Часть 1
21 марта 2023 г. в 16:51
Посреди Колтера стоял железный столб.
Майка хотел Мери-Бет, но Мери-Бет не хотела Майку. Майка раздувался, пыхтел, выпячивал пузо и грудь, топорщил усы, крутил револьверы, расталкивал локтями Ленни и Билла, громко звякал шпорами, сплевывал жвачку прямо на пол, а так же не мылся и не причесывался, чтобы выглядеть более дерзким. Но Мери-Бет не впечатлялась.
Чтобы решить эту проблему, Майка обратился к специалисту — Датчу.
Датчу, вообще, самому нравилась Мери-Бет. Но на пути их счастья стояла Молли и непонятливость самой Мери-Бет. Датч рассудил, что после Майки Мери-Бет проще будет заметить и оценить его, Датча, замечательность, и все наладится.
— Юным образованным девам, таким как Мери-Бет, угодна романтика, — Датч объяснил. — Пригласи ее на танец.
— Потанцуем? — Майка стоял в три ночи со свечкой над кушеткой Мери-Бет.
— Хам! — возмутилась Гримшоу, схватила Майку за шиворот и выкинула в форточку на улицу из женского барака. Майка приземлился в сугроб и по инерции стал жевать снег, подтапливая его свечкой и заедая кокаиновой жвачкой.
— Майка! — Датч, по стечению обстоятельств отвечавший тут же зову природы, изумился. — Почему ты ешь снег?
— Мери-Бет не захотела со мной танцевать, Датч, — поделился горем Майка.
— А ты зачитал ей красивое приглашение?
— Не-е-е-ет…
— Никогда не недооценивай силу слов, — Датч сурово нахмурил брови и назидательно поднял палец вверх, и Майка внял его мудрости.
— Вернемся в Блэкуотер? — он попробовал.
— Послушай, Майка, — Датч застегнул ширинку, подошел к Майке, вытащил его из сугроба и поставил на ноги. — Понимаешь, все, что тебе нужно, это пара хорошо подобранных слов и верных движений.
— Вернемся в Блэкуотер? — Майка помахал у Датча перед носом руками. Но и это не сработало. Датч взял Майку за плечо.
— У меня есть план. Завтра в то же время в том же месте.
Датч удалился. Майка собрался удалиться тоже. Но потом вспомнил, что спать ему на одной койке, под одним одеялом в обнимку с Биллом, Ленни, Хавьером, Чарльзом и замерзшими вшами, и решил, что лучше умрет от холода и недосыпа.
В три ночи следующего дня Майка стоял на улице и мерз.
— Хрена ты тут делаешь? — интересовался Артур, выходивший покурить.
— Я не-не-не против такой п-п-погоды, — огрызался Майка синеющими губами. — Я лю-лю-люблю хо-хо-холод!
— Странный тип, — пожимал плечами Артур и уходил спать.
— Майка! — раздалось через час. Майка попытался испуганно подпрыгнуть, но не смог — его ноги примерзли к месту. Датч протянул ему бумажку. — Вот, — проникновенно сказал он. — Первая часть моего плана. Ты должен все это выучить. Завтра встречаемся так же. Будем репетировать.
Майка посмотрел на бумажку и охренел. Глаза его вывалились из орбит, а внутри проснулся алкоголизм и тяга к курению. Седея, доставая трясущимися руками из кармана валидол и запивая его валерьянкой и корвалолом, Майка осел на землю и попытался осилить текст — его было много. Половину слов он даже не мог прочесть, не то, что выговорить.
Чуть успокоившись, Майка решил не заморачиваться и заучить только первую строчку: «В эту прекрасную ночь.»
— В эту прекрасную ночь, — озвучил он двадцать четыре часа спустя. Датч махнул рукой продолжать.
Артур, по обыкновению, вышел прогуляться. Отошел подальше от Колтера, закурил, собирался расслабиться, повернул голову и увидел Датча и Майку. Вокруг них кружили снежинки. Датч вальсировал. Майка странно подергивался, приседал и беспорядочно дрыгал руками и ногами. Поохреневав с пару минут, Артур распознал странные телодвижения, как танец, развернулся и поспешил в лагерь, решив, что ночных прогулок с него хватит. Навсегда.
В это время на улицу вышла и Мери-Бет. Посмотреть на звезды, полюбоваться белизной снега, отморозить ноги, набраться вдохновения. Взор ее упал вдаль, на Датча и Майку.
Снежная пурга искажала образы. Поэтому вместо вальсирующего Датча и бьющегося в судорогах Майки она увидела двух медведей, дающих друг другу пять. Схватилась за столб, сползла по нему в снег и лишилась чувств.
Майка и Датч в это время закончили репитицию, и каждый пошел в свой барак.
Майка вспомнил, что Билл, Ленни, Хавьер, Чарльз, койка, блохи, и снова выбрал бессонницу. Он закурил и направился во дворик.
Смотрит — опа! Бессознательная Мери-Бет.
Это был шанс на миллион. Майка огляделся, встал на корячки, достал член и начал, кряхтя и высунув язык от старания, наползать на Мери-Бет, чтобы ее изнасиловать. Задача была сложной: на Мери-Бет было намотано много всякого, и пока он пытался определить, где Мери-Бет, где шуба, где юбки, где он сам, Майка, поднялся ветер. Ветер осуждающе хлестнул его сначала по щекам, а потом по самому ценному… револьверам; но за револьверами он добрался и до остального. Майку слегка повело. Шлеп.
Майка озадачился. Вот в одну секунду он почти разобрался с конструкцией Мери-Бет и предметов ее туалета, и вот в другой он стоит на корячках перед столбом и испытывает странное ощущение. Майка опустил взгляд, чтобы проверить ощущение, и его охватило легкое беспокойство. В детстве они с братом лизали сосульки, потому что папа говорил этого не делать, и он еще помнил, как их соскабливали со льда ножом.
Но член это вам не язык!
— Блядь, — на всякий случай сказал Майка и деликатно попытался отсоединить себя от столба.
Отсоединение не происходило. Майка был плотно сопряжен со столбом. Это было плохо. Майка задергался, но дерганье не принесло ему ни сатисфакции, ни результата.
— Эй, Майка! — Билл, вышедший подежурить, окликнул, и Майка поседел еще раз. — Херли ты тут делаешь?
Майка прижался к столбу и запахнулся в пальто.
— Ничего, Билл! Иди куда шел!
— А эта шта? — Билл подошел поближе, наклонился, разглядывая Мери-Бет. — Мери-Бет?
— Нет. Это кусты.
— Но это похоже на Мери-Бет.
— Это кусты. Идиот.
Билл замялся. С одной стороны, ему казалось, что перед ним Мери-Бет. С другой, если это были кусты, и он принял их за Мери-Бет, такого бы ему не простили. Нет, такое запомнили бы на всю жизнь. Как этот чертов динамит.
— Хах, — он почесал затылок. — Тута вспомнил, щас очередь Хавьера дежурить.
— Почему бы вам всем просто не отдохнуть, Билл, — сладко, как мог, процедил Майка: сладко цедить было сложно, потому что от боли у него из глаз текли и превращались в сосульки слезы. — Я подежурю сегодня за вас, мальчики.
— Че, правда? — Билл подозрительно спросил.
— Да-да, Билл, иди. Отдыхай. Ты заслужил.
— Ладна. Я пашел.
Майка возликовал. Но его ликование было недолгим. Пока он говорил с Биллом, член приклеился на столб всей плоскостью. Он очень хотел ужаться, но состояние приклеивания это ему не позволяло.
Билл дошел до барака. Пока он шел, от глубокого душевного и интеллектуального потрясения все вылетело у него из головы.
