Глава 22
31 июля 2023 г. в 02:03
— Так ты, получается, не только кур’тари, но и г’тул’тан’эт, благословленная богами! — протянул Тал’Кор, когда На’Тот закончила свой рассказ. — Похоже, это правда. Иначе как объяснить, что я не могу забыть тебя с того дня, как впервые увидел там, в Кал’наран? Несомненно, в этом виноваты твои колдовские чары!
— Ах, да перестань же нести чушь! — прошипела На’Тот, раздраженная его насмешками.
— Это вовсе не чушь! — возразил Тал’Кор, не сводя с неё озорного взгляда. — Даже после полета кувырком с кал’наранской лестницы я не смог избавиться от этого наваждения! Наоборот, желание быть рядом и служить тебе только усилилось! Теперь-то я знаю, в чем причина! Ты меня приворожила! Ведь всем известно, что г’тул’тан’эт получали от своих богов-покровителей разнообразные магические способности, а любимцы Д’Бок часто обладали даром привлекать к себе простых смертных. Помнишь, что говорилось в детских сказках? Достаточно только прикоснуться к ним или просто встретиться с ними взглядом. А я, бедолага, сделал и то, и другое!
На’Тот замахнулась на него кулаком, и он расхохотался, не выдержав.
— Боюсь, битье тут не поможет, кур’тари. Я уже пал жертвой твоих чар, и теперь любое прикосновение твоих божественных рук будет мне приятно! Даже если оно приведет к переломам!
На’Тот приняла боевую стойку, приготовившись его лягнуть, и это заставило его рассмеяться еще громче.
— Это относится и к ударам твоих божественных ног. Они лишь привяжут меня к моей богине сильнее!
Тал’Кор покорно склонил голову и замер, разведя руки в стороны, открыв грудь, как будто сдаваясь на ее милость.
На’Тот тяжело вздохнула и отступила назад, потерев пальцами переносицу.
— Не надо было мне вообще тебе про это рассказывать. Забыла, что ты любую мою откровенность или слабость сразу используешь в своих целях.
Тал’Кор посерьезнел и покачал головой.
— Ты говоришь так, будто я тебе враг. Но ведь это неправда, На’Тот. Я никогда не желал тебе зла. А если когда-либо вел себя грубо или глупо, то это были жалкие попытки избавиться от одержимости. Увы, я понял сейчас, что это было безуспешно.
Он криво улыбнулся.
На’Тот испытующе смотрела на него, закусив губу. Конечно, Тал’Кор сейчас дурачился, как обычно, но какая-то доля правды в его словах была. Тогда, в первый год учебы в Кал’наран, он действительно порой вел себя по отношению к ней как одержимый. Иногда его настойчивость и дерзость были ошеломительными и очень заразительными…
***
планета Нарн, г. Г’Камазад, академия Кал’наран, весна 2246 года
Старшего брата Г’Тора звали Г’Сар. На памятном первом весеннем ночном токти’варе На’Тот продержалась против него всего несколько минут, после чего он галантно, но неумолимо, вытеснил её за пределы площадки. Конечно, она сделала несколько попыток взять реванш, просто потому что ненавидела сдаваться сразу. И все они закончились примерно одинаково. На’Тот слышала за спиной раздосадованный стон На’Ира, стоявшего среди зевак. Но, как ни странно, сама она не испытывала огорчения от проигрыша. Возможно, потому что Г’Сар вел себя очень вежливо и мило на протяжении всех их коротких поединков. Даже если и шутил, то совершенно необидно. Он был очень умелым бойцом в токти, значительно выше её по уровню. С другим мастером такого класса она бы, наверное, даже не стала повторно выходить на площадку, чтобы не позориться, но Г’Сар держался так просто и обаятельно, что ей было не только легче с ним общаться, чем с его младшим братом, но и не страшно проигрывать снова и снова. Более того, он успел наговорить ей кучу комплиментов и сделал это так непринужденно и искренне, что у На’Тот впервые не возникло ощущения, что над ней издеваются. — Завидую тебе, брат, — сказал Г’Сар, хлопнув Г’Тора по плечу, — будешь учиться в одной дро’шорне с такой красавицей! Да еще так ловко владеющей токти! Г’Сар был старше её лет на пять и уже не выглядел как подросток. Это был крепкий и красивый мужчина с открытым и приятным лицом. Он был похож на своего младшего брата внешне, но вел себя доброжелательнее, обаятельнее и без язвительного высокомерного сарказма, так свойственного Г’Тору. Хоть он произнес эти слова с улыбкой, в них не чувствовалось иронии, только восхищение. Такая высокая оценка из уст искусного воина польстила самолюбию На’Тот, но в то же время вызвала у неё смущение. Возможно, потому что прежде ей нечасто доводилось общаться с посторонними мужчинами старше её, а ребята-сверстники обычно облекали свои замечания насчет ее мастерства или внешности в едкие шутки. Правда, она и сама обычно была весьма остра на язык. Но с ними иначе и нельзя, совсем ведь затюкают, если не отшить вовремя. Это На’Тот поняла еще со времен обучения в школе. Если в своем владении токти она сама была уверена, то вот насчет красоты…***
