Надежда Героя Щита IV

На следующий день (3 дня до Волны Катастрофы) После долгой ночи отдыха четыре Героя, без отрядов, были сопровождены тенями в разрушенный тронный зал. Все, кроме самых крупных обломков, было убрано. Многие окружающие стены и части потолка были выставлены на улицу. Балконы, которые раньше поддерживались колоннами, исчезли. Кратеры и трещины усеяли пол вокруг. Очистка области только показала, каким кошмаром будет ремонт сердца замка. На отремонтированной каменной платформе уже был установлен новый трон. В нем сидела, закрыв большую часть лица веером, женщина с фиолетовыми волосами, знакомая только Наофуми. Хотя на этот раз он был уверен, что это на самом деле Королева. Вокруг Ее Величества не было и следа магии иллюзий. Насколько точно иллюзия Тени соответствовала ей. Даже выражение ее глаз было неразличимо. — Вы звали нас, ваше величество? — вежливо спросил Ицуки. — Так и есть. Теперь, когда я решила большую часть проблем своего королевства, я хочу поговорить с Священными Героями, защищающими наш мир. Однако, прежде чем я это сделаю, я считаю, что необходимо представиться. — Отложила веер в сторону и встала. — Я Мирелия К. Мелромарк, королева Мелромарка. — Она отвесила легкий, но грациозный поклон в знак уважения. Ее манера держаться и тон голоса идеально соответствовали этому жесту. — Я приветствую вас в моем королевстве. — Приятно наконец познакомиться с вами. Меня зовут Ицуки Кавасуми. Я Герой Лука. — Почтительно поклонился, прижав руку к сердцу. … — Ах, точно. Извините. Я Рен Амаки, Герой Меча. — Быстро кивнул после короткой паузы, когда понял, что он следующий в очереди. — Благодарю вас за своевременную помощь, ваше величество. — Мирелия кивнула ему, глядя на следующего героя в очереди. — Я Мотоясу Китамура, Герой Копья к вашим услугам, миледи. — Мотоясу улыбнулся и взмахнул рукой в ​​затейливом поклоне, заставив Наофуми, закатить глаза. — Наофуми Иватани, Герой Щита. — Наофуми был сухим, слегка неуважительным, но по делу. Остальные посмотрели на него, и он снова закатил глаза. — Она уже знает, кто мы такие. Я не вижу причин затягивать это дальше. — По крайней мере, у него хватило вежливости слегка поклониться королеве после этих слов. Все четверо поднялись одновременно. В отличие от их знакомства с королем Олткреем, когда они впервые были призваны в этот мир, их знакомство, по крайней мере, было более коротким, более уважительным и менее наполненным предысторией. Кроме того, Наофуми действительно представился. Королева уже выигрывала у него больше очков. — О чем вы хотели с нами поговорить, миледи? — спросил Мотоясу с кокетливой улыбкой. — Это о поддержке Мелромарка против вторжения Шильтвельта? — спросил Ицуки. Несомненно, это была самая животрепещущая тема для всех, кроме грядущей Волны. Рен промолчал. Глядя куда угодно, только не на Королеву или других Героев. Он выглядел странно смущенным под пронзительным взглядом Миреллии. — Это будет рассмотрено. Однако сначала я хочу поговорить с Героем Щита. У Наофуми было ощущение, что она хотела бы сначала поговорить с ним. Он не знал почему. Но, вероятно, это как-то связано со всей той нелепой ерундой, через которую ее страна заставила его пройти с тех пор, как его призвали. — Во-первых, я хочу поздравить вас с захватом Баламуса. Благодаря тому, что вы сделали, вы спасли жизни многих моих граждан по всему королевству. Я благодарена за это. — Это не проблема… Но я чувствую, что в конце этого утверждения есть «но» — пробормотал Наофуми. — Да. Возможно, вы остановили человека-монстра, который разорвал мое королевство на части. — Мирелия скрыла хмурый взгляд веером. — Однако, поскольку моя… дочь сбежала во время хаоса. Боюсь, я не смогу очистить ваше имя в обозримом будущем. Наофуми знал, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой. — То есть вы хотите сказать, что даже после всего этого я все еще буду преступником в бегах? — Нет. — Пронзительный взгляд Миреллии остановился на нем. — Этот указ моего глупого мужа отменен. Вы можете беспрепятственно отправиться куда угодно в Мелромарке… просто знайте, что пока моя первая дочь не будет найдена и не предстанет перед судом, я ничего не смогу сделать с вашей репутацией. — … В общем, из-за того, что эта Сука сбежала, вы бессильны попытаться заставить людей поверить, что я не беглый насильник. — проворчал Наофуми. — Да, боюсь, пока так. Остальные три Героя посмотрели на Наофуми, затем на Миреллию. — Можем ли мы тогда просто поручиться за Наофуми? — спросил Ицуки. — Да, я… ​​я помню некоторые доказательства, которые могут противоречить утверждениям принцессы. — Рен быстро пробормотал в знак согласия. — Я имею в виду, я знаю, что был против Наофуми в течение долгого времени. Но мне кажется немного жестоким для бедного парня продолжать наказывать из-за Майн. — Мотоясу, смущенно потирал затылок. — Сэр Герои, я обещаю, что не собираюсь ложно наказывать сэра Наофуми больше, чем он уже есть. Меня беспокоит то, как мой народ продолжит его наказывать. — Веер Миреллии отодвинулся в сторону, открывая каменное твердое лицо. — Знайте, я не слишком легкомысленно отношусь к этой теме. Изнасилование — серьезное преступление в моей стране, наказуемое смертью. Насильник считается счастливчиком, если его даже предают суду перед казнью. Гораздо хуже, если они попытаются убежать от своего преступления. В этом отношении сэру Наофуми очень повезло иметь статус Священного Героя. … Четыре Героя побледнели. Оказалось, что Олткрей несколько не преувеличивал о смертной казни за изнасилование. Статус Наофуми как Священного Героя был единственным, что удерживало его в живых. Но это не имело большого значения в глазах церкви. — Как вы могли догадаться, бегство сделало сэра Наофуми еще более виноватым в глазах людей. — Мирелия вздохнула. — Даже если доказательства будут предоставлены другим Священным Героем. Он сбежал. Чтобы изменить их мнение о его невиновности, потребуется личное признание самой моей дочери. Признание, которое невозможно в настоящее время. Если бы это было так, я бы заставила выбить это из её. Даже если бы это означало сделать ее рабыней. … Три Героя снова посмотрели на Наофуми. Сначала он выглядел расстроенным, но потом вздохнул. «Даже сейчас эта Сука все еще находит способы надуть меня.» — Мне жаль, что я не могу помочь исправить вашу репутацию в моей стране в данный момент. Однако у меня может быть способ компенсировать ваши будущие проблемы, если вы решите остаться в Мелромарке. — Лицо Миреллии повернулось, глядя на Наофуми. — И что же это? — спросил Наофуми с сомнением. Мирелия махнула в сторону, и из-за обломков появилась Тень. Она поклонилась Королеве, прежде чем вывести кого-то позади себя на открытое пространство. Это был Олткрей. Он одет в новую одежду, его белая борода подстрижена. С поражённым видом смотрел в землю, когда его вели вперед. Звон цепей ударил по ушам Наофуми, когда он уставился на Подонка. Запястья сломленного короля связаны. Олткрея остановили прямо перед каменной платформой, он повернулся лицом к Героям. Он едва поднял глаза, увидев Мотоясу, Ицуки, Рена, а затем Наофуми. Его голова снова опустилась. — Из-за действий моего… мужа идиота. — Мирелия снова подняла веер над нижней частью лица. — Теперь мне поручено найти для него подходящее наказание. Однако я не могу прийти к решению. Поскольку именно его действия привели к тому, что сэр Наофуми прошел через ужасное испытание, я чувствую, что он сможет придумать. Подходящее наказание для него. Другие Герои снова посмотрели на Наофуми. Это было почти слишком хорошо, чтобы быть правдой. Даже если у Наофуми не было шанса очистить свое имя, у него все еще был шанс наказать короля! Мотоясу задавался вопросом, действительно ли это правильно. Наофуми еще мгновение смотрел. Его взгляд постепенно переместился со сломленного Короля на спрятанную Королеву. — Какое-нибудь наказание? — … В пределах разумного. — Мирелия больше ничего не