— Хавьер, Ленни, вставайте, в Майке застряли кусты, и Тилли нужна помощь, — он успел сказать, прежде чем рухнуть на общую кушетку и вырубиться под гнетом крайнего умственного напряжения.
— Шта?.. — задушено крякнул полураздавленный тушей Билла Хавьер.
— Что Майка делает с Тилли в кустах?! — возмутился Ленни.
Майка мужественно пытался оттопить себя от столба с помощью спичек. В воздухе стоял аппетитный запах жарящегося мяса, Мери-Бет сладко посапывала во сне, увлекаемая ласковыми объятиями мороза в холодное забытие смерти.
Дверь барака вынесло.
— Майка! — рявкнул Ленни, и Майка с перепугу уронил спичку в сугроб, где она зашипела и погасла. — Где Тилли?!
— Какая, блядь, еще Тилли? — Майка в панике заозирался, в поисках еще и Тилли.
Тилли он не обнаружил, но обнаружил летящий ему в лицо кулак Хавьера. Бам. Кулак встретился с его челюстью. Челюсть хрустнула.
— Куда ты дел Тилли, мерзавец, прелюбодей? — Хавьер сгреб его за грудки, попытался приподнять, но приподнять не позволили ни габариты Майки, ни его кондиция со столбом. К счастью, ситуация с Тилли настолько всколыхнула души Ленни и Хавьера, что они не обратили внимания ни на кондицию, ни на Мери-Бет.
Повертев головами и оценив ситуацию, они пришли к выводу, что Тилли, в самом деле, нет, как и кустов, но есть Майка и столб. Мери-Бет к тому моменту хорошенько припорошило снегом, так что фигуру ее разобрать в темноте было невозможно ненаметанным глазом.
Хавьер отпустил Майку.
— Майка, — богатый опыт с революцией подсказывал Хавьеру неладное. — Почему ты на корячках обнимаешь столб?..
— Я дежурю.
— Ты что, плачешь? — Ленни прищурился.
— Это от холода. Глаза слезятся.
— О, у меня тоже всегда слезятся от холода глаза, — Ленни поддержал разговор.
— Прелестно, Ленни. Почему бы тебе не пойти в тепло, и не выдавить себе глаза подушкой, ты, маленький, надоедливый черномазый ублю…
— Ленни, Хавьер, друзья! — это был Датч. — Что случилось?..
Майка почувствовал, что и его пальто теперь примерзает к спине.
— Майка дежурит столб, Тилли пропала, а Билл тяжело болен, лежит при смерти с воспалением мозга, — суммировал Хавьер.
Майка взвился:
— Да откуда вы взяли сраную эту Ти…
— О? — Датч озадаченно поднял брови. — Но Тилли у себя в кровати?.. Была минуту назад, когда я… я… А, эм… А вы не видели Мери-Бет?..
— Нет, — сказал Майка.
— А что с ней? — уточнил Ленни.
Датч прошел вперед. У него глаз на Мери-Бет был наметан, поэтому в небольшом сугробе он сразу различил милые сердцу очертания.
— Мальчики, — он прищурился. — Почему бы вам не пойти спать?.. Мы с мистером Беллом… Поговорим.
Майка сглотнул. Ленни и Хавьер переглянулись, пожали плечами и отправились восвояси.
— Майка, — ласково сказал Датч. — Это что, Мери-Бет?..
— Нет, — Датч сдул с сугроба верхний слой снега, и сугроб чихнул во сне голосом Мери-Бет. Наружу торчал только ее нос. — Да. Я пытался, эм, согреть ее своим… теплом, Датч.
— Теплом.
— Да.
— ДОТЧ! — голос Молли разорвал безмятежность ночи. Датч ненавязчиво съежился, и слегка втянул голову в плечи. Он быстренько сгреб всхрапнувшую Мери-Бет в охапку, отряхнулся и затрусил в сторону бараков:
— Артур тебе поможет.
— Что? Не надо, Датч! Нет! НЕТ! ДАТЧ! Д-А-А-А-А-АТЧ!
