Отраженный блеск

Гарольд застыл в растерянности. — Я должен решить, жить ему или нет? И что потом? — В зависимости от твоего решения. Если ты сохраняешь ему жизнь, то обязан забрать его с собой и взять на себя всю заботу и ответственность. Если нет, то мы закончим дело в соответствии с нашими традициями. Все. Больше выяснять было нечего. Гарольду было совершенно не интересно, топят здесь неправильных котят или душат. Такой выбор для него изначально не существовал. Этот звереныш, этот клочок беспомощной живой плоти отныне стал его ношей и его головной болью. Гарольд встретился глазами с Луной. В ее взгляде он прочитал столько мольбы и надежды, что тянуть с ответом было просто нелепо. — Я решил сохранить ему жизнь! Амар вздохнул. — Вряд ли ты понимаешь, на что согласился. Тигр, наделенный магическим даром, может превратиться в твой кошмар и кошмар твоего рода. А осознание им своей ущербности по отношению к людям превратит его со временем в монстра! Но ты сделал свой выбор! Думаю, на это и надеялся Амрит. В чем, в чем, а в даре провидения нашему Верховному жрецу было не отказать. Он и смерть свою предвидел, только не смог понять, откуда будет нанесен удар. Жрец повернулся и, выйдя из палатки, громко выкрикнул фразу на незнакомом гортанном языке. Шатер исчез, открыв колыбельку всем взорам. Все местные повскакивали на ноги и хором затянули какой-то варварский речитатив, с многократными повторами фраз и дикими выкриками по завершению каждой строфы или куплета. — Что это значит? — Они поют заклятия Изгнания богини Кали, чтобы зверь никогда не вернулся в Индию. Меж тем от холодного воздуха «страшную зверюгу», свернувшуюся пушистым комочком на тощей подстилке, начала бить крупная дрожь. Луна быстро подошла к колыбельке, нащупала носик котенка и решительно заявила: — Он совсем замерз. Хватит издеваться над маленьким! И не стыдно вам, такие большие и бородатые собрались толпой, чтобы смотреть, как малыш, потерявший маму, мерзнет в этом мерзком подземелье! Он же может простудиться! Гарольд, мне скоро потребуется рожок с теплым молоком, попроси уважаемого Амара распорядиться. А сейчас я буду отогревать маленького. И пусть эти люди поют потише. Может быть, они знают какую-нибудь колыбельную песню? Это было бы очень кстати. Губы жреца растерянно округлились. Он посмотрел на Поттера. Поттер посмотрел на Амара. Пока они переглядывались, на месте где стояла Луна, взвихрился воздух, и появилась белая пантера во всем своем великолепии. Индийские маги с воплями отшатнулись в разные стороны. Пантера в ответ огляделась по сторонам и грозно рыкнула на них, как бы призывая присутствующих к тишине. После этого она в несколько прыжков и ударов лапами сбила в одну кучу несколько одеял и подушек и тщательно примяла их своим телом. Потом голова ее нырнула в колыбельку и вынырнула из нее с котенком, аккуратно прихваченным клыками за загривок. Тот жалобно запищал. В зале раздались крики гнева и ужаса. Гарольд решил, что пора обеспечить тишину самостоятельно. — Силенцио! Кроме вас, уважаемый Амар. Пантера уложила тигренка на подготовленное ложе, и улеглась сверху сама, поместив его между своей грудью и лапами. Голова ее поворачивалась из стороны в сторону, а серые глаза с вертикальным зрачком недобро рассматривали потрясенных аборигенов. — Белая пантера, — пораженно прохрипел жрец, во все глаза рассматривая анимагическую форму Луны. — Между прочим, этот облик подарен ей Амритом, — многозначительно заметил Гарольд, исподволь присматривая за присутствующими. — Верховный жрец передал эту анимагическую форму вашей невесте, сахиб? — удивленно воскликнул жрец и тут же, повернувшись к своим соплеменникам, обратился к ним с речью, сопровождавшейся бурной жестикуляцией. Его слушали в полной тишине, а потом вразнобой поклонились и, пятясь задом, покинули зал. — Выходит, Амрит предвидел и это, — непонятно пробормотал Амар. Тем временем Луна начала с неудовольствием посматривать на магический светильник. — Нам нужно безопасное место, где они смогут пробыть некоторое время, — потребовал Гарольд и тут же спохватился, — да, и рожок с теплым молоком. Амар с трудом оторвал взгляд от пантеры, и копошащегося в ее шерсти тигренка. — Что? А-а-а, да-да, конечно. Сейчас принесут носилки… — Не надо носилки, я сам справлюсь. Лучше распорядитесь о молоке и показывайте мне дорогу. Гарольд очертил круг и заклятием левитации поднял в воздух ложе вместе с Луной и тигренком. — Куда прикажете? — обернулся он к растерянному жрецу.

