boundless

      метки:       ООС, AU, ОЖП, Больницы, Неизлечимые заболевания       Когда ты проводишь в больницах большую часть своей жизни, многое становится привычным, обыденным. Замечаются те детали, которые обычные пациенты, не задерживающиеся в медицинских корпусах больше, чем на несколько часов, не замечают. А деталей действительно много.       В дверных проёмах кабинетов никогда не бывает порогов — когда на каталке лежит пациент, он может начать ещё больше и громче стонать от боли, если бы были эти пороги.       В девяноста процентов случаев у окон нет ручек, а всё проветривание осуществляется либо через систему проветривания, либо через узкую форточку в самом верху окна. Медицинские учреждения не готовы нести ущерб за желающих покончить жизнь самоубийством, не дожидаясь либо окончания лечения, либо окончания нескончаемой боли.       Миф о том, что в бесплатных клиниках персонал намного злее, чем платных, — полная чушь. Эмоциональная часть людей не зависит от особенностей места, где они работают. По большей части это зависело от начальства и их желания скинуть или не скинуть работу на и так загруженных людей в медицинской форме.       Феликс подмечал все эти мелкие детали не первый год и пополнял их список у себя в голове. Даже достигнув совершеннолетнего возраста и покинув привычные цветастые стены детского отделения на стерильно-бледные взрослого, все эти детали не только не поменялись, а только стали разнообразнее.       Если собрать все медицинские карты Ли Феликса в единый том, то они с лёгкостью могли бы соперничать с романом Марселя Пруста «В поисках утраченного времени», тома которого парень случайно нашёл на книжных полках в одной из больниц, куда услужливо завела его вечная спутница жизни — болезнь.       Он давно бросил попытки объяснения даже элементарного названия своего недуга. У людей всегда две реакции, и обе раздражали Ли невероятным образом, хотя его родители искренне учили смирению от этих ситуаций. Первая реакция — жалость. Грусть и сожаление сразу поселялось в глазах собеседника. Блондина не интересовало, что он ходячий труп, это старая новость. Он хотел хоть капли человеческого отношения к себе, даже несмотря на то, что он лакомый кусочек для ритуальных услуг. Вторая реакция — интерес. Но Феликс не сказал, что он адекватный и здоровый. Людей так сильно интересовало, сколько стоят все его медикаменты, являлись ли его вены решетом от обильного количества капельниц и есть ли у него шанс на выздоровление, что парню слишком сильно хотелось прибегнуть к насилию.       За все годы, что Ли пытался бороться с болезнью, единственное, что он успел принять для себя: люди глупы и пусты. Он встречал только нескольких людей, достойных хоть какого-то внимания. Остальные же вызывали неизменное желание сбежать поскорее в свой укромный уголок. В новой больнице, куда определили блондина после ряда неудачных процедур и косвенного признания главного врача клиники о том, что он больше не хочет возиться с ходячим зомби, было много укромных уголков. Больница находилась на окраине города, да и вообще не особо мелькала в рекламе, поэтому пациентов было не так много — в основном это были старики, вечно пытающиеся высказать ряд недовольств этому миру.       На третьем этаже доносилось меньше всего звуков общего хаоса, который всё же случался в этих стерильных стенах, — общая зона в тёмно-горчичными диванчиками и несколькими книжными полками привлекла Феликса ещё в тот момент, когда его везли на каталке в сторону операционной. В тот момент его то ли надежды, то ли опасения о том, что все эти мучения скоро могут прекратиться, были прерваны именно этой свободной зоной. Он дал себе обещание вернуться уже своими ногами.       И вернулся.       Бесчисленное количество вечеров он провёл именно здесь, поглощая разумом различные литературные произведения. Его родители давно начали шутить о том, что книги парню можно подавать вместо приёмов пищи, ведь эти страницы в переплёте давали ему возможность отключить свою реальность и попасть в совершенно другую. Где нет сжигающей лёгкие боли, отхаркивания всех внутренностей, ссадин и синяков от внезапных обмороков. Даже головных болей там нет. Там всё и всегда идеально.       