Дарую тебе свое проклятие

      – Так вы говорите, что нападавших было трое, - уставшего вида старичок в синей служебной форме Министерства заполнял бланк, который в дальнейшем должен будет попасть в личное дело Лаэрта.       "Ничего не натворил, а под пристальное внимание главной управляющей конторы уже нарвался", - с досадой подумал Лаэрт. Это был уже не первый допрос, на который его вызывали. Из раза в раз вопросы не менялись - кому служил, где жил, что произошло. Лаэрт понимал, что его пытались на чем-то подловить, вот только это была напрасная трата времени. В своих ответах он был честен.       Cтаричок, который в этот раз проводил допрос, всем своим внешним видом показывал, что был ярким представителей магов прошлого поколения. Синяя мантия, которую носили все сотрудники Министерства, выглядела потрепанной, где-то виднелись заплатки, да и цвет ее был на несколько тонов светлее. Пожилой мужчина современным ручкам предпочитал перьевые, и даже в его манере говорить присутствовал некий архаизм. Парень с сомнением глянул на своего древнего собеседника. Лаэрт предполагал, что на очередном допросе Министерство решит прибегнуть к пыткам, чтобы насильно вытянуть правду, но этот дедушка пока что пытал разве что скукой.       — Именно так, - терпеливо повторил Лаэрт, и подпер подбородок рукой. За последние пятнадцать минут он уже по второму разу рассказывал свою историю, которая произошла с ним в переулке.       Чтобы хоть чем-то себя занять, Лаэрт решил осмотреться по сторонам. В небольшом кабинете, куда его вызвали, даже взглядом было не за что зацепиться, чтобы немного скоротать время. Все было заставлено безликими коробками, и поэтому полутемная пыльная комнатка без окон была больше похожа на небольшое складское помещение, нежели на кабинет, который мог кому-то принадлежать. И только маленькая фоторамка на столе говорила о том, что этот кабинет все-таки не был местом для складирования старого хлама.       – Семья? - полюбопытствовал Лаэрт.       – Да, - после недолгого размышления неуверенно ответил старик и немного развернул рамку так, чтобы Лаэрт не смог разглядеть, чье фото было в нее вставлено.       “Наверняка определитель лжи туда засунул,” - мысленно хмыкнул Лаэрт. Агнус предупреждал его, что каждое его слово будет подвергнуто сомнению, и что на допросе не постесняются использовать зачарованные предметы, реагирующие на ложь. Поэтому Лаэрт был честен в своих ответах. В его интересах была только правда.       – Семья дает нам направление и опору в жизни, - говорил мужчина, продолжая медленно выводить буквы на бумаге. – Мне искренне жаль, что вы были этого лишены.       Лаэрт ничего не ответил и лишь отвел взгляд в сторону. Разговоры о семье вызывали у него чувство странной и унылой тоски. Сколько он себя помнил, он всегда пытался отыскать место, где мог бы чувствовать себя своим, быть частью чего-то большего. Ненадолго таким местом была военная академия, где он обучался. Лаэрт искренне считал, что в лице своих товарищей нашел там семью, пусть и не по крови, но по духу. До тех пор, пока эта семья не продала его за пригоршню монет. И главное - кому? Дому, которому Лаэрт служил верой и правдой последние пару лет.       Настоящей семьи, о которой говорил мужчина, у Лаэрта действительно не было. Его мать пропала без вести, когда ему было всего семь лет. Когда-то он жил надеждой, что сможет ее отыскать, но с каждым годом надежда эта таяла. Для отца же он всегда был бельмом на глазу, и даже спустя долгие годы тот так и не признал в Лаэрте родного сына.       – Не надо искать опору в других. Это всегда приводит к большим разочарованиям, - равнодушно сказал Лаэрт. Сочувствие ему было ни к чему, к тому же он с трудом верил в искренность своего собеседника.       Но тут из-за дверей послышался грохот, словно кто-то ворвался внутрь, сметая все на своем пути.       – Господин Министр, допрос еще не закончен!..       Дверь с шумом распахнулась, и на пороге появился представительного вида мужчина азиатской внешности. Он был одет в ту же форму, что и старичок, но отличалась она лоском и некоторым количеством блестящих орденов, которые тут же выдавали его почтенный статус. С появлением мужчины в комнате вспыхнул свет, заставив Лаэрта болезненно прищуриться. Вошедший окинул Лаэрта взглядом, полным презрения.       