предлагала. Пока что ее тон был спокойным и сдержанным. Наофуми изучал скрытое выражение лица Королевы, ничего не поняв в ее взгляде. Затем он посмотрел на сломленного короля. У ублюдка не хватило смелости даже поднять глаза и встретиться с ним взглядом. … Несколько недель назад он вообразил, что мог запросто отрубить королю голову. Возможно, он мог бы попросить пытать Олткрея в камере, как подвергли бы пыткам Наофуми, если бы он был заключен в тюрьму после Священной Дуэли. Или, что лучше всего, он мог бы объявить Короля уголовником, понизить его уровень и выпустить на волю, чтобы он мог постоять за себя. Только у него не будет помощи рабыни. Он заставил бы его пройти через все, через что пришлось пройти Наофуми. Бесконечные ночи на улице, постоянно нападающие монстры, рыцари в патрулях каждый день, охотящиеся за ним, до смерти напуганный мыслью о том, что его схватят и бросят в подземелья на всю оставшуюся жизнь. Он был бы совсем один. Бегство с места на место. Это было бы так славно… Но видеть сломленного короля сейчас… Наофуми не мог заставить себя рассмотреть ни один из этих вариантов. Логично подумав, глядя на Сломленного Короля. В конце концов, они не были виной короля. Хоть он и выдал ордер на арест Наофуми, это было сделано по уважительной причине. Он мог устроить Наофуми несправедливый суд и бросить его в тюрьму, но он действовал, исходя из предположения — его дочь была «изнасилована», а он сбежал. Было и кое-что еще. В то время как Олткрей делал бесчисленные угрозы, выдавал ордера на арест Наофуми и даже пытался заключить его в тюрьму на Священной Дуэли, он так и не сделал. Теперь, когда он подумал об этом, именно Сука и Церковь всегда создавали все проблемы для Наофуми. Будь то Пёс Ортрус в пещерах, рыцари, с которыми он столкнулся, необходимость иметь дело с Мотоясу и тенями, вынужденное бегство из столицы, дважды… Оглядываясь назад, он вспомнил больше проблем, чем он. Церковные и королевские рыцари и Малти, связанными с церковью. Олткрей просто жертва их манипуляции. Некоторые из рыцарей действительно помогли ему и были к нему добры. Олкрей лаял и не кусался. Почти полностью из-за Суки и Церкви произошли ужасные события. Глядя на Короля, его логичное, рациональное «я» просто не могло заставить себя возложить вину за все, что произошло, на него. Это было неправильно. Если он собирался кого-то обвинить, то скорее обвинил бы Суку и Баламуса. Они были первыми, кто поставили перед собой цель разрушить его жизнь вместо сломленного человека перед ним. — … Я не могу полностью простить этому… мешку с мусором то, что он сделал со мной. — проворчал Наофуми. Несмотря на все остальное, его эмоциональное «я» не могло забыть о жестоком обращении с ним Подонка. И что его вызвали из-за того, что Подонок дал свое согласие. Но опять же, если бы его не призвали в Мелромарк, он бы никогда не встретил Рафталию, Фило… Вероятно, не было бы шанса встретиться или сблизиться с Ицуки и Реном, поскольку Сильтвельт, страна, в которую он был бы призван, использовала бы его как племенную лошадь, а не как героя. Так что, может быть, все это действительно было к лучшему… как-то. Наофуми глубоко вздохнул. Логика победила в его сознании. — Однако, учитывая все, что произошло, я не хочу, чтобы его убили или сослали. … Он не знал, вообразил он это или нет, но взгляд Миреллии расслабился. Это был ее самый большой страх. Герой щита хочет выбрать любой из этих крайних вариантов. Хотя ни того, ни другого на столе больше не было, ее разум успокоился. — Что же вы тогда предлагаете, сэр Наофуми? У Наофуми было достаточно времени, чтобы подумать об этом. — Я хочу публичных извинений за свои действия. Даже если он не несет единоличной ответственности за все плохое, что произошло, и даже если это не очищает мое имя, я хочу, чтобы он извинился, поскольку его действия подвергли опасности множество людей. Мирелия взглянула на своего мужа, который все еще смотрел в пол. — Вы… не хотите лишить его титула? — Думаю его. Титул. И так Церковь ободрала. Мирелия на мгновение замолчала, глядя на Героя Щита. Тогда она почувствовала благодарность. Она не потеряет мужа. — Я не уверена, смогу ли я заставить его говорить в ближайшее время… но я заставлю его написать и подписать извинение, которое будет зачитано людям от его имени. Теперь он не сомневался в заявлении Королевы о том, что он сломлен. В последний раз, когда он видел его, Подонок почти кричал на него за то, что «он» сделал. Он не сказал ни слова с тех пор, как увидел Наофуми. — Есть что-нибудь еще, что вы хотите добавить? Он не собирался раздражать человека в его сломленном состоянии. Оставить беднягу в покое, наверное, было бы лучше для них обоих. Тем не менее, шутливая мысль пронеслась у него в голове. … У него возникло ощущение, что говорить такое было бы неуместно. Поэтому он остановился на следующей лучшей вещи. — С этими извинениями. Я хочу, чтобы было объявлено, что его имя меняется на Подонок. — Он получил растерянные взгляды от других Героев. Наофуми пожал плечами. — В любом случае, я уже называю его Подонком. Мог бы также сделать это официальным, пока у меня есть на это право. Мирелия не могла не смотреть на Наофуми после его заявления. Хорошо, что у нее был с собой веер, иначе все увидели бы, что она несколько мгновений сидела с открытым ртом. Это действительно Герой с тяжёлой судьбой. С той степенью милосердия, которую Наофуми уже проявлял к её мужу, Мирелия даже не возражала против того, чтобы его имя было изменено на что-то настолько унизительное. Она приняла все шутки в мире, если это означало, что у нее есть шанс помочь своему мужу вернуться к тому, кем он был раньше. Великий и Мудрый Герой Посоха. Олткрея, или, вернее, Подонк, как его теперь называли, вывела из комнаты Тень. А после этого остальная часть встречи прошла с удивительной легкостью. Другие Герои были быстро проинформированы о состоянии различных вещей, которые происходили. И взамен делились информацией. Мотоясу спросили о статусе его группы, и он был счастлив сообщить, что Рино вылечивается от жестокого обращения, которому она подверглась от Майн. Ее рабский герб удален. Они с Еленой планировали вместе охотиться на монстров за пределами замка после того, как встреча закончится. Было чудом, что Рино вообще пережила это испытание, а также последнюю неделю, проведенную взаперти в комнате без еды и воды, пока Майн была на постельном режиме. Ицуки был огорчен, но в тайне его похвалили за работу против коррумпированной знати в ее королевстве. Было плохо убивать дворян ее страны, заявление об изнасиловании оправдывало более чем несколько смертей дворян, тем более что некоторые из их жертв были детьми и подростками. Высокое положение знати делало практически невозможным для Миреллии наказать их, не потеряв поддержки других, удерживающих ее у власти, она решила не наказывать Ицуки за то, что он использовал свой статус Героя Лука, чтобы избавиться от них для нее, поскольку он был тот, кто удалил их, не имело никаких последствий против нее. Как выразилась Мирелия в заключительном комментарии: «Я была бы признательна, если бы в будущем вы более точно следовали моим приказам и законам Мелромарка». По сути, она шлепала Героя Лука по запястью, в то же время говоря ему продолжать делать то, что он делал. Это сильно облегчало ей работу. Ицуки выглядел довольным тем, что ему до сих пор позволено быть линчевателем. По крайней мере, такой, который был бы законопослушным. И будет более серьезно относиться к наказанию будущих дворян и других лидеров, с меньшим количеством смертей. Если только они не изнасиловали ребенка рабыню. Прощения от него нет. Рен… увидев, насколько он тихий, только спросил, нужно ли что-то предпринять для повышения класса членов его группы. Песочные часы Дракона будут открыты только сегодня. Он сказал, что это нужно только одной. Виндии. После этого он на мгновение замолчал, а затем спросил Наофуми, может ли он убедиться, что