Практика для Нацумэ

      — Не могу поверить…       Нацумэ со вздохом забросила в угол свою не в меру тяжёлую школьную сумку. Та ударилась о стену и поспешно съехала вниз, звякнув брелоками. Такое отношение к вещам было для девушки несвойственно, но сегодня она, похоже, была слишком вымотана, чтобы думать о сохранности учебников (что им, в сумке-то, сделается?). На осунувшемся лице читалось всего четыре слова, которые мигом объясняли окружающим ситуацию: «выпускной класс старшей школы».       — Не могу поверить, что этот день наконец-то закончился!       Скинув уличную обувь и переобувшись в первые попавшиеся шлёпанцы, бывшая принцесса Они, а ныне обыкновенная старшеклассница-детектив, позволила себе упасть на стул и наконец перевести дух. Сегодняшний школьный день можно было по праву назвать самым напряжённым в её жизни, а ведь учебный год только-только начался! Стояла беззастенчиво-хорошая весенняя погода, за окном пристройки к храму, вот уже пять лет служившей детективному агентству базой, то и дело пролетали лепестки сакуры, едва ли не стучась в окна. Сейчас надо гулять с подругами по паркам и магазинам, лопать мороженое, решать конфликты между ёкаями и людьми, наконец, а не переживать о своём будущем! И ладно бы речь шла о поступлении в университет, до этого славного момента оставался ещё год раздумий и сомнений — мысли Нацумэ занимали сейчас проблемы куда более насущные, с которыми придётся столкнуться уже завтра. Столкнуться куда более близко, чем ей хотелось бы.       — О, Нацумэ! С возвращением! — девушка, на секунду прикрывшая глаза, не сразу поняла, что обращаются к ней. Разомкнув веки, она обнаружила в миллиметре от себя до боли знакомое чужое лицо, и на то, чтобы не отпихнуть этот светлый лик от себя, ушло её последнее самообладание. Митти, конечно же. Здоровенная трёхглавая гидра, в свободное время претворяющаяся супергероем прямиком из старых комиксов. Кто, если не он?       Заглянув через плечо восхищённо пялившегося на неё ёкая, Нацумэ обнаружила, что никого из людей в агентстве всё ещё нет — лишь Джуниор, удобно устроившись среди бумаг на столе, заканчивал лизать эскимо, весь перемазанный шоколадом. Отсутствие Акинори и Аямэ девушку не удивило — оба уехали вместе с бабулей Мицуэ в какое-то «место силы», продолжать магические тренировки, и обещали вернуться не раньше следующей недели. О том, что они пропускают целую неделю учёбы, оба особо не беспокоились — с тех пор, как Аямэ наконец-то приняла предложение Акинори стать парой, они, похоже, не могли думать ни о чём, кроме друг друга. Что-то подсказывало Нацумэ, что пускать магические заряды в мишени бабуле придётся в гордом одиночестве — молодые голубки первым же делом где-нибудь укроются от лишних глаз и найдут для себя более приятные занятия. Иногда у девушки даже проскальзывала мысль, что она немного завидует их беззаботности. Приятно, наверное, влюбиться по уши и ни о чём не думать…       К сожалению или к счастью, но самой Нацумэ это не грозило. Были дела поважнее.       — А где Тома? Он сегодня не придёт? И куда подевался Виспер? — спросила девушка, удивлённо вскинув брови. Отсутствие Кэйскэ её удивляло чуть меньше — брат только-только поступил в первый класс старшей школы и, как и она сама, переживал культурный шок от навалившего разом обилия учёбы. Скорее всего, сейчас он обретался в школьной библиотеке и героически боролся с горой домашки вместе с Кодзи и Танком.       Митти уже открыл было рот, чтобы что-то сказать, но его опередил Джуниор, только-только окончательно расправившийся с мороженым.       — Тома заходил, но сразу ушёл! Сегодня у его родителей выходной, они идут в кафе! А Виспер занят, он на собрании ёкаев-дворецких! — отчеканил ёкай-кот, одновременно умудряясь слизывать с шёрстки шоколад. Заметно подросший за эти пять лет, Джуниор всё равно оставался Джуниором, и это постоянство даже как-то радовало. А вот Митти и Висперу, по скромному мнению Нацумэ, не мешало бы немного повзрослеть. Хотя бы чуть-чуть.       — А, понятно… — протянула девушка огорчённо, поправляя растрепавшуюся от ветра на улице чёлку. Она уже настроилась на то, что поговорит с Томой и получит от него какой-нибудь дельный совет касательно завтрашнего дня — чего уж там, даже Виспер вполне мог бы если не предложить что-то полезное, то хотя бы поддержать добрым словом. Последняя надежда оставалась на Джуниора, но тот, бросив на стол вылизанную до блеска палочку от эскимо, внезапно поднялся в воздух и просочился сквозь стену, помахав Нацумэ на прощание лапкой — видимо, отправился куда-то по своим кошачьим делам. Девушка обречённо вздохнула и уронила лицо в ладони. Ситуация складывалась безнадёжная.       — Нацумэ, ты в порядке? У тебя что-то случилось, кто-то обидел? Только скажи, я разберусь… — Митти чуть ли не приплясывал вокруг девушки, от чего ей становилось только хуже. Они застряли в агентстве вдвоём, что уже было весьма-таки печально, но хуже было то, что как раз от него получить помощь в сложившейся ситуации Нацумэ не надеялась. С другой стороны, прочему бы хотя бы ему не выговориться? Это немного лучше, чем болтать со стеной.       — Я расскажу, если перестанешь мельтешить и сядешь нормально, — девушка подняла усталый взгляд на одноглазого ёкая, и тот, мигом придав лицу выражение крайней серьёзности, подвинул себе ещё один стул и опустился на него прямо перед Нацумэ. Вся его могучая фигура излучала желание выслушать и поддержать, а то и, если понадобиться, идти и немедленно бить морды любым обидчикам его прекрасной дамы. Девушка не смогла сдержать улыбки — к глупым ужимкам своего верного рыцаря она уже привыкла настолько, что находила в них что-то родное.       — Понимаешь… Это довольно глупо, на самом деле, мелочь полнейшая. У нас в школе завтра медосмотр, и меня попросили помогать в медкабинете. Буду осматривать своих одноклассников, проверять им зрение, слушать через стетоскоп, всё такое прочее. Мне даже выдали распечатку со всеми махинациями и тем, что и как должно быть у здорового организма. Учитель прознал, что я хочу поступать в медицинский, и решил, что это будет отличная тренировка… — девушка снова не смогла сдержать вздоха. — Мне кажется, это всё только потому, что в медкабинете не хватает рук, а сидеть с этим осмотром до ночи никому не хочется. Не то чтобы я не хотела помочь… Просто у меня нет опыта с этим, понимаешь? Я не люблю, когда меня трогают, и сама в чужом личном пространстве не копаюсь, а тут мне придётся и в горло им лезть, и под рубашку… Как подумаю, аж передёргивает. Я хотела спросить совета у кого-нибудь, но сегодня, как на зло, все разбежались. Может, с родителями об этом поговорить?       Митти слушал молча, время от времени кивая. Даже когда Нацумэ выговорилась, ёкай остался безмолвен и неподвижен. Девушку это слегка удивило — она привыкла к тому, что Митти не затыкается ни на секунду, и видеть его несвойственно серьёзным было даже как-то странно. Наконец, в глубине его единственного глаза словно что-то зажглось — верный рыцарь вскочил на ноги, едва не повалив стул, на котором сидел. Нацумэ аж вздрогнула от неожиданности, но сама осталась сидеть.       — Я знаю, как помочь твоей беде! — Митти аж лучился решимостью и уверенностью в своих силах. — Тебе просто нужно на ком-то попрактиковаться, только и всего! А кто подойдёт для этого лучше, чем твой верный слуга Митти?       Немного опешив, Нацумэ во все глаза разглядывала своего «верного слугу». Он что, предлагал ей осмотреть его? В теории, это была хорошая мысль — возможно, опробовав весь завтрашний список процедур на ком-то знакомом, она почувствует себя увереннее. Конечно, у неё не было с собой ничего, кроме распечаток с инструкциями и плаката с символами для проверки зрения, но, может, на первый раз этого и хватит? Митти смотрел на Нацумэ с выражением преданной собачки, ожидая её решения. Немного поколебавшись, девушка сдалась на милость своей судьбе.       — Хорошо, можно попробовать. Надеюсь, никто внезапно не войдёт, а то попробуй, потом, объясни, чем мы тут занимаемся.       На всякий случай, девушка всё-таки заперла дверь в агентство собственным ключом — это не остановило бы Виспера, Джуниора или других ёкаев, но, по крайней мере, Томе или Кэйскэ пришлось бы сначала постучаться, оповещая о своём прибытии. Убрав ключ в карман школьной формы, Нацумэ повернулась к Митти и прочистила горло, пытаясь придать своему голосу максимум официоза — она была уже не просто Нацумэ, а медицинским работником, которому предстояло осмотреть пациента.       — Присядь на стул, Митти. Сейчас я на тебе попрактикуюсь. Ты когда-нибудь бывал раньше на медосмотрах?       Ёкай активно помотал головой.       — У меня никогда не было проблем со здоровьем, так что и необходимости не было! Я всегда был в отличной форме!       — Значит, ты понятия не имеешь, что тебе придётся сейчас делать?       — Понятия не имею!       Нацумэ с трудом удержалась от того, чтобы вновь не зарыться лицом в ладони. Ну за что ей это наказание?! С другой стороны, Митти уж точно не сможет высказать ей, что она делает что-то не так, раз уж опыта у него ещё меньше, чем у неё. По крайней мере, самой Нацумэ приходилось проходить общие медосмотры и в начальной, и в средней школе, так что она примерно представляла себе, что и как должно происходить.       Порывшись в прежде выкинутой в угол сумке, Нацумэ извлекла на свет кипу распечаток, а вместе с ними — сложенный вчетверо плакат, исписанный символами катаканы разных размеров. Немного повозившись, девушка прицепила плакат к стене прямо напротив Митти. Тот с интересом наблюдал за каждым её действием, но под руку не лез, и на том спасибо.       Оглядевшись вокруг и не найдя в агентстве ничего, что сошло бы за указку, девушка ткнула пальцем в самый верхний и самый крупный значок на плакате.       — Сначала будет проверка твоего зрения. Скажи, какой символ я показываю?       — «Хо», — без промедления ответил Митти. Последующие символы из разных строчек, «ма», «ко», «цу» и «у», ёкай также опознал без особого труда. Нацумэ уже тыкала пальцем в самые крохотные значки, которые она и сама, пожалуй, не разглядела бы с такого расстояния, но зрение Митти на поверку оказалось идеальным, иначе не сказать. Очки ему в ближайшем будущем точно не грозили.       Уже сворачивая плакат, Нацумэ вдруг вспомнила, что при проверке зрения один глаз следует закрывать специальной лопаткой. Учитывая анатомию Митти, подобное было бы крайне сложно с ним провернуть, и девушка, не удержавшись, тихонько рассмеялась.       — Я что-то не так сказал? — забеспокоился Митти, ёрзая на стуле.       — Всё так, всё так, ты блистательно прошёл проверку, — Нацумэ, уже заметно более расслабленная, улыбнулась своему пациенту и скользнула взглядом по распечатке. — Дальше у нас…       Девушка внезапно запнулась — увиденное в распечатке, похоже, застало её врасплох.       — Дальше у нас проверка горла. Это… Это можно пропустить… Я думаю…       — Ни в коем случае! — Митти чуть ли не подпрыгивал на стуле от возбуждения. — Я вызвался помочь тебе отрепетировать весь медосмотр, и я не сдамся на полпути! Это дело чести, Нацумэ! Даже если это будет опасно, даже если моё тело подвергнется мощнейшим нагрузкам…       — Нет, нет, это не опасно! — поспешно замахала на него руками девушка. — Просто у меня даже нет палочки для…       Тут взгляд девушки упал на палочку из-под эскимо, оставленную Джуниором на столе. Расценив это, как толчок судьбы, Нацумэ нервно сглотнула и, взяв деревяшку со стола, протёрла её влажной салфеткой, очень кстати оказавшейся в кармане юбки. Если стоять у плаката и показывать символы было плёвым для неё делом, то сейчас начиналась как раз та часть, которая её так пугала. Впрочем, ныть, и уж тем более отступать, было поздно. Сказала, что сделает — значит, так тому и быть.       — Пожалуйста, открой рот так широко, как только сможешь. Да, вот так… Вот так нормально. Язык высунь чуть-чуть вперёд, чтобы мне было лучше видно. Хорошо… Сейчас я засуну вот это тебе в рот, будет неприятно, но не больно, я думаю. Если почувствуешь что-то не то, говори.       Митти лишь согласно что-то промычал в ответ — говорить с широко раскрытым ртом он при всём желании не мог, и Нацумэ на миг стало стыдно за то, что она просит от него невозможного. Впрочем, эти мысли могли подождать — сейчас ей предстояло повторить ту самую процедуру, которую она так ненавидела в детстве, но в этот раз в роли врача, а не пациента. Она старалась дышать ровно, но руки всё равно вспотели от волнения — пришлось и их протереть той же салфеткой. Подойдя вплотную к сидящему с раскрытым ртом Митти, Нацумэ, мысленно вновь и вновь приказывая себе успокоиться, осторожно прижала тонкой деревянной палочкой язык ёкая, чтобы облегчить себе доступ к его горлу. Она старалась быть как можно аккуратнее — не хватало ещё поцарапать ему что-нибудь или слишком сильно надавить на корень языка. Даже не будучи пока что медиком, Нацумэ прекрасно осознавала, к какому рефлексу это может привести, но надеялась, что Митти как-нибудь даст ей знать, если почувствует, что его вот-вот вырвет прямо на неё.       Внимательно разглядывая ротовую полость ёкая, Нацумэ всё больше и больше замечала, насколько та отличается от человеческой. Первым делом в глаза девушке бросились зубы Митти — крупные, ослепительно-белые и заострённые, они скорее напоминали то, что можно обнаружить в челюстях у хищного животного. Клыки явственно выдавались вперёд и так и манили потрогать их, чтобы проверить остроту, но Нацумэ хватило ума не поддаться искушению. Внизу, на языке и вокруг него, уже начинала скапливаться прозрачная вязкая слюна. Её ниточки блестели и глубже, как раз там, где Нацумэ сейчас нужно было орудовать палочкой, чтобы расчистить себе обзор.       Горло Митти, на первый взгляд, не сильно отличалось от картинок в учебниках анатомии — оно имело спокойный розоватый цвет, нигде не было видно ни воспалений, ни ранок. Гланды тоже, судя по всему, были в полном порядке. Нёбный язычок едва заметно подрагивал, а сам чёрный провал горла словно манил к себе — Нацумэ в какой-то момент поймала себя на мысли, что смотрит внутрь, как заворожённая, не в силах отвести глаз от глотки ёкая. Девушке приходилось где-то читать, что змеи могут гипнотизировать своих жертв, заманивая их прямо себе в пасть — не стала ли она сейчас жертвой как раз такого гипноза?       