My Cherry

Музыка к главе: Mono – Dream Odyssey

When you feel like there’s no way out, love is only way. Когда кажется, что выхода нет, любовь – лучший выход. ©

- Держи. Черин протягивает Джиёну бокал, быстро забирается босыми ногами на диван и садится рядом, коленками упираясь ему в бедро. У Джиёна от этого мурашки врассыпную по рёбрам – щекотно. Он моргает медленно-медленно, почти зажмуриваясь, пытается что-то проглотить. Сердце, наверное. Сейчас они с Черин друг к другу так доверчиво и уязвимо близко, что дуреют эмоции, дуреют мысли. Сейчас у него от неё вообще всё дуреет. А ещё на таком расстоянии совсем не нужно принюхиваться, чтобы подышать её запахом. Для Джиёна Черин всегда пахнет теплом. В данный момент ещё и своим любимым гелем для душа с ароматом абрикосов немножко. Он просто по уши во всё вот это – чериновское. - Прости, но кроме вина, ничего больше нет, - негромко, будто боится испортить уютную тишину между ними, говорит Черин. Сразу же делает несколько глотков из своего бокала. Она старается не показывать, но её беспокойство за него Джиён чувствует даже кончиками пальцев. Одного этого достаточно, чтобы внутри, словно пузырьки лимонада, лопалась захлёбывающаяся ею нежность. Когда плохо, совсем как сейчас. Когда хочется помолчать с кем-нибудь обо всём. Когда пьяный или же израсходованный до нуля. На самом деле, любой – в последнее время Джиён всегда приползает к Черин. Ему нужно. Он пока не умеет по-другому. Конечно, надо бы научиться. Однако с Черин так хорошо даже просто молчать, что Джиён не знает, не понимает, как научиться тому, чтобы без неё. Он кивает Черин на автомате и улыбается так, как хочется делать это только ей. Давно уже хочется. В конце концов, Джиён устал. Устал убегать, прятаться за отношениями с другой когда-то, но не сейчас близкой женщиной. Не зная пощады, жестокое одиночество день за днём распарывает его по швам. Сегодня, вчера, неделю назад, две/три/много – Джиён чувствует себя так, словно его кто-то потерял и никак не может найти. И у него, правда, совсем не осталось сил. Ни бежать, ни врать самому себе. Одному ему уже не справиться. Потому что любви к Черин стало слишком много. Потому что внутри вдруг столько всего - которое только ей, никому другому. Об этом хочется орать. Джиён даже охрип от своих сумасшедших немых признаний. Но все слова, больно ударяясь об страх разрушить очень важное, ломаются ещё до того, как он успевает произнести их вслух. Они грудятся обломками в горле, мешают нормально дышать. Джиён, если честно, боится. Безумно боится услышать, узнать, что совсем не нужен Черин так, как она ему самому очень. Разбиваться вдребезги всегда страшно. Они сидят, ничего не говоря друг другу, ещё несколько долгих минут, а потом вздрагивают одновременно, когда где-то на улице начинают пускать фейерверки. Всё это время Джиён отчаянно ищет слова. Чтобы правильные и нужные. Чтобы сильные – не ломались. Черин же смотрит на него так, как только она одна умеет. Ничего не требует, не торопит. Она его ждёт и молчит тоже для него. Джиён, конечно, расскажет. Нужно просто решиться упасть. Черри так хорошо знает его, что иногда даже непонятно - ну как такое вообще возможно. Привычки, слабости, даже болевые точки. Но она никогда не пыталась воспользоваться этим знанием в своих целях, никогда не позволяла себе манипулировать им. Хотя ведь могла бы. Джиён давно привык к тому, что ему садятся на шею. Просто Черин, в отличие от многих, всегда – с самого начала, с самого знакомства – увидела и полюбила в нём человека, не G-Dragon’а. Они с ней действительно друзья. Отчаянно настоящие. Были. Джиёну очень хочется, чтобы всё между ними как раньше. Чтобы Черин для него просто друг. Чтобы не больно и не страшно. Чтобы не как сейчас – темно, сложно. Жаль, что его не спросили. Когда Черин неожиданно обнимает его одной рукой, а головой ложится ему на плечо, Джиён замирает на резком вдохе и, кажется, начинает гореть. Всё в нём мгновенно натягивается так сильно, что вот-вот лопнет. Ни вдохнуть больше, ни выдохнуть. - Расскажешь мне? – в вязкой тишине гостиной её вопрос очень похож на выстрел. Который контрольный – в голову. Внутренний вопль заставляет сократиться от боли, потому что Джиён весь рвётся перед ней сейчас. Он зажмуривается и, наконец, прыгает. Не веря, но надеясь, что может быть поймают. Что Черин не позволит ему разбиться. - Мы с Кико расстались, потому что я люблю другую женщину… - Джиён сглатывает, делая небольшую паузу. У него получается не то и не так, как, наверное, нужно. Но даже если не то и не так, он уже не сможет обратно. Не остановится, потому что прямо сейчас уже падает в Черин глубоко-глубоко. По-прежнему с закрытыми глазами – очень страшно увидеть дно, и об него до крови. - Джиён~а… - она резко дёргается, как от удара, вся сжимается рядом с ним. В груди от этого щемит и взрывается пульсирующей болью, будто парализуя на пару мгновений. Джиёну кажется, что Черин уже чувствует, понимает, что он собирается сказать. И ещё… что он всё-таки не нужен. Совсем. - Тебя… Я тебя люблю. Давно уже, не знаю, когда именно… - у Джиёна вдруг куда-то пропадает голос, поэтому свои ошалелые признания ему приходится шептать. – Больше не могу. Не могу держать в себе. И где-то на краешке мыслей отчаянно, робко и вопреки всему: «Поймай меня, пожалуйста».