Следом за Министром в кабинет вошел директор Агнус. Выглядел он понуро.       Директор закрыл за собой дверь, и в маленьком кабинете стало ощутимо тесно.       – Я слышал, что мальчишка был подослан из дома де Монфор, - в голосе мужчины был слышен легкий акцент. Но его грозный вид не позволял ни единой ухмылки из-за этой особенности речи. Почтенный Министр смотрел на Лаэрта, будто бы стараясь проглядеть его насквозь.       – Господин Ким, они же и заказали его убийство, - прошелестел старик, косо поглядывая в сторону Лаэрта.       Услышав знакомую фамилию, в голове Лаэрта тут же все встало на свои места. Ким и де Монфор были давними и непримиримыми врагами, и даже в годы перемирия старались как-нибудь насолить друг другу. И, конечно же, услышав, что в Министерство попал кто-то, косвенно связанный с этим семейством, почтенный господин Ким Хэсок соизволил явиться лично.       – К тому же, по всем документам он сирота, поэтому я вполне понимаю желание мистера Агнуса приютить его в своей академии на какое-то время.       Но Ким Хэсок оставался непреклонен в своей суровости, когда дело касалось вампиров, а в особенности тех, кто был его давним врагом.       – Увидев рисовый хлебец - соверши обряд жертвоприношения, - жестко сказал господин Ким. Он не верил в однобокость действий своих врагов. В любом свершении всегда должен быть тайный умысел, который попытается ввести его светлый разум в заблуждение.       – Разве он похож на шпиона? - попытался вступиться Агнус, сделав шаг вперед.       – Шпион? Его невежественный вид выдает в нем обыкновенного диссидента, - с презрение выдал господин Ким. – Кошка никогда не станет коровой.       Лаэрт напрягся. Он надеялся, что Министр не удостоит его своим личным появлением, но, похоже, глубоко ошибся. Господин Ким был вспыльчив, и когда дело касалось вампиров, пусть даже и полукровок, он всегда оставался непримирим в своих суждениях, и были они, конечно же, не в пользу последних. Но Лаэрт понимал и другое: абсолютная ненависть ослепляет, делая человека уязвимым. Поэтому решив, что терять ему нечего, он попробовал рискнуть.       – Я крайне плох в пословицах и идиомах, и люблю выражаться прямолинейно, - подал голос Лаэрт. После короткой паузы он выдал: – Я всегда относился снисходительно к вампиром лишь потому, что сам являюсь наполовину таковым. Идти против собственной природы мне казалось глупой затеей. Но теперь наконец-то я могу искренне заявить - я ненавижу вампиров. Но я прожил среди них достаточно, чтобы поделиться с вами информацией, которая возможно могла бы вам помочь.       Министр недоверчиво прищурился.       – Ты думаешь кто-то способен поверить в подобные заявления? Да еще и от такого, как ты? – Такого, как я? - Лаэрт усмехнулся, откинувшись на спинку стула. – Разве я член семьи де Монфор? Я всего лишь их прислуга, который занимался грязной работой, об которую эти чистокровки не желали пятнать свои ручки. А потом просто решили избавиться, натравив на меня собственных товарищей.       Лаэрт осекся. "Бывших товарищей", - мысленно одернул он себя. Все в его жизни перевернулось с ног на голову. Кому теперь верить? Его прошлую жизнь нельзя было назвать простой, но в подобную ситуацию он попадал впервые. И одно он понимал сейчас четко: выступать против Министерства - затея гиблая.       – Так может отправить тебя обратно к кровососам, чтобы они завершили свое правосудие?       – Господин Министр, вы видитесь мне разумным человеком, а разумный человек прежде, чем принять окончательное решение, выслушает все доводы.       Хэсок ничего не ответил, и Лаэрт аккуратно продолжил:       – Поверьте, если вы не отправите меня за решетку, хотя я не знаю, чем я мог заслужить такой участи, ведь я бедный и несчастный пострадавший, то мог бы рассказать вам много интересного. Например, как чистокровные заметают следы от собственных преступлений. А я то уж знаю, что таких числится за ними немало.       Лаэрт лукавил. Он действительно знал, в каких нераскрытых делах были повинны именно вампиры, но информация, которой он владел, была не столь уж ценной. И все же Лаэрт надеялся, что Министр клюнет на эту наживку. Он выжидающе смотрел на мужчину, пока наконец-то на его лице не появилась заинтересованность. Похоже, что в этот момент он боролся с самим собой. Господин Ким до глубины души презирал всех вампиров, но при этом не мог упустить возможной выгоды.       – Если ты думаешь, что с тобой будут носиться как с писаной торбой, то ошибаешься. За тобой будут следить неустанно, да так, что ты будешь бояться остаться даже наедине с собственной тенью. Проверим, насколько ты действительно ненавидишь кровососов.       После этой пламенной речи господин Ким обратился к Агнусу. Казалось, что таким взглядом можно смотреть только на остатки слизня, размазанного по дороге, но никак не на директора академии.       – А ты не будешь спускать с него глаз, - процедил мужчина. По нему было видно, что он ни в чем не хотел полагаться на директора. – И позаботься, чтобы паршивец не смел применять магию.       Он еще раз обвел всех присутствующих взглядом и покинул пыльную комнатенку.       – Доверить рыбу кошке, каков безумец, - напоследок бросил почтенный господин Ким, кажется, обращаясь уже к самому себе.       С тех пор прошло два месяца. Лаэрт и предположить не мог, что его жизнь так круто изменится. В конце концов ему позволили остаться в академии. На учебу его не могли принять из-за сложившихся обстоятельств, но и без дела не смогли оставить, и потому назначили помощником библиотекаря в читальный зал. Более серьезную работу ему просто не могли доверить. Лаэрт, пусть и не ожидал лучшего отношения к себе, но все-таки был немного разочарован. И где же обещанное равноправие?       Но самым неприятным стало то, что его обязали носить Немезиду. Так назывался ошейник, ослаблявший магическую силу до минимального уровня. Лаэрт попытался поправить ошейник, который плотно прилегал к шее, но за эту попытку в очередной раз получил по пальцам легким разрядом электричества.       – Стерва кусачая, - выругался Лаэрт, оставив надежду ослабить на своей шее Немезиду. Каждый раз, стоило ему попытаться дотронуться к ошейнику, тот сразу же строго карал нарушителя, воспринимая любое прикосновение как акт вандализма.       "Прости, но без этого ты не сможешь здесь оставаться," - с сожалением сообщил ему директор. Такая участь была неизбежна для заключенных, но Лаэрт не считал себя таковым. Он был невиновен, но маги все равно превратили его в арестанта.       – Вампиры, маги... шли бы вы все к черту, - раздосадовано проговорил Лаэрт, бессильно уронив руки на стол.       – Полегче, я все-таки преподаватель.       Голос, так внезапно появившийся рядом, заставил парня вздрогнуть. Он обернулся, чтобы понять, кто же нарушил его одиночество, и тут же нахмурился. Это был Миллоуз. И как Лаэрт не догадался сразу? Этот бархатный заискивающий голос и легкий надменный смешок. Миллоуз пользовался популярностью среди девушек-студенток. Его утонченные черты лица, необычная горбинка на носу и пухловатые красные губы - все это заставляло девичьи сердца трепетать.       Миллоуз был единственным во всей академии преподавателем-вампиром, и поэтому уделял Лаэрту много внимания. Как казалось самому Лаэрту - слишком много.       — Я и не студент, - фыркнул парень в ответ, чуть отстраняясь от Миллоуза.       Но вампир словно и не обратил на это внимания. Он поставил чашку, которую держал до этого в руках, на столик, и присел на подлокотник кресла, на котором сидел Лаэрт. Приблизившись к нему почти вплотную он, словно заговорщик, произнес:       — Тебе привет из дома.       Миллоуз достал из нагрудного кармана своей рубашки маленькое перышко и покрутил перед Лаэртом. Черное перышко с темно-синим отливом когда-то явно принадлежало ворону. Глаза парня широко распахнулись в удивлении.       Перо в руках Миллоуза могло означать только одно - он получил весточку от семьи де Монфор. Верные собственным традициям, для передачи писем они до сих пор пользовались услугами этих мрачных птиц.       Лаэрт изумленно уставился на вампира. Теперь ему уже было все равно, что тот нарушил все его личные границы. Слова этого нелепого преподавателя сейчас были гораздо важнее. Не веря увиденному и услышанному, он глупо переспросил:       – Чего?       – Ты слишком молодой, чтобы уже иметь проблемы со слухом, - сказал Миллоуз, недовольно цокнув языком, после чего рассмеялся и убрал перо обратно. – Честно говоря, я был против такого плана внедрения тебя в академию, и считал, что тебя прикончат быстрее, чем ты успеешь сказать "пощадите".       