Об экспериментах, прошлом, и, конечно же, соли.

Жёлтая жидкость быстро переливалась из одного сосуда в другой, то и дело меняя свой оттенок. В тишине особняка слышалось только тихое бульканье и нервное бормотание Джекила. Половина первого ночи, а он тайком пробрался в лабораторию и словно неумелый бандит оглядывается и трясётся. Ах, если бы увидела его в этот момент доктор Кейт… В очередной раз пересыпая препараты, Генри дрожащими руками подносит жидкость огню. Одна секунда… Две… Три… Дурно пахнущая смесь окрасилась в красный цвет, и юноша с трудом поборол желание разбить колбу вдребезги. — Что не так… Боже, да что не так?! — восклицает он, перед тем как судорожно закрыть рот руками. Не хватало ещё разбудить кого-то. Все ингредиенты были высшего качества, полностью соответствовали мерам, количеству и описанию. Тогда почему же злосчастная сыворотка, вместо должного зелёного, принимала черт пойми какие оттенки? Генри переделывает смесь уже больше пяти раз, но нужный препарат все никак не желает выходить. И, черт возьми, даже спросить об ошибке не у кого! Вздохнув, Джекил оглядывает рабочее место. Пожалуй, стоит начать убираться. Плевать он хотел на эту сыворотку. Может, утром будет ясно. А вот нагоняй от доктора он получит. Если не за беспорядок, то как минимум за бессмысленную трату материалов. Делать нечего. Нужно привести мысли в порядок… Но ни завтра, ни на следующий день, и даже ни через неделю разгадка тайны не желала является перед юным учёным. Сколько бы он не перечитывал записи, найти ошибку в расчётах у него не выходило. Альбинос уже начал было задумываться о том, чтобы бросить эту затею. Ровно до одного момента. … — Ах, давно я сюда не заглядывала! — протянула Холлидей, осматривая аптеку. — Да, какое-то время. — улыбнулся Аллан, складывая материалы в пакет. — Ох, да тут у тебя перестановка, как я погляжу! Хах, а ведь в этом месте ничего не менялось ещё со времен Мистера Мо! Царство ему небесное. Джекил слушал эти разговоры, и, казалось, впадал в некий транс. Иной раз, он мог часами слушать болтовню доктора о старых временах. И даже увлекаться этим сильнее, чем её лекциями о химии. Ещё бы, ведь Кейт, хоть и частенько повторялась, но в каждый свой рассказ выкладывала новые подробности. Сколько лет Генри живёт с доктором, и сейчас впервые узнает, что ты была знакома с предыдущим аптекарем. И так каждый раз, о чем бы Холлидей не рассказывала, она обязательно упоминала какие-то новые детали. Но рассказ учёной о вечно хриплом аптекаре прервался, когда пакет в руках Аллана порвался, и куча соли рассыпалась по ещё мокрому полу. По началу все начали смеяться, но когда доктор опустила взгляд вниз, на соляные разводы, её лицо скривилось в гримасу ужаса. — Аллан. Будь добр. Скажи, что это за странная соль? Новая партия? — Аптекарь кивнул. — Не так давно привезли из совсем нового карьера. — мужчина взял в руки метлу, стараясь собрать то, что ещё не пропиталось жидкостью. — Просто ужасная партия. Взгляни на эти разводы. Хорошая соль не даёт подобной реакции. Я более чем уверена, что она к еде не пригодна. — Аллан смутился, прижав метелку к себе. Он уже много лет знал Холлидей. И подобное выражение видел на её лице лишь дважды. — Что ж, ты у нас тут талантливый химик. И тем более, мой старый приятель. Раз уж ты говоришь, то я верю. Пожалуй, нужно заказать новую поставку. Кейт, на удивление, не осталась, а спешно развернулась и, попрощавшись, поспешила выйти из аптеки, унося с собой пакеты. Генри подошёл к Брауну ближе, смотря на белые кучки на полу. — А можно мне забрать один мешок? — Аллан удивлённо взглянул на Джекила, и из-за пристального взгляда тот ощутил толпу мурашек по спине. — Ах, ну знаете… Скоро ведь зима. А у нас крыльцо вечно скользкое. Вот я и подумал почему бы и нет… — Что ж, она все равно больше ни на что не годится. Бери, конечно. Джекилл схватил мешочек и, поблагодарив аптекаря, поспешил вслед за доктором. … — Добрый день, Генри! — идущего по улицам альбиноса прервал голос сзади. — Габриель, как давно не виделись! — товарищи пожали руки и пошли уже вместе. — Куда ты идёшь сегодня? Неужто я дожил до чуда, и ты бежишь не в аптеку? — Джекил кинвул и приятели