На’Тот знала, конечно, что не является уродиной. Но и писаной красавицей себя не считала. В детстве она была тощей и долговязой, и сколько себя помнила, всегда ее за это дразнили другие дети. Сразу после того, как их семья переехала в Г’Камазад из Драксшота, отец отдал ее на обучение в военную школу-интернат при Кал’наран. На’Тот тогда едва исполнилось шесть лет. Она оказалась самым слабым ребенком в группе. Это выяснилось в первых же стычках со сверстниками, которые традиционно стали проверять её силы, едва она переступила порог школы. Пару драк На’Тот позорно проиграла: во время прогулки во дворе одноклассники сбили её с ног и основательно вываляли в пыли, не давая подняться. И это послужило для них поводом повторять свои нападки на нее чаще. Однако слабость у На’Тот была исключительно физическая, вызванная долгим недоеданием во время жутких голодных дней в Драксшоте. Почти сразу она сумела собраться и дала обидчикам неистовый отпор, возместив недостаток сил яростью духа. Сначала На’Тот только отбивалась, но спустя некоторое время стала затевать драки первая, мстя своим обидчикам. То, что обиду или проигрыш нельзя оставлять без ответа, ей подсказал троюродный брат. На’Ира отдали в тот же интернат, только в группу постарше. И он там довольно быстро всех заставил обходить себя по большой дуге. «Я не смогу драться за тебя все время, сестра, — сказал он ей, когда им удавалось пересечься во время прогулок в школьном саду. — Да и сама знаешь, как тут относятся к тем, кто не может за себя постоять и прячется за чужую спину. И наставники, и ученики будут тогда тебя презирать. Ты должна вести свои битвы сама, даже если это будет тяжело. Но если станет невмоготу, зови меня, я их проучу…» Сначала, конечно, было очень трудно. У большинства детей в группе были братья и сестры по сумке, и их традиционно посылали учиться вместе. Так что почти все её противники имели серьезную поддержку, как моральную, так и физическую, во время драк. На’Тот же должна была отбивать их атаки в одиночку. Действительно, не бегать же каждый раз плакаться брату. Да и ему невелика честь лупить малолеток. Наставники могли смотреть сквозь пальцы на возню детей внутри класса, но строго наказывали старших учеников, если они пытались обидеть младших. Жаловаться в звонках и письмах отцу тоже не выход. А если бы про это узнала тетя Ла’Эт, то наверняка бы отругала племянницу за нытье. Да, надо было учиться решать эту проблему самостоятельно. Через несколько дней На’Тот смогла изменить ситуацию и уже внушала большинству сверстников страх одним своим видом. Для этого она просто отбросила все барьеры и дралась так, будто на кон поставлена её жизнь, кусаясь, царапаясь, пинаясь и лупя кулаками туда, куда доставала. Да и кузен подсказал кое-какие не очень честные приемы. Удары в пах и живот, и в болевые точки, например. Тогда ей было плевать, что они подлые, зато отлично работали в драке с превосходящими силами. В конце концов, нападать всем скопом на одного тоже не очень-то честно. Тогда же На’Тот прочно усвоила нехитрое правило: лучшая защита — это нападение. И стала задираться и лезть в драку, даже если её противники просто пытались над ней подшутить. В то время побитые и покусанные ею дети кричали в её адрес разные слова, далекие от комплиментов. И внешность её описывали вовсе не восторженно. А если и говорили что-то, похожее на похвалу, то, скорее всего, в этом скрывался какой-то подвох. Через год, устав от бесконечных жалоб наставников на безобразное поведение дочери и потеряв надежду, что она угомонится, отец перевел её из интерната в обычную школу, где после уроков ученики расходились по домам. Там драки тоже случались, но значительно реже. На’Тот как-то сразу стала держаться обособленно от одноклассников, возможно, по привычке, выработанной за время жизни в интернате. Да и возня с больным дедушкой, которого отец и дядя На’Кал наконец-то отыскали в отдаленном военном госпитале после неразберихи, царившей в колониях из-за нападения дилгар, приучила её больше сосредотачиваться на учебе, нежели на общении со сверстниками. Хоть отец и говорил, что болезнь дедушки вовсе не позор, ведь это был результат экспериментов Джа’дур, а не врожденный недостаток, все равно это было не то, чем следовало бы гордиться или хвастаться перед одноклассниками. Одно дело — боевые ранения, шрамы от которых можно выставить напоказ, что и делали родители других детей, воевавшие в Сопротивлении. И совсем другое — слышать тихие перешептывания за спиной о том, что твой дедушка — сумасшедший калека. Нарны считали безумие серьезным недостатком, и тех, кто страдал психическими заболеваниями, обычно причисляли к Потерянным. Родичам таких больных тоже жилось не сладко. Все боялись, что это передастся по наследству, так что старались меньше общаться с такими семьями. На’Тот очень скоро почувствовала холодок отчуждения, идущий от