она поняла. Наофуми согласился, и после этого Герой Меча по большей части хранил молчание. Наофуми тоже спросили о том же. Он был рад, что ему не придется ехать в другую страну. Прибавка в силе прямо перед Волной тоже будет оценена по достоинству. Поэтому он согласился позволить Рафталии и Фило получить свои классы. Доу-Лон, его новый член группы, должен пройти еще несколько уровней, прежде чем он достиг максимального уровня 50, который, по-видимому, был у племени Хакуко. В общем, это была веселая встреча, несмотря на то, как она началась. Даже Мирелия выглядела более расслабленной. — Теперь я хочу попросить вас об одном, Герои — повысила голос Миреллия. — Что-то, о чем говорил сэр Ицуки в самом начале. Четверо напряженно посмотрели на нее, а Мирелия спокойно взяла себя в руки. — Я знаю, что следующая Волна Катастрофы не за горами… но я прошу, нет, я умоляю вас о поддержке на востоке. Я не хочу, чтобы мое королевство оказалось между Волной и еще одной кровавой войной. Я хочу положить конец этой беде, чтобы моему народу больше не пришлось страдать. … — Эм… как бы я ни хотел помочь, мне нужно выйти и стать сильнее, как эти ребята, так что… — неловко сказал Мотоясу. — Но мы стали сильнее не за счет повышения уровня. Мы стали сильнее за счет… — попытался сказать Ицуки. — Да, да, вы продолжаете говорить мне, что это потому, что вы «поделились» своими старыми игровыми методами или чем-то еще, — шутливо сказал Мотоясу. — Однажды я узнаю настоящие секреты. — Но это то, что мы сделали, — тихо пробормотал Рен. Королева вздохнула в поражении. Думая, что ей придется как-то подавить войну в одиночку. Но затем Наофуми выступил вперед. — Я приду и помогу. Удивительно, что он первым вышел вперед. Тем более, что ее люди все еще не доверяли Герою Щита. Но опять же, Наофуми не хотел иметь дело с Волнами и Войной. Он предпочел бы, чтобы его роль защитника не отвлекала его от войны. И даже если его репутация Героя Щита все еще была немного запятнана, у него была репутация Ночного Доктора, на которую можно было опереться. Так что он предпочел бы остаться в Мелромарке, чем быть вынужденным уйти из-за другого религиозного культа. — Я тоже пойду. — Вышел вперёд Ицуки. — Как и я. — Рен последовал за ним. Мирелия посмотрела на Трех Героев. Мотоясу выглядел еще более неловко из-за сделанного им выбора. Однако он не изменил его. Он должен был стать сильнее, как и остальные трое. В противном случае он никогда не был бы полезен. — Тогда мы уезжаем завтра. Позади Миреллии появилась тень и что-то прошептала ей на ухо. Она кивнула и встала. — Есть еще один вопрос, на который я должна обратила внимание. Спасибо за ваше время, сэр Герои. Если вам когда-нибудь, что-нибудь понадобится, пожалуйста, дайте мне знать. Герои поклонились, чтобы выразить свое почтение. Собрание закончилось. Когда Наофуми первым вышел из тронного зала, его встретила его группа. — Папочка! — Фило, всегда ласковая, одним из первых обнял его за талию. — Хорошо. Похоже, мне придется выяснить, что делает моя группа. — радостно сказал Ицуки, уходя. Рен, помимо того, что попросил тень найти Виндию и сказать ей пойти с Наофуми, чтобы получить повышение класса, ничего не сказал и ушел от группы. Мотоясу вышел немного медленнее, когда заметил и начал флиртовать со случайной горничной возле дверного проема. — Итак, что вы обсуждали, сэр Наофуми? — спросила Эклер. Она выглядела свежей и потной после своего последнего тренировочного марафона. — То и то — загадочно сказал Наофуми. Он не собирался признавать, что поступил с королем мягче, чем ожидал. — Мы собираемся помочь остановить войну с Шильтвельтом. — Это здорово!.. Ты не сказал ничего грубого, пока был там, не так ли? — Рафталия положила руки на бедрах. — Конечно нет, зачем мне? К счастью, она знала, что он говорит правду. Она счастливо улыбнулась и с гордостью обняла его. — Королева была милой, папа? — Да, даже слишком милой. Ты и мама получили разрешение на повышение класса. Теперь вы оба станете намного сильнее, чем раньше. — УРА! Ты слышала, Мел-чан! Фило и мамочка станут намного сильнее! — Фило отпустила Наофуми и обняла свою лучшую подругу на свете. Это странно снова видеть Мелти в своей группе. Хоть не так странно, как неловко выглядящая хакуко, стоящий в стороне от всех остальных. Он кашлянул в руку, не зная, как ему поступить. Были ли другие в отряде Наофуми всегда такими… небрежными со своим героем? — Хм? — Фило с любопытством склонила голову набок. — Что-то не так, Мотоясу? — спросил Наофуми. Мотоясу застыл как вкопанный. Он смотрел на Фило так, будто у нее выросла вторая голова. Затем он вспомнил, что Мотоясу не видел Фило в форме маленькой девочки в этот момент. Идиот, наверное, недоумевал, почему у него в группе ребенок… — Не верю! Мой прекрасный ангел Фреон тоже существует в этом мире! Радость — это я! — радостно воскликнул Мотоясу. Он встал на одно колено, взяв Фило за руку. — О, прекрасный экземпляр! Как тебя зовут? Наофуми и остальная часть его группы с недоумением смотрели на эту сцену. — Эм… меня зовут Фило… Папа, почему Парень с Копьем сейчас так странно и мило ведет себя с Фило? Разве не он раньше причинял маме боль? — Папочка? — Мотоясу посмотрел на Наофуми. — Да, она, ммм, моя дочь. — неловко пробормотал Наофуми. Мотоясу в шоке перевел взгляд с него на Рафталию. — О, ничего себе, вы двое двигались быстро! … Между тем, после того, как Наофуми дал небольшое смущенное объяснение, Мотоясу снова сосредоточил свое внимание. — Фило, такое славное имя для чудесной девочки ангела! — Мотоясу встал, сложив руки вместе. — О, как я люблю девочек ангелов! Я люблю их! Я люблю их! Я люблю их! — …Серьезно, что, черт возьми, с тобой не так? — спросил Наофуми. К счастью, он сумел справиться с большей частью своего румянца. Ему также было интересно, куда пропала Рафталия. — Хе, извини. — Мотоясу немного успокоился. — Я… просто питаю слабость к ангелам. … — Итак, где ты нашел Фило? Как долго она была в твоей группе?! Она замена той жирной птице, которая была у тебя раньше?! Как ты ее удочерил?! Я ДОЛЖЕН ЗНАТЬ! — Он схватил Наофуми за плечи, взволнованно тряся его. — Почему я должен отвечать на все это?! Ты слишком странный в этом вопросе! — возмутился Наофуми. — Пожалуйста! Я заплачу что угодно за информацию. — Ты назвал Фило толстым… … Мотоясу посмотрел на Фило. — Фило думала, что ты на самом деле становишься хорошим. Ты не нападал на Фило или ее семью. Ты был добр к папе и маме… Но потом ты назвал Фило толстой. — Гм, я имел в виду толстого птичьего монстра Наофуми. Не тебя, моя драгоценная маленькая… Пуф! В пятне перьев Фило превратилась в свою Королевскую форму. Мотоясу в шоке посмотрел на большую толстую птицу. Фило бросила на Мотоясу самый смертоносный взгляд. — Фило ненавидит Копейщика! — Она также выглядела больше и гораздо более угрожающе, чем в прошлый раз. Брови Мотоясу нервно дернулись. — О… так ты тот гигант, толстый… Несмотря на все, что было. Наофуми все еще наслаждался моментом, когда увидел, как яйца Мотоясу раздавлены во второй раз в том, что казалось замедленным движением. Он сделал мысленную пометку купить один из тех записывающих кристаллов, которые солдаты королевы использовали для распространения информации о зверствах Баламуса. Такие моменты требовали сохранения. А пока он ухмылялся и смотрел шоу. — Чтоооооо?! — Мотоясу закричал, когда его отбросило в воздух через коридор. — Сэр Мотоясу? — Елена, рыжеволосая из отряда Героя Копья, остановилась, когда Мотоясу приземлился на землю рядом с ней. Она в шоке подняла обе руки к лицу. — Сэр Мотоясу! — О-о-о… — застонал от боли Мотоясу. Он знал, что после того, что случилось в прошлый раз, ему следовало получить чашку за форму. — Фило! — О боже. — Эклер тоже выглядела удивленным. А еще ей было жаль сбитого Героя Копья. — Что случилось? Почему Наофуми улыбается? — Наконец-то снова появилась Рафталия. — Фило… возможно, только что ударил Героя Копья ногой в пах — сказала Эклер. — Снова?! — Ты имеешь в виду, что она делала это раньше?! — воскликнул Мелти. Наофуми обнаружил, что действительно улыбается. — Фило, ты не должна просто пинать в пах всех, кто нам не нравится — сказала Рафталия с разочарованием в голосе. — Но это то, чему папа научил Фило и маму, помнишь? Когда мама и Фило столкнулись с этими плохими бандитами. … Теперь Наофуми чувствовал себя странно неудобно. Он словно чувствовал, как Рафталия смотрит ему в бок. Мелти и Эклер тоже. — Эм… хе-хе, как насчет того, чтобы мы получили эти улучшения класса сейчас, что вы скажете? — спросил Наофуми. — Сначала исцелите Героя Копья, сэр Наофуми. — Хорошо, чертова Вторая Принцесса — прошептал Наофуми себе под нос. Лицо Мелти покраснело от этого прозвища. — Кроме того, ты с нашей дочерью будешь долго говорить о таком поведении. — Почему ты не можешь поговорить с ней об этом? — спросил Наофуми. Вытаскивает лечебные зелья из своего Щита, чтобы использовать их на стонущем Мотоясу. — Потому что не я научила Фило этому грязному приему — ответила Рафталия. Она также все еще краснела от более раннего комментария Мотоясу. Ей нужно было время, чтобы собраться. — Я не виноват, что она до сих пор им пользуется. — пожаловался Наофуми. — Это полностью твоя вина! — Тебя даже не было здесь в то время, Вторая принцесса. — Хммм! — И перестань называть Мелти Второй Принцессой. — Ты мне не начальник! — Это будет действительно тяжелая война. Его не волновало, что Рафталия разочарованно смотрит на него. Нет, ему было все равно. — Почему Лорд Герой Щита научил этому маленького Фило? — с любопытством спросил Доу-Лон. Это был такой грязный ход для использования в бою, но, по общему признанию, довольно эффективный для быстрого завершения дела. Что вдохновило его на это? Рафталия посмотрела на Доу-Лона, хакуко попятился. Возможно, некоторые вопросы лучше оставить без ответа. Наофуми неохотно исцелил Мотоясу. Кто еще раз говорил в более высоком тоне в течение дня или двух после удара. __________________________________________ Поездка в церковь не встретила никаких затруднений. Наофуми объяснил это тем фактом, что он носил щит маску и маскировку Ночного Доктора на публике между замком и церковью. Возможно, он только что спас этим людям жизни, но лучше перестраховаться, чем сожалеть. Он также не пытался сделать что-либо, чтобы вызвать недовольство своих друзей. Это также, вероятно, помогло избежать неприятностей. По пути к ним присоединилась Виндия, одна из членов группы Рена. Она молчала и ничего не говорила, пока была с ними. Когда они подошли к церкви, то обнаружили, что вход охраняет группа рыцарей. — Стой. Кто идет? — Рыцарь был знакомым вице-капитаном из Волны Деревни Лютней. Или, скорее, капитан, поскольку его недавно повысили, судя по новым знакам различия, добавленным к его доспехам. — Расслабьтесь. Ее Величество предоставила нам доступ к песочным часам дракона для церемонии повышения класса. — Сказав это, Наофуми снял Щит Маску со своего лица. — О, сэр Герой Щита! Нам сказали ожидать вас! — Капитан и рыцари с ним встали на одно колено и почтительно склонили головы. Наофуми нахмурился. Рыцари Миреллии нормально относились к нему. — Что вы все здесь делаете? Разве Ее Величество не приказала вам и подчиненным вам рыцарям отдохнуть и прийти в себя после того, через что вы прошли, будучи пленниками Церкви? — спросил Эклер. Она помнила, как защищала этих рыцарей на дуэльной арене. — Мы выздоровели и готовы выполнять свои обязанности. — уверенно ответил капитан. — Хммм… — Она решила не развивать тему дальше, так как знала, как никто другой, что значила для себя рыцарская клятва. Все рыцари встали вслед за своим капитаном. — Теперь давайте проведём церемонию повышения класса. Группу повели внутрь церкви. Доу-Лон выглядел немного обеспокоенным входом в то, что раньше было логовом язычников. В отличие от замка, церковная память все еще находилась здесь. За алтарем и над ним на стене все еще красовались четки церкви Трех Героев. Хотя, когда слой пыли начал покрывать все вокруг, тишина была похожа на мелодию на похоронах. Конец некогда великой эпохи. Возможно, когда-то Церковь Трех Героев была хорошим учреждением. Направленная на помощь людям в достижении духовного просветления. Но ненависть, власть, гордыня, жадность и другие грехи испортили его. Ведя его к неизбежному грехопадению. Капитан недовольно поморщился. — Я не могу дождаться, когда это место будет восстановлено. — Мы тоже с нетерпением ждём, капитан. — Один из его рыцарей согласился. — Зачем им восстанавливать это место? — с отвращением спросил Наофуми. — Потому что здесь находятся песочные часы дракона. Даже если мы ненавидим это, было бы намного проще восстановить Церковь под другой религией, чем пытаться перенести Песочные Часы Дракона куда-нибудь еще. — Это как? — с любопытством спросил Герой Щита. — Песочные часы дракона Мелромарка не перемещались веками. Но в последний раз, когда это было сделано, для этого потребовалось несколько армий людей. — Ответила Мелти. — Проще восстановить это место для другой веры, чем снести его и перенести Песочные Часы Дракона куда-то еще. Наофуми больше не задавал этого вопроса. Пройдя через несколько коридоров и после того, как Герой Щита ухмыльнулся, узнавая некоторые двери, которые он повредил, когда в последний раз врывался в Церковь, они наконец вошли в большую комнату. Группа поднялась по одной из боковых лестниц и вскоре оказалась на том же балконе, что и Песочные часы Дракона. Они выглядят как всегда большим и впечатляющим. Верхняя половина почти пуста от песка. Как на деле работает церемония повышения класса. В его справочном меню говорилось только о том, что для этого требуются песочные часы дракона. Рыцари держали в руках пузырьки с какой-то прозрачной жидкостью. Затем они подошли к трещинам в полу вокруг Песочных Часов Дракона. — Мы готовы, когда ты готов, Герой Щита. — объявил капитан и снова отсалютовал Наофуми. — Давай покончим с этим — проворчала Виндия, подходя к Песочным Часам. Наофуми бы запротестовала, но она уже видела, как работает церемония повышения класса. — Хорошо, внимательно следите за ней, чтобы вы знали, что делать. — сказал Наофуми Рафталии и Фило. Виндия твердо положила ладонь на поверхность Песочных часов Дракона и посмотрела на капитана, чтобы подтвердить, что она готова. Он подал сигнал своим людям, и рыцари начали наливать жидкость в трещины, отчего свечение начало распространяться по ним вокруг Песочных Часов Дракона. Вскоре после этого сами песочные часы начали светиться, и перед глазами Виндии появился HUD, показывающий ей кучу различных вариантов класса. Она на мгновение задумалась о выборе, но даже со всем, что произошло, она уже давно приняла решение. Виндия быстро выбрала нужный класс, но вместо подтверждения выскочило какое-то сообщение об ошибке. И в то же время на вихре Фило начал образовываться свет. — Подожди, что… — в замешательстве выпалила Виндия, когда свет перелетел с вихра на песочные часы. Он засветился еще ярче, чем раньше, почти ослепив девочку-собаку, и тут же все кончилось. — Что сейчас произошло? — Наофуми в замешательстве моргнул и посмотрел на Фило. — Фило не знает. — растерянно сказала маленькая девочка. Она с любопытством потянула свой вихр. — Ты… — Виндия стояла перед песочными часами, тяжело вдыхая и выдыхая. Все посмотрели на нее. — Ты… ты… глупая птица! Ты все испортила! — Она повернулась и сердито закричала на Фило. — Что?! Но Фило ничего не сделала! — Мелти быстро пришла на помощь подруге. — Она, она… — Виндия сжала кулаки. Было похоже, что она была на грани слез. Ее спокойная личность, над созданием которой она провела большую часть прошлой ночи и сегодня утром, только для того, чтобы ее атаковала тень, потому что Рен слишком боялся сказать ей, чтобы она пошла с Наофуми для ее повышения класса, наконец развалилась по швам. — Успокойся. Объясни, что случилось. — Удивительно, но именно