Охотница

В походном шатре короля царили полумрак и тепло. Плотная ткань, расшитая снаружи красными и золотыми нитями, не пропускала редкие порывы ветра и хранила тепло, подаренное парой маленьких масляных ламп, нагретой за день землёй и самим вечером. Снаружи доносились приглушённые звуки разговоров, конского ржания и разгружаемых повозок – войско продолжало жить по своим законам, ставило новые палатки, разжигало костры и готовилось к ужину. Алиссер устал за последний переход почти так же, как его солдаты, но совсем не думал о еде. Он думал о том, что на следующий день на Серединной равнине разгорится бой, который решит его дальнейшую судьбу. Кем ему быть – победителем, завоевателем, провидцем или амбициозным дураком, переоценившим свои силы? Непостоянная природа Айрен не позволяла утверждать наверняка, явится она сегодня или нет, но Алиссер не переставал надеяться. В бесплодных попытках занять время он метался по шатру, делал глоток вина, доставал карту местности или принимался точить меч, но тут же отбрасывал дело, не успев толком начать. Мысли то и дело возвращались к вражеской армии, стоящей где-то неподалёку, и предстоящему сражению. Оно важнее, чем все предыдущие, и в этот раз он отказывался довольствоваться только самим фактом столкновения. Алиссеру нужна победа. Победа завтра откроет ему путь для широких завоеваний в будущем. А поражение закроет их навсегда. Ткань входа была откинута и закреплена наверху. Солнце уже скрылось за линией деревьев подступающего леса, и наступила почти ночная темнота, рассеиваемая ярким светом десятков костров. От них над землёй постепенно потекли аппетитные запахи жареного мяса и булькающих в котелках супов. Алиссер в очередной раз отбросил карту и бессильно опустился на устеленную мягкими шкурами походную постель. Напряжённая за день поясница просила об отдыхе. «Может, поспать? – подумал он и тут же покачал головой. – Нельзя. Усну – точно не придёт». Он длинно выдохнул и упал назад, вытягиваясь во весь рост. В этот момент она и явилась. Полог шатра дрогнул, подул сухой холодный ветер. Алиссер рывком приподнялся, опираясь на локти. Айрен появилась перед ним, растрёпанная, тяжело дышащая, разгорячённая, невыразимо прекрасная. На щеках алыми маками горел румянец, глаза сверкали лихорадочным блеском, а обветренные губы изогнулись в хищном полуоскале. В мягком свете ламп её кожа влажно поблёскивала, как будто покрытая пылью от драгоценных камней. На ней была смятая ночная рубашка длиной до щиколоток и широкий кованый золотой браслет на левом плече. Алиссер хотел встать, но она махнула на него рукой, схватила мех вина и до краёв наполнила кубок, стоявший на полу рядом с ним. – Айрен, – начал Алиссер. Она прервала его недовольным движением бровей. Её движения были резки и стремительны, как у дикого хищника. Айрен сделала несколько глотков из кубка, утёрла рот тыльной стороной ладони и одним неожиданным порывом села Алиссеру на грудь. Ей ноги оказались по обе стороны от его головы, и от внезапной тяжести и открывшегося вида у короля перехватило дыхание. На её правой щеке он увидел засохшую кровь. Чужую, вероятно, она просто коснулась своего лица окровавленными пальцами. Волосы Айрен дышали морозом, конским потом, железом и дымом. Запах дыма был так силён, что у Алиссера заслезились глаза и запершило в горле. Он будто оказался прямо посреди догорающего в северных пустошах города в тот предрассветный час, когда сам воздух кажется льдом и звенит при каждом вдохе. Холод, крадучись, тянулся от золотых прядей, проникал в тепло шатра медленными липкими пальцами, изгонял его