В один из таких вечеров шёл весенний тёплый дождь. Если бы у Ли были бы силы, то он бы с удовольствием вышел бы на крыльцо, чтобы ладонями собрать небесную влагу. Но всё, что позволяло его тело, — это сидение в углу дивана, что стоял ближе всего к окну для лучшего обзора. Мелодичное постукивание капель смешалось с внезапными шаркающими шагами, которые явно направлялись в общую зону. С самым недовольным выражением лица блондин поднял голову и ждал неожиданного нарушителя его спокойной вселенной.       Ею оказалась незнакомая ему девушка, закутанная в плед из розово-красных лоскутков. Тёмные круги под глазами и излишне бледный цвет лица о многом говорил, даже если не хотелось спрашивать. С самым отрешённым видом новая пациентка рухнула на диван, укутываясь в плед плотнее и устремляя свой взгляд в окно. Феликс тайком рассматривал девушку, пока переворачивал страницы книги, стараясь не сильно выдавать своих наблюдений. Первое, что хотелось о ней сказать — она устала. Если прислушаться к её дыханию, то можно было услышать еле слышный хрип. А если обратить внимание на её руки, то можно заметить, как она то сжимает, то разжимает край пледа, что выдаёт её явное недовольство происходящим. Но её огромные круглые глаза даже не посмотрели в сторону парня, будто она его не заметила, будто его не существует вовсе. Блондину даже стало немного неуютно в обществе Ледяной Леди, как он успел окрестить пациентку. Пока он боролся в своих сомнениях, стоит ли ему уйти в свою палату или же он может остаться, девушка подала голос.       — Задолбало, правда? — хриплым голосом произнесла она, всё так же неотрывно смотря в окно.       — Что именно? — слегка смутившись от такого неожиданного разговора, уточнил молодой человек.       — Это потраченное в пустую время, — слегка прокашлявшись, ответила та, — мы столько классных вещей могли сделать в этой жизни, но эти чёртовы болячки заставили нас быть сидяче-лежачими овощами. Ты видел море?       — Только в фильмах и социальных сетях, — грустно хмыкнул Ли, откладывая книгу, предчувствуя интересную дискуссию.       — В начале зимы я думала, что умру и загадала родителям последнее желание, чтобы они отвезли меня на море, — на её бледном лице появилось небольшое подобие улыбки, — это было слишком затратно финансово и физически, но стоило каждой минуты, каждой копейки. Родители так плакали, а я понимала, что если начну плакать, то меня точно вырвет.       Блондин очень хотел сдержать смешок, но не сумел. Он слишком понимал всю эту сокровенность момента, когда сердце теплеет, а внутренности сгорают. Ледяная Леди медленно повернула голову и как в самом классическом фильме ужасов, комната отдыха озарилась холодным светом от молнии за окном. Но девушка скромно улыбнулась, подпирая голову согнутой рукой.       — На твоём лице веснушки, словно чёрные звёзды на молочном небе, — она внимательно рассматривала лицо на соседнем диване, не скрывая своего интереса, — на моём теле только миллион пигментных пятен, а твоё так красиво украшено. Даже завидую.       — Толку от них никакого, под крышкой гроба их всё равно не видно, — скривился тот, не желая принимать такой комплимент.       Он хотел добавить что-то ещё из разряда язвительных и уничижительных шуточек, но почувствовал, как его лёгкие готовятся к невыносимому приступу кашля. С ним всегда было неясно, будто игра в русскую рулетку: либо блондину удастся просто откашляться и обойтись жжением по всей грудной клетке, либо он перестанет дышать, отчего его снова уволокут в реанимацию и будут опять возвращать его к жизни через кислородную маску и витиеватые капельницы.       Кашель растекался по гортани и дыхательным путям, слово чешуёй дракона царапая все внутренности. Дышать становилось всё труднее, а слёзы сами потекли по названным чёрным звёздам. Парень почувствовал на плечах девичьи руки, что старались удержать его тело хоть в каком-то равновесии, за что Феликс поблагодарил бы, если бы не отхаркивал из себя свою же болезнь.       В этот раз русская рулетка была на стороне блондина. Через мучительные минуты кашель стих, уступая место жгучему ощущению по всему телу. Голова молодого человека гудела, что хотелось её просто отрубить для исчезновения этого чувства.       — Мне всегда легчает от прохладной воды, — девушка осторожно протянула ему пластиковый стаканчик с водой, что Ли тут же принял и стал жадно хлебать воду. — Меня, кстати, Лиз зовут. Будем дружить, пока смерть не разлучит нас?