одноклассников. Можно было бесконечно объяснять, что дедушка странно себя ведет из-за устройства, которое проклятая Несущая Смерть поместила в его мозгу, но то и дело кто-нибудь из соседей да говорил, что и остальные члены её семьи тоже немного с приветом. Ну, а сверстники, если вдруг ей случалось с ними сцепиться, сразу начинали дразниться, обзывая её чокнутой. Когда На’Тот была маленькой, это ужасно её задевало и заставляло бросаться в драку снова и снова. Потом она научилась пропускать эти слова мимо ушей или отшивать насмешников едкими фразами. В этом искусстве она изрядно поднаторела под конец учебы. На’Тот старалась уходить домой сразу после уроков, не задерживаясь на игры или прогулки с другими детьми, хотя в школе это обычно очень поощрялось. Ей и без этого было чем заняться. Например, помогать тетке следить за дедушкой. И, естественно, даже речи не могло быть о том, чтобы привести кого-то из одноклассников в гости. Не хватало ещё потом выслушивать на уроках новую волну насмешек и сплетен! Привычка держаться агрессивно и тут оказалась полезной. Даже самые назойливые сверстники вскоре перестали к ней подходить без серьезной необходимости. И На’Тот это положение вполне устраивало. Если сомнительные комплименты в свой адрес она могла вынести, гораздо труднее было сдерживаться, когда говорили гадости про отца или тетку. В младших классах На’Тот не понимала, что именно подразумевали дети, обзывая её отца «предателем» или «центаврианским прислужником». Считала это просто частью набора оскорблений, которые тогда щедро на нее лились после драк. Всю правду она узнала лишь тогда, когда попыталась поступить в Кал’наран. На’Тот сдала экзамены с первого раза, безупречно выполнив все задания. Посвященным всегда давали поблажки при поступлении, так что она не сомневалась, что прошла конкурс. Но ей… отказали. Причем, причиной была вовсе не её плохая подготовка, а «неблагонадежность её семьи». Офицер-наставник из тех, кто принимал экзамены, сообщил ей об этом подчеркнуто любезно, почти издевательски, оскалившись в презрительной улыбке. На’Тот тогда была настолько потрясена этим, что сорвалась и проревела всю ночь, как маленький ребенок, дрожа от досады и обиды. Она крайне редко плакала, в последний раз у неё случилась подобная истерика в день смерти дедушки. Но выдержать такой удар со стоическим спокойствием она не могла. Несколько лет подготовки и тяжелых тренировок оказались бессмысленными. И из-за чего?! Тогда в дело вмешалась тетя Ла’Эт, на следующий же день отправившаяся в Кал’наран, прихватив бумагу с решением комиссии. Нарядилась тетка максимально парадно: в традиционный доспех рода Защитников Драксшота и взяла с собой всё оружие, что полагалось носить воину её уровня. На’Тот не знала, что тетка наговорила членам комиссии академии, но после её визита те изменили свое решение, о чем и заявили, улыбаясь по-прежнему предельно вежливо. А вечером после этого события отец позвал её в свой кабинет, и у них состоялся долгий серьезный разговор, в результате которого На’Тот узнала кое-что о прошлом своей семьи и о том, почему её отца то и дело зовут предателем, центаврианским прихвостнем и прочими нелестными словами. «Мы за эти годы постарались, конечно, восстановить доброе имя нашей семьи, как могли, — сказал отец, положив руку ей на плечо, — но все равно будь готова к тому, что тебе будут пытаться об этом напомнить и, увы, не всегда доброжелательно…» Так что да, На’Тот не особо привыкла выслушивать комплименты в адрес своей внешности, да еще сказанные искренне, без двусмысленности. Одноклассники чаще звали ее дылдой, чокнутой или заучкой, не говоря уж про совсем неласковое прозвище «предательница». Отец, когда она была тощим подростком, любил шутливо обозвать дочь «жердочкой», и это страшно её бесило. Она, конечно, понимала, что он говорит так не со зла, но делать вид, что её это не задевает, у неё не было сил. Ла’Эт обычно отзывалась о её внешности критически. Худоба На’Тот была не очень хорошим качеством в токти, и тетка постоянно ворчала, что такой доходяге не сдать нормально Посвящение. «Да и что ты будешь делать в Кал’наран? Костьми на ветру звенеть? Когда ж у тебя мышцы появятся, горе мое? И разве такой ходячий скелет допустят до обучения полетам на истребителях?» — мрачно спрашивала Ла’Эт у племянницы после очередной напряженной тренировки.***