в открытый проход и цеплялся за кожу. Король вздрогнул, закашлялся, пытаясь прогнать из лёгких удушливый дым. – Откуда ты? – спросил он сдавленно, снова обретя голос. – С севера, – ответила Айрен, проведя языком по губам, в темноте глаза её сверкнули ещё ярче. – Князьки опять что-то не поделили, порубились на славу. Я не могла пропустить. Она всё ещё дышала с трудом. Алиссер коснулся её локтей, соскользнул с них на твёрдую талию. Его пальцы почти обожгло жаром, переливающимся под тонкой кожей. Он будто держал стальной щит, забытый на улице и раскалённый полуденным солнцем. Значит, вот как выглядит Айрен, когда только приходит с войны. – Северяне? Разве они не верят в других богов? – Это не значит, что мы не можем верить в них. – Айрен пожала плечами и сделала новый ленивый глоток. – Завтра ты будешь причиной моему веселью. Широкая лямка соскользнула с левого плеча, обнажив светлую влажную кожу ключицы и несколько тонких белесых шрамов. Алиссер сглотнул, с трудом отрывая от них взгляд, и ухватился за сказанные ею слова. – Ты придёшь ко мне завтра, – сказал он, – придёшь праздновать или?.. Айрен засмеялась, и дрожь её тела передалась Алиссеру. – Зависит от твоего отношения. – Что это значит? – И поражение можно праздновать, Ваше величество. - Что? Ты хочешь сказать, что завтра?.. Или же?.. – Думай сам. Айрен небрежно пожала плечами и расслабленно отклонилась назад. Её кожа тускло поблёскивала в свете ламп, почти как кубок с вином. Сотни вопросов разрывали голову короля, но он смотрел на высокомерно-загадочное лицо Айрен и понимал, что она не в настроении отвечать. Наоборот, в её прекрасной голове зрело что-то озорное. Она не наигралась там, на севере, и не собиралась ждать завтра, чтобы поиграть в его войну. Айрен собиралась развлечь себя сама. Алиссер пообещал себе добиться ответов чуть позже и заставил себя выбросить все вопросы из головы. Если донимать её расспросами, она разозлится и исчезнет, как чудный сон, и может никогда больше не появиться. Или, если разозлится слишком сильно, дело кончится тем, что Фодас наутро найдёт в шатре мёртвого короля. Так что Алиссер расслабился и откинул голову, позволив себе насладиться жаром тела, сидящего на нём. Это странным образом успокаивало. Тяжесть тела Айрен, которая поначалу мешала говорить, постепенно перестала им ощущаться. И когда он почувствовал, будто всё так, как должно быть, она бросила: «Идём охотиться» и, с силой оттолкнувшись коленями, оказалась на ногах. «Идём охотиться». В этих словах не звучало ни вопроса, ни приглашения, ни просьбы. Бесшумно ступая босыми ногами по ковру, расстеленном на земле, Айрен быстро приближалась к выходу. Алиссер вспомнил белую ночную рубашку, которую свет делал полупрозрачной, спавшую с плеча лямку и лихорадочно-притягательный блеск в глазах. Он представил, что кто-то ещё видит её в таком виде, и ревность рывком поставила его на ноги. Он схватил с постели одну из шкур, чтобы укрыть ей плечи. – Постой! Алиссер оказался на улице всего мгновением позже, чем Айрен, но её уже не было. Вокруг его шатра вырос маленький город из палаток старших офицеров, между ними то и дело сновали люди, с пустыми руками и нет, но высокой женщины в ночной рубашке нигде не было видно. Алиссер пару раз покрутил головой, уже понимая, что смысла в этом не много, и бессильно опустил руку с зажатой в ней шкурой. Солдат, как раз проходивший мимо королевского шатра, вздрогнул и остановился. Он покосился по сторонам, убеждаясь, что поблизости никого нет, и боязливо приблизился. – Вы меня звали, Ваше величество? – Что? Нет, – отмахнулся Алиссер, но