Отраженный блеск

Хлопок. Добби появился на открытой площадки башни храма Матери, и, дико озираясь по сторонам, крадучись направился к лестнице. К груди домовик судорожно прижимал сверток, который, казалось, жег ему руки. Спустившись на этаж ниже, он наткнулся на Шаннах, неторопливо поднимающуюся вверх по лестнице. — Добби? Ты нашелся? Я очень рада! Тебя все обыскались. — Мисс, Добби не терялся. Добби слышал, что его зовут, но не мог придти и не мог ответить. Добби держал в плену плохой человек. — Кто это был? — Добби не знает. На Добби напали сзади, и он не видел лица своего похитителя. Мне срочно нужно увидеть хозяина. У Добби есть для него важные новости! По привычке говоря о себе в третьем лице, домовик постоянно оглядывался, вздрагивал и ежился. Он перекладывал сверток из руки в руку, словно боялся выпустить из рук. — Я тебя огорчу, но Гарольда ранили во время битвы. Он сейчас без сознания и никто не может сказать, когда он придет в себя. Добби бросил сверток и, упав на четвереньки, начал биться головой об ступеньки. — Добби плохой! Плохой! Плохой! Добби не уберег хозяина! Добби плохой! Шаннах подскочила к домовику, схватила его за шиворот и поставила на ноги. — Прекрати немедленно! Эльф перестал дергаться и с удивлением посмотрел на девушку. — Хозяин разрешил мисс приказывать Добби? Почему? Добби не понимает… — Тихо. Пойдем ко мне. Расскажешь что к чему, а потом подумаем, стоит ли будить воплями весь храм. Спят все. Домовик молча поклонился девушке в знак покорности. Они пришли в келью, которую бывшая послушница делила с Луной. Лавгуд уже сутки безвылазно сидела у постели Поттера и комната была пуста. — Рассказывай все по порядку. Домовик нерешительно помялся, а потом решился и начал свой рассказ. — Несколько дней тому назад Добби заметил неладное. Появился кто-то, кто ходил по ночам и что-то выискивал в храме. Добби думал, что это бродят местные жрицы и на следующую ночь запер магией входы и выходы. Но на утро четыре двери вновь оказались открыты. Дверь в подземелье к Вороту Надежды, дверь на верхнюю площадку башни храма, дверь к главному жертвеннику и дверь во двор со стороны Караульной башни, — перечислил домовик, загибая пальцы. — Кто-то смог отменить твою магию? Я так поняла, что это не так уж просто, ты ведь сильный волшебник. У эльфа от такой лестной оценки покраснели даже уши. Он протестующее замотал головой и продолжил. — Не совсем так, госпожа. Мы, эльфы, не владеем запретительной магией людей. Нашу магию не надо отменять. Ее можно обойти, но надо уметь это делать. — Не совсем понимаю. — Ну, если маг наткнется на дверь, закрытую магией эльфа, и прикажет ей открыться, то дверь откроется. А если эту же дверь попробует открыть магл, то будет дергать сколько угодно, но дверь все равно не откроется. — Поняла. Дальше. — Значит те двери, которые закрыл Добби, открыл какой-то посторонний волшебник. Но кто это мог быть, Добби не знал. И на следующую ночь Добби проверил, что все спят и стал сам следить за всеми дверями и ходить по всему храму, а потом спустился в подземелье. Там Добби и схватили, скрутили руки и обмотали их чем-то, чтобы Добби не мог щелкнуть пальцами. На голову Добби натянули мешок и засунули в какой-то деревянный ящик. Добби почувствовал какой-то резкий и неприятный запах и потерял сознание. Эльф замолчал, грустно глядя своим огромными глазами на девушку. — Потерял сознание, — совсем как Луна, словно пробуя слова на вкус, протянула Шаннах, — смешное сочетание слов. Как будто сознание носят в дырявых карманах. Затем она уже совсем не по-лавгудовски энергично тряхнула головой. — Значит, так. Из твоего рассказа можно сделать следующие выводы: этот незнакомый маг может колдовать, а значит, у него есть волшебная палочка. Этот незнакомый маг знает, как обходиться с домовыми эльфами. И этот маг не хотел, чтобы ты видел его лицо. А деревянный ящик, видимо, был ларцом или сундуком. Так? Эльф с удивлением и даже некоторым страхом посмотрел на Шаннах. — А как тебе удалось освободиться? — Добби нащупал в ящике острую щепку, которая отслоилась на самом дне, и с ее помощью разорвал ткань, которой были обмотаны руки. А потом, когда смог остановить кровь, то щелкнул пальцами и перенесся сюда. Шаннах тут же схватила его руки, повернула их ладонями к себе и осмотрела. Изодранные до мяса запястья домовика лучше всяких слов рассказали ей, чего ему стоило освобождение. — Сиди спокойно, — строго сказала она, и эльф испуганно замер. Вытащив из кармана пузырек с Заживляющим зельем, Шаннах щедро полила на раны домовика зеленой пузырящейся жидкостью и осторожно подула на нее. Добби зашипел от боли, но руки не отобрал. Девушка умело забинтовала запястья, оставив свободными длинные суставчатые пальцы эльфа. — Не туго? Добби отчаянно помотал головой. В глазах его стояли слезы. — Тебе так больно? — нахмурилась Шаннах. — Нет. Добби плачет от счастья. Никогда еще домовик не удостаивались такой чести, чтобы его лечила госпожа. Шаннах, пряча пузырек, отмахнулась. — Ерунда все это. Насколько я понимаю, ты очень нужен Гарольду для возвращения в свой мир. Естественно, что я делаю все, чтобы сохранить твое здоровье и магическую силу. Врачевать раны я умею, а что до твоего нечеловеческого и несуразного внешнего вида, то ты не видел, какими страшненькими рождаются детеныши у ослиц. А мне много приходилось возиться с ними в детстве. Если я правильно помню, конечно. Уши Добби разочарованно опустились. Простодушный прагматизм девушки подействовал на него, как ушат холодной воды. — А это что у тебя? — спросила Шаннах, наклоняясь к свертку, который притащил с собой домовик. — Не надо трогать! Добби очень боится этого свертка. Там что-то очень опасное. Он лежал в том же ящике, куда сунули Добби. Такие вещи нельзя оставлять в руках врагов и Добби забрал его с собой. И теперь не знает, куда его спрятать. — А зачем его прятать? — Добби уверен, что тот, кто его похитил, очень скоро придет сюда за этой вещью и тогда могут произойти страшные вещи. Добби надеялся на хозяина, а он лежит без сознания и не сможет помочь! Госпожа, надо что-то придумать. Это очень срочно! В любую минуту здесь может появиться тот маг. Он наверняка бросится в погоню, когда узнает, что Добби исчез сам и забрал эту вещь. Шаннах сдвинула темные брови, подумала несколько мгновений и решительно произнесла: — Тебе надо скрыться туда, куда за тобой не сможет последовать этот маг! Ты знаешь такое место? Глаза эльфа распахнулись так широко, что казалось, его глазные яблоки вот-вот запрыгают по полу. — Такое место есть, о госпожа… только Добби потребуется чья-то помощь…