То, что она не настолько уж страшная внешне, На’Тот впервые услышала от тети Г’Са’Лид. «Если будешь улыбаться чаще, да не так свирепо, как сейчас, то вообще будешь выглядеть красавицей», — весело сказала ей Г’Са’Лид, когда пыталась её научить носить традиционные платья, в которых раньше ходили женщины их круга. Это было нелегко, так как На’Тот привыкла к тренировочной форме и двигалась в платье слишком резко и неуклюже. Чтобы это исправить, Г’Са’Лид заставила её разучить несколько старинных танцев, движения в которых были медленными и плавными. «Зачем мне все это, тетя?! — стонала На’Тот, отрабатывая сложную связку в очередной раз. — И разве это мне понадобится в Кал’наран?!» «В Кал’наран, может, и не понадобится, но в обычной жизни пригодится», — ответила Г’Са’Лид с улыбкой. На’Тот тогда не стала с ней спорить, но осталась при мнении, что даже в обычной жизни умение плавно двигаться в платье ей не нужно. И вот сейчас получила этому очередное подтверждение. Мужчинам явно больше нравились женщины, которые хорошо двигались в токти. А там, как известно, больше ценится резкость и сила.***
Она провела всю ночь на токти’варе старших курсов в компании Г’Сара, Г’Тора и своего кузена. Г’Сар больше не выходил на поединки, присоединившись к зевакам. Лишь несколько раз отвел На’Тот чуть в сторону от главной площадки, чтобы показать несколько хитрых приемов. А потом занял место рядом с ней и тихо комментировал на ухо действия других участников состязания, подмечая их ошибки и преимущества. На’Тот слушала его очень внимательно, запоминая некоторые советы. Г’Тор был прав: у его брата было чему поучиться. Несколько раз она выходила состязаться, в том числе и с Г’Тором, надеясь все-таки его одолеть. Но он оказался непреодолимой скалой, раз за разом вытесняя её с площадки. Поражение кузины раззадорило На’Ира, и он, не выдержав, вызвал Г’Тора на токти’вар. — Придется все-таки отстоять честь Защитников Драксшота. Эй, сосунок, идем, проверим тебя в бою с более серьезным противником! Пора сбить с твоего лица эту спесивую ухмылку! На’Тот порадовалась, что на токти’варе были запрещены любые физические контакты между противниками. Потому что На’Ир и в детстве отличался дикой силищей, а сейчас вымахал в здоровенного бугая с тяжелыми кулаками. Он был выше Г’Тора на голову. Страшно даже представить, в какое месиво он мог бы его превратить в настоящем поединке. На своем курсе На’Ир был одним из лучших учеников. Он часто побеждал на токти’варах, поскольку помимо силы и роста обладал длинными руками и ногами, позволяющими держать противника на расстоянии и контролировать ситуацию в бою. Г’Тор улыбнулся ему в своей обычной презрительно-снисходительной манере. — Что ж, попробуй самоутвердиться, соревнуясь с чо’ре-первокурсником, крутой герой! Быть может, даже продержишься дольше своей сестры. На минуту или две! Зеваки засмеялись. Шутливые перебранки перед токти’варом тоже были частью состязания. — О, ты тоже из Защитников Драксшота? — переспросил Г’Сар у На’Тот, оживившись. — Мой брат об этом мне не сказал… Она напряглась, стиснув зубы. Началось. Если он станет говорить гадости об её семье и отце, она не посмотрит на то, что он старше и более умелый мастер токти, врежет ему от души! Заодно отработает тот удар, что он ей недавно показал… А что еще ожидать от чванливых представителей Четвертого Круга? Рановато она расслабилась, сомлела от его льстивых комплиментов. Все они из одной шайки, все только и ждут, как бы поддеть ее род побольнее… — Да, она — дочь советника Ша’Тота из Пятого круга, — небрежно ответил Г’Тор брату, подпрыгивая на месте, чтобы не остыть перед поединком. — И очень этим гордится. Всем уже про это в нашей дро’шорне похвасталась. И он многозначительно ухмыльнулся. На’Тот сжала кулаки, вызывающе посмотрев на Г’Сара. — Дар’сола Ша’Тота, ты хотел сказать? — поправил брата Г’Сар. — Наслышан о его подвигах во время войны с центаврианами. Один из героев Сопротивления. Дядя и отец мне много о нем рассказывали. Им довелось с ним бок о бок воевать во времена Оккупации. Рад, что удалось познакомиться с его дочерью… да еще такой очаровательной! Он улыбнулся На’Тот, чуть коснувшись её руки. Она пытливо смотрела ему в глаза, пытаясь понять, не издевается ли он над ней, как и его младший брат? — Мне надо было догадаться об этом, когда смотрел на твой стиль токти, — сказал Г’Сар, смело ответив ей таким же прямым взглядом, отчего На’Тот почувствовала странное смятение и дрожь во всем теле. — Только у Защитников Драксшота есть такие характерные коварные атаки. Старая и уникальная по стилю школа. И ты — достойная наследница этого мастерства. Конечно, ты вправе гордиться этим, На’Тот! Г’Тор фыркнул, услышав эти слова. На’Ир поманил его в центр площадки для ритуального приветствия. Грохот барабанов стал громче, а зеваки закричали, делая ставки между собой. — Не обращай внимания на дикарские манеры моего младшего брата, уважаемая, — тихо сказал Г’Сар, улыбнувшись краем рта. — Воспитание у него хромает. И это — моя вина. — Почему? — удивилась она. — В детстве родители некоторое время оставляли его на мое попечение, поскольку были слишком заняты на службе, — ответил Г’Сар. — Боюсь, как воспитатель я провалился. И вырос из него ужасный грубиян. Но он у нас один такой непутевый, дорогая моя На’Тот, так что не подумай плохо обо всей нашей семье. Он подмигнул ей. И На’Тот тихо засмеялась в ответ. — Кажется, такие личности есть в каждой семье, — сказала она, посмотрев на площадку, где На’Ир продолжал подшучивать над Г’Тором в своей обычной провоцирующей и дерзкой манере. Барабаны загрохотали громче, объявляя о начале токти’вара, и На’Тот сосредоточилась на площадке и двух соперниках, танцующих на ней по кругу в сумасшедшем бешеном ритме…***