Если бы в этот момент Лаэрт стоял, то почувствовал бы, что земля ушла у него из-под ног. Да не то, что земля - все, во что он верил до этого, окончательно обернулось прахом.       – Ты только не торопись с выводами, - Миллоуз заметил в глазах Лаэрта недобрый огонек, и поэтому потянулся к столу за чашкой, с которой он пришел. Он подал ее Лаэрту со словами: - Вот, сделай глоточек и успокойся.       – Что это? - недоверчиво спросил Лаэрт, глядя на жидкость сине-фиолетового цвета.       – Это анчан и смесь из некоторых других трав. Ты же неуч, тебе их названия все равно ничего не скажут. Но они помогут освободить твой разум и кроме того... эта штучка на шее уже не будет приносить тебе такой дискомфорт, - Миллоуз указал Лаэрту на его шею, где у того был надет ошейник.       – И с чего мне вам верить?       – Парень, мы с тобой в одной лодке, - он чуть отодвинул ворот своей рубашки и Лаэрт увидел на шее преподавателя такой же ошейник.       – Так это...       – Не совсем. Это ее сестрица - Фемида. Иначе как бы я мог преподавать? В отличии от Немезиды, она ограничивает мои силы частично, но с этим чаем я могу творить намного больше.       – А вы не слишком со мной откровенны? - Лаэрт скептически окинул взглядом преподавательскую. Это было не самым лучшим местом для откровенных разговоров. Учеба должна будет начаться только с завтрашнего дня, поэтому кабинет пока что пустовал, и с позволения Агнуса Лаэрт проводил тут свободное от своей незатейливой работы время. Все-таки здесь было намного комфортнее, чем в том закутке в дальнем конце библиотеки, который ему предоставили. Он еще раз недоверчиво глянул на жидкость, и все-таки решил отпить немного. Она действительно оказалась приятной на вкус, слегка терпкой и пряной.       – Обижаешь, - фыркнул Миллоуз, поднявшись с кресла и вальяжно устроившись на небольшом диванчике напротив. – Я повесил защиту, чтобы мы смогли поговорить, так сказать, тет-а-тет.       – Так вы хотите сказать, что нападение на меня было подстроено, - продолжил Лаэрт. Чай странным образом немного успокоил его чувства и позволил говорить нормально.       Миллоуз тяжело вздохнул, понимая, что разговор предстоит не простой.       – Во-первых, давай на "ты". А во-вторых - да, именно так и было. Де Монфор заплатили твоим бывшим друзьям, чтобы они совершили на тебя покушение. Даже задание, которое ты выполнял до этого, было специально устроено так, чтобы ты оказался в нужное время и нужном месте.       Лаэрту казалось, что он успел смириться с мыслью о предательстве. Но осознание того, что им решили воспользоваться как расходным материалом, даже ничего толком не объяснив, оказало на него еще более сильное воздействие. Лаэрт почувствовал себя отвратительно и это мгновенно отразилось на его лице.       – Сейчас не время распускать сопли, - голос Миллоуза из мягкого в одно мгновением стал резким как сталь.       – У нас немного времени, поэтому слушай и не перебивай, - смягчился преподаватель. – Ты не просто так оказался в академии. Сюда должно прибыть нечто важное, что тебе предстоит добыть. И это нечто должно быть у одного из студентов. Твоя задача пока что проста. С завтрашнего дня начнется учеба в академии, и сюда приедет куча студентов. Тебе предстоит внимательно за ними наблюдать. Твое кольцо, вернуть я тебе, увы, уже не смогу, да и к тому же оно вызвало бы слишком много вопросов относительно твоего происхождения. Придется тебе пока пожить без солнечного света. Это все, что я могу тебе рассказать. Не забывай пить этот чай и скоро сам все поймешь.       Лаэрт разочарованно покрутил чашку в руках. Он ожидал услышать больше. Почему с ним так обошлись? Неужели нельзя было все устроить по-другому?       – Вампирам никогда не победить магов, - сказал он, однако, заметив замешательство на лице Лаэрта, поспешил добавить: – В честном бою. Поэтому позволим голубым цветам распуститься и здесь.       Миллоуз загадочно улыбнулся и достал из кармана пачку сигарет, намереваясь закурить прямо в учительской.       – О чем это ты?       – Просто одна старая легенда, - огонек, вспыхнувший от щелочка его пальцев, заставил блеснуть глаза преподавателя опасным алым цветом, словно предрекая беду от его слов.