За что мы (не)любим метки

Проститу́ция (от лат. prostitutio ← pro + statuo буквально «выставлять впереди (напоказ); выставляю для разврата, бесчещу») — оказание сексуальных услуг за плату. А вот и до древнейшей профессии добрались. Скажите, только мне кажется, что фраза эта звучит немного игриво? И еще — фундаментально. Типа, раз древнейшая, то была всегда и будет всегда. И не денешься ты никуда, смирись. Более того, ничего страшного с древности не случилось, а значит пусть будет. Начнем с того, что за статус древнейшей профессии, по мнению ученых, борются шаманизм, собирательство и резка по камню/кости. Так что опять тут случилось манипулирование сознанием и подмена смыслов. Любопытно стало, кто первый сделал вброс? И вот что нашла на Дзене: «Выражение «древнейшая профессия» впервые встречается в поэме английского поэта Генри Брука «О надувательстве», опубликованной в 1792 году. А в 1889 году появляется рассказ Редьярда Киплинга «В городской стене», героиней которого является проститутка Лалан. Начинается рассказ словами: «Лалан — представительница самой древней в мире профессии». Однако ещё в 1884 году, за пять лет до Киплинга, выходит книга Энгельса «Происхождение семьи, частной собственности и государства». В которой встречается словосочетание «древнейшая профессия» Детальнее копать не буду, бог с ними, с эвфемизмами. Еще в школьной юности читала я «Таис Афинскую» Ефремова, что-то про японских гейш уже знала, не помню откуда. Да и вообще любила я книжки про самую древность. Вот из них и почерпнула первые сведения о храмовой проституции, о статусной проституции. О плотской стороне дела я знала примерно ничего (ну вот такая святая простота). Но из исторических романов вроде бы следовало, что при храмах служили с рвением и удовольствием. Отчего я и сделала вывод, возможно неверный, что храмовая проституция была сугубо добровольной. Накрайняк было вино и веселящие травы в курительницах. В юности, знаете ли, все эти штуки представляются щекочущим нервы экстримом, эпатажным сексуальным опытом и все такое. Греет душу своя собственная толерантность, типа, вы посмотрите, какая я продвинутая, читаю и даже делюсь с окружающими пикантными сведениями, не краснея. Читать — это переживать чей-то опыт, находясь в безопасности своего ограниченного знания. Годы идут, опыт, сын ошибок трудных — ура, я наконец-то осознала смысл сего выражения — прирастает, зона незнания сужается. То, что не задевало раньше или вызывало, хм-хм, животрепещущий интерес, стало большим, больным и неправильным. Полистала я несколько статей, достаточно серьезных, о проституции как явлении, о разных точках зрения на нее. Заставили задуматься над насилием вообще. Все приводить не стану, если интересно, названия вот. Н.В. Ходырева «Современные дебаты о проституции. Гендерный подход» А. Елистратов «О прикреплении женщины к проституции» И.В. Шмаров «Проституция и преступность» Доложу о выводах. Сначала гендерный подход. Все-таки в большинстве своем проститутки — женщины, обслуживающие мужчин. Небольшой процент проститутов мужеска пола был всегда, в некоторые времена и в некоторых местах чуть больше, чуть меньше. Были\есть и женщины для женщин. Но мало. Таки эксплуатация женщин мужчинами — историческая традиция. За изучение и искоренение проституции яро принялись феминистки. Но. И у них существует два подхода в понимании явления. Первый: это нормальная работа, которую нужно легализировать, социализировать, честно платить налоги и спать спокойно. То есть работать в сфере сексуальных услуг следует, разумеется, добровольно, по личной склонности, предварительно обучившись в том числе психологическим приемам самопомощи. Ну там, соцпакет, пенсия, как у балерин и всетакое. То есть, делая проституцию видимой, общество сделает ее если не уважаемой, то, хотя бы пристойной профессией. А значит и стигматизация снимется, и другие проблемы отвалятся сами собой. Не отваливаются. Даже «шведская модель» работы над снижением запроса не слишком хороша получается. За двадцать лет, что мужчины, пойманные на проститутке, платят штрафы, количество секс-услуг вроде как снизилось. Но. Не экономист я и не социолог, ни черта не понимаю, как с этим всем обращаться. О втором подходе. Проституция ни разу не нормально. Она калечит человеческие жизни, психику и тело. Проституция всегда насилие над личностью, даже если со стороны все выглядит пристойно и добровольно. Возможно, даже наверняка, есть крохотное количество дам, страдающих нимфоманией и счастливо нашедших себя в секс-услугах. Но большинство попадают в эту сферу совсем не добровольно, даже если все выглядит именно так. Давайте я вам лучше цитату принесу из статьи Н.В. Ходыревой «Современные дебаты о проституции. Гендерный подход»: «Показательно, что те, кто еще в проституции, и те, кто вышел из нее, нередко демонстрируют противоположные представления и мнения. Так как практически невозможно каждый день идти на работу и ясно осознавать, что над тобой совершается насилие, то изобретательный ум и принцип когнитивного диссонанса заставляет таким образом переформулировать реальность, чтобы хоть как-то безболезненно существовать в ней и осуществлять свое экономическое поведение. Исповедь бывшей проститутки хорошо иллюстрирует это: «Если бы меня спросили тогда, я бы, безусловно, ответила, что я сама выбрала эту работу, а что мне можно было бы ответить? Рассказать о насилии, которому я подверглась ранее в моей жизни? О том, как я была брошена не только своим отцом, но и своей матерью? О демонах, которые преследовали меня всю жизнь? Вместо этого я бы сказала — это то, что я выбрала делать. Только лишь для того, чтобы сохранить какое-то достоинство» (цит. по: Eek, 2003). После выхода из проституции эта женщина использовала другой дискурс и другую позицию: «Я могла бы говорить еще больше о насилии над женщинами, у которых есть опыт проституции, со стороны их сожителей, а также со стороны их клиентов. Насилие там всегда было как компаньон. Вне зависимости, легализована проституция или нет. Однажды, я уверена, вы также увидите проституцию через такое же прозрачное стекло, которое используем мы, и поймете, что женщины никогда сами не выбирают проституцию. Рано или поздно им все равно придется делать вещи или оказывать услуги, которые они никогда бы не согласились делать перед тем, как попасть в секс-индустрию. Ни одна женщина не знает до конца, во что она себя втравливает до тех пор, пока уже не становится слишком поздно. Это один из самых сильных аргументов секс -индустрии, что женщина дает свое согласие. В то же самое время они забывают про свою собственную бесчестность как часть того согласия женщины. И они никогда не скажут женщине полную правду о том, что ей придется делать. Вместе с тем сутенеры и владельцы клубов — очень опытные манипуляторы и у них хорошо подвешен язык. Они подают свои идеи в красивой упаковке, и это просто вопрос времени, когда женщина даст свое согласие. Такие слова, как: «ты выглядишь так чувственно, так красиво, почему бы тебе не делать деньги на твоей красоте?» это все стратегии превращения женщины в товар» (цит. по: Eek, 2003)» Вот полностью плюсуюсь к вышесказанному. Оттого и литературные истории, в которых затрагивается тема проституции, вызывает иногда, как бы повежливей сказать, отторжение, что ли. Когда ты читаешь и понимаешь, что герой\героиня-проститутка находится в подозрительном душевном здравии, бодра, весела, к бутылке не прикладывается, таблеточками не закидывается, радостно спешит на работу и отдается ей полностью, бессонницей не страдает, рефлексии не предается, депрессии ей неведомы. Не, я не считаю, что в романе, тем более, в коротком рассказе надо прописать неадекватность. Но небольшие намеки в характере были бы нелишними. Можно, конечно, изобразить перса достаточно молодого, с непотрепанными нервами и телом, который только-только вступил в профсоюз секс-услугистов, причем реально добровольно, без драматических сцен с похищением, продажей, изнасилованиями и прочим трэшем. Чисто подработать, подумаешь, трахаться же приятно, чо такова? И денежки лёгкие. Изменений в менталочке еще нет. Но будут. Кстати, повышенная тяга к семье, в смысле, к теплым, близким отношениям, тоже один из признаков искажения характера проститутки. Она\он бывают излишне привязчивы, навязчивы в своей влюбленности, а это мало кому нравится. Не отсюда ли растут ноги у еще одного странного мифа: «лучшие жены — это бывшие проститутки»? Кстати, мужики под этим подразумевают, что шлюха типа нагулялась, насосала сотни членов и успокоилась. Это я в инете сие мнение увидела, да не одно, высказанное с мерзким похабным хмыком. Я расшифровала это так: авторы высказываний искренне убеждены, что женщины идут в проститутки по призванию своей шлюховатой души и за лёгким заработком, бабы, чо с них взять, только пи… Посмею сделать предположение, что неуважаемые господа меряют по себе и своей кобелиной натуре, полагая, что женщины физически хотят секса ежеминутно. Только мужчины снова забывают о ролях. Это они доминируют, проникают, вбиваются и все такое, да еще и платят за это. Вот было бы прикольно поменяться местами хоть на день. Я бы послушала потом мнения. Читала я немного юношеские дневники Льва нашего Николаевича Толстого, хотя и не любитель мемуаристики. Разочаровалась еще больше в зеркале русской революции. Во времена мужания Лёвушки в дворянских семьях было принято отцу вести своего сына к продажным женщинам, дабы научиться элементарно куда и что пихать. Пятнадцатилетнему Левушке не повезло. У него оказалось зело высокое либидо, но реализовать его было сложно. От первой же проститутки юноша испытал странную смесь возбуждения и брезгливости. То есть трахаться страсть как хочется, но от этого Лева, тонкая, нервическая натура, посчитал грязным животным уже себя. Но! Довольно быстро талантливый юноша перевел стрелки на женщин!!! Круто, да? Невыносимо стало полагать себя похотливым козлом, а потому он стал считать всех женщин сосудами греха, развратницами, которые ежесекундно готовы вцепиться в серьезного мужчину и низвести его до своего скотского уровня. Это они во всем виноваты, а я в весь в белом. Да, друзья, примерно такими словами Лев Николаевич и писал. Ну и отношение к женщинам в целом, не только к продажным, в его «Крейцеровой сонате» прям капсом прописано. И в дневниках его несчастной жены. Читайте да обрящете. Между прочим, да, и проституткам хочется, наконец, стабильности, если они выходят из секс-индустрии. Хочется именно семьи и любви, чтоб оценили не только тело. Подразумевается, что в жены возьмет ее тот, кто ранее пользовался услугами и в курсе всех прошлых прегрешений. То есть — деву в беде опять пришел спасти и поднять до себя настоящий принц! Вот тут, мне кажется, кроется подвох. Мужчина, особенно, если это постоянный потребитель секс-услуг за деньги, воспринимает проститутку именно как товар. Не знаю, как должны встать звезды, чтобы клиент вдруг проникся, заметил что-то сверх тела. Прекрасную широкую душу и два высших образования, да-да. Поговорить? В дешевом сегменте, в уличной проституции — сомневаюсь, что там разговаривают и смотрят в лицо. В дорогом, типа эскорта, красиво присутствуют. Наверное. А проститутка, в свою очередь, перестает доверять мужчинам. И как тут стать идеальной женой с абсолютным недоверием, подозрительностью и уверенностью, что все мужики козлы? Мне в первую очередь вспоминается роман Куприна «Яма». Воспринимаемый чуть ли не как порнография в пуританские советские времена, он поразил меня тоской и безысходностью. Вот там как раз отлично изображено то, что сейчас называют стигматизацией. То есть, клеймо, социальный ярлык, ведь проституция в те времена, больше ста лет назад, лицемерно считалась как бы запрещенной, но была разрешена на условиях полного подчинения проституток полицейско-врачебному контролю. Желтый билет, то сё… И работницы домов терпимости, разумеется, считали себя грязными, недостойными нормальных женских радостей, низшей и презираемой кастой. В полном соответствии с общественным мнением. Какой там законный брак для падшей, о чем вы. Вот у Куприна как раз был эпизод с воодушевленным студентом, который слегка увлекся проституткой, простой деревенской девушкой. Он попытался «поднять ее до себя», наивный социалист, забрал из борделя, поселил в квартире, пробовал дать ей профессию, но быстро разочаровался, тяжелое дело-то, неблагодарное, разлюбил, да и выставил на улицу. И отправилась дева обратно в дом терпимости. Общественное мнение ни черта не изменилось. Если только женщины, как более эмоционально чуткие, стали жалеть несчастных шлюх. Отлично, теперь проституция запрещена, борделей нет, лепота и благорастворения в воздусях? Нет. Мы прекрасно знаем, что нелегально всё существует как было и даже хуже. Подпольный бизнес, плюс стигматизация накладывают печать молчания такой величины, что не каждая психика выдержит. Тотальное одиночество — тоже удел проститутки. Разве что женщине\мужчине невероятно «повезет» не иметь ни одного человека родни, близкого, друга, знакомого, одноклассника, однокурсника и просто соседа по лестничной площадке и бабок у подъезда. Всех тех, от кого надо скрывать свою неуважаемую профессию и оправдывать неправедные доходы. О, придумала, надо просто жить в дружном коллективе публичного дома. Что будет либо прекрасной фантастикой, либо кровавым криминальным ужасом. На выбор автора. Это я все пытаюсь состыковать реал с литературой, которая как бы отражает жизнь. А, да, еще из стигматизации неизбежно вытекает низкая самооценка, неуверенность в себе и эмоциональная тупость в качестве защитной реакции. Попадались мне книжки с второстепенными персами — добрыми проститутками, которые ненадолго дают укрытие беглому положительному герою, например. Мило. Ромфант один скачала, но так и не смогла прочесть, а ведь даже в бумаге выходил это «Публичный дом тетушки Марджери». Гляжу и продолжения есть. Очередная попытка возвести проституцию в ранг высокоинтеллектуального эскорта что ли. Ну и фантастика — ГлавГероиня суккуб — помогает плести красивости и прикрывать грязненький реал. Никак не дают покоя лавры гетер и гейш, элиты продажных, вернее, работавших женщин, которые, говорят, даже проститутками не были в физическом смысле, скорее актрисами и аниматорами, как сейчас сказали бы! Знаем то мы про них из художественных книг, античных пьес и современных исторических романов. А как они там, в древности, жили поживали на самом деле, что чувствовали, услаждая беседами и танцами безумных императоров и бешеных сёгунов, плакали ли в подушку, отдавая своих неизбежных детей в «добрые руки», резали ли глотки насильникам или себе, счастливо и в достатке доживали до старости, как знать? Будьте внимательны, господамы авторы, ройте матчасть. По вашим творениям, возможно, потомки будут восстанавливать картину мира в «диком двадцать первом веке», дисеры писать, романчики развлекательные кропать и снимать сериалы.