Состязание получилось коротким, но очень бурным. На’Тот думала, что сорвала голос, пока кричала, подбадривая кузена. Рядом так же громко орал Г’Сар, поддерживая младшего брата. Оба соперника оказались представителями двух старых школ токти, и наблюдать за борьбой разных стилей было очень интересно и волнительно. На’Ир все-таки одержал победу, сокрушительно и неумолимо вытеснив Г’Тора с площадки, причем сделал это так проворно, что тот просто не успел вывернуться из поставленных его могучим телом блоков. — Вот теперь справедливость восстановлена! — воскликнул На’Ир, подняв руку в торжествующем салюте победителя. — Защитники Драксшота никогда не сдаются и всегда побеждают! Толпа зевак взревела, махая руками и подпрыгивая. На’Тот побежала его обнимать, возбужденная недавним зрелищем. Она знала, конечно, что её брат всегда был хорош в токти, да и Посвящение в свое время прошел значительно лучше, чем она, но давно не видела его в деле и теперь была готова признать, что его мастерство усовершенствовалось за те два года, что они были вдали друг от друга. Сказывался факт, что он учился в военном интернате дольше, чем она. Да и во время жизни на Хайлаке-7 имел возможность перенять многие секреты токти от дедушки и других старших родичей. На’Тот, увы, так и не успела повидать их до того, как разразилась дилгарская война. А самое-то главное, он утер нос этому высокомерному выскочке Г’Тору! Потом, вырвавшись из могучих лапищ кузена, На’Тот оглянулась на Г’Сара, который с улыбкой похлопывал Г’Тора по плечу, что-то ему говоря. — Будешь отстаивать репутацию семьи за брата? — спросила она вызывающе. Г’Сар покачал головой, продолжая улыбаться. — Это уже дело чести Г’Тора, не мое. Он проиграл, ему и отыгрываться потом, — сказал он. — Сегодня он уступил твоему кузену в токти’варе, и это ему урок на будущее. Если бы он внимательнее слушал меня в свое время, то не попался бы на такой прием. Увы, Г’Тор у нас очень много о себе думает… — тут он вздохнул и выразительно посмотрел на брата. — Такие воины обречены учиться на собственных ошибках. На каждого мастера токти найдется свой мастер токти, да, брат? Всегда надо про это помнить и быть начеку. Но, возможно, на следующем токти’варе ему удастся взять реванш. На’Ир, ты как насчет еще одного поединка с моим братом? Завтра, например? Кузен чуть помрачнел, качнув головой. — Увы, реванш придется отложить на годик. Я завтра днем возвращаюсь в тренировочный лагерь в Росбаре. Отгул нам дали совсем короткий. На’Тот расстроилась. Она-то предвкушала хотя бы эти праздничные дни провести в обществе кузена. Слишком давно они не виделись, не говорили нормально… да, после инцидента с дедушкой им стало сложно общаться, но надо это рано или поздно исправлять. На’Ир заметил вытянувшееся лицо На’Тот и усмехнулся, толкнув её кулаком в плечо, да так сильно, что она пошатнулась. — Думаю, сестренка, тебе тут скучать не дадут. Компания подобралась что надо! Вызови этого сосунка на токти’вар завтра вечером и закопай в песке за меня, — он подмигнул ей, а потом шепнул, наклонившись к ней ближе: — Я даже покажу тебе, как это сделать. Он повернулся к Г’Тору и с подчеркнуто ласковой приветливой улыбкой протянул ему руку. — А с тобой, красавчик, прощаюсь до следующего токти’вара. Подучись, наберись силенок, может, что и получится. Если моя сестренка тебя к тому времени не ушатает до полусмерти на тренировках. На’Тот хотела удержать Г’Тора от рукопожатия с её кузеном, потому что это была его старая дурацкая шутка, известная в их семье. Но не успела. Г’Тор охнул, оказавшись на земле. — Упс, немного не рассчитал силу! — улыбнулся На’Ир, глядя на него сверху вниз. — Прошу прощения, парень! Надо отдать Г’Тору и его стойкости должное, подумала На’Тот, наблюдая за тем, как тот украдкой трет руку, потому что На’Ир ужасно больно умудрялся провернуть этот коварный прием, и обычно те, кто на него попадался, орали дурным голосом. Но с другой стороны, спесь ему сбить не помешает. И кузен ее был весьма умелым в этом искусстве. Г’Сар наблюдал за этим с ровной вежливой улыбкой, но никаких замечаний На’Иру не высказал. Видимо и это тоже считалось личным делом его брата. На’Тот пожала плечами. Возможно, он прав. Если каждый раз пытаться заступаться за такого наглеца, как Г’Тор, никаких сил и нервов не хватит. — Ночь еще не кончилась, так что можно развлекаться дальше, пока есть такая возможность, — сказал