Доу-Лон подошел к Виндии. Он был осторожен и умел сохранять ясную голову. — Это… что бы она ни делала, это мешало моему повышению в классе. — Виндия вытерла слезы из-под глаз. — Я выбрала класс, который улучшил бы мою способность использовать магию Драконьей жилы. Но это дало мне совершенно другой класс. — сердито пробормотала она. Вместо магии Драконьей жилы ей дали класс, который улучшил ее способность использовать катаны и рапиры, а также немного усилил ее стандартные магические способности. Наофуми снова посмотрел на свою дочь. — Фило. Скажи мне честно. Ты что-нибудь сделала? — Нет, Фило ничего не сделала! Фило клянется в этом! Виндия отошла в сторону, всхлипывая, когда Фиро приблизился к песочным часам дракона. — Смотрите, сейчас Фило выберет свой класс! — Она положила на него руку. И рыцари в очередной раз залили в щели еще прозрачной жидкости. Удивительно, но когда все начало светиться, перед Наофуми появился HUD, показывающий кучу разных классов для Фило. Этого не произошло, когда Виндия выбрала свой класс. Но опять же, она была непосредственно подчинена Рену в партийной системе, поэтому, когда он получил предупреждение, он, вероятно, позволил ей выбрать, какой класс она хочет. Так он сделал то же самое для Фило. — Посмотрим, ох! Этот позволит Фило плеваться ядом! Но этот позволит Фило дышать огнем! Что выбрать Фило? — Как насчет ни того, ни другого! — вмешался Наофуми. Он пожалел, что позволил Фило выбрать то, что она хочет. — Хмф. — Фило мило надула губы в ответ, а затем сосредоточенно высунула язык. Через мгновение она выбрала вариант. И снова повторилось то же, что и раньше. — Подожди, неееет… — Ее вихрик ярко светился, резонируя со светом, исходящим от песочных часов. В его HUD исчезла звездочка рядом с именем Фило. Классный час прошел успешно. Однако Фило не выглядела очень счастливым. — Фило тоже не получила желаемого класса! — Поделом с тобой, что испортила мне класс, тупая птица! — закричала Виндия. — Фило не бессловесная птица! — закричала Мелти на Виндию. — И она ничего не собиралась делать! — Скажи это моему чертову… — Хватит спорить. Вы оба! — Рафталия отчитала обеих девушек посреди спора. — Сейчас не время и не место для этого! Две цундере скрестили руки и отвернулись друг от друга. У Рафталии выступил пот при виде этого зрелища, и она вздохнула. «Я очень надеюсь, что наши будущие дочери не закончат таким образом, было бы так больно иметь дело с этим каждый день…» Ее щеки покраснели. «О боги, я хочу БОЛЬШЕ, ЧЕМ ОДНУ ДОЧЬ С НАОФУМИ?!» … — Итак… Какой класс ты выбрала? — Наофуми, просматривал характеристики Фило и обнаружил, что все они удвоились. — … Он весьма хороший. — прокомментировал Наофуми. Мало того, что характеристики Фиро были удвоены, она еще и не могла плеваться ядом. Для него это звучало как беспроигрышный вариант. — БУ! Почему папу не волнует, что жизнь Фило разрушена?! Это было так несправедливо! — Что именно случилось с Фило, сэр Наофуми? — обеспокоенно спросила Мелти. — Согласно данным. Все ее характеристики удвоились. — … ЧТО?! — Капитан, Доу-Лон, Эклер, Мелти и все остальные одновременно закричали, потрясенно глядя на него. Виндия быстро проверила свою статистику. Ее глаза расширились от ошеломленного изумления. Они тоже все удвоились… Теперь она меньше злилась из-за того, что дурацкий птичий вихор испортил ей церемонию повышения класса… но это не значит, что она все еще не злилась! — Что-то не так? — спросил Наофуми. — Эм, как бы это сказать, Лорд Шилд… — Доу-Лон кашлянул себе в руку. — Лучшие воины Зильтвельта тратят месяцы и годы своей жизни на поиски предмета, который немного увеличит хотя бы одну характеристику во время церемонии повышения класса. — Он выглядел очень неловко. Но Наофуми с интересом слушал то, что он сказал, и Рафталия тоже не смотрела на него, поэтому он продолжил. — То, чего только что добилась ваша, гм, дочь… Неслыханно. Не только повысить все характеристики, но и удвоить их … … Наофуми перевел взгляд с Доу-Лона на Фило. Девушка, рассерженная тем, что ей отказали в яде, грубо выдернула свой вихр, плача от боли. Вихрь, конечно же, снова отрос, только усугубляя разочарование и страдания девочке. — Ну, я не собираюсь смотреть дареному коню в зубы. Ты хочешь, чтобы вихрик Фило тоже помог твоей церемонии повышения класса, Рафталия? — Нет! Фило больше не хочет этого! Подарок Фитории разрушил мечты и амбиции Фило! Наофуми начал думать, что Рафталия права, что ему действительно нужно хорошенько поговорить с Фило. Рафталия, смущенно отброшенная на обочину, безмолвно подошла к Песочным Часам Дракона. Произошло то же самое. Песочные часы засветились, рыцари вылили прозрачную жидкость на пол, а вихр Фиро засветился над ее надутым протестующим лицом. Рафталия не получила желаемого класса, но ее характеристики тоже удвоились. Так что результатом она осталась более чем довольна. Наофуми отметил, что будет брать с собой Фило для всех будущих классов. Это может быть большим благом для всех, кто хочет резко увеличить свою статистику. — Теперь, когда мы убрали звезду с уровня, мы пойдём и убьем несколько монстров, прежде чем закончить день. — Наофуми обязательно поблагодарит Фиторию, когда он увидит ее в следующий раз. — Ура! — Фило обрадовалась. Рыцари, сопровождавшие их к Драконьим Песочным часам, последовали за ними обратно к передней части церкви. — Было приятно снова увидеть вас, сэр Герой Щита. Да благословят тебя Боги на твоем будущем пути. — Спасибо. Берегите себя. — Наофуми снова надел Маску Щит. Его группа отправилась к южным воротам. Виндия покинула группу, все еще восхищаясь вновь обретенной силой, которую она получила. Следующие несколько часов были, несмотря на все убийства монстров, одними из самых мирных, которые были у Наофуми со своей группой за очень долгое время. Из-за того, насколько сильными стали Рафталия и Фило благодаря повышению класса, он проводил больше времени, наблюдая за Эклером, Мелти и Доу-Лоном, чтобы убедиться, что они в безопасности. Эклер сражалась мечом. Мелти сражалась с помощью магии. А Доу-Лон сражался длинным копьем, которое он взял из арсенала Мелромарка. Наофуми сделал пометку, чтобы как можно скорее обновить снаряжение. Монстры вокруг Столицы, к сожалению, были слабыми. Так что особого прогресса по уровню не было. Даже для Мелти и Эклера. Однако Наофуми мог смотреть, как его товарищи сражаются, не беспокоясь о том, что они могут пострадать. И их настроение поднялось от того, что они вместе сделали что-то хорошее. Беспокойство о грядущей волне и надвигающейся войне отошло на второй план. Он мог спокойно собирать травы. И, несмотря на первоначальные жалобы Фило на то, что она не может плевать врагов ядом, она казалась более чем счастливой от того, что стала еще быстрее и сильнее, чем раньше. Так что все было правильно в мире. Ближе к концу дня Наофуми поглощал последнюю партию монстров своим щитом. Он как раз изучал траву монстра, когда его внезапно оторвали от работы. — Сэр Наофуми. Он моргнул, и из ниоткуда перед ним появилась Тень. — А?! — Он чуть не упал от удивления, а затем сердито посмотрел на Тень. — Что теперь?! — Смею предположить, ваше немедленное присутствие, а также немедленное присутствие вашей спутницы, Рафталии, требуется в замке. — Я думал, нас не будут беспокоить до завтра — проворчал Наофуми. — Лучше бы это было хорошо, иначе… — Виктория умирает. Она попросила поговорить с вами обоими. … — Наофуми, все в порядке? — Подбежала Рафталия. Она тащила останки нескольких монстров, которых она и Фило убили. Она заметила, что он с кем-то разговаривает. Наофуми посмотрел на нее. Она посмотрела между ним и Тенью. За всю свою жизнь она никогда не видела на его лице более серьезного выражения. — Хватай Фило. Сейчас мы идем в замок. … Рафталия кивнула. Она побежала делать то, что просил Наофуми без вопросов. На обратном пути Тень рассказала им обоим, что происходит. Виктория была на грани жизни и смерти с момента поражения