потом опомнился. – Да! Подать мне лошадь. Немедленно! Лар и Фодас, узнав, что Алиссер собирается ехать на охоту, смотрели на него, как на сумасшедшего. Они умоляли подождать хотя бы до рассвета. Таэль, напротив, так вдохновился этой мыслью, что сам тотчас же вскочил в седло своей кобылы и готов был скакать на какого угодно зверя. Алиссеру пришлось убеждать одних и отказывать другому. Так или иначе, четверть часа спустя Алиссер, верхом на осёдланном скакуне, выезжал за пределы лагеря. Солдаты смотрели ему вслед с явным недоумением, потому как ночь уже полностью вступила в свои права и дневное око Куэллес, солнце, сменилось на ночное, луну. Алиссер не знал, куда ему ехать и что искать, поэтому просто удалялся в лес спокойным шагом до тех пор, пока шум войска не затих. Ночной лес был полон звуков, и ощущались они в разы острее, чем днём. Нервная лошадь оглядывалась и дёргала ушами каждый раз, когда слышала что-то, будь то хруст ветки под её собственным копытом, уханье совы вдали или внезапная соловьиная трель. Алиссеру и самому было не по себе. Ему казалось, что за ним следит множество чьих-то глаз, и несколько раз его рука сама собой порывалась схватиться за лук, перекинутый за спину вместе с колчаном стрел. Вряд ли ему удался бы меткий выстрел в свете одной лишь луны, если бы всё же пришлось пускать стрелу, но само прикосновение к оружию делало его немного спокойнее. Айрен нигде не было видно. Король до боли в глазах вглядывался в тёмные провалы между деревьями, но сквозь мрак не проглядывала ни белая рубашка, ни золотая копна. В какой-то момент он повернул лошадь и двинулся параллельно лагерю, огни которого ещё мог различать вдали. Воздух здесь пах влажным мхом и чем-то сладковатым, гнилостным. Пахло жизнью, и Алиссер не заметил, как успокоился, начал дышать ртом, чтобы наполнять лёгкие быстрее и больше, звук его дыхания стал почти таким же громким, как дыхание лошади под ним. Плотная лесная подстилка скрадывала лошадиные шаги, делала их глуше. У кромки леса кроны смыкались неплотно, и луна заглядывала в пробелы, её свет мягко очерчивал стволы, выступающие из земли корни и длинные тонкие пальцы ветвей. Вдруг издали донёсся высокий долгий, протяжный звук, пробирающий в самое сердце. Лошадь Алиссера взволновалась и нервно дёрнулась, да и сам король почувствовал, как сердце пропускает удар. Это дикий лес, не человеческий, и его хозяева только что напомнили об этом. Пока волки были где-то далеко, но кто знал, насколько быстрой могла быть стая? Лошадь знала и рвалась туда, где был спасительный огонь, оружие и люди, способные его применить. – Волков испугался? Алиссер повернул голову на звук. Из темноты медленно выплыла Айрен, верхом на сером коне с чёрными ногами. На его изогнутой длинной морде не было удил, а на широкой спине – седла. Айрен лукаво улыбалась, подъезжая ближе, и выглядела совсем иначе, чем двадцать минут назад. Горячность ушла, забрав румянец и пот. Исчезла также и ночная рубашка, её место занял странный наряд. На Айрен были надеты грубые мужские штаны, короткая куртка с широкими пластинами из тёмного металла на спине, предплечьях и груди, и торчащая из-под неё рубашка горчично-жёлтого цвета. Алиссер никогда не видел ничего подобного. И никакого оружия. Видимо, слово «охота» она использовала с каким-то другим смыслом. Король испытал стыдливое облегчение. – Немного, – признался он. – Ты со мной. Неужели можешь кого-то бояться? – Холодные глаза Айрен насмешливо блеснули, она перекинула толстую золотую косу через плечо на грудь. – Готов? – К чему? – К охоте. Не отставай. С этими словами