планы Бога

      - задумайся о словах моих. вряд ли ты бы столько мучалась, будучи бесполезной. - Чарльзу максимально не идет его нынешний сосуд. одним присутствием в нем своего куба души тот его омрачает, искатывает в грязи и прахе, валит на землю и пинает грязной обувью. другим так можно было делать, но не Чарльзу. когда ты искренне кого то любишь, ты жертвуешь всем, включая себя, ради счастья своего предмета воздыхания, но в их случае вышло иначе - после бескрайних, пожизненных страданий Винсента, Эйлер нагло забрал себе тело того, и желанием выходить не горел.       - а если я сама Бог? - сливаясь с койкой мед кабинета, девочка переводит взгляд на лежащего рядом парня. рука его, на которой она по хозяйски расположилась, костлявая, прожигающая холодом даже через слой одежды и отбеленных волос, - неудобная, одним словом. но уходить девочка не собирается, не хочет, положение тела и разума ее удовлетворяют, ибо они не здесь. физическое их положение такового смысла не имеет, но положение тлеющих душ бабочками разлетается по миру, бескрайнему и тонущему в грехах человеческих. в Божественной сущности своей Шарлотта не сомневается. кто она, если не Бог? явно не человек, не пришелец, не пифия, никто, кроме Бога. никто, кроме высшего создателя бесконечных вселенных, создателя всех, кроме себя. Шарлотты не существует, существует вселенная, в которой личности таковой, как Шарлотта Уильтшир, Вайльтшайр, не бывает. ее нет, никогда не было, не будет, но будет мир, будет Дом, будет кушетка в школьном мед кабинете и костлявый, мертвый физически и бессмертный душою Эйлер.       - если ты Бог, то я атеист. - хриплый и уставший смех. толчок слабого локтя в седьмую пару сломанных ребер. - шучу, шучу. я религиозный фанатик, убивший целое поселение в твою честь. весь мир.       - тогда ты убьешь и меня, идиотина.       - так уверена в своей правоте? твое право. есть ли у тебя аргументы?       Шарлотта поворачиваетая лицом к Чарльзу. янтарь в пустых глазницах того устремлен вверх, но после теплого и уставшего дыхания на теле, камни прячутся за дрожащими веками, созданными лишь для того, чтобы лежащая сбоку от парня персона не решила заполучить красивейшие осколки минералов, после удара любым острым предметом которые сменят свой окрас с янтарного на гранатовый, цвет крови и надоедливых галлюцинаций с высочайшим чувством собственной важности в мире Уильтшир.       - ты не поймешь, Чарльз. я Бог и всегда им была. вот как люди осознают, что им что то нравится? они это пробуют, потом рассуждают о том, не нравится ли им что то еще, и в конечном итоге осознают свою глупость и потраченное впустую время, ведь с первой же попытки можно было сказать, что то, что им нравится, это точно и надолго. я всегда была Богом, с появления меня в этом мире, коим я и являюсь. Сет ничто, пока есть я, ведь он не больше голлса в голове. я могу принимать решения сама, понимаешь? я в своей силе не сомневаюсь ни на секунду, и все мои проблемы вызваны лишь моей силой..       монолог прерывается лишь поглаживанием по годове чужою рукой. Уильтшир не очень то и удивлена, но речь свою прерывает. приятно, умиротворенно. проедавшие душу гусеницы начали свое превращение в невесомых мотыльков, что умрут как только Чарльз покинет помещение, но пока он здесь - это не так уж и волнует. не сказать, что кто то из них силен в эмоциональном плане, что кто то из них способен на глубокую сердечную привязанность, но жить друг без друга они не могут.. даже не жить, существовать в коде этой матрицы, действовать согласно программе и вписываться в рамки вероисповедания человечества.. когда они друг с другом, этл можно назвать жизнью. божественной жизнью, и любовью между Божеством и грешным подданым его. Чарльзу искренне нравиться верить в Бога по имени Шарлотта Уильтшир, такому Богу он готов приносить бесконечные жертвы, себя в том числе, сливаться в физическом и духовном плане, дать всего себя во имя белоснежного владыки вселенной. любая привязанность, во истину, потеря собственного "я" и слияние с обожаемым объектом, и такое слияние с божеством, явно, стоило всех жертв, будь то люди или понятия нормы.       дверь распахивается и за зановеской, скрывающей кушетку от глаз всякого входящего, виднеется красное пятно.       - Уильтшир, снова прогуливаешь?