На’Ир, хлопнув ее по плечу. — Идем, сестра, самое интересное только начинается! Она оглянулась на Г’Сара, надеясь, что вызывающее поведение кузена не оттолкнуло его от их компании. Ей хотелось пообщаться с ним подольше. Но не хватало дерзости сказать об этом открыто. — Да, ты прав, — ответил Г’Сар, шагнув за ними, к величайшему её облегчению. — Надо взять от этой ночи всё. Потому что я завтра днем улетаю с Нарна на нашу учебную базу в Квадранте 37. Отгулы и на пятом курсе дают ужасно маленькие. На’Тот почувствовала, что ее сердце куда-то ухнуло. Как, и он тоже уедет?! Так скоро?! Общаться с ним было гораздо приятнее, чем со сверстниками из дро’шорны… — На пятом курсе хотя бы тренировки интереснее. Особенно у тех, кто выбрал учиться на пилота истребителя, — сказал На’Ир с нотками зависти в голосе. Г’Сар засмеялся, быстро переглянувшись с братом. — Как сказать, уважаемый, как сказать… Когда я в первый раз попал на тренировку в условиях повышенной гравитации, то пожелал еще раз вернуться на третий курс в Росбар. Пребывание в раскаленной пустыне с её бесконечными песчаными бурями показалось мне таким милым времяпровождением по сравнению с полетами на орбитах газовых гигантов… — Особенно мило наблевать в скафандр в самом начале вылета, когда настоящие перегрузки даже не начались, — хмыкнул Г’Тор. — Да уж, интересно быть пилотом «Фрази», а, братец? Г’Сар расхохотался, толкнув его локтем в бок. — Эх, манеры у тебя ужасные, брат, слава Г’Квану, мать твоя это не слышит. Если и дальше будешь так себя вести, ни одна девушка в дро’шорне к тебе не подойдет. Снова прошу за него прощения, моя дорогая На’Тот, — он быстро поклонился ей, все еще улыбаясь. — Моя вина. Мало тумаков ему в детстве отвешивал. Но, возможно, еще не поздно это наверстать? И он шутливо ударил брата в плечо кулаком. На’Тот посмотрела на На’Ира в легком смятении. Неужели то, что старшие рассказывают о дальнейшем обучении, правда, и будет настолько тяжело? — Знал бы, что к этому так долго привыкать, пошел бы в десант, — посмеиваясь, признался Г’Сар. — И отец бы запилил бы тебя нотациями, — сказал Г’Тор негромко, как будто в сторону. — Поэтому я и выбрал специализацию пилота и проклятые тренировки по перегрузкам. Лучше это, чем вызов к отцу или дяде для доверительной беседы, — мрачно ответил Г’Сар. На’Ир и На’Тот быстро переглянулись. — Оу, у вас действительно всё так строго в семье? — спросил кузен. На’Тот знала, что отец На’Ира, дар’гарот На’Кал, был довольно резким по характеру мужчиной, и обращался с ним гораздо жестче, чем ее отец с ней. Но всё равно никто в их семье не требовал от них чего-то настолько сурово и категорично. Да, советник Ша’Тот не был рад её решению пройти Посвящение, но и не мешал ей добиться своей мечты. — Положение обязывает, — коротко ответил Г’Сар. И взгляд его на мгновение стал холодным. Но почти сразу он снова стал улыбаться и заговорил с На’Тот совсем на другую тему…***
На’Тот была совершенно очарована знакомством со старшим братом Г’Тора. Г’Сар, в отличие от её сверстников, вел себя предельно вежливо и галантно, не пытаясь назойливо флиртовать с ней или зажать в углу, чтобы потискать в кар’мал локе, как часто делали с девушками парни из дро’шорн. Если ребята из её казармы не приставали к ней так же активно, как к её подругам, то лишь потому, что видели прыгающего на костылях Тал’Кора и не хотели разделить его участь. Да, На’Тот училась в Кал’наран совсем недолго, но уже успела обрести репутацию довольно свирепой и опасной барышни, не прощающей вольностей. Г’Сар же, даже во время показательных тренировок, которые успел с ней провернуть, когда прикосновения были неизбежны, умудрялся сделать это очень ненавязчиво и аккуратно. И держал дистанцию даже в самом тесном захвате. Как ему это удавалось, На’Тот оставалось только гадать. Но из-за этого она чувствовала себя в его обществе очень спокойно. И в то же время совсем равнодушным его нельзя было назвать. Наоборот, он вел себя очень предупредительно и внимательно. Чуть-чуть покровительственно, но, опять же, это было совсем не похоже на заносчиво-снисходительное поведение его младшего брата. Под утро На’Тот поймала себя на том, что смотрит на Г’Сара, приоткрыв рот, всерьез опасаясь, что он вот-вот исчезнет, оказавшись лишь её чудесным сном. Над Кал’наран уже начал разгораться рассвет, и большинство участников ночного токти’вара разошлись по казармам отсыпаться. На’Ир пожелал им всего хорошего и ушел миловаться со своей пассией и любоваться восходом за пределами академии, пока еще было время. Но На’Тот не могла прервать увлекательную и неторопливую беседу с Г’Саром, который рассказал о том, как проходил тренировочный курс выживания на одной из нарнских колоний с довольно суровым климатом. Она очень устала, напрыгавшись на токти’варе в бешеном темпе, но никогда бы не призналась в