Баламуса. Медсестры сделали все возможное, чтобы стабилизировать ее. Но мало что они могли сделать для ее зияющей раны на животе. Когда они добрались до замка, Наофуми отправил Фило обратно, чтобы тот встретил остальных и объяснил их временное отсутствие. Затем он сказал ей убедиться, что они все вернутся в замок до захода солнца. И когда это закончилось, он и Рафталия последовали за Тенью по разным коридорам замка. Мимо столовой, большой библиотеки и многих других комнат. Наконец, Наофуми захлопнула дверь своей двери. Тяжело вдыхая и выдыхая, когда он вошел. Он ожидал, что гнев будет его первой реакцией. Однако, войдя, он остановился. Слабый, болезненный получеловек средних лет, лежащий в постели, совсем не походил на ухмыляющуюся монахиню в его воображении. Ее длинные светло-каштановые волосы были всклокочены. Кожа была бледной от потери крови. Ее дыхание болезненным и прерывистым. Вокруг ее живота обернута большая свежая повязка. Оно, казалось, медленно краснеет перед его глазами. Ее рот превратился в тонкую линию, движимую только болью, которую она чувствовала. Ее рука слегка сжала руку королевы, которая нежно смотрела на нее сверху вниз. — Вы уверены, что не хотите это сделать? Я могу попросить своих медсестер взять для вас последний эликсир Иггдрасиля из запасов на случай чрезвычайной ситуации. — Я уже сказал, все… хорошо, Мирелия. — Виктория закашлялась. — Я бы предпочела, чтобы его сохранили для кого-то… более достойного, чем я. Другая рука Миреллии бросила веер ей на колени. Она ничего не сделала, чтобы скрыть свою печаль, и сжала руку обеими руками. У нее было сердитое, разочарованное выражение лица. Но это было направлено больше на нее самой, чем на кого-либо еще. — Мне так, так жаль, что я так и не нашела тебя. — Королева грустно прошептала. — Если бы я знала, что ты еще жива, если бы я знала, что сделал Совет Шильтвельта, я бы сделала все, что в моих силах, чтобы найти тебя. Я бы помогла тебе. — Все в порядке… Я так давно хотела умереть. — Виктория снова закашлялась. — Баламус… Шильтвельт… они всех нас обманули. — Две противоположные фракции ни в малейшей степени не работали вместе. Но последствия их немедленных действий соединились вместе, чтобы сформировать ужасные, последствия. А Виктория… чувство вины… она не могла больше жить с собой. Ее боль была не только физической… Она не могла жить с тем, какой ненавистной стала ее жизнь. Она не могла жить с преступлениями, которые она совершила как Альтара. Наофуми закашлялся. — Ваше Величество. Она хотела поговорить с нами обоими? — Рафталия подошла к нему. Мирелия подняла взгляд, как будто наконец-то осознав, что в комнате кто-то есть. — Да, она сказала. Присаживайтесь. Осталось не так много времени. Наофуми и Рафталия сели на пару стульев, которые две другие Тени поставили для них напротив Миреллии по другую сторону смертного одра Виктории. Вблизи Виктория выглядела еще хуже. Это была не просто физическая боль. Но взгляд в ее глазах. Напряженность в ее лице. Она переживала ужасную, ужасную эмоциональную боль. — Пожалуйста… скажи им… для меня… моего старого друга… — сказала она Миреллии с болью в голосе. — Не волнуйся, я это сделаю, — мягко сказала Мирелия. Виктория уже рассказала ей о том, чего она не знала. Другие подробности она знала давно. Даже сейчас она все еще могла вспомнить их о своем старом друге. — Ты можешь отдохнуть, пока я не закончу. — Расскажите нам, что именно? Наофуми подозрительно сузил глаза. — Ее история. Она хотела, чтобы вы знали, через что она прошла. Чтобы вы могли судить, была ли она злой или нет. … Наофуми недоверчиво посмотрел на королеву и начал вставать, когда почувствовал теплое прикосновение руки своего спутника к своей. Он вопросительно повернул голову к Рафталии и увидел, что она напряженно смотрит вниз на стремительно увядающую фигуру бывшей монахини. Он медленно сел и, не говоря ни слова, откинулся на спинку стула, решив последовать интуиции своей девушки. Итак, Мирелия начала говорить. __________________________________________ Настоящее имя Альтары было Виктория Бонапарт. Чистокровный енот из Зильтвельта. В детстве Виктория была воином, воспитанным в традициях и религии своего народа. Будучи ребенком дворянина, у нее были ресурсы, чтобы выходить на улицу и охотиться на монстров, повышать уровень и расти, чего не было у большинства других. К четырнадцати годам ей удалось сделать себе имя среди своей расы благодаря силе, мастерству в магии и доброму влиянию. Миреллия впервые встретила ее как принцессу моложе возраста Мелти во время дипломатической миссии, когда ей было поручено сопровождать принцессу по столице и служить ее опекуном. Ее доброта и желание помочь окружающим сыграли свою роль в формировании взглядов Миреллии на полулюдей в лучшую сторону. А когда принцесса вернулась в Мелромарк, они расстались хорошими друзьями. В возрасте 23 лет Виктория была избрана людьми самым молодым представителем в истории расы енотов в Совете Зильтвельта. Мирелия все еще была принцессой, но они поддерживали связь через письма. Информирование друг друга о своей жизни и своих странах. За это время они встречались несколько раз, когда это позволяли дипломатические дела. Два года спустя началась завоевательная война Зильтвельта. Именно благодаря письму Виктории к Миреллии о действиях Шилтвельта Мелромарк так быстро узнал о войне и смог подготовиться к защите. Вначале Виктория воевала. Командуя полулюдьми-енотами и часто используя их способности в магии иллюзий, чтобы сбить с толку и разделить врага. Однако, в отличие от своих товарищей, она пощадила деревни, которые сдались, и осмотрела завоеванные ею территории, чтобы убедиться, что они и их люди должным образом интегрируются под властью Шильтвельта. В конце концов, поскольку она не считалась достаточно кровожадной, она вернулась к наблюдению за пленниками-людьми, которых Шильтвельт захватил, продолжая свои кровавые завоевания в других местах. Именно в это время она познакомилась с мужчиной. Человек-военнопленный, которым восхищались сокамерники. Он был добр и убедился, что все в порядке, прежде чем лечить себя. Его добрый и заботливый дух тронул ее сердце. И так как Виктория проводила больше времени в этом городе, она неизбежно влюблялась в него. И, в конце концов, он тоже влюбился в нее. Со временем, несмотря на различия в культуре, расе и происхождении, эти двое продолжали тайно встречаться. Пока однажды они не решили пожениться. Кроме священника в городе, двух наиболее доверенных солдат Виктории, выступавших в качестве свидетелей, и Миреллии, которая получила письмо Виктории лично от одного из двух свидетелей, больше об этом никто не знал. Из-за традиций Шильтвельта в сохранении чистоты родословных среди рас, особенно в отношении размножения с людьми, Виктория держала свой брак в секрете. Она намеренно получила травму в результате «тюремного бунта», что позволило ей вернуться домой отдохнуть. Она приняла меры, чтобы привести своего мужа и нескольких других, о которых она заботилась, в свой дом в качестве «рабов». Она старалась скрывать их отношения даже от других рабов. Она дошла до того, что провела церемонию бракосочетания с одним из двух солдат, которые знали правду, чтобы избежать подозрений. Это сработало. Всякий раз, когда члены Совета приходили, чтобы проверить ее, они думали, что ее настоящий муж был просто еще одним хорошо воспитанным рабом, а не солдатом, притворяющимся ее мужем. Всякий раз, когда она произносила речи перед своими солдатами или народом, они никогда ничего не подозревали. И когда она забеременела, полностью освободив ее от службы на войне, она и ее настоящий муж были так счастливы… Но тут-то и начались их беды. Родившийся сын не имел получеловеческих черт. Нет хвоста. Никаких клыков. Даже не уши. Во всех отношениях он выглядел человеком. Тогда подозрения начали расти. Она предотвратила их, представив это как генетическую мутацию. Ее сын был еще