Артур спал, ему снились кенгуру, собирающие вилами манго. Артур никогда не видел манго, и в его сознании манго были похожи на усатые томаты. Томаты качались на сальных волосах гнусного предателя, Джона Марстона, и требовали денег, совсем чуть-чуть, еще немного денег. И веры. Один, особенно крупный, склонился к нему, увеличился в размерах, и его черные густые усы закрыли собой все небо.
— У Майки проблемы, иди, разберись, — сказал томат голосом Датча и выдернул из-под Артура простыню. Артур загремел на пол.
— А! А! Что?! Датч!
— Спокойной ночи, Артур! — Датч юркнул наружу и хлопнул дверью. За стеной раздалось «ДОТЧ» и звук затрещины. Артур сел на полу, подтянул колени к груди и взялся за голову. Ему нужна была минута.
Майка принял было решение ждать оттепель, но вспомнил, что весной в Колтере минус двадцать; попытался отковырнуть себя ножом и отколоть револьверами, но не преуспел. Послышались шаги.
— Майка, — Артур остановился над ним с угрюмым видом. — Датч сказал, у тебя проблема. В чем дело?
Майка насупился.
— Нет у меня никакой проблемы.
— Да ну.
— Со мной все прекрасно; иди куда шел, Морган!
— Ты что, примерз к столбу? — Артур обошел его и встрепенулся. — Господи Иисусе! Как!
— Это не то, что ты думаешь!
— Мои глаза! — Артур качнулся: ему тоже нужен был валидол. — Они плавятся!
— Я просто хотел поссать, Морган! Но подул ветер, его снесло, и я зацепился!
— Было бы, чем зацепиться!..
От возмущения, Майка потерял дар речи. Пока он пыхтел и раздувал щеки, придумывая ответ, Артур пытался решить, как ему жить с увиденным, и стоит ли вообще пытаться. В процессе решения этих вопросов, он покачал столб, покачал заверещавшего Майку, почесал бороду, потянулся к поясу.
— Зачем тебе нож, Морган?! — завопил Майка, потея.
— Ты уверен, что тебе нужна эта штука? — Артур попробовал лезвие на остроту. Майка дернулся, и такова была сила этого дерга, что столб поддался, упал.
— Слушай, я вижу тут всего одно решение, — Артур убрал нож и обошел Майку.
— Какое?! — Майка, придавленный столбом, слабо ворочался; он ни на грамм не доверял Артуру и готовился держать оборону.
— Холода никуда не отступят, а Датч почему-то не хочет, чтобы ты сдох. Остается двинуть туда, где холодов нет.
— В Блэкуотер? — Майка оживился.
— Ага, щаз.
Артур сидел на козлах, управлял тележкой, Майка лежал в кузове вместе со столбом и учил речь.
— «В эту прекрасную ночь,» — он повторял. — «В эту прекрасную ночь. В эту прекрасную ночь. В эту прекрасную ночь.»
— Слушай, может, ты заткнешься уже, а? — Артур не выдержал.
— Сожри валидолу и зажуй доктор Момом, Морган!..
В это время Левитикус Корнуолл, сэр, кавалер и прочие титутлы, нефтяной магнат, филантроп, филантропил частный бизнес на границе Амбарино и Вест Элизабет. Частный бизнес заключался в лесопилке и мешал прокладыванию поступи цивилизации — железной дороги.
— Продайте мне свой бизнес, — говорил Корнуолл, и две гориллы с пушками слева и справа от него утвердительно кивали. За этим наблюдали Пинкертоны, приведенные сэром Корнуоллом в качестве аппарата контроля легитимности сделки.
— Моя не знать бизнес, — отвечал бородатый лесопил Ли, — Моя, моя отэц, дед и дед моя дед рубить лес, дрова, топить печка, строить изба, твоя покупай дерево?..