Айрен толкнула бока своего жеребца, и он сорвался с места, устремляясь прямиком в черноту леса. Алиссер вздохнул и направил свою лошадь за ними. Айрен была полностью справедлива, когда говорила, что с ней можно ничего не бояться. Мало того, что не нашлось бы в мире глупца, способного бросить ей вызов, так ещё и сам лес, казалось, менялся для неё. Иначе Алиссер никак не мог объяснить тот факт, что пока они скакали галопом через густой лес, ни одно дерево не попалось им на пути, ни один корень не выступил из земли, чтобы попасть под копыто, ни одна ветка не хлестнула по глазам. Напротив, если бы он не знал, не видел в вспыхивающем лунном свете, что они всё же остаются в лесу, решил бы, что божественная сила перенесла их в поля. Они всё неслись и неслись, слишком громко, чтобы надеяться найти добычу, слишком быстро, чтобы её отследить. В какой-то момент лошади сбавили темп. Когда Алиссер перестал щуриться, чтобы избежать попадания ветки в глаза, и распахнул веки, то увидел, что Айрен не просто без оглядки скачет вперёд, а оглядывается по сторонам, вытягивая шею. Он толкнул свою лошадь, и та не без опасений приблизилась к правому боку серого коня Айрен. Вокруг его лилового глаза темнели два шрама, будто кто-то хотел вырезать его, но не сумел. – Что ты ищешь? – спросил Алиссер, мысленно задаваясь вопросом, кому мог понадобиться глаз коня богини войны. – Дерево, – ответила она. – Особое дерево. Оно должно быть… Нашла! Вскоре они выехали к крошечной полянке, в центре которой величественно возвышалось могучее дерево. Толстый ровный ствол, без следа вредителей или болезни, поднимал крону немного выше крон соседей, а ветви раздавались на расстояние, равное половине длины дерева. Айрен спрыгнула со спины своего коня и быстрым стремительным шагом подошла к стволу. Алиссер спешился, перекинул повод к седлу и поспешил к ней присоединиться. Смутным чутьём он догадывался, что вот-вот произойдёт что-то, что видело мало смертных до него. Айрен внимательно осмотрела ствол дерева, потрогала пальцем плотную жёсткую кору и осталась удовлетворена. Внезапно в её руке сверкнул нож с изогнутым полумесяцем лезвием и кованой ручкой, в металл которой были утоплены маленькие рубины. Их грани тускло переливались красноватым блеском. От этого казалось, будто ручка ножа была забрызгана кровью. – Что люди должны сделать перед тем, как охотиться в диком лесу? – спросила Айрен, поворачивая к Алиссеру бледное лицо, тени заострили его черты. – Принести в жертву животное, – ответил он. – Собаку, овцу или петуха. Айрен скривила губы и недовольно закатила глаза. Не говоря больше ни слова, она замахнулась, и лезвие ножа по рукоять вошло в ствол дерева. Она потянула нож вниз и на себя, вынимая его обратно. Из получившегося пореза из глубины ствола медленно выступила прозрачная вязкая жидкость. Увидев её, Айрен сжала нож рукой, лезвием внутрь, и по ручке побежала уже настоящая алая кровь. Алиссер не успел даже охнуть. – Берди, властительница лесов, полей и природы, – зашептала она отрывисто, прижимая свой кровоточащий порез к порезу дерева. Красная и прозрачная крови смешались, вниз потекла вязкая жидкость, похожая на мрамор, – я Айрен, дочь воды и неба, предвестница зари, повелительница битв и покровительница воинов, богиня войны и сестра смерти. Я здесь, в твоих владениях, и я возьму то, что само пойдёт мне в руки. Сестра моя Берди, покровительница охотников и лекарей, возьми мою кровь взамен взятого. В этот момент подул ветер, он поднял с земли сухие листья и кусочки коры и бросил к корням дерева, у которого стояли Алиссер и