припечатала её Сабе. Падме кивнула и обвела компанию затравленным взглядом. — Я… Он… Он оказался слишком настойчивым… — Он? Этот… — Нет, нет, нет! — полушёпотом запричитала сидящая в углу Саше́, подалась вперёд и в её голосе стали прорезаться визгливые нотки. — Это же не то, что я думаю? Правда же? Ну, скажи, Падме! — Вот спасибо, так спасибо! — прокомментировала Сабе, глядя на сконфуженную подругу. Крупные складки наползли на лоб Падме, та готова была расплакаться, но каждая из подруг задумалась о своём, не замечая её терзаний. — Нет! Это нечестно! — уже не сдерживаясь взвизгнула Саше. — Тише. Пожалуйста. Ты его разбудишь. — Он здесь? О нет! — Сжавшись в комок, Саше отвернулась и постаралась подальше забиться вглубь кресла. — Девочки! Это не обязательно делать каждый день. Я… я … справлюсь. — Ладно… — с трудом выдавила из себя Эритае, глядя сквозь потолок на неведомую точку в космосе, — готова на минет. Во имя! Королевского Дома! Наберри! — А как насчёт анала? — Сабе, не вздумай! Что он обо мне подумает? — А ты подумала, что он о тебе подумает? В первый же день как остались наедине! В этот момент затерявшаяся в полутьме, неприметная Рабе поднялась из кресла и гордо прошествовала в центр комнаты. — Все вы мои названные сёстры! И я готова защитить вас своей грудью! Приняв на неё этот удар. Я готова… Стенать под его напором! Быть снизу! Сверху! Впереди него или даже сзади! Ну, некоторым нравятся такие штучки, — пояснила она понизив голос. Падме слушала её приоткрыв рот. — Я думаю… Во время соития мы не способны контролировать мысли. Он одарённый и может почувствовать… — Он прежде всего парень. И когда я схвачу его за то самое место, он не почувствует ничего, — ничего! — кроме желания вжарить мне так, чтобы щепки из под кровати летели! — Рабе… — Я готова! Готова на жертвы! Готова страдать ради великой цели! — и, посмотрев на Эритае, спросила: — Может быть подменимся на завтра? — Вот уж нет! — поспешила остановить её Падме. — Это против правил! Выход не в свой срок, это фактически узурпация власти! — Значит только через два дня? Два дня смотреть, как страдают мои сёстры? Это будет невыносимо! — Может быть… после тебя… он пресытится? — вопросила Саше. — Парень в девятнадцать? Я, конечно, приму на себя основной удар, но не советовала бы рассчитывать на такое, сестрёнка. — Ну… я пошла, — обречённо сказала Эритае и направилась к двери, бормоча под нос: — Надеюсь он согласится… Иначе… Открыть свою наготу пред незнакомым мужчиной? — Стой! — скомандовала Рабе, вернулась в кресло и стала устраиваться там с довольным видом. — Мы ещё не услышали самое главное. — Что? — выдохнула Падме. — Ты хочешь… чтобы я рассказала об этом? — Во всех подробностях! Таковы правила.***
— Зачем ты это сказала? — взвилась Эритае. — Ну… там было романтично. Стрёкот трибун… И мы, приготовленные в жертву. — Может быть вернёмся к Кловису? — предложила Сабе. — У него всё-таки банковский клан. Напрасно ты дала задний ход. — Если бы она дала, — насмешливо произнесла Рабе, — хотя бы задний ход. Так она просто сбежала! — Мы не будем возвращаться к Кловису! — Почему? — Потому, что это непрофессионально! — А с падаваном? Я думала, мы вместе решаем! Но нет, есть кто-то выше других, из-за своего родства! — Я такого не говорила. — Может быть твоя якобы бабушка и не бабушка тебе вовсе! — крикнула Сабе, всё более распаляясь. — Что? Я не знаю, кто моя бабушка? — Она могла быть любой из пятерых! — Подлые инсинуации! Она вышла замуж под своим личным именем после окончания королевского срока! — Любая подруга могла взять это имя в случае… — Девочки, достаточно, — довольно твёрдо, пусть и слегка дрожащим голосом произнесла Саше. — Вернёмся к насущному. Нам нужно выбрать свадебное платье.***
Скайвокер задыхался от счастья, глядя, какой трогательно-невинной была его супруга. На следующий день она держалась более уверенно, благосклонно принимала ласки и даже распаляла его, нашёптывая нежные словечки. Ещё через день он вкусил радости орального секса, правда, любимая держалась несколько отчуждённо. Затем был анал (Сабе всё же сделала это в отместку за порушенные планы). А на пятый день супруга доводила его стонами до экстаза, скакала, оседлав сверху, вставала в соблазнительные позы, и едва не отымела скипетром в непотребное для таких утех место.