Нет покоя нечестивым

«Ну, дерьмо», — мысленно заключил Найтмер в окружении двух трупов и еще одним на лестнице. В теле малыша, ага. Не поймите его неправильно, перерождение определенно лучше смерти, особенно, когда на него не рассчитываешь. Найтмер был при этом вполне доволен передать управление Найти, своей неиспорченной детской версии. В прошлой жизни ребенок был слишком травмирован смертными и не желал выходить, создав для всех взрослых и жестоких вещей Кошмара. Король Негатива бережно охранял маленького хранителя от необходимости сталкиваться с суровой реальностью, но в этом мире в детском теле Найти нашел в себе силы выйти и попытаться стать частью настоящей семьи. Все было прекрасно, ребенка любили родители и друзья семьи. Лелеяли и баловали несмотря на странные для человека глаза. Найтмер оставил их, не желая своим присутствием как-то навредить благополучию маленького Хранителя. Испуганный зов Найти вернул его в реальность, столкнув с угрозой в лице убийцы. Отклонить жалкое заклятие не стоило труда, разорвать клочок души — и того проще. Но вот вернуть погибших родителей он не в состоянии. Теперь Кошмар утешает несчастного ребенка, забившегося в угол общего подсознания и отказывающегося выходить. «К черту», — со злостью думает Найтмер, покрывая правую сторону тенью и закрывая лиловый глаз, окончательно отгораживая Найти от мира. Он и в прошлом открывал его только для того, чтобы показывать маленькому Хранителю хорошие и приятные вещи. Вот и снова в оставшемся черном провале горит ярко-голубой.

***

Найтмер прячет щупальца и ждет, пока его кто-то не заберет. Сначала приходит друг-крыса, крадет палочку мертвого убийцы и сбегает. Он сообщник, это понятно. Следом приходит неизвестный мужчина и плачет над телом матери. Кошмар сидит тихо и не мешает, он может понять. Затем мужчина бросает на него долгий противоречивый взгляд и уходит. Последним в дом врывается друг-пес, мечущийся между горем и яростью. Его душа наполняется надеждой и облегчением, когда он видит невредимого Найтмера. Мужчина быстро выносит его из полуразрушенного дома. — Ты в порядке. Это чудо! Они тебя спасли, — тревожно бормочет он, укладывая его в коляску мотоцикла. К ним подбегает великан, также расстроенный, почти рыдает в голос. Друг-пес его успокаивает и позволяет забрать мотоцикл с Кошмаром, пока сам куда-то торопится. Он быстро теряется из виду. Великан немного воркует над ребенком и удивляется его странной внешности, после чего они отправляются в долгий полет. Несколько раз останавливаются, Найтмер неохотно дает покормить себя из бутылочки. Только к ночи мотоцикл приземляется в тихом пригороде, где их ожидают еще два человека. Женщину Король Негатива не знает, но прислушивается к ее разглагольствованию о семье сестры матери. Седой старик говорит, что с этой ночи Кошмар стал легендой, и ему лучше расти подальше от известности, а также в безопасности дома кровной семьи. Найтмеру становится плевать на их обсуждения, когда его подносят к одному из одинаковых домиков, в котором он чувствует одного из своих верных подчиненных-детей. Может быть хоть встреча со старой семьей взбодрит Найти. Найтмер очень недоволен, когда его оставляют на пороге, даже не постучав в дверь. На улице холодно, его тело еще чувствительно. Клянясь обязательно припомнить это нерадивым взрослым, Кошмар просматривает скупую записку, от которой любой бы скорее впал в гнев, чем почувствовал жалость к ребенку. Подправив содержание, одним щупальцем он настойчиво стучит в дверь. Ни за что Найтмер не позволит себе и Найти тут морозиться.