этом перед таким интересным мужчиной. Краем глаза она видела Г’Тора, который всё время был рядом, но редко вмешивался в их беседу. Когда он встречался с ней взглядом, то лишь криво улыбался, чуть покачивая головой. — Эх, если бы не улетал сегодня, то обязательно бы пригласил такую красавицу на ужин! — сказал Г’Сар. И улыбнулся ей, отчего На’Тот снова почувствовала сильнейшее смущение. Кажется, он это заметил, несмотря на все её попытки это скрыть. — Жаль… — выдавила она, опустив глаза. — Придется тебе терпеть компанию моего брата на следующем токти’варе. Г’Сар строго посмотрел на Г’Тора и добавил: — Будь с ней помягче, дро. Такие девушки, как На’Тот, нечасто встречаются в жизни. Надо ценить этот дар богов! Она окончательно смутилась, почувствовав, как её бросило в жар от этих слов. — Что ж, если нельзя устроить ужин, у меня еще есть шанс пригласить тебя на завтрак, — засмеялся Г’Сар, тронув её за руку. — Завтрак? — переспросила На’Тот, неловко улыбнувшись. — Звучит не очень заманчиво, учитывая меню нашей столовой, — весело ответил Г’Сар, подтянув её под локоть ближе к себе. — Но поверь мне, милая, я постараюсь сделать его достаточно впечатляющим. На’Тот подумала, что в такой компании даже завтрак в курсантской столовой, состоящий из невнятного серого белкового месива, выплюнутого пищевым автоматом в металлическую миску, будет прекрасен. И послушно пошла за ним. Г’Тор присоединился к ним, но следовал чуть поодаль.***
В столовой в этот ранний час было пусто. На праздники большая часть курсантов разъехалась по домам, а те, кто остался, завалились спать после токти’вара. Но Г’Сар свое слово сдержал. И когда он вернулся к их столу с подносом, На’Тот не смогла сдержать удивленного возгласа. — Брин?! — выдохнула она, не веря своим глазам. — Как тебе это удалось?! Ни разу здесь это блюдо не видела! — Это потому что я волшебник и умею договариваться с местным пищевым аппаратом, — улыбнулся Г’Сар, снимая тарелку с подноса и ставя перед ней. — Побудешь в Кал’наран подольше, тоже этому научишься. Ешь давай, пока не остыло! Г’Тор прыснул в ладонь, сев рядом. Г’Сар чуть нахмурился, толкнув его локтем. — Эй, брат, не порть мне свидание с прекрасной дамой. Лучше бы поучился, как это надо делать, вместо того, чтобы гоготать! На’Тот застыла над тарелкой, всерьез задумавшись, какую надо провернуть махинацию, чтобы заставить пищевой аппарат столовой приготовить такую вкусноту? Г’Тор хихикал все громче, глядя на её сосредоточенное лицо. — Что? — не выдержала она, сердито уставившись на него. — Этот брин нам родители прислали на праздник, — сказал Г’Тор, улыбнувшись до ушей. — Брат его здесь в холодильнике хранил. Все его волшебство — суметь разогреть его до нужной температуры. Хотя бы это он умеет делать с едой хорошо! Г’Сар ударил его кулаком по плечу. — Предатель! — прорычал он притворно сердито. — Никакой в тебе возвышенной жилки. Весь в дядю! Он живо повернулся к На’Тот. — Но ведь на самом деле неважно, как именно этот брин был приготовлен: с помощью волшебства, пищевого аппарата или рук моей матери, да? Так что угощайся спокойно, На’Тот, не обращай внимания на моего брата-идиота. Прими это подношение в знак нашей дружбы! Он подцепил мясной шарик двузубой вилкой, лежавшей рядом с тарелкой, и протянул ей, умоляюще глядя в глаза. На’Тот улыбнулась, чуть расслабившись, и наклонилась к нему, чтобы откусить кусочек. И правда, какая разница, откуда брин, если им угощает такой очаровательный кавалер? Громкий металлический грохот заставил ее подскочить, а шарик брина упал на стол, обдав брызгами соуса всех, кто сидел рядом. Они обернулись и увидели, что недалеко от их столика стоит Тал’Кор, опираясь на костыли, а на полу у его ног валяется поднос и тарелки с разбрызганной белковой массой. На’Тот тяжело вздохнула. Ну, как обычно. Тал’Кор не был бы собой, если бы не уронил поднос с едой за завтраком. Его бытовая неуклюжесть уже стала легендой в их дро’шорне. Тал’Кор растерянно созерцал образовавшийся на полу бардак, а потом неловко стукнул костылями по каменному полу, пытаясь наклониться, чтобы подобрать упавшую посуду. Г’Тор, все еще хихикающий от фокуса брата с брином, засмеялся еще громче, прикрыв рот рукой. На’Тот не вытерпела и встала из-за стола, чтобы поднять с пола тарелки и поднос. За те дни, что она провела, таская Тал’Кора на спине по лестнице на лекции, она успела привыкнуть помогать ему и в других моментах. В той же столовой, например. Обычно еду забирала и тащила к столу она, потому что Тал’Кору это было неудобно делать с костылями. — Любопытно… — задумчиво сказал Г’Сар, и его голос прозвучал отчетливо на всю полупустую столовую, — у нас теперь в академию и калек принимают? Откуда такое хромое чудо? Неужели из вашей дро’шорны? — Из Внешнего круга, — ответил Г’Тор, тщетно пытаясь перестать смеяться. — И да, он из нашей