чистокровным енотом. Но на собраниях она заметила, как некоторые другие члены Совета стали с подозрением поглядывать на нее. Она также заметила, что за ее домом стоят часы. Ее время с ее настоящим мужем стало редким и душераздирающим. Даже когда ее сын вырос, его кровать осталась в ее комнате. Она боялась, что его похитят или того хуже. К концу войны, когда родилась дочь, стало только хуже. Ее попросили вернуться на войну, но она боялась этого. Ее дочь родилась точно такой же, как ее сын. Без каких-либо явных получеловеческих черт. Попытка представить это как очередную генетическую мутацию вызвала насмешки и презрение. Тогда она говорила со своим настоящим мужем о планах побега из Шильтвельта. Но они всегда были под наблюдением. И она боялась, что случится с их детьми, если они попытаются сбежать. Она не могла выйти из дома, опасаясь, что ее мир рухнет вокруг нее. Она даже не могла написать письма Миреллии, чтобы попросить у нее совета. Каждое письмо, которое она писала, перехватывалось. Вероятно, со стороны других членов Совета, которые подозревали ее больше всего. Ее дети держались в секрете, но она не знала, как долго. Последним гвоздем в крышку гроба стал день, когда ее сын впервые применил магию. Прошло так много времени с тех пор, как она так гордилась кем-то за что-то. Она могла видеть, что у него был весь магический потенциал, с которым она сама родилась. В ту ночь ей приснился взрослый сын, помогающий людям своими дарами. Но Совет увидел, что произошло, записав кристаллы своих шпионов. Это была Магия Поддержки, а не свет или тень, которую использовал сын. Как и у его Отца. Единственная рабыня в своем доме с родством. Наконец-то у них были веские доказательства того, что она сделала, и она не осознавала этого, пока не стало слишком поздно. __________________________________________ Все рухнуло на следующее утро. Шилтвельт уже проиграл войну. Переговоры о мире велись с Миреллией, теперь уже королевой Мелромарка. Обе нации должны были согласиться разместить получеловеческое и человеческое поселение внутри своих наций. Совет в тот момент утверждал, что Еноты несут ответственность за войну. Их знатные семьи вскоре будут изгнаны. Мирелия примет их и поможет расселить многих из них в регионах Сиетто и Рейхнотт. В конце концов Совет проголосовал по этому вопросу. И большинство Совета согласилось с этим. Миреллию это огорчало, но она не вмешивалась в политику Шильтвельта. Однако, без ведома ее и даже нескольких драгоценных членов Совета, козлами отпущения расы енотов было прикрытие. Ложь, чтобы скрыть темную правду. За спиной Миреллии и за спинами членов Совета, которые определенно выступили бы против, некоторые из членов Совета судили Викторию. Суд над ней был на следующих основаниях: нарушение традиций их нации. Осквернение своей родословной человеком, к тому же военнопленным. Рождение двух отвратительных гибридов. И позор положения представителя в правящем Совете Шильтвельта. Ближе к концу они вытащили ее настоящего мужа. Одной рукой он держал их маленькую дочь, а другой сжимал руку своего маленького сына. Они сказали ей, что единственный способ простить ее — это убить их. И если она скрыла, что она сделала от мира. Иначе она никогда больше не будет искуплена. Она отказалась. Она любила их. В конце концов она решила бороться за них. Набраться смелости, чтобы сказать, что их традиции ошибочны. Но прежде чем она успела, они использовали магию, чтобы удержать ее. И вот, видя, как она была полна решимости продолжать свои грехи, они убили их у нее на глазах. Ее муж. Ее сын. Даже ее маленькая девочка. Виктория вспомнила, что в форме териантропа он только один раз взмахнул когтями члена Совета. Это заняло всего несколько секунд. И они разрушили весь ее мир, обрушив его. После этого они решили, что то, что произошло там, в темноте, не может быть раскрыто людям. Правящий Совет потерял бы власть, если бы люди узнали, что один из его представителей нарушил их традиции. Хуже того, люди могут заставить их уйти в отставку, чтобы можно было проголосовать за более компетентных заменителей. И вот, они отлучили ее от Церкви. Они скрыли то, что сделал представитель Енота, от остальных людей. В том числе и ее собственное. Они скрыли, что причина, по которой они проголосовали за то, чтобы обвинить енотов в войне, заключалась в том, чтобы защитить свои драгоценные шкуры от людей, когда они узнали, что член Совета нарушил все их правила и традиции, женившись на рабе. И, солгав Миреллии, сказав, что Виктория была убита убийцами, они устроили ей худшее изгнание из всех возможных. Ее бросили в Мелромарк подальше от других беженцев. Без помощи, без богатства и ничего на ее имя. В стране, которая никогда не протянет ей руку помощи. Она долго блуждала в оцепенении от горя и печали. И спустя годы Балам наконец нашел ее. __________________________________________ Мирелия опустила голову. Вечер затянулся по мере того, как она рассказывала Наофуми и Рафталии. Тем не менее, несмотря на желание уйти раньше, Наофуми обратил внимание на каждую деталь из уст Королевы. Она посмотрела на свою подругу. Она выглядела слабее, чем раньше. — Это все, что случилось… Вики? Виктория медленно и мучительно кивнула. Наконец Наофуми снова посмотрел на нее. В отличие от Рафталии, которая на протяжении всей истории переводила взгляд с Миреллии на Викторию, и ее лицо с каждым разом становилось все грустнее, Наофуми по-прежнему был прикован к Королеве. Описывая историю о той, которую он ненавидел почти так же сильно, как Суку… — …Есть… еще кое-что. — Она закрыла глаза и сделала несколько рваных вдохов, прежде чем снова открыть их и посмотреть на дверь своей комнаты. — Хакуко… пожалуйста, входите. — Хакуко? — Мирелия в замешательстве моргнула и проследила за ее взглядом вместе с Рафталией и Наофуми. … — Мои извинения, Лорд Шилд. — К всеобщему удивлению, дверь медленно приоткрылась, и в комнату вошёл Доу-Лон. Он тихо опустился на одно колено перед удивленным Наофуми. — Когда юная Фило рассказал нам о причине твоего и госпожи Рафталии отсутствия, я не смог устоять. Я должен был увидеть Альт… … состояние Виктории своими глазами. — Тень. — Королева уставилась поверх веера на дверной косяк. Вошла знакомая женщина, прежде чем опуститься на колени рядом с большим хакуко. — Смею извиниться, ваше величество. Этот член отряда Героя Щита. Его действия были подозрительными, но я не чувствовала в нем никакого злого умысла и поэтому не видела причин прерывать вас. — …Понятно — ответила Мирелия, суровый взгляд в ее глазах несколько смягчился. — Вставай. Зачем ты хотел ее видеть, Доу-Лон? — спросил Наофуми у Хакуко. — Его друзья… — прошептала Рафталия, когда новый член их отряда встал по команде своего Лорда. Наофуми поднял бровь, а затем снова посмотрел на Доу-Лона в поисках объяснения. — Как известно мисс Рафталия, я был членом королевской гвардии Шильтвельта, которому было поручено проникнуть в Мелромарк с секретной миссией, чтобы извлечь и безопасно сопроводить вас на мою родину, Лорд Шилд. Однако после нашей первой… встречи мы отвлеклись и потеряли вас из виду, прежде чем в конце концов столкнулись с группой церковных рыцарей во главе с старшей монахиней Альтарой. — Хакуко посмотрел на кровать перед собой и остановился. — И? — лаконично спросил Наофуми. Почему-то ему казалось, что он уже знает, каким будет ответ. — Насколько мне известно, я единственный, кто выжил. — Доу-Лон закончил с мрачной нотой. Ему не нужно было ничего добавлять. Наофуми почувствовал, что его друзей убила Альтара. … Минуту все молчали, не зная, что сказать. Это был бывший генерал Шильтвельта, который снял напряжение, когда она тихо заговорила. — Доу-Лон… ты пришел, чтобы отомстить? … Хакуко ответил не сразу, по-видимому, обдумывая, как ответить, прежде чем наконец ответить. — Да, сначала это было моим намерением. Если не своей собственной рукой, то, по крайней мере, я хотел сам увидеть, как свет жизни покидает