Айрен. Замолкнув, Айрен ещё несколько секунд стояла неподвижно, всё так же прижимая руку к дереву, а потом медленно отняла её и протянула Алиссеру. Он заглянул в неё, собираясь помочь очистить рану от грязи и мха, но увидел только перемазанную древесным соком ладонь. Ни следа от пореза, ни капельки крови. От удивления он схватил ладонь и поместил под свет, повертел под разными углами, но рана так и не появилась вновь. Айрен улыбнулась и указала пальцем на дерево. На нём так же не осталось шрама, только длинный след от крови. – Берди согласна, – объяснила Айрен и ухмыльнулась. – По-другому и быть не могло. Кто-то из людей однажды увидел этот ритуал и решил, что это обязательно и для вас. Только резать себя страшно и больно, да и на людях эти раны не заживут, и постепенно жертва сменилась, вы стали убивать животных. Алиссер кивнул, слишком удивлённый, чтобы говорить. – Я открою тебе тайну, король. От моей крови, от крови других богов Берди становится чуточку сильнее, наша кровь исцеляет её леса. От крови же людей или животных, которую вы льёте, ничего подобного не происходит. Она была бы больше благосклонна к вам, если бы вы заботились о детёнышах, которых оставляете сиротами при охоте, а потом возвращали бы их в лес. Алиссер снова кивнул. Не выдержав, он обернулся к дереву и снова коснулся его в том месте, где был порез. На пальцах осталась только капелька крови. Уже позже, когда они снова сели на лошадей и отъехали в сторону, он спросил: – Почему именно это дерево? – Это главное дерево в лесу, – ответила Айрен, окидывая взглядом темноту вокруг них. Луна оказалась скрыта за плотными кронами. – Через него Берди питает все остальные. Если его убить или выкорчевать до того, как оно даст семя наследника, лес умрёт. – Все боги должны просить у Берди разрешения? Она скривилась. – Я не прошу разрешений. Она не посмеет мне отказать. Но если она захочет вдруг побывать на поле боя, то должна просить по всем правилам. – Ты можешь отказать? – допытывался Алиссер. Он снова догнал её и бесстрашно улыбался. Айрен повернула к нему мрачное лицо. – Разумеется. Она вдруг подняла указательный палец вверх, принимая сосредоточенный вид. Теперь они двигались медленно, молча, и внимательно вглядываясь в темноту. Что-то изменилось после обращения Айрен к Берди. Воздух стал холоднее. Звуки, производимые Алиссером, Айрен и их лошадьми становились всё глуше и тише, пока не исчезли совсем. Богиня леса хотела помочь им. Но нельзя было обманываться и думать, будто её помощь была помощью доброй тётушки. Нет, напротив, Берди хотела помочь, чтобы они как можно скорее убрались из её владений. Алиссер не мог бы ответить на вопрос, откуда он это знал, просто знал и всё. Тишину вновь прорезал пронзительный вой, на этот раз он раздался намного ближе. Алиссеру показалось, что в темноте между деревьями то и дело мелькают смутные серые тени. В этот раз он не выдержал и вложил в лук стрелу, держа тетиву наготове. Конь Айрен сблизился с его лошадью своей здоровой стороной, и она предупреждающе коснулась его руки. – Помни: только один зверь. Алиссер напряжённо кивнул. Они продолжали углубляться лес, деревья сближались всё больше, и луна почти совсем исчезла за кронами. В густой темноте Алиссер видел только светлый круп коня Айрен, её бледное лицо и ничего больше. Как она собиралась охотиться во тьме? Но она, судя по всему, знала, что делает. Темнота справа вдруг издала низкое утробное рычание, которое прервало клацанье острых зубов. Сомнений не осталось: стая здесь, она близко, и она недовольна. В этот раз лошадь не попыталась броситься наутёк, а вела