Яркий закат

Нина с шумом плюхнулась на землю, больно приземлившись на пятую точку. Ладно хоть головой не ударилась. Однако на бледных ладонях теперь красовались свежие и кровоточащие ссадины. И судя по всему след от её неудачного падения остался не только на ладонях — на новых светло-голубых джинсах, которые Наташа подарила ей на прошлой неделе, на левой штанине в области икры красовалось пятно и маленькая дырочка. Черт, вот и поносила. Добровольская мягко выругалась, обозвав скейт не самыми приятными словами, а потом поднялась с асфальта, попутно отряхнувшись. Была бы воля Нины — так и просидела бы здесь, оплакивая испорченную штанину новых оригинальных джинсов. Мама говорила, что не стоит надевать их кататься на этой, как она выразилась, деревяшке, и оказалась права. Придется покорпеть, чтобы вернуть им вид до падения. Радовало одно — любимая футболка в разноцветную полосочку не пострадала. Хоть что-то хорошее в этом злосчастном падении. Нина заправила прядь рыжих волос за ухо и поднялась с пыльного асфальта. Взяла в руки скейт, который так и стоял в полуметре от неё целый и невредимый. Просто не убиваемая доска. Она, вон, джинсы чуть не угробила, а этой деревяшке хоть бы что. Нина расстроенно выдохнула, а потом внимательно посмотрела на второй этаж здания прокуратуры, где располагался рабочий кабинет сестры. Вряд ли у Наташи в рабочем столе могли быть перекись и вата, но там хотя бы вода есть, и ей удастся промыть ссадины. Однако сестра попросила подождать её на улице, и вроде бы в её просьбе ничего сложного не было. Нина понимала, что если поднимется, то наверняка получит от Наташи, но всё же ладони ныли больше. Девочка смело шагнула в сторону входа. Преодолела дежурного на входе, ловко пролетела два лестничных пролёта, а потом, оказавшись в нужном коридоре, осмотрелась по сторонам. Кругом было пусто. И тихо. Но тихо было до того момента, пока Нина к тишине прислушиваться не начала. Или просто она существовать на втором этаже в данный момент перестала. Коридор разразился жёстким криком — сначала мужским и грубым, а потом больше нервным и истеричным. Второй голос явно принадлежал подростку. Добровольская чужими разговором никогда не интересовалась, а привычки подслушивать не имела, но тут все-таки прислушалась. Взрослый, хриплый и чуть прокуренный голос Нина узнала сразу. Он принадлежал коллеге Наташи — Валерию. Мужчина явно был слишком рассержен, то и дело выплевывая звонкие маты в адрес своего собеседника. Оппонент такой многословностью не отличался, но тоже доволен происходящим не был. Парень то и дело огрызался, доказывая свою правоту. Наконец ссора утихла, и раздались шаги. Нина, словно очнувшись, сделала вид, что только поднялась по лестнице. Валерий явно был застигнут врасплох таким неожиданным появлением рыжеволосой девочки в стенах прокуратуры. Он практически незаметно охнул и тревожно оглянулся к концу коридора, откуда вышел. Нина тактично сделала вид, что о произошедшем между следователем и по всей видимости, его сыном даже не слышала. Девушка слабо улыбнулась, а потом перевела взгляд на мужскую фигуру, быстро пролетевшую мимо неё и отца, словно пуля. Незнакомец ни на неё, ни отца даже не смотрел, но грубо задел отца плечом, покидая стены учреждения. Точный слух Добровольской сумел уловить, как парень шмыгнул носом. Рыжеволосая слегка напряглась: если ссоры между отцом и сыном доходят до того, что второй плачет, Нине даже не по себе становилось. Валерий производил на неё впечатление хорошего человека. Конечно, усталость на работе и большая нагрузка могли сильно давить на мужчину, но срываться на сыне явно не решение проблемы. Взять хотя бы Наташу — она на Эллу так не срывалась, да и сама Нина с мамой от её тяжёлого настроения не страдали. Наташа не умела разделять работу и семью, но на близких не срывалась. А если Нине удавалось, она и помочь сестре умудрялась. — Здравствуй, Нина, — мужчина ослабил галстук, затянутый на шее. Нина слабо улыбнулась и кивнула. Потом поздоровалась в ответ. Мужчина незамедлительно открыл дверь в кабинет, пропустив рыжеволосую