Дар Совиного Принца

— Сол, почитай мне, - попросила я, не отрывая взгляда от фигуры, как обычно сидящей на подоконнике с книгой в руках. — Нет, Рубин, уже поздно и тебе давно пора спать, - иногда мне казалось, что Солярис специально отказывается заранее, и лишь потом действительно начинает обдумывать услышанное. Хотя доля правды в его словах была, время уже давно перевалило за полночь, и глаза ужасно слипались, а тело буквально умоляло дать ему отдых. Из-за обязанностей королевы, которые теперь всецело лежали на моих плечах, я мало спала, порой забывала поесть и решала много, очень много проблем, которые как трон достались мне в наследство от отца. Мысль об Ониксе болью отозвалась в груди, и я постаралась побыстрее её отогнать, я не могла больше себе позволить вновь проводить часы за скорбью и лелеяньем своей утраты. Медленно выдохнув, я постаралась сглотнуть ком, образовавшийся в горле, и на удивление у меня это получилось. Возможно время действительно лечит.. хотя не совсем, оно скорее позволяет примириться с осознанием потери. Нет, сегодня я абсолютно точно не собиралась ложится с мыслями об обязанностях, отце, предупреждении Совиного Принца и своей беспомощности, которая иногда накатывала на меня после особенно тяжёлого дня. Заметив, что я притихла, Солярис всё-таки поднял взор жёлто-янтарных очей на меня. Он внимательно всмотрелся в моё лицо, и наверняка обратил внимание на усталость, которую было сложно скрыть, несмотря на старания Маттиолы. Тёмные тени под глазами, бледный тон кожи и губы, покрытые ранками, которые я неосознанно наносила себе сама, когда слишком напрягалась и пыталась сосредоточиться. Но не я одна выглядела столь плачевно. Сол тоже был порядком измотан, из-за активного участия во всех королевских делах, он постоянно сопровождал меня и всегда был рядом. Только сегодня мне удалось уговорить его не присутствовать на совете, с которого я недавно вернулась, и отправиться отдыхать. Проигноривав возражения, Соляриса всё-таки удалось выпроводить, и он отправился в башню. В животе предательски заурчало, но дракон на удивление не стал читать нотации о важности хорошего питания и риске сахарной болезни, только произнёс: — Я сейчас схожу и возьму что-нибудь с кухни, а ты пока готовься ко сну, рыбья кость. Я кивнула в знак согласия, и когда дверь закрылась стянула с себя платье, которое плотно прилегало к телу, и наконец-то смогла облегчённо выдохнуть. Оставшись в нижней рубашке, я принялась снимать с волос фибулы и заколки, а после с удовольствием растянулась на кровати. Гнездо, которое Сол сделал в постели из подушек, мехов и прочих тканей, было очень уютным и навевало воспоминания о Сердце. После моего возвращения из сида мы негласно решили оставить всё как есть, и я достаточно часто оставалась ночевать у Соляриса. Как будто то тепло, что сохранилось и проросло в наших сердцах после возвращения с драконьего острова, мягко сподвигало меня засыпать в родных объятьях под звуки убаюкивающего урчания. Тем более Солярис не возражал, как бы он не старался прятать свой румянец за ворчливостью, я знала, что на самом деле ему тоже приятно утыкаться носом мне в плечо и прижимать ближе к себе. Дверь тихо отворилась, и в комнату зашёл Сол с подносом, на котором стоял чайник и лежало несколько пирожков. – Спасибо, - проговорила я и нетерпеливо потянула руки к своему позднему ужину. Чай, над которым вился пар, пах мелиссой и мятой и, наверное, имел успокаивающие свойства. Солярис подошёл к окну и легонько приоткрыл его, впуская ночной воздух в комнату. Когда с трапезой было покончено, я удовлетворённо легла в гнездо и выжидающе глянула на дракона. Неожиданно он откуда-то достал книгу, в которой я сразу признала сборник легенд о Дейрдре. Сказания о Великой королеве были моим любимым чтивом, поэтому на лице расцвела благодарная улыбка. После напряжённого дня такая милость Соляриса была ничуть не хуже дара богов, и поэтому, когда Сол лёг рядом, удобно располагаясь для чтения на подушках, я поднялась на локтях (что было сложной задачей, учитывая невероятное желание спать) и переместилась ему на грудь. От Соляриса шло тепло, которое приятно грело, несмотря на то, что Колесо Года уже миновало месяц воя, и погода стояла жаркая. Сильный порыв ветра окончательно затушил свечи в комнате, но Солу, благодаря отличному драконьему зрению, не требовался свет. Он положил одну руку мне на спину и бережно начал гладить, пропуская пряди длинных волос меж агатовых когтей. И стал читать одно из сказаний о приключениях королевы Бродяжки. Несмотря на мои тщетные старания дослушать историю до конца, как я делала обычно, невзирая на любые обстоятельства, сейчас даже желание подколоть Сола насчёт того, что он всё-таки согласился выполнить мою просьбу, не могло заставить меня открыть глаз. Я почти заснула окончательно, когда услышала свой любимый момент в истории, а вскоре легенда подошла к концу, и Солярис заключил меня в свои объятия. Он аккуратно перевернул нас на бок и положил одну руку мне на талию, а другую переместил себе под голову. Сол проворчал что-то про то, что я тяжёлая и меня неудобно передвигать, но так и не дождался ответной реакции. Наши волосы переплесись, а изумруды в серьгах слабо мерцали в свете луны, проникающем через окно. Сквозь дрёму я услышала, как меня тихо позвали: – Руби, - уже готовясь издать какой-нибудь звук в знак того, что я его слышу, я вовремя остановилась. Сол также вполголоса продолжил: – Не знаю, кого больше должен благодарить за то, что ты вернулась, наверное Совиного Принца, но я безумно счастлив, что ты рядом, что тогда я действительно смог вновь услышать биение твоего сердца. Я не смогу искупить свою вину за то, что вонзил когти и нанёс тебе вред, но ты подарила мне самый ценный подарок своей вернувшейся жизнью, и это самый значимый дар, который я когда-либо получал. Спасибо тебе, моя ширен. Во время этого монолога я, кажется, перестала дышать, хорошо, что лицом уткнулась в шею Сола, и он не мог увидеть румянца, который непременно залил мои щёки. Затем я почувствовала мягкий поцелуй на своей макушке и невесомое поглаживание по спине. Последнее, что пронеслось в моей голове было неожиданное осознание глубины наших взаимных чувств и уверенность, в сделанном выборе. Заснула я под размеренное сердцебиение и самое чудесное на свете урчание моего ширен.