себя спокойно. Пока рядом была Айрен, они все были в безопасности. Айрен сидела верхом без седла и не держала в руках повода, но это не доставляло ей никакого дискомфорта. Напротив, её конь будто был естественным продолжением её тела, слушался не движений рук или ног, а одной лишь силы мысли. И когда он внезапно сорвался в галоп, Алиссер впился пальцами в тугую тетиву, уже зная, что их охота подходит к концу. Погоня продолжалась недолго, через несколько минут Алиссер увидел впереди лужицу серебристого света. В следующую секунду в эту лужицу прыгнула неясная рыжеватая тень, и в ней король узнал небольшого оленя. Айрен издала торжествующий вопль. В лунном свете сверкнуло золотистое копьё, и олень, изящно вытянувшийся в прыжке, совсем неизящно повалился на землю и больше не шевелился. Алиссер даже не успел поднять лук. Вскоре они вернулись на поляну к главному дереву леса, у которого Айрен приносила жертву Берди. Оставив лошадей рядом с ним, Алиссер разжёг костёр. Пока он собирал хворост и искал в седельной сумке огниво и трут, Айрен с пугающей скоростью освежёвывала тёплую ещё тушу. Сидя рядом с ней у занимающегося огня, Алиссер вдыхал запах крови и тёмного, древнего торжества. Копьё, поразившее оленя прямо в глаз, не исчезло столь же чудесно, как появилось. Айрен вонзила его в землю между ними. Древко, отполированное заботливой рукой, поблёскивало в свете костра, с нижней его части на землю ещё капала кровь. Алиссер думал, что в неверном свете ему только кажется, что поверхность древка испещрена тонкими знаками, складывавшимися в затейливые узоры-слова, но, присмотревшись лучше, понял, что это правда. Он со свистом втянул в себя воздух. Никогда прежде он не видел этого копья, только слышал легенды, но ошибиться было невозможно. Только одно копьё во всём мире могло сиять таким совершенством. – Это же Дейстон, – благоговейно выдохнул он и протянул руку, но тут же отдёрнул, не решаясь коснуться его, – копьё, всегда бьющее в цель. Айрен отвлеклась от туши и подняла голову. Её руки были перепачканы в крови, на лбу, щеках и волосах тоже виднелись запёкшиеся бурые полосы. – Возьми, – сказала она и махнула кровавой рукой в сторону леса. – Видишь, там стоит сухое дерево? Выбери место и метни. Копьё легко выскользнуло из земли и легло в руку так, словно лежало в ней всю жизнь. Алиссер ощутил внутренний подъём, сердце забилось быстрее. Он так просто держал в руках легендарное оружие, копьё, выкованное Роэллом, богом-кузнецом, копьё, принёсшее Айрен бесчисленное количество побед! Он взглянул туда, куда указала Айрен. В свете костра и луны виднелся нестройный ряд деревьев, из которого выделялось одно. Оно казалось бледнее всех других, его ветви голо топорщились в стороны, безжизненные и мёртвые. Рука Алиссера была тверда как никогда, когда он замахнулся и метнул копьё, не волнуясь о том, попадёт ли оно в цель. – Ну как? – насмешливо спросила Айрен, когда он перевёл на неё растерянный взгляд. – Попал? – Нет, – признался он. – Я метил пониже. – Потому что чтобы попасть в цель, Алиссер, нужно целиться. Не все легенды правдивы. Это просто копьё. «Всегда бьющим в цель» его делает моя рука. Она щёлкнула пальцами, и Дейстон снова оказался вонзённым в прежнее место. Алиссер неловко переступил с ноги на ногу и сел обратно. С нескольких сторон снова послышалось злобное рычание. Волки держались на расстоянии, скрываясь за деревьями, там, где тьма становилась непроглядной, но их глаза отражали свет костра. Пары зловещих зелёных огней кружили вокруг поляны, заставляя лошадей подходить ближе к огню. – Почему они ведут себя