вперёд. — Наташа, вы посмотрите, кто под дверью стоял! — Козырев привлёк внимание не только сестры Нины, но и Бокова, который без особого интереса взглянул на Нину. Он словно знал, кто там за дверью прятался. Или просто увидел, как она со скейта шлепнулась, ведь всё то время, что девчонка на асфальте свои джинсы оплакивала, у окна стоял, одну сигарету за другой выкуривая. Наташа испуганно посмотрела на Нину. Светловолосая пусть этого и не показывала, но за Нину всегда очень волновалась. И её появление сейчас её тоже напрягло. А вдруг что-то с ней самой случилось? А вдруг с мамой или Эллой? Девушка оторвалась от папки с бумагами, внимательно осмотрев рыжеволосую. Взгляд её остановился на покрасневших руках, которые держали скейт. — Я тут упала, подумала, вдруг у тебя перекись какая есть… — Предположила Нина, слегка пожав плечами. — Здравствуйте, Евгений Афанасьевич! — Девчонка умело перевела внимание со своих рук на совершенно иную тему. Боков усмехнулся. Лишь кивнул Нине в ответ. — Больше ничего не ушибла? — Строго спросила сестра, а потом подошла к своему столу. Блондинка открыла ящик и вытащила из него тонкий марлевый билетик и небольшой флакончик перекиси. — Нет, вроде, — Нина подала плечами, а потом продолжила: — руки и ноги на месте. Она усмехнулась. Валерий, наблюдавший за Добровольскими, добродушно улыбнулся на реплику Нины. Он некоторое время молчал, а потом вдруг сказал: — Вот же у вас забавно сейчас! На велосипедах не катаетесь, а на деревяшках каких-то — за милую душу. Другое вы поколение совсем… — Последние слова следователь словно не всем присутствующим сказал, а самому себе, будто бы в слух размышлял. — А мне нравится, — безобидно ответила Нина. Наташа недовольно выдохнула на реплику сестры, а потом одними губами прошептала, что «ей всё, что травмы приносит нравиться», Когда боевые ранения были обработаны, Нина со спокойной душой выдохнула и уже собралась покинуть кабинет, но строгий голос сестры остановил ещё раньше, чем она успела покинуть кабинет. Рыжеволосая ойкнула, а потом внимательно посмотрела на Наташу, прекрасно понимая, о чем она ей сейчас скажет. Пятно и дырочку на новых джинсах так просто перекисью и марлей не выведешь. — Сама стирать будешь, — Нина кивнула. — Как хочешь, Нин, но чтобы они были как новые. Понятно? Рыжеволосая кивнула. Она больше удивлена была такой спокойной реакции сестры. Нина себе уже напридумывала, что Наташа кричать начнёт, пообещает, что подарков ей больше не видать, но та была спокойна. Добровольская-младшая выдохнула. Потом посмотрела на огромную кучу бумаг на столе у сестры. Судя по всему ждать её придётся долго. — Я пойду. Не буду тебя ждать, ладно? — Нина приоткрыла дверь. — Я совсем скоро закончу, пойдём вместе. — Рыжеволосая устало взвыла. — Наташа, я домой хочу! Ты видишь к чему приводит моё нахождение здесь? — Нина поочерёдно указала на руки и джинсы. Мужчины, наблюдавшие за перепалкой семейной четы усмехнулись. Наташа закатила глаза и сердито посмотрела на сестру, разрушавшую дисциплину в её коллективе. Она бесцветно разрешила сестре пойти домой, не забыв напомнить о безопасности. Нина на это лишь отмахнулась. Рыжеволосая подняла в руках скейт, назвав его средством личной защиты. Им если врезать кому, тот больше не встанет. А вот хозяйка на него — пожалуйста. Доска так и останется целой и невредимой, а потом ещё и до дома домчит с ветерком. Кивнув на просьбу сестры быть аккуратнее, Нина скрылась за дверью и поспешила на улицу. Прийти ей в любом случае придётся вовремя, ведь Наташа уже успела маме позвонить и сказать о том, что младшая из прокуратуры ушла и скоро дома должна быть. Так что лишнее время трюки потренировать у Нины не получилось бы при любом желании. Рыжеволосая широко раскрыла дверь и проскользнула на улицу, подставляя лицо тёплому летники ветру. Солнце уже скрывалось за горизонтом. Может и домой до темноты успеть сможет. Нина не успела встать на скейт, как на глаза попался тот самый мальчик, пулей выбежавший из здания, когда она стояла у дверей в кабинет. Незнакомец сидел на бордюре. Опечаленное выражение лица мимо проницательной Нины не скрылось, и девушка убедилась в своих предположениях касательно юноши. Он точно плакал. Потому шмыгал носом, когда уходил. Потому и сидел сейчас здесь. Такой опустошенный и разочарованный. Глядя на него Добровольская могла сделать два вывода. Первый: Козырев крупно поссорился с сыном. Второй: в ссоре точно был виноват отец. Нина с сожалением остановилась, изучая парня. Он её не видел, поэтому беспокоиться было не о чем. Добровольская-младшая сама бывало с мамой и сестрой ссорилась и прекрасно понимала какого это. Поэтому хотелось лишь поддержать юношу, и даже как-то утешить, что ли. Рыжеволосая медленно выпустила скейт из рук, а потом не сильно толкнула его ногой, в сторону сидевшего в одиночестве парню. По её расчётам доска должна была остановиться прямо вблизи его кроссовок. И вся смелость, бушующая в Нине в тот момент, когда она так мечтала поднять пареньку настроение, вдруг исчезла. Она неловко стояла недалеко от незнакомца и переминалась из стороны в сторону. Козырев младший оказавшийся рядом скейт даже не сразу заметил. Он поднял голову, лежащую к него на коленях и внимательно осмотрелся по сторонам. Столкнулся глазами с Ниной. Рыжеволосая всё так же несмело, но всё чуть увереннее, приблизилась к парню. Она подошла ближе и притянула к себе скейт. — Твой папа работает с моей сестрой, — заговорила Добровольская, изучая мальчишку взглядом. Он внимательно посмотрел на Нину, чуть приподняв бровь. — Меня Нина зовут. Рыжеволосая опустилась на бордюр, аккуратно присела рядом, а потом протянула руку парню. Тот без особого желания пожал её, даже не взглянув на Нину. — Стёпа, — безэмоционально откликнулся Козырев. Вот и познакомились. — Ты катаешься? — Нина указала на скейт взглядом. Степан отрицательно покачал головой. Рыжеволосая выдохнула, даже не зная, что ещё сказать. — Попробовать хочешь? — Неожиданно предложила Добровольская. — Я не умею. — Козырев фыркнул. — Свалюсь сразу же, как встану, — добавил он. Нина усмехнулась. — Мне это не мешает. Ты бы знал сколько я с него падала, пока кататься училась. — Нина посмотрела на небо, будто бы вспоминала былые времена, когда даже просто постоять на скейте было сравнимо с победой. — Сегодня вот джинсы порвала. — Нина слабо улыбнулась, а потом указала на небольшую дырочку на штанине в области икры. — Сильно ругали? — Уточнил Стёпа. Нина тут же будто бы ожила и ещё больше заинтересовалась сухой беседой. Рыжеволосая покачала головой, а потом ответила: — Наташа дырку не увидела, сказала, чтобы просто отстирала. А мама не знает пока. Но ей они всё равно не нравились, так что не расстроится, думаю. — Добровольская поставила ноги на заклеенный множеством пёстрых картинок скейт. Среди кучи наклеек красовалось одного пустое место, сравнимое со странным родимым пятно на теле человека. На пустом коричневом кусочке дерева красовались буквы, выведенные красным фломастером, который Нина одолжила у одноклассницы. — Попробуешь, может? — Аккуратно спросила Добровольская. — Если не убьюсь, то до дома тебя провожу, — предложил уговор Стёпа. Нина рассмеялась, но на условия, выдвинутые юношей, согласилась. Нина вернулась домой затемно, но говорить о том, что дошла она вполне спокойно в сопровождении Козырева-младшего не стала. В любом случае сегодняшним вечером рыжеволосой идти было куда спокойнее, чем в другие разы, когда путь она проходила в одиночку. Добровольская, конечно, задержалась, но говорить о том, что к дому она добралась не привычным путём через парк, сделав крутой крюк, не стала. Добровольская прекрасно понимала, что душевное состояние её нового знакомого было отвратительным. Однако если ей хотя бы на некоторое мгновение удалось пробудить на лице Козырева какие-то проблески улыбки, она точно со своей миссией справилась отлично. Нина хороша понимала, что каждому человеку нужна поддержка. В этот вечер она стала для Степы маленьким спасением и островком безопасности. Говорить о том, какой у Козырева плохой отец необходимости не было, да Степан, кажется, и сам об этом забыл за время прогулки.