Тряхнув головой, Нацумэ поспешно вытащила палочку изо рта своего пациента и выбросила в ближайшее ведёрко для бумаг, уверенная, что ещё долго не сможет без лишних мыслей держать в руках эскимо. Митти, однако, рта не закрыл — видимо, он не был уверен, что осмотр окончен. Похоже, он всё это время даже не дышал.       — Всё, можешь закрыть рот, я закончила. Всё у тебя там в порядке, — сказала Нацумэ чуть более резко, чем собиралась, ощущая, как бешено бьётся её сердце. Оставалось лишь надеяться, что осматривать рты одноклассников, лишённые клыков, будет чуть менее волнительно. Митти поспешно закрыл рот, едва не прикусив себе язык, и с явным облегчением сглотнул скопившуюся слюну. Судя по его лицу, процедура доставила ему мало удовольствия, но он мужественно улыбнулся Нацумэ, словно приглашая её продолжать.       — Что у нас дальше по плану? — спросил он наигранно-бодрым голосом. Нацумэ вновь обратилась к своим распечаткам, и увиденное вдохновило её ещё меньше, чем давешняя проверка горла. Судьба, похоже, решила конкретно так над ней поиздеваться.       — Дальше я должна послушать твои дыхание и сердцебиение через стетоскоп, которого у меня нет, — объявила девушка, бросая бумаги на стол. — Тут уж поделать нечего, не думаю, что медицинское оборудование будет просто так валяться у нас в шкафу.       — Зачем нам стетоскоп?! — Митти драматично вскинул руки к небу, словно собирался читать какой-нибудь театральный монолог. — Ты можешь слушать моё любящее сердце, положив голову мне на грудь, как это делалось в старину!       — Я ещё твои любящие лёгкие послушаю, если ты не против, — у Нацумэ, признаться, просто не было уже сил спорить с переполненным энтузиазма ёкаем. Если он так сильно хотел подвергнуться ещё одной медицинской пытке, она не могла ему этого запретить. Конечно, девушка предпочла бы касаться своего верного рыцаря стетоскопом, а не напрямую, но этого, похоже, было не избежать.       — Встань, сделай глубокий вдох и не дыши. Я буду слушать сердце, — повелительным тоном произнесла Нацумэ, стараясь вернуть себе контроль над ситуацией. Она чувствовала, как, помимо её воли, щёки наливаются краской — прижиматься к чьей-то груди было очень неловко, даже в медицинском контексте. Убедившись, что Митти задержал дыхание, Нацумэ приложила ухо к его необъятной груди — сейчас, когда оба стояли, её голова как раз находилась на нужном уровне. Очень скоро она расслышала внутри мерные глухие удары, выбивавшие спокойный, ровный ритм. Каждый такой удар теперь отдавался ей в ухо, и Нацумэ уже хотела отдёрнуть голову, когда ей почудилось, что удары стали чуть быстрее. Одновременно с этим девушка отметила, что грудь Митти оказалась тёплой, несмотря на то, что он почему-то всегда казался ей хладнокровным, подобно змее — возможно, из-за своего истинного облика. Девушке вдруг пришло в голову, что она никогда не трогала ёкая специально — в те редкие моменты, когда они контактировали физически, он обычно уносил её на руках от очередной опасности, и ей было немного не до того, чтобы задумываться о температуре его тела. Сейчас же Митти был в её полном распоряжении — и что-то настолько успокаивающее, настолько гипнотическое было в глухих ударах, раздававшихся где-то внутри него, что девушка невольно заслушалась, забыв о времени и о ситуации — пока вдруг до неё не дошло, что она оставила его без кислорода уже минимум на две минуты.       — Прости! Всё! Можешь выдыхать! — Нацумэ резко дёрнулась назад, испугавшись, что доставила ёкаю дискомфорт, но тот, похоже, ещё и близко не достиг своего предела — он спокойно выдохнул, немного удивлённый её реакцией.       — Всё хорошо? Лёгкие будешь слушать? — спросил он, слегка склонив на бок голову. Нацумэ кивнула и вновь прижалась ухом к его груди. Теперь к ровному сердцебиению добавились и звуки дыхания ёкая. Объём лёгких был у него явно немаленький — на полные вдох и выдох уходило чуть больше времени, чем могло бы у человека. Дышал он глубоко и спокойно, даже нарочито спокойно, будто пытался побороть волнение — хотя с чего бы ему волноваться? В конце концов, они не делали ничего странного — Нацумэ просто прижалась к его груди, ощущая себя непривычно маленькой по сравнению с высоким, внушительным физически ёкаем. Она не была уверена, сколько времени они провели в таком положении, но убирать ухо почему-то не хотелось — давно измученная учёбой девушка не чувствовала себя так уютно и спокойно. Как оказалось, Митти приятнее всего было слушать, когда он молчал.       — Ладно, думаю, с этим закончили, — Нацумэ наконец заставила себя отвлечься от прослушивания ёкая и вернулась к своим бумагам, — Дальше у нас… Пальпация живота. Так, ладно… Ладно… Только спокойно…       Нацумэ уже явственно ощущала, как кровь приливает к лицу. Это было выше её сил — всё, решено, она пойдёт учиться куда угодно, только не в медицинский. Это не для неё, определённо. Митти замер в ожидании, явно не особо понимая, что именно так смутило его принцессу. Девушка же, тем временем, лихорадочно вчитывалась в текст распечатки.       — Так, методическая пальпация проводится в определённой последовательности… Сигмовидная кишка, слепая кишка, аппендикс… У ёкаев вообще всё это есть? Желудок, печень, селезёнка… Ладно, думаю, справлюсь. Ты точно не против, Митти? Тебе придётся где-нибудь лечь.       — Готов ко всему! — отчеканил ёкай, гордо выпятив грудь. Он, похоже, полностью проигнорировал тот факт, что его горе-медсестра, красная, как рак, едва удерживала в руках бумаги от накатившей неловкости. Расчистив место на полу, ёкай лёг на спину, не особо заботясь о том, что пол мог оказаться грязным. Его единственный глаз внимательно смотрел на Нацумэ снизу-вверх, словно ожидая от неё дальнейших действий.       Более-менее успокоившись, изо всех сил убедив себя, что ничего странного не происходит, Нацумэ вернула на стол бумаги и внимательно оглядела лежавшего перед ней пациента, прикидывая, как и с чего начинать. По идее, ему нужно было бы задрать рубашку, но на Митти был, как и обычно, надет лишь тонкий обтягивающий костюм — может, и через него получится? Мышцы пресса, по крайней мере, просматривались у ёкая прекрасно.       — Хорошо, попробуй расслабиться, насколько сможешь, и я начну. Если будет больно или неприятно, сразу говори…       У Нацумэ, впервые в своей жизни трогавшей кого-то подобным образом, заметно тряслись руки — девушка прилагала все усилия, чтобы ёкай-пациент этого не заметил. Положив ладони так, как было сказано в инструкции, она осторожно надавила на живот Митти, внимательно подмечая всё, что ощущалось внутри. Даже в расслабленном состоянии его рельефные мышцы оставались достаточно твёрдыми, и Нацумэ волей-неволей приходилось давить довольно сильно, чтобы ощутить под своими руками необходимые органы. Как ни странно, анатомия пищеварительной системы ёкая, по крайней мере, в его нынешнем облике, ничем не отличалась от человеческой — всё, что Нацумэ удавалось нащупать в ходе пальпации, совпадало с описанным в распечатках. Время от времени она просила его сделать глубокий вдох или выдох, но в остальном от Митти ничего не требовалось — он покорно лежал на полу, не шевелясь, и позволял Нацумэ щупать и мять его живот в поисках каких-либо несоответствий норме.       