***

Петуния любила своего сына, несмотря на все обстоятельства. Опыт с Лили взрастил в ней отвращение к магии, а также нежелание иметь второго ребенка. Выходя замуж, она знала, что у нее будет только один совершенно обычный малыш, которому она будет уделять все свое внимание. Ее ребенок никогда не будет чувствовать себя ненужным и никогда не будет разочарован в волшебном мире, не узнав о его существовании. Вот какой план наметила себе женщина. Однако с самого первого дня ее милый Дадли не вписывался в рамки обыкновенности. Его правый глаз был пуст и черен, его левый — огромный и красный с черной склерой. На левой стороне его прелестной головки кожа деформировалась, подобно старому рваному шраму, мешая росту белоснежных волос. Даже кожа его была бледной, словно мел. Врачи заверили ее, что недоразвитые органы зрения и альбинизм не помешают нормальной жизни, что в остальном Дадли совершенно здоров. Все понятно и объяснимо. Но Петуния как-то чувствовала, что это все магия, что ее сын один из них. Как ни странно, она не стала любить его меньше, лишь почувствовав облегчение, что ее малыш не будет лишен возможности также, как она сама. Они вернулись домой из роддома и зажили прекрасной обычной жизнью из трех человек. Вернон любил Дадли, даже если он немного не подходил для Литл Уингинга. Мальчик рос крепким и сообразительным, почти ничего не требовал, всегда спокойный. Единственное, он очень любит поесть, никогда не оставляет на тарелке ни крошки. Петуния любит все в нем, Вернон гордится всем в нем. Как только смог, Дадли сел, затем пополз и, наконец, пошел. В год и четыре месяца он еще не говорил, но женщина готова ждать столько, сколько потребуется. Это была ее идеальная семья из трех человек, пока без магии. Все изменилось в ночь первого ноября со стуком во входную дверь. Петуния не ожидала найти на крыльце ребенка. Не ожидала, что это ее родной племянник. И уж точно не ожидала, что Лили и ее муж умерли, защищая ребенка от злого волшебника, развязавшего магическую войну. Ныне у маленького Гарри нет другой семьи и защиты. Если бы у нее не было Дадли, Петуния бы сошла с ума. Вместо этого ей больно от потери сестры. Лили была не лучшим человеком, но когда-то они были близки, как положено сестрам. Дадли переполошился из-за суеты в доме, поэтому его отнесли в гостиную со всеми. Пока Вернон утешал женщину, и после, когда они обсуждали сложившуюся ситуацию, их сын вцепился в другого ребенка, словно в любимую игрушку. У Гарри такая же бледная кожа и черные склеры, но волосы угольные и на правой стороне лица темное пигментное пятно. Петуния никогда не хотела второго ребенка, но видя, как странно они сочетаются, она не может не хотеть попробовать.

***

Найтмер доволен этой простой жизнью, особенно рядом с Хоррором. Здоровая семейная обстановка помогает Найти успокоиться, но маленький хранитель выходит только в самые мирные моменты на короткое время. В перспективе у них найти всех остальных. Кошмар не сомневается, что так и есть, но в нынешнем детском теле это проблематично. Из-за изменения расы с монстра на человека, их магические следы отличаются от прошлой жизни. Даже Хоррора он почувствовал на расстоянии не больше пятнадцати метров. Единственный, чье существование под вопросом — Эррор. Разрушитель умер несколько раньше остальной банды. Инк, этот забывчивый придурок, постарался. Обычно, когда ранения Ошибки становились критичными, он возвращался в анти-пустоту, умирал там и восстанавливался. Но в тот последний раз он потерял сознание, и рядом никого не было. Создатель, вдруг забыв о морали, которую в него так тщательно вбивали Блю и Дрим, решил избавиться от своей проблемы раз и навсегда. И так единственный, кто сдерживал заполнение мультивселенной, исчез. Найтмер почти сразу прекратил деятельность банды, позволив своим мальчикам заниматься любимыми делами, пока не грянул конец света. Кошмар не считал нужным сообщать Звездам о проблеме и ее решениях, даже если бы это всех спасло. Король Кошмаров потерял ребенка, вынужденного заниматься неблагодарной работой. Он не собирался спускать это с рук всей мультивселенной, позволив мирам медленно и мучительно умирать. Мальчики были такими же злопамятными. Возможно, умереть, даже не попытавшись спасти себя и близких — абсурд. Но банда изначально была сборищем безумцев, готовых умереть в любой момент. Они прожили много сотен лет в бесконечной борьбе, пытаясь донести свою точку зрения. Рутина надоедает. И нет никакого удовольствия втирать свою правоту, когда один из них мертв. У них просто появился веский повод со всем покончить. Было бы здорово, если бы в этом мире Найтмер и его мальчики были единственными. Он не хочет вновь влезать в противостояние с Дримом, тем самым вновь травмируя Найти. Маленький хранитель так и не вырос из любви к брату, и это упрямое непонимание другого Хранителя сильно ранит. И Инк с его опасными убеждениями не приветствуется. В этой жизни они могли бы пожить немного для себя. Возможно, стать тайными хозяевами мира, но даже Найтмеру нужно отдыхать от заговоров. Через пару десятков лет он подумает об этом снова. Петуния и Вернон настолько хороши, насколько могут быть существа без особой роли в мире. Кошмар с одобрением смотрит на привычку Петунии собирать все сплетни на районе, ведь только так можно успешно поддерживать отношения и нужные тебе в обществе настроения. Вернон много говорит о дрелях, и для несведущего человека это может показаться узколобием, но мужчина успешно основал бизнес, который много лет расширяет. Нет ничего зазорного в том, чтобы полностью посвятить себя делу, тем более, что это все для семьи. Супруги несколько зависимы от мнения окружающих и стараются всегда выглядеть подобающе, но это не доходит до паранойи, как могло бы быть, если бы им пришлось скрывать только чужого нелюбимого ребенка. Найтмер и Хоррор прекрасно проводят время. У Короля Негатива и его маленького Хранителя есть карточка в местную и Лондонскую библиотеку, которую они посещают на выходных. Ужас разделяет с матерью увлечение кулинарией и садоводством. Совместное приготовление ужинов давно стало традицией. На заднем дворе у них растут помидоры, клубника и маленькое яблочное деревце. Хоррор также помогает отцу ухаживать за газоном и кустами перед домом. Летом они всей семьей ездят на Майорку, на день благодарения приезжает тетушка Мардж, а также они тепло празднуют дни рождения и рождество. Школа — короткое, простое мероприятие. Найтмер воспринимал ее, как безобидную издержку существования здорового социума. Учителя опасались трогать его, позволяя наслаждаться хорошими романами. Хоррор большую часть времени дремал или глядел в окно. Его травма головы хотя и влияла на способность говорить, а также превратила все ранние воспоминания в кашу, не лишила его простейших академических знаний. Другие дети остерегались их. Попытки Пирса Полкинса превратить их в жертв травли плохо для него кончились. Найтмер воспринял слишком лично неосознанные угрозы благополучию Найти и Хоррора. Пирс уехал лечиться в Лондон от всевозможных расстройств сна.

***

Хоррор с трудом отзывался на человеческое имя, ничего для него не значащее. В родной мультивселенной имена часто были говорящими, отражающими суть или главные особенности. Это отчасти помогало ему ориентироваться среди других Сансов. Петуния никогда не осуждала его за задержки, мягко зовя несколько раз, когда хотела привлечь внимание. У Ужаса нет воспоминаний о настоящих родителях, Найтмер же не совсем вписывается в рамки нормальных опекунов. Король Негатива считал их своими, но никогда не относился к ним, как к малышам. Он не нянчился, но и не превозносил себя над ними. Единственным, кого Кошмар считал ребенком — Найти, но из-за их особого состояния, Хоррор почти никогда не слышал, чтобы они разговаривали вслух. Перестать быть скелетом и стать человеком — неудобный опыт. Ужас переживает, как с этим справляется Даст. Но человек — это не совсем их вид. Скорее, они теперь человекоподобные монстры, поскольку их души остались нетронуты, а магия, как и прежде, пропитывает их суть. Возможно, если они очень сильно пожелают, смогут вернуть свой прежний облик. Их имитации все равно несовершенны, однако в этом мире нет монстров, среди которых можно затеряться. Честно говоря, Ужас понятия не имел, что бы делал, если бы кто-то любезно не подкинул Найтмера прямо под дверь. Он не может строить полноценные планы из-за травмы, как бы его ни подбадривали другие. Одиннадцать лет пронеслись в одно мгновение. Оно и неудивительно в их то истинном возрасте, да и не происходило ничего особенного. На день рождения Хоррора семья отправилась в зоопарк, где они узнали одну важную вещь — магия в этом мире имеет странные особенности. К примеру, она дала Найтмеру способность говорить с самыми обычными змеями и контролировать их. Они замечали, что энергия распределена неравномерно, но не было случая ворваться в волшебный скрытый район, чтобы что-то узнать, не подняв на уши кучу народу. Петуния все равно сказала, что в одиннадцать они попадут туда автоматически, так что и спешки никакой не было. Скорее всего Даст или Кросс уже соберут всю необходимую информацию и передадут при встрече. В тот же день сова влетела в распахнутое окно кухни во время приготовления ужина. Пока Петуния причитала о нелепом способе доставки сообщений, Хоррор схватил птицу и потребовал ждать, иначе он ощипает ее в суп. Сова, что удивительно, послушно устроилась на подоконнике, подрагивая каждый раз, как жуткий ребенок бросал на нее случайный взгляд. Только когда все устроились за столом, Найтмер забрал у несчастного животного письма, наградив за выдержку кусочком мяса. Содержание было именно таким, как и предупреждала женщина. — Ты хочешь поехать, Дадли? — затаив дыхание, спросила Петуния. — Мы всегда можем устроить тебя в Вонингс, — к слову вставил Вернон, который хоть и принял магию, совершенно ее не понимал. — Да, — ответил Хоррор на вопрос матери. — Мы здесь не подходим, — расплывчато добавил он, не считая нужным рассказывать о поиске других, кто должен был переродиться с ними в этом мире. Найтмера не спрашивали, с ним и так было все понятно. Хотя его причины отличались от тех, что надумали родственники. Написав ответы, они отдали их смиренно ожидавшей сове.

***

Минерва подходила к обязанностям вводить маглорожденных в мир магии с предельной серьезностью. На ее взгляд, родители более склонны верить строгой уверенности, нежели чем эксцентричной абсурдности. Несколько твердых утверждений здесь, пара демонстраций там, и ошарашенные взрослые покорно разрешают опьяненным от счастья детям поехать в настоящую волшебную школу. Не то чтобы они действительно могут отказаться, все дети-волшебники обязаны окончить хотя бы пять курсов, но иллюзия выбора позволяет чувствовать спокойствие. Когда в списке первогодок оказалось два имени на один адрес, Минерва с удивлением поняла, что кузен знаменитого Гарри Поттера оказался волшебником. Можно сказать, что женщина предвзята к семье Дурслей. Покойная Лили не болтала о своей семье с кем попало, но доверенным людям она открывалась с энтузиазмом, поэтому профессор трансфигурации много слышала о Петунии, а следом и о ее муже. Младшая Эванс часто упоминала неприятные проступки сестры, о ее отвращении ко всему магическому, о бесконечных придирках, и о ее избраннике, представителе самого магловского магла. Тяжело поверить, что у такой пары родится ребенок-маг. Теперь ей тяжело представить, как воспитанный в такой среде мальчик впишется в Хогвартс. Из того единственного дня наблюдения, когда Петуния порхала и ублажала совершенно незаинтересованного сына, Минерва уверилась, что Дадли вырастит избалованным и ленивым неучем. Она также боялась, что Гарри или последует его примеру, или станет целью отвращения своей семьи к магии. Отправляя письма, она думала, что придется околдовать Дурслей, чтобы забрать ребенка учиться. Ей пришлось удивиться еще раз, когда пришли ответы с согласием. И вот, утром тридцать первого июля Минерва стояла перед домом номер четыре на Прайвет Драйв. Без колебаний она прошла по дорожке, поднялась на крыльцо и постучала в непримечательную дверь. Почти сразу ей открыла худая блондинка, поморщившая лицо при ее виде. Петунию однозначно возмутила ее мантия. — Доброе утро. Меня зовут Минерва МакГонагалл, профессор трансфигурации в Хогвартсе. Сегодня я сопровожу мистера Поттера и мистера Дурсля за покупками в Косой переулок. Полагаю, мы можем пропустить ознакомительную часть? — вежливо представилась Минерва, старательно сохраняя нейтральное выражение лица. — Доброе утро. Проходите, — выражение лица Петунии смягчилось, когда не произошло никакого чудачества. — Я уже рассказала мальчикам про магию. Садитесь, я приготовлю чай, — она провела колдунью в гостиную и сама скрылась на кухне. В гостиной в кресле царственно восседал, по другому и не скажешь, мальчик изящной наружности и читал книгу — какой-то магловский роман. Минерва сразу поняла, что это Гарри, хотя тот не был похож ни на кого из своих родителей ни чертами лица, ни цветом волос и глаз. Длинные черные пряди струились по тонким плечам, скрывали правую сторону лица, отмеченную смертельным проклятием. Левый глаз почти горел потусторонним голубым, другой же оставался закрытым, насколько могла судить профессор. Из всех ее студентов, она никогда не видела никого более величественного, даже среди чистокровных. Как мог ребенок Джеймса и Лили вырасти таким, да еще и в немагической семье среднего достатка? — Доброе утро, молодой человек, — поприветствовала Минерва, давая знать о своем присутствии. — Меня зовут Минерва МакГонагалл. В школе я буду преподавать вам трансфигурацию. — Здравствуйте. Гарри Поттер, но вы и так знаете, — мальчик кивнул, откладывая книгу и складывая руки на коленях. — Где же ваш кузен? — уточнила колдунья, желая поскорее завершить знакомство. Гарри жестом указал на окно, выходящее на задний двор, где высокий, крепкого вида беловолосый Дадли с жутким для не привыкшего уродством самозабвенно ковырялся в грядке с помидорами, облаченный в старого вида куртку с потрепанным сероватым мехом на рукавах и капюшоне. В противовес кузену он был смесью неотесанной простоты и чего-то тревожного. Минерва не уверена, чего ждать от этих странных даже по меркам волшебного мира детей.