так? – спросил Алиссер, пытаясь сосчитать пары глаз. Получилось семь. – Потому что я не очень им нравлюсь. – Почему? – Потому что они не очень нравятся мне, – ответила Айрен, пожимая плечами. Несколько минут Алиссер молчал, наблюдая за тем, как быстро танцует в ей руках тот самый изогнутый нож, ловко отделяя мясо от шкуры и костей. Казалось, при желании хозяйки этот нож сможет рассечь и камень, как масло. Луна прошла половину своего небесного пути. Всего через несколько часов она исчезнет, чтобы Куэллес снова отрыла своё дневное око. Айрен исчезнет в первых лучах его света, а Алиссер поведёт свои войска в очередной бой в её честь. Он вздохнул, вспоминая все свои вопросы. Можно ли считать, что она уже наигралась? Подул ветер, пламя костра дрогнуло, и тени на её сосредоточенном лице заиграли по-новому. Алиссер решился. – Я одержу победу завтра? Она рассмеялась, не отрываясь от дела, и покачала головой. – Слишком неизящно, Ваше величество, слишком неизящно. Я не стану отвечать. – Пожалуйста, – вырвалось у него. – Зачем тебе знать? Ты же хочешь порадовать меня. – Хитрые голубые глаз взглянули испытующе и игриво. – И ты порадуешь, даже если проиграешь. – Я знаю, но я хочу победить. Хочу, чтобы весь мир знал, что мы больше не слабы. Что мы можем защищать свои интересы и будем делать это. – Хочешь знать ответ – спроси у Иссетти. Но он не часто удостаивает смертных ответом. Алиссер сжал губы, принимая своё поражение, и откинулся на спину. Деревья расходились достаточно, чтобы между кронами показалась часть неба. Оно имело густой тёмно-синий цвет и казалось бесконечно глубоким, как влюблённый в него океан. Это была ясная ночь, безоблачная и чистая. Вокруг щербатой убывающей луны рассыпались крошечные угольки звёзд. Но если луна была оком Куэллес, то звёзды принадлежали Иссетти. Когда одна из них падала, расчерчивая небосвод, это значило, что где-то в мире один смертный получил благословение верховного бога и заглянул за грань грядущего. Алиссер беззвучно молился, едва шевеля губами, но ни одна звезда так и не соскользнула для него с неба. Трава справа зашуршала, когда Айрен опустилась на неё рядом. Металлические пластины её куртки звякнули об твёрдую землю. Золота коса змеёй или золотой рекой изогнулась над головой. Алиссер повернул голову и долго смотрел в её голубые глаза, отдающие рыжим в всполохах огня. – Сколько ты видела упавших звёзд? – тихо спросил он. – Много. Больше, чем самое большое число, которые ты знаешь. Когда падала одна звезда, тут же зажигалась другая, и небо всегда было полно. – Это странно. Ты помнишь, как эти звёзды зажигали впервые, а теперь просто лежишь рядом со мной, как будто… Как будто ты не старше самого человечества. – Это не так, – сказала Айрен, качая головой. Её губы изогнулись в улыбке, она повернула голову и взглянула прямо в небо. Луна серебрила её кожу, выбеливая даже пятна крови. – Лишь пять верховных богов видели, как зажигали первые звёзды. Я родилась уже после того, как появились люди. – Ты говоришь правду? – Алиссер поспешно опёрся на локоть и заглянул ей в лицо. – Мне всегда казалось, что боги существовали всегда… – Да. Так что, в какой-то степени, ты старше, чем я, несмотря на то, что твой век – век, а мой – вечность. Айрен засмеялась, и Алиссер вместе с ней. Они лежали на траве, смотрели на звёзды и смеялись, разделённые вонзённым в землю Дейстоном и пропастью времён. Когда до рассвета оставалось совсем немного, король въехал в спящий ещё лагерь один, верхом на усталой лошади, с перекинутым через спину луком и тушей оленя, в голове которого зияло отверстие от копья.