твои глаза. Напиться твоим страхом и отчаянием, когда ты только что скончался от своих ран. как вы поступили со мной и моей командой. Я не буду отрицать, что они не были самыми благородными мужчинами и женщинами, но они были моими друзьями. Некоторых из них я знал и сражался с ними годами. Разделив много трудностей и смеха. Если бы они говорили с лордом Шилдом, как я. — Его кулаки сжались. — Я уверен, что они были бы убеждены изменить свое мнение относительно определенных кланов или политики, установленной Советом. — Он многозначительно посмотрел на тануки рядом с Наофуми, прежде чем продолжить. — Но теперь они никогда не будут. Потому что ты убила их. Ты лишила их шанса искупить свою вину. … — Я полагаю… уже слишком поздно просить прощения. — По лицу енота-получеловека потекли слезы. — В любом случае это не имеет значения. Ничто из того, что ты можешь сделать или сказать, не изменит и не оправдает того, что ты сделала. — Хакуко ответил жестоко… затем он вздохнул. — Но… даже если я никогда не прощу тебя, услышав, как Ее Величество сказала, через что тебе пришлось пройти… Я, по крайней мере, могу тебя понять, Викторию… Совет не был добр к хакуко после поражения Тай-Лона… Доу-Лон снова замолчал, глядя куда-то в сторону, за стены комнаты и замка. — Я больше не ищу твоей смерти. С этими последними словами Хакуко вежливо поклонился всем присутствующим и сел на пол с низко опущенной головой, храня молчание. … — Великий Щит… Боже… — Виктория слабо произнесла, ее голос стал еще тише, чем раньше, и Наофуми наклонился вперед над ее кроватью. Виктория болезненно вздохнула. Слезы стыда и горя все еще текли из ее глаз. — Что хак… что сказал Доу-Лон… все это правда. Я… убила так много невинных людей. Я… знаю, что никогда не смогу… быть прощенным. Но… есть одна вещь, которую я должена знать. Пожалуйста… я должена знать… встречу ли я… свою семью, когда умру? После всего, что произошло. После того, как ее мир был взят от нее. И Советом Шильтвельта, и Баламусом. Это было единственное, о чем она хотела спросить у Героя Щита. Это было единственное, за что ей оставалось держаться. Кто был прав, а кто ошибался? … Наофуми сжал кулаки на коленях. Думая обо всех ужасных вещах, которые Алтара сделала с ним и другими в прошлом… а их было много. Слишком много для него, чтобы простить. Эмоционально или логически. — Я не Бог. — пробормотал он. — Я не знаю, что произойдет. Если бы это зависело от меня, Альтара горела бы в аду за то, что она сделала. Она получила бы самое суровое наказание, какое только может придумать дьявол. — Он посмотрел на Викторию. Виктория опустила голову. Если бы у нее были силы, она бы сейчас рыдала. Она это знала. Она не была достойна. Она никогда больше не будет достойна увидеть свою семью. Все это было зря. — Однако я не могу осуждать Викторию за то, что произошло. — Взгляд Наофуми упал. Виктория снова посмотрела на него. — Опять же, я не Бог. Так что я не тот, кто будет судить тебя за то, что произошло. — Альтара причинила боль ему и его друзьям. Но до этого она была кем-то другим. Как бы тяжело это ни было, Наофуми пришлось отпустить Алтару. Она уже ушла. Разбив действиями Баламуса. Осталась только Виктория. Виктория смотрит на него сквозь слезы. Ее великий Бог. В знак доброты и милосердия он сжал одну из ее рук. — Что бы ни случилось, я не позволю тебе больше страдать от действий других. Ты будешь в порядке. Обещаю. Драгоценный камень на его щите засветился синим в ответ. Свет осветил глаза Виктории. Свежие слезы потекли из них. Она тихо заплакала от слов Героя Щита. Даже если он сказал, что не был Богом, он только подтвердил старую веру. Старая вера, которая в сочетании с ее новой верой во всех Священных Героев создала что-то новое. Что-то более чистое, чем то, что у нее было раньше. — Пожалуйста… защити их… защити мой народ, Герой Щита. — Она перевела взгляд с него на Рафталию. — Извинись перед ними за меня. — Прошептала она. Девушка Енот/Тануки грустно кивнула. Виктория посмотрела на Наофуми в последний раз. — Защити тех, кого ты… любишь. Чтобы они не… страдали так, как я. Не позволяй им… делать такие же… ошибки, я ведь… обещай мне, пожалуйста… Щит… Герой...... Оглядываясь назад на это сейчас, это причиняло ей боль больше всего. Все, что она сделала с Наофуми. Когда во всех аспектах он был подобен ангелу света, маяку во мраке ее жизни. Наофуми кивнул ей. — Я буду. Я сделаю это. Ее руки обмякли в его и Миреллии руках. Ее взгляд становится отстраненным, голова склоняется набок. — Спасибо… … … вам… Последнее слово Виктории было ее последним вздохом. Превратив лицо в улыбку. На этот раз монахиня/воин наконец-то обрела покой… … Рафталия уткнулась головой в плечо Наофуми и начала рыдать от того, что только что увидела. Мирелия опустила руку Виктории себе на грудь. А потом она подняла веер перед лицом. Скрывая свежие слезы, которые наконец вытекли. А Наофуми… опустив другую руку Виктории, он прижал к себе Рафталию. Глядя на мертвого воина перед ним. Он все еще чувствовал конфликт. Он ненавидел эту женщину так же долго, как и Суку. Были времена, когда он хотел ее смерти за то, что она сделала раньше… но несколько его собственных слез упали по бокам его лица на каштановые волосы Рафталии. Не отчаяния или гнева, а разочарования. Разочарование в себе и в окружающем мире. Он больше не мог этого выносить. — Блин! Это сделало это. Он официально ненавидел этот мир. Он ненавидел жестокость. Не только ему, но и людям в нем тоже. Он ненавидел то, как это убило родителей Рафталии. Как это заставило людей разрушить деревню и поработить сирот. Как это превратило хороших людей, таких как Виктория, в злых пешек, таких как Альтара. И особенно он ненавидел ее за то, что больше не мог ее ненавидеть. Как и сказал Доу-Лон, он больше не желал ее смерти. Он не находил в этом удовлетворения. Осталось только глубокое глухое ощущение того, что что-то важное теперь ушло навсегда. В отличие от Суки, в отличие от Баламуса, в отличие от тех, кто хотел защитить свою власть, она была хорошим человеком! Она заботилась о своей семье! Для ее солдат! Для ее друзей! И все же она была наказана за это! И этим воспользовались злые, манипулятивные и властолюбивые люди. Все, чем Виктория не была! Они взяли невинную, добрую, разрушенную душу и использовали ее до тех пор, пока она не перестала быть полезной! Его кулаки сжались в броне на ногах. Он зарылся лицом в волосы Рафталии, чтобы скрыть слезы и разочарование. Он больше не мог этого выносить. Судьба Баламуса была решена. Сука никогда не станет королевой. Он позаботится о том, чтобы Суку наказали куда более сурово, когда ее наконец поймают. Но осталась еще одна группа, которую нужно наказать. Одна последняя нация, на которую он обрушит свой праведный гнев. Все должно было измениться. Он должен заставить их измениться. — Давай, Рафталия. — Он прошептал ей. — А теперь вернемся в наши комнаты. Она не сопротивлялась и встала вместе с ним, все еще рыдая у него на плече, пока он вел их к двери. Прежде чем они ушли, он в последний раз оглянулся на тело Виктории. Медсестры и тени накрыли ее белой тканью, скрестив руки, как будто она молилась. Доу-Лон встал и сделал руками жест Щита, произнося мягкую молитву прощания и мира для Виктории. Хакуко не плакал. Но даже он был тронут тем, чему стал свидетелем. Сама королева склонила голову, несколько слез упало на ее старого друга. «Покойся с миром, Вики». Она тихо прошептала. Наофуми наконец оторвал взгляд от этой сцены. И вывел себя и Рафталию за дверь. Он знал, что должен был сделать. Шилтвельт был основан бывшим Героем Щита. Они утверждали, что их ценности и традиции исходят от него. Что он одобрял то, что они делали. Что он одобрял их расизм, классы, ценности и традиции. Пришло время им узнать, что нынешний Герой Щита не одобряет то, чем они стали. И эта перемена должна произойти, иначе он поставит на колени нацию, которая создала Альтару и разрушила его жизнь.