дро’шорны. Был неосмотрительно дерзок с На’Тот, вот и слетел с лестницы. — Неосмотрительно дерзок? — переспросил Г’Сар, чуть нахмурившись. — Пытался её полапать. Теперь хромает, — пояснил Г’Тор, ехидно глядя на Тал’Кора. На’Тот присела на корточки, подбирая тарелки. И чуть нахмурилась, недовольная, что её спутники стали обсуждать этот инцидент. Она бросила быстрый взгляд на Тал’Кора, и заметила, что ему это тоже не нравится, судя по тому, как сжались его губы, а руки вцепились в костыли. — А На’Тот с ним теперь возится, как с младенцем, потому что чувствует себя виноватой, — продолжал говорить Г’Тор. — Хотя, по-моему, Тал’Кор это заслужил. Но что взять с этих дикарей из Внешнего круга? Ведь у них ни манер, ни элементарного воспитания. А всё метят в Кал’наран! — На’Тот, тут я должен согласиться с братом, — строго сказал Г’Сар. — Незачем тебе тратить время на этого парня. Уж на что Г’Тор у нас воспитанием не блещет, но, уверяю тебя, манеры у него все же будут получше, чем у этого громилы с рожей бандита. По крайней мере, ни один мужчина из нашей семьи не будет настолько нагло распускать руки с женщиной, особенно если она принадлежит к знатному и уважаемому клану. А у этих разбойников и попрошаек из Внешнего круга и Пограничной зоны привычки совсем другие. Девушке из приличной семьи с таким отребьем общаться — себя не уважать. Уверен, твои родители тебе об этом говорили. На’Тот в ошеломлении и полной растерянности посмотрела на Тал’Кора, который теперь еле сдерживал дрожь во всем теле. Она надеялась, что этот поток насмешек прекратится до того, как он взорвется и ринется на Г’Тора и его брата с костылями наперевес. Допустить это было совершенно нельзя. Тал’Кора тут же вышвырнут из академии за такие выходки. На’Тот чувствовала, что и сама вот-вот выхватит костыль из его рук и огреет им Г’Сара по голове. Да и Г’Тора за компанию. Её трясло не только от гнева, но и от острого разочарования. Ей-то казалось, что Г’Сар и впрямь почти как волшебный герой из старых сказок. Но нет, чудес не бывает, и он такой же заносчивый сноб, как и его напыщенная семейка. — Ну-ка прекратите! — рявкнула она, стукнув подносом о пол и погнув его. — Не вашего ума дело, с кем мне общаться! И перестаньте оскорблять моего друга! — Друга? Вот как? — удивленно протянул Г’Тор, посмотрев на брата. — Вот видишь, что творится в нашей академии, дро? Ох, времена, ох, нравы, как сказала бы наша бабушка. Сначала бродяги из Внешнего круга пробираются в Кал’наран, чтобы стать пилотами и занять места, предназначенные для потомственных воинов из высоких кругов. Потом они наглеют и пристают к благородным девушкам. Втираются в их доверие, становятся друзьями. А дальше что будет? Противно даже представить! — Я тебе сейчас объясню, что будет дальше, ты, богатый папенькин сынок! Только подойду поближе!.. — зашипел Тал’Кор, перехватывая костыль поудобнее. Но На’Тот схватила его под руки и почти силой вытолкала из столовой, дрожа от гнева так же сильно, как и он. Им обоим лучше было уйти, пока еще могли себя контролировать.***
На’Тот дотащила Тал’Кора до пустой казармы, невзирая на его сопротивление и яростное шипение. — Оставь меня, кур’тари! — проворчал он сердито, выдернув руку. — Иди к своим друзьям из Четвертого Круга и веселись с ними! Возможно, тебе действительно лучше общаться с этими уродами. Раз у меня, нищего отребья, воспитание не такое утонченное! Такие, как они, мне не ровня, согласен… На’Тот возмущенно толкнула его в плечо. — Ну, что ты такое говоришь?! Я ведь на самом деле тебя другом считаю! Зачем себя так принижать? Это действительно рабская привычка! Тал’Кор поднял на неё горящие алые глаза. — Я им не ровня? Да я лучше их, На’Тот! И я им это докажу, проклятым чванливым уродам! — прорычал он, стукнув костылем о пол. — Будут знать, как зубоскалить, мрази! На’Тот опешила, глядя на него с приоткрытым ртом. — Не веришь мне? И тебе тоже это докажу, вот увидишь! — зло выкрикнул он, отбросив костыли в сторону. — Тал’Кор, тебе еще рано опираться на ногу! — испуганно затараторила она, увидев, что он встал и шагнул вперед, чуть пошатываясь. — Ты же снова её сломаешь! — Нога уже срослась, а боль уж как-нибудь вытерплю. Все равно её пора разрабатывать, — резко ответил он, делая еще один шаг. — Так почему бы не на токти’варе? — Да ты с ума сошел! — воскликнула На’Тот, вцепившись в него снова. — Куда тебе сейчас на токти’вар?! Только выставишь себя на еще большее посмешище! Тал’Кор сделал еще один шаг и охнул, дернувшись от боли в ноге. — Хорошо. Не на этом токти’варе, так на следующем я этого мерзавца уделаю, помяни мое слово! На пилота выучусь, и пусть знатные выскочки корчатся от зависти! Дар’гаротом стану, и они будут мои приказы выполнять, как миленькие! Он сердито посмотрел в глаза На’Тот и прошипел: — Вот увидишь, все так и будет! Клянусь Г’Кваном!
