Наше небо

По квартире сквозняк гуляет. Тихо. Голая ветка в окно стучит, будто стремится показать последний свой листок в темную прожилку. Осень. Матвей сидел на кухне, меланхолично перебирая пальцами клавиши ноутбука. Нужно было закончить отчет сегодня, чтобы освободиться на выходные, чтоб ни о чем не думать больше. Чай в чашке давно остыл. Когда парень ставил ее на стол, в пустой квартире скакало эхо. Тоскливо и тихо умирало где-то в глубине. - Ты хоть спал сегодня? Матвей устало поднял глаза, уловив в полированной рамке монитора темное отражение. Улыбнулся слабо, попытался ухмыльнуться. - Да как-то не получилось, - протянул он, не оборачиваясь. Смотреть за ней, лишь отражением, было во сто раз интереснее, чем просто вот так, глазами. Он смотрел, как Сонька садилась на высокий подоконник, лениво и расслабленно болтает ногой в воздухе. На ногах носки шерстяные, пушистые-пушистые. Свитер растянутый, но очень-очень мягкий. Он любил, когда она рукавом этого свитера терла ему нос. Просто так, в шутку. - Ты себя уморишь так, - буркнула Соня глухо, отпивая чай из кружки, расписаной бабочками, - нужно расслабляться хоть иногда. - Некогда расслабляться, - вздохнул парень, набирая конец предложения, - пятый курс, скоро практика, сессия. Диплом, в конце концов. Девушка закашлялась, тщетно стараясь не смеяться. Она отставила кружку в сторону. - Ботан чистой воды, - улыбнулась, - когда ты им стать успел? Золотистые локоны еще со вчерашнего дня не успели раскрутиться, и теперь торчат немного небрежно. В ушах сережки - тонкие цепочки с белыми перьями на концах. Его подарок. Любит она всякую подобную ерунду. - Я о будущем забочусь, не то, что ты. Она улыбаться перестала. Сложила руки на коленках. Рукава свитера широкие, растянутые, скрывают почти всю ладонь. Только пальцы видны, маленькие тонкие. Да и сама Сонька будто меньше сделалась. Всего лишь отражение, но даже там, в глубине полированной ноутбучной рамки это было заметно. Задел. - Ты все еще злишься? - спросила девушка робко. - Я не злюсь, - сказал Матвей, стараясь сосредоточиться на отчете, но Соня, маленькая, хрупкая Соня на подоконнике приковала все его внимание к себе. - Я...я правда не хотела, чтоб так получилось, - она смотрела на свои пальцы, и Матвей видел в отражении только ее опущенные ресницы, - простишь меня? - Да ты и не виновата ни в чем, - сказал парень уже мягче, чувствуя, как сердце пронзает тоска, - серьезно, не забивай голову. - Матвей... - М? - А себя простишь? - она подняла глаза. Голубые-голубые, как зимнее безоблачное небо. Внутри забеспокоилось, заколотилось сердце. - На тебе же лица нету. Заперся здесь, в учебу с головой. Ты когда в последний раз из дома-то, кроме универа, выходил? - Да вот, с друзьями позавчера в бар...и вообще, женщина, я не понял, ты чего заводишься-то с самого утра? Соня не сказала ничего. Она соскользнула с подоконника, подошла к Матвею. - Посмотри на меня. - Я тебя слышу прекрасно. - Матвей, посмотри на меня, ну. - Сонь, я не хочу. - Дурак ты, Мэт. Ду-рак, - проговорила она, слабо улыбаясь, - ты пообещай мне кое-что, ладно? - Что? - в горле ком. - Что себя простишь, ага? - Я...я попробую. - Хороший мальчик, - ухмыльнулась Соня, и Матвей почувствовал, как она поворошила ему волосы ладонью, - я люблю тебя, слышал? Парень сильно брякнул пальцами по клавиатуре и резко развернулся. В окно стучала ветка, хвасталась последним листком. Резкий порыв ветра сорвал его и унес куда-то в голубое безоблачное небо. А возле раковины стояла чашка, расписанная разноцветными бабочками. Парень снова повернулся к ноутбук. Посидев с минуту неподвижно, он свернул отчет. На рабочем столе стояла их с Сонькой фотография. Голубые глаза девушки улыбались, золотистые локоны нежными, небрежными росчерками обрамляли лицо. А он, казалось, был счастлив лишь рядом с ней. Сможет ли простить себя за разряженный в тот день телефон? За то, что с ней отказался пойти? Осень. Она всегда возвращала его к ней. Ровно два года. Как ее не стало.