***

Пришлось связаться со Снейпом и предупредить его о том, что они здесь немного задержатся. Тот встревожился и предложил прислать подкрепление или отправиться к ним самому, но Гарольд отговорил его. Он был совершенно не готов обсуждать, с кем бы то ни было, ту деликатную ситуацию, в которую попал. Сначала они должны решить все вместе с Луной. Но она и не думала обращаться обратно, отвечая на все его уговоры сердитым фырканьем и ворчанием. Она занималась тигренком. Грела его, вылизывала, катая с боку на бок огромным розовым языком, или просто терпеливо лежала часами, охраняя его сон. И лишь каждые три часа издавала негромкий горловой звук, давая знать Поттеру, что котенка пора кормить. Гарольд послушно вытаскивал очередной рожок с буйволиным молоком, осторожно подогревал его заклинанием и давал попробовать пантере. Та либо одобрительно фыркала, либо недовольно ворчала. Причем Поттер довольно быстро научился распознавать смысл претензии, перегрел он молоко или недогрел. Если с температурой все было в порядке, то в обязанности юному отцу вменялось деликатно просунуть рожок между лап пантеры к самому носу тигренка. Тот смешно, двигая бусиной носа, унюхивал запах пищи и, тыкаясь мордочкой, быстро находил соску. После этого громкие чмокающие звуки сигнализировали о том, что мелкий и пока еще не полосатый хищник, жадно усваивает новую порцию жиров, белков и углеводов. И так трое суток подряд! Амар несколько раз навещал их в келье. Спрашивал, не надо ли чего. Слуги приносили питье и пищу. Как для Гарольда, так и для пантеры. Поттер проверял как мог каждый кусок и кормил ее сам. Он все не мог понять, почему Луна не обратится в человеческий облик, хотя бы на пять минут. Складывалось впечатление, что она ушла с головой в заботу о тигренке, совершенно забыв, что они находятся в чужой стране, в опасном храме страшной и жестокой богини мщения. Гарольд уже весь извелся от недосыпа и неопределенности, как вдруг поведение пантеры изменилось. Она повернулась на бок, оставив тигренка на расстоянии нескольких дюймов от себя. Тот недовольно запищал. По расчетам Поттера, как раз приближалось время очередного кормления. И недовольство малыша было вдвойне острым. Мало того, что холодно, так еще и есть хочется! Он заворочался и начал тыкаться мордочкой в разные стороны, рассчитывая, что там, где будет тепло, там его и покормят. В принципе такой стереотип за эти трое суток уже стал вполне устойчивым. Его чуткий нос довольно быстро обнаружил правильное направление на тепло, и он пополз к Луне, изо всех сил скребя лапами и попискивая от напряжения. Пантера внимательно следила за тигренком, поглядывая время от времени и на Гарольда, чтобы он не отвлекался. Еще не понимая, что она затеяла, Поттер вытащил волшебную палочку и удостоился одобрительного кивка. Вот нос малыша уткнулся в теплое и почти безволосое брюхо пантеры и зашарил по нему в поисках еды. В рот ему попал один из плоских и пустых сосков, но он ухватился за него с отчаянием оголодавшего. Пантера тут же прикрыла его лапой, обернулась к Потеру, распахнула свою клыкастую пасть и неожиданно громко взвыла! Чего она хочет? Что он должен сделать? Лихорадочно начал соображать Поттер и заметил неясную дымку, начавшую окутывать пантеру. Великий Мерлин! Она же пытается обратиться! И тащит в это превращение за собой и малыша! Единственное, чем он может ей помочь — это добавить свою мощь к ее магии, и видимо именно этого она от него и ждет! — Аксилиум Тритмент! Луч, вырвавшийся из палочки Гарольда, сплел вокруг пантеры кружевную паутину. Сквозь нее было видно, как дымка вокруг нее тяжело и медленно начала свое вращение. Он добавил магического усилия. Луна тоже вся напряглась и в огромных глазах ее появились слезы. — Великий Мерлин, да тут никакой мощи не хватит! Луна прекрати! Ты убьешь себя! Пантера коротко отрицательно мотнула головой. Вращение не останавливалось, но и не ускорялось. Сила, противодействующая их магии, уравновесила общие силы Гарольда и Луны. Поттер понял, что если он что-то не предпримет, то это может закончиться очень плохо! В этот момент вращение начало замедляться, а из уголка пасти пантеры потекла струйка крови из прокушенной щеки. — Мессир! — в отчаянии заорал Гарольд. — Салазар Великий! Где вы, суки! На помощь!!! Что-то мигнуло в келье, воздух уплотнился, и стал вязким, как кисель. Невидимые струи магии скользнули к сетчатому кокону и впитались в него. Хватая воздух широко открытым ртом, Гарольд увидел, как набирает скорость поток вокруг пантеры и прохрипел: — Держись, Луна, держись, девочка моя! Вихрь набрал скорость и раздался во все стороны, отшвырнув Поттера на стену, загрохотала опрокинутая мебель, зазвенели выбитые стекла, в разные стороны полетели одеяла, подушки и диванные валики, входную дверь в келье сорвало с петель и швырнуло вниз по лестнице. Гарольд вцепился свободной рукой в какой-то крюк, вбитый в стену, и держал и держал Заклинание Обращения, потому что чувствовал, что дополнительная сила пришла сюда именно через него. И вдруг на полном ходу вихрь остановился и на глазах остекленел. Полная тишина упала на келью, как нож гильотины на шею преступника. Только еле слышное позвякивание и потрескивание доносилось с поверхности этого невообразимого сосуда. Гарольд отдернул руку с палочкой, и остекленевший вихрь взорвался изнутри. Он не успел закрыться щитом, и его всего посекло кусочками странной стекловидной массы, которая тут же на глазах начала испаряться и исчезать. Гарольд вытряхнул из волос осколки и уставился на центр кельи, не обращая внимания на ручейки крови, стекающие по его лицу и груди. — Луна, с тобой все в порядке? Девушка сидела на полу спиной к нему полностью обнаженная. Голова ее низко склонилась на грудь, словно она разглядывала там что-то, а локти рук были плотно прижаты к бокам. — Луна, ты как? Она обернулась, и Гарольд с огромным облегчением увидел на ее лице выражение нежной радости. Глаза ее просто сияли от счастья. — Иди сюда, посмотри, — почему-то шепотом позвала она его. Не чувствуя себя способным принять вертикальное положение, Гарольд прямо по стеклянным осколкам вплотную подполз к девушке и со спины склонился над ней, чтобы посмотреть, что она там держит. И испытал одно из самых сильных потрясений в своей не такой уж скучной жизни! Луна держала на руках младенца с ярко рыжими, почти оранжевыми волосиками на лысеватой головке. Был он какой-то совсем маленький, беззащитный и почти игрушечный, с пухленькими перетяжками на ручках-ножках. И ротик его был сомкнут на бусине девичьей груди в тщетных попытках извлечь оттуда хотя бы каплю молока… Горло Поттера перехватило, он коснулся лба младенца своей окровавленной рукой и тут же отдернул ее, испугавшись. — Сын! — выдохнул он потрясенно, чувствуя приближение счастья, но еще не смея в него поверить…

***

В переговорах с Амаром Гарольд был категоричен. Его сын отправится вместе с ним в Британию и лишь по достижении десятилетнего возраста он, Гарольд, примет решение по его дальнейшему обучению. И почти наверняка это будет Хогвартс. Амар был настолько подавлен невероятным обращением младенца, что спорил вяло и только для проформы. Он был далеко не глуп и понимал, какая сила сосредоточена в руках его пока еще вежливого собеседника. К тому же жрецы уже публично отреклись от ребенка Чанды, когда он был еще зверенком. Это имело силу магической клятвы, и вероятному преемнику Амрита вовсе не улыбалось получить проклятие от своей же богини. — Я прошу тебя, уважаемый сахиб, со временем рассказать Баберу о его настоящей родине и его матери. — Стоп! Не применяй это имя. Я еще не решил, как назову его. Если он решит когда-нибудь вернуться с Индию, тогда сам и примет то имя, которое покажется ему уместным или которое подскажет ваша богиня. Откровенно говоря, Гарольд просто сластил пилюлю. Он был уверен, что его мальчик никогда не захочет вернуться в эту опасную и коварную страну, но… никогда не говори никогда. Пока рано думать об этом. Хитрован Амар приготовил целую шкатулку оберегов и артефактов для младенца. Поттер вежливо принял подношение, одним универсальным невербальным заклинанием сняв с него все Следящие и прочие чары. — Безопасен ли ваш портал для новорожденного? — десятый раз переспросил Гарольд и Амар в десятый раз уверил его, что портал безопасен и для детей и для беременных женщин и для тяжелораненых людей. Его устанавливали одни из первых индийцев, переселившихся в метрополию, а тогда уровень магии был очень высок. — Это хорошо, — кивал Гарольд. И через пять минут спрашивал снова. — Так ваш портал безопасен для грудных детей? — Безопасен, уважаемый сахиб, — тонко улыбался Амар. — И для грудных детей и для кормящих матерей. Гарольд чувствовал в его тоне невысказанную усмешку, смущался, но через некоторое время снова задавал этот вопрос. И вот настал момент возвращения. — Безопасен, уважаемый сахиб, — с оттенком усталости в стопицотый раз ответил жрец и подвел их к проему в подземелье. Гарольд энергично кивнул. — Хорошо! Тебе не тяжело, Луна? Хочешь, я понесу его? — Он совсем не тяжелый, — улыбалась девушка, тоже явно не первый раз отвечая на этот вопрос, — а у тебя руки должны быть свободными. — А… да, ты права. Я как-то не подумал. Гарольд поспешно вытащил палочку, грозно посматривая на провожающих. — Удачи и силы вам, уважаемый сахиб! Удачи и терпения вашей леди, уважаемый сахиб! Удачи и силы вашему сыну! Вашему сыну! Каждый раз при этих словах на лице Поттера проступало выражение удивленной радости. Ну, надо же! У него есть сын! — Удачи и силы вам и всем служителям великой богини, — вежливо вернул пожелание Гарольд и, осторожно придерживая Луну за рукав, шагнул вместе с ней в проем… … Следующий шаг они сделали уже в Лондоне за пять тысяч миль от храма Кали.