засмеялись. — Да, друг мой, ты действительно видишь невероятное! Я бегу к портному, доктор заказала мне новую рубаху, взамен той что я. Кхм, что испортилась. — Знаешь, я слышал, что на той неделе ты вновь повздорил с Лэньоном. Уж не он ли тебе одежду изодрал? — юноша опустил голову и вздохнул. — Генри, как так? Я бы понял, будь вы какими хулиганами, но приличные же люди… — Аттерсон, право, хватит. Мне достаточно лекций от доктора Кейт. Прошу, хотя бы сейчас, когда я стараюсь привести мысли в кучу, пощади меня. — Ставите с доктором эксперименты? — Берите выше, друг мой. — альбинос широко улыбнулся, и в его глазах вспыхнула недобрая искра. — Я ставлю эксперимент. Доктор любезно предоставила мне, пускай и не чёткие, инструкции. И возможно, сегодня, я совершу нечто невероятное. — Уверен, у тебя все получится! — Габриель похлопал товарища по плечу и, только сейчас понял, что они уже дошли до пункта назначения. Юноша уже собирался развернуться, как холодная ладонь схватила его за запястье. — Слушай. Когда я закончу, возможно, к тебе придут гости. Не пугайся, хорошо? Аттерсон кивнул и улыбнулся вновь, даже не заметив, как черти плясали в безумных глазах напротив. … Джекил не мог сказать, что сильнее волновало его душу: тот факт, что он вновь прокрался в лабораторию под покровом ночи, или же невероятный шанс на успех. Пальцы дрожали, колени подкашивались, но Генри уверенно смешивал препараты, рассчитывая каждую каплю, каждую крупицу так, чтобы все было идеально. А вот и главный ингредиент. Возможно, альбинос догадывается, почему слово «соль» на страницах дневника каждый раз было подчёркнуто. Секунда. Две… Микстура зашипела и приняла оттенок свежей травы. Ох, как сильно юному учёному пришлось прикусить рукав, чтобы не рассмеяться на весь особняк. Джекил вдохнул поглубже и поднёс мензурку ко рту. Прямо сейчас, он совершит невероятное. Он повторит невиданный никем эксперимент Кейт Холлидей. Нет, он сделает его лучше! Но после. Сейчас… Глоток за глотком жидкость быстро вливалась, оставляя во рту мерзкое послевкусие. Джекил даже успел расстроится, когда первое время ничего не чувствовал. Но после, горло обожгло, словно чистой кислотой. Желудок скрутило и Генри показалось, что из него вот-вот выйдет недавний ужин. Голова закружилась, а в глазах потемнело, и он, уже не беспокоясь о шуме, свалился на пол, перекатываясь из стороны в сторону. Лёгкие словно заполнялись водой, и альбинос начал быстро задыхаться. Веки налились свинцом, и руки упали на ковёр. — Вот и всё… — успел подумать Джекил, перед тем, как стало совсем темно. … Медленно, словно новорождённый олененок, боясь упасть и трясясь, он расхаживал по комнате, стараясь понять, что да как. Короткие ножки, крохотные, словно детские ручки. Но голова гудела, как у пьянчуги, которого вышвырнули из бара. Дойти до зеркала… Нужно дойти до зеркала. Ткань дернулась вниз, роняя с собой и всю конструкцию. Ах, как только весь дом не проснулся? Разбрасывая бумажки в стороны и царапая руки об осколки, он увидел себя… Маленького, напуганного ребёнка. Пушистые волосы чёрным одуванчиком обрамляли бледное, мокрое от слёз лицо. Белая кожа казалась тонкой и хрупкой, обнажая под собой некоторые венки. Руки, с чуть отросшими ноготками, вцепились во впалые щёки. Если бы он не почувствовал всё это на себе, то точно не смог бы описать. Да что уж там, даже сейчас это безумие не поддавалось описанию. Это был он. Но не он… А он — тот, кто прятался все эти годы за белоснежной маской идеала. Тот, кто не должен был здесь быть… Но он сидит на полу, смотря на свое отражение. Теперь, нет больше Генри Джекила. Есть только он… Эдвард Хайд. … — Доктор, быстрее, вам нужно это видеть! — горничная выбегает в покои, расталкивая женщину в постели. — Это срочно, быстрее! Это. Это немыслимо! Сонная Кейт спускается по лестнице, наблюдая за суетой слуг вокруг. Но дремота сразу же пропадает, когда доктор видит, во что превратилась её лаборатория. Куча побитых приборов, разбросанных материалов, и по всему полу простирается разбитое зеркало. А в самом центре, как уже испортившаяся вишня на вчерашнем торте, лежит лист с до боли знакомой формулой, испачканный ярими зелёными каплями.