***

Петуния наотрез отказалась от любых перемещений при помощи магии, поэтому им пришлось ждать Вернона на машине, переживая самую неловкую светскую беседу двух женщин, изредка разбавляемую уточняющими вопросами Найтмера об устройстве магического общества. Когда тема начала смещаться в сторону министерства, дядя подал сигнал с улицы. МакГонагалл не подала виду, что ей неудобно застрять на заднем сиденье, где ее через зеркало заднего вида сверлил взглядом мужчина. Хоррор отключился практически моментально, любой транспорт мгновенно его убаюкивал. Как бы Вернон ни хотел удостовериться в их безопасной поездке, ему нужно было возвращаться на работу и усердно думать о дрелях, чтобы зарабатывать больше и, следовательно, покупать своей семье больше. Петуния успокоила его, напомнив, что несколько раз посещала переулок с сестрой. Это не мешало ей презрительно морщиться на Дырявый Котел, его контингент, бесцеремонно тыкающий пальцем в незаинтересованного драмой Хоррора, а следом на всю магическую улицу. Найтмера всегда забавляло ее настойчивое желание сохранять вид превосходства над ситуацией, даже когда она в очевидном невыгодном положении. Первым делом они посещают Гринготс для обмена валюты, но уходят с ключом от сейфа семьи Поттер и привязанным к нему кошельком. Найтмер решает, что позже без лишних глаз сам посетит банк, чтобы просмотреть информацию по счету и имуществу семьи. Следом они купили непрактичные сундуки и одежду. Кошмар и Ужас смотрят на моду волшебников со скепсисом. Маги явно не берут во внимание важность свободы движений, они полагаются на магию во всем, даже не пытаясь решить проблемы собственными силами. У монстров нет высокого мнения о тех, кто не может сам помыть посуду или взять книгу с полки. Даже Даст, известный своей ленью, убирается вручную. Петуния повела их за волшебными палочками, потому что решила закупать сначала самые легкие вещи, хотя МакГонагалл настаивала сделать Олливандера последним пунктом посещения. Последним же выбрали зоомагазин, чтобы не раздражать любых возможных животных. — Мистер Гарри Поттер, я полагаю. И… — далеким голосом заговорил хозяин магазина, немало испугав Петунию своим появлением за их спинами. — Дадли Дурсль, — вместо Хоррора ответил Найтмер, поскольку другой не сразу сориентировался. Началась длинная череда раздражающих измерений, а следом и сменяющихся коробочек. Найтмер стал первой жертвой Олливандера. Поскольку Кошмар первый раз сталкивался с палочками, он не брался говорить о собственных ощущениях. Это продолжалось, пока он не почувствовал тепло, а из жезла не посыпались листья. — Яблоня, чешуя змеи, 12 дюймов, гибкая, — перечислил характеристики хозяин магазина, пространно глядя на Найтмера, словно бы ожидал чего-то иного. — Материалы сами по себе необычные, но сочетание особенно вдохновляет. Пожалуй, я буду прав, говоря, что нам стоит бояться ваших амбиций. Игнорируя встревоженную МакГонагалл и ехидно смотрящую на нее Петунию, Олливандер начал тот же процесс для Хоррора, закончившийся резким похолоданием в комнате. — Бузина, перо пегаса, 9 дюймов, жесткая. Также необычные материалы и сочетание. Тот, кто завоюет вашу верность, никогда ее не потеряет, — с легкой улыбкой заключил хозяин магазина. Они посетили еще несколько магазинов, купив большую часть списка, прежде чем вернуться в Дырявый Котел на обед. Найтмер планировал остановиться в книжном надолго, что понимали Хоррор и Петуния, предложив профессору позволить им закончить покупки самим. Та вежливо отклонила предложение, сославшись на школьные рекомендации не оставлять маглов и маглорожденных детей, не начавших обучение в Хогвартсе, в волшебных районах самих по себе. Кошмар провел в магазине полтора часа, тщательно отбирая книги, что позволят ему понять, как работает нынешняя система. Среди них были издания о Старой и Новейшей истории, «Хроники чистокровных семей», «Обряды и обычаи», «Министерство внутри и снаружи», «Законы волшебной Великобритании» и многое другое. К его величайшему неудовольствию, раздел художественной литературы оказался весьма скуден и отставал от магловского ассортимента лет на сто. — Сова, кошка или жаба — единственные животные, которых можно взять в Хогвартс, профессор? — спросил Найтмер, когда группа двинулась к последнему на сегодня пункту в списке. — Нет, но это список, традиционно предлагаемый первокурсникам. Кошки не нуждаются в постоянном внимании, совы разносят почту, а жабы оказывают успокаивающий эффект, — чопорно ответила МакГонагалл. — У нас не было совы, но Лили слала почту каждую неделю. Кажется, в Хогвартсе есть собственные совы, — добавила Петуния. Зоомагазин располагал широким выбором животных: от сельскохозяйственных до экзотических. Найтмер заглядывал в клетки, прикидывая, кто будет наиболее полезен. В перспективе птица более удобна для доставки сообщений, но пока Петуния единственная, кто потребует связи. Да и телефоны намного более удобны. Дасту или Киллеру придется скоро перевернуть представление волшебников о магловском прогрессе. Кошмар и не из тех, кто держит питомцев для удовольствия. У него уже есть дети, спасибо, не надо. Его взгляд скользнул к отделу рептилий, тогда родилась идея. Однако будет бесполезно покупать их здесь. — Я хочу цыпленка, — сказал Хоррор, сидя над коробкой, полной желтых пищащих комков пуха. — Они вырастут в обычных куриц, молодой человек. Вы уверены, что не желаете сову? — спросил владелец магазина, МакГонагалл с недоверием подняла бровь, только Петуния не выглядела обеспокоенной выбором сына. — Курицы дают яйца. Яйца — еда. Полезные животные, — медленно, словно для тупых, пояснил Хоррор.

***

Этот утомительный день закончился символическим праздничным ужином в честь дня рождения Найтмера. Никто на самом деле не праздновал его, но Петуния и Вернон считали свои долгом хотя бы принести поздравления. Кошмар справлял свой настоящий день рождения в декабре, и Хоррор это прекрасно знал. Август пролетел незаметно за подготовкой к школе. Найтмер быстро покончил с учебниками за первый курс и начал помогать Хоррору с освоением материала. Оба они нашли палочки неудобными. Кошмар предположил, что у людей-волшебников в душе есть магическое ядро, магию из которого им самим тяжело извлекать, для чего появились проводники в виде палочек, посохов, амулетов и прочего. Для монстров, чья душа состоит из магии, это скорее ограничители, ставящие их на один уровень с волшебниками. Палочка ограничивает выход магии, но в противовес делает ее более точной. Найтмер весьма заинтересован в трансфигурации, зельях и артефакторике, чуть меньше в предсказаниях. Монстры никогда не могли так управлять материей без помощи машин, как это делает трансфигурация. Зельям в родной мультивселенной эквивалентна восстанавливающая здоровье еда, но другого эффекта она не дает. С артифакторикой то же самое: монстры могут только навешать на предмет прибавку к защите и атаке, и небольшие улучшения, типа ускорения и быстрого восстановления. Наиболее умелые способны соединить два предмета одним внутренним пространством. Предсказания же просто могут быть полезны. Имея ввиду новоприобретенную способность говорить со змеями, Найтмер купил террариум и отловил несколько ужей, которых можно использовать, как шпионов. Позже он нашел время вернуться на Косой переулок и посетить банк для организации счета родителей, а также чтобы узнать о недвижимости. У него достаточно денег, чтобы прожить несколько жизней, постоянный прирост состояния за счет накопительной ставки и продажи зелий, запатентованных предками, разрушенный семейный дом в Годриковой Впадине и пустующий мэнор, оставшийся от бабушки и дедушки по отцовской линии. Убедившись, что никто не имеет прав на эти деньги, Найтмер со спокойной душой прошествовал в Лютный переулок, никем не замеченный, где украл самку бумсланга. Никому не нужно знать, что у него есть ядовитая змея. Так закончился август. Пришло время отправиться покорять новый мир.