В распечатках было сказано, что перед пальпацией желудка больному следует выпить стакан воды, но Нацумэ напрочь об этом забыла, а сейчас ей что-то просто не позволяло прервать процедуру, чтобы озаботиться этим — она постепенно входила во вкус. Это напоминало какую-то странную игру: попробуй нащупать и опознать орган, не видя его. Девушка ощущала, что под её руками кипит жизнь — тело ёкая было полно энергии, в нём что-то дёргалось, урчало, приходило в движение от её прикосновений. Чем дольше длилась процедура, тем больший жар накатывал на обоих — теперь уже не было сомнений, что внутри Митти горячий, а вовсе не хладнокровный. Если так подумать, то Виспер когда-то упоминал, что мицуматы умеют дышать огнём — быть может, в этом всё дело?       — Ну… Как оно там? — прошептал вдруг Митти, нарушая тишину. Нацумэ мельком отвлеклась и кинула взгляд на его лицо, с удивлением обнаружив, что щёки ёкая (по крайней мере, та их часть, которую можно было различить под закрывавшей половину лица маской) заметно раскраснелись. Сама она, судя по собственным ощущениям, выглядела не лучше.       — Мускулисто… И твёрдо, — тем же шёпотом ответила девушка, возвращаясь к осмотру. — Там сказано, что живот должен быть мягким, но у старшеклассников такой развитой мускулатуры, как у тебя, обычно не предполагается, так что, думаю, ты в порядке… Я почти закончила, кстати, только селезёнка осталась. На всякий случай спрошу — у тебя не было в последнее время никаких жалоб? Проблемы с пищеварением, может, или что-то подобное?       — Ни в коем случае! — помотал головой Митти, — Я забочусь о своём здоровье, чтобы иметь возможность в любой момент позаботиться о тебе!       — Эм… Спасибо, — девушка осторожно убрала руки, в последний момент не удержавшись и, словно бы в качестве извинения, легонько погладив живот ёкая. Его рельефная мускулатура оказалась очень приятной на ощупь, как бы девушке ни хотелось этого не признавать.       Теперь, когда они снова смотрели друг на друга, обоим открылся полный обзор на то, как же они были смущены. В воздухе детективного агентства повисла атмосфера, которой в ней раньше никогда не возникало — никуда было не скрыться от жара их тел и шума двух неистово бьющихся сердец. Стараясь это игнорировать, Нацумэ перевела дух и, готовая уже заканчивать с осмотром, вновь пробежалась глазами по всей фигуре Митти — от его широкой груди до самого низа живота. Там, внизу, прямо между его ног, ей в глаза бросилось кое-что ещё, чего в самом начале их медосмотра определённо не было, а сейчас облегающий костюм и не думал скрывать. Девушка не сразу даже поняла, на что смотрит, а когда, наконец, осознала, то распечатки сами собой выпали из её ослабевших рук, разлетевшись по полу. Митти недоумённо проследил за её взглядом, приводя себя в полусидячее положение, и вдруг его единственный глаз расширился в выражении абсолютного шока — он тоже всё увидел и понял. Издав сдавленный вскрик, ёкай поспешно прижал колени к груди, но единожды увиденное было уже не забыть — и атмосфера в агентстве из тягучей и жаркой превратилась во взрывоопасную. Казалось, хуже уже не станет — но тут прямо сквозь дверь внутрь просунулась бледная ушастая голова с фиолетовыми волосами и приветливой улыбкой на хитрющем лице.       — Ой, а что это у вас дверь заперта, вис? Я так спешил с собрания, думал, всех обрадую, а вы тут…       Лицо Виспера, ещё даже не до конца вплывшего в комнату, заметно вытянулось от удивления, когда он обнаружил, что двое из его ближайших друзей и коллег находятся в агентстве вдвоём, почему-то оба невероятно смущённые — но, внимательно вглядевшись как в их позы и лица, так и в груду бумаг на полу, ёкай-дворецкий, похоже, пришёл к каким-то своим выводам. Лукаво улыбнувшись, он покивал сам себе и, наконец-то полностью просочившись в комнату, подлетел к потолку, не вторгаясь, однако, в личное пространство застигнутой им врасплох пары.       — Простите, если я чему-то помешал, вис! Можете притвориться, что меня здесь нет. Так, на чём вы остановились?       Нацумэ ощутила, как внутри закипает пламя, не хуже, чем у любой заправской мицуматы. Митти хотел было что-то ответить новоприбывшему ёкаю-дворецкому, но девушка его опередила.       — Ни на чём мы не остановились, я просто тренировалась перед завтрашним медосмотром! Поздравляю, Митти, ты абсолютно здоров. Анализы крови и мочи можешь не сдавать, думаю, моя школа обойдётся. Всё, закончили, я пошла, меня дома ждут! — девушка поспешно собрала с пола распечатки, кое-как затолкала их в сумку, переобулась и дёрнула на себя дверь, забыв, однако, что та заперта. Лицо её горело, всё тело била дрожь, а сердце не переставало издевательски пропускать удары. А ей ещё казалось, что в школе сегодня было трудно… Нет, этот день точно не оставит её без седых волос, а ведь ей всего-то восемнадцать!       Намучившись с ключом, девушка наконец вырвалась на свободу, оставив растерянных Митти и Виспера в агентстве. В лицо ей тут же ударил свежий весенний ветер, холодя разгорячённую кожу. Она бежала, не особо заботясь о том, куда именно бежит — просто хотелось двигаться, сбросить нервное возбуждение. Перед глазами мелькали картинки, как слайды в презентации — крупные белые зубы, широкая грудь, очерченные тонким трико мышцы пресса. В ушах всё ещё стоял звук неспешного, глубокого дыхания и мерных ударов сердца. Под пальцами, казалось, до сих пор пульсировали внутренние органы ёкая. Ей просто хотелось кричать, и чтобы всё это ушло и забылось, чтобы чувства перестали чувствоваться, а мысли мыслиться. Ну вот зачем она согласилась?! Зачем сделала это с собой?! Ей же ещё завтра с ним видеться… И послезавтра… Как теперь спокойно смотреть на Митти и видеть его в том же свете, что и раньше?!       Остановившись у стены незнакомого ей дома, Нацумэ наконец-то перевела дыхание, перекинула сумку с плеча на плечо и, вместо того, чтобы заплакать или закричать, тихонько рассмеялась. Она чувствовала себя невероятно глупо — но что-то подсказывало ей, что Митти сейчас приходится куда хуже, а уж в компании Виспера, который наверняка выпытывает из него подробности, тем более. Завтра они сделают вид, что ничего не случилось, и их игра в принцессу и рыцаря, продолжавшаяся вот уже пять лет, пойдёт по заведённому сценарию — всё будет нормально и правильно, и ничего, ничего не поменяется. Нет, всё-таки, взрослеть было плохой идеей для них обоих — то, что выглядело смешно и невинно между двумя глупыми подростками, внезапно обзавелось новыми смыслами, стоило их телам и душам стать старше. Возможно, ещё немного — и настанет день, когда Нацумэ и Митти придётся раз и навсегда очертить границы, прежде чем отправиться во взрослую жизнь; каждый в свою, потому что общей взрослой жизни у человека и ёкая быть по определению не может.       Отсмеявшись, девушка подставила лицо весёлому весеннему солнышку — в правом глазу что-то легонько кольнуло, и по щеке скатилась одинокая слезинка. Ничего, у них ещё есть время. Ещё не взрослые, но уже и не дети, они застряли в самой странной поре человеческой (и, видимо, ёкайской) жизни, и ничто не должно помешать им полностью ею насладиться. Ею — и друг другом, даже если порой бывает сложно.       А расстаться навсегда и пойти разными дорогами они ещё успеют.