— Моя… Тьфу! — Корнуолл в сердцах сплюнул. — Вот тебе бумажка, вот тебе ручка, вот тебе доллар, подписывай документ передачи собственности!
— Шта?..
Путь в теплые края для Артура и Майки пролегал через участок земли, который Корнуолл хотел облагородить цивилизацией. После сильного душевного потрясения, видел Артур неважно, что помешало ему вовремя разглядеть заслон из Пинекртонов.
Произошла авария.
— Тьфу ты черт! — Артур выругался. С влажным хлюпаньем и чавканьем кого-то перемалывало под колесами. Это был агент Эндрю Милтон. Верхняя его половина.
Пинкертоны восприняли гибель своего лидера как акт агрессии и открыли огонь по противнику. «Негодяи!» — возмущался агент Росс.
Артур ничего не понял, но открыл огонь тоже. Майка тоже не понял ничего, но увидел кровь, услышал выстрелы, и у него сразу поднялось настроение. Двигаться он не мог, но это ему не мешало: он отсреливался прямо из перевернувшейся тележки во всех и сразу, включая Артура.
— ДА ПРЕКРАТИ ТЫ ПО МНЕ СТРЕЛЯТЬ! — вопил полуослепший Артур, но полуоглохший Майка его не слышал:
— На тебе! — и чья-то голова взорвалась, как спелый арбуз. — И тебе! — взорвалась и голова дровосека. — И тебе! — и у Росса. — И тебе, — и у проходившей мимо белки.
О’Дрисколлы, промышлявшие в том же районе, услышали выстрелы, и как настоящие стервятники решили поживиться, запрыгнули в седла и поскакали, предвкушая добычу.
От градуса тепла на пограничье Амбарино и Вест Элизабет и происходящего в целом, Майка отогрелся и, наконец, рассопрягся со столбом. Увлеченный любимым делом — убийством — он вывалился из тележки, путаясь в штанах и пальто. В это время из своего укрытия выполз Корнуолл. Увидев палящего во все стороны Майку, вопящего, трясущего револьверами и посиневшими причиндалами, он осознал, как сильно ему нужен валидол.
— Валидолу, — он схватился за сердце и осел на землю. БЛАМ. Его голова взорвалась, а Артур схватился за свою:
— ШТО ТЫ ТВОРИШЬ, ЭТО ЖЕ СЮЖЕТНЫЙ ЭНПИСИ!
Майке было по барабану. Прискакали О’Дрисколлы, увидели то же, что увидел перед смертью Корнуолл. Попытались развернуться и уехать. Вошедший в раж Майка и прозревший Артур не дали. Так не стало О’Дрисколлов, Корнуолла и Пинкертонов.
И лесопилки.
Но цивилизацию не остановить; железная дорога была проложена, но это совсем другая история.
Артур переступил через чье-то тело. Потом через второе, третье…
— Ну, отклеился? — спросил он у пинающего осиротевший столб Майки Белла.
— Отклеился.
— Тогда поехали обратно.
И они поехали.
Но это счастливая история, поэтому они не бросили столб, а взяли с собой и сделали полноценным членом банды.
Позже, на Нагорье Подкова.
— В эту п-п-п-п-п-прекрасную ночь, станцуете ли вы со мной, мисс Мери-Бет? — продекламировал Майка и возгордился: он учил свою красивую речь месяц.
Мери-Бет посмотрела на Майку, на высоко стоящее в небе солнце, погрузилась в воспоминания; Майка, нависший над ней в три ночи со свечкой, танцующие в снежной буре медведи, какие-то бредовые воспоминания связанные со столбом, Хавьером, Ленни и Датчем.
— Вы знаете, сэр, я правда хуево танцую, — признала она, целомудренно потупив взор.
Залезая под теплое одеяло и обнимая столб, Майка подумал, на хрена ему сдалась эта Мери-Бет, когда у него есть столб, который принимает его таким, какой он есть без красивых речей и никогда не скажет «нет».
Конец.