***

Том Реддл вылез из ковша Ворота Надежды и настороженно осмотрелся по сторонам. Ни души. Только мерно вращается маховик ворота, и бронзовая цепь неутомимо бежит по блокам, извлекая на поверхность ледяную влагу… Реддла передернуло от озноба. Вода чересчур холодная, а созданное магией тело хоть и очень живуче, но все-таки требует бережного и заботливого отношения. Никого нет. Значит, Поттер заставил вращаться ворот магией. Интересно, какое заклинание он применил? Впрочем, сначала надо достать палочку. Хитрый старик так приклеил, что до этого проклятого мешка только кончики пальцев дотягиваются. Промучившись минут десять, Реддл, наконец, содрал его со своей спины. По ощущениям — вместе с куском кожи. Вытряхнув на пол одежду и прочие полезные мелочи, но он торопливо и жадно схватил волшебную палочку и начал тщательно ее исследовать. Проверка заняла минут двадцать. Ее результаты серьезно озадачили Реддла. Палочка оказалась самой настоящей, достаточно мощной и на ней не обнаружилось ни следящих чар, ни ограничительных заговоров, ни враждебных заклятий. Это было полностью исправное и готовое к использованию оружие. И этот вроде бы очевидный факт не укладывался у Реддла в голове. Этого не могло быть, потому что этого не могло быть никогда! Он не мог себе и представить, что Директор смог наложить на палочку чары, которые он, Воландеморт, не сумел бы определить или хотя бы почувствовать. Но и поверить в то, что хитрый и осмотрительный старик выдал ему самое настоящее и столь грозное оружие, тоже было невозможно. Означает ли это, что сейчас его не обманули? Или неожиданная честность является лишь частью более масштабного обмана? Тут явно что-то нечисто. Реддл прошелся по подземелью, на ходу задумчиво зажигая и гася магические светильники. Потом проверил чары на Вороте. Поттер не лыком шит. Заклинание подпитывается не им самим, а энергией окружающего мира. Неглупо. Однако пора было приниматься за дело. Он наколдовал себе зеркало, сел перед ним и принялся наносить на лицо сложные и стойкие Маскирующие чары. Закончив работу, Реддл критически осмотрел в зеркале молодое бородатое лицо, обрамленное спутанными черными волосами, и вздохнул: — Надо быть идиотом, чтобы слепо выполнять указания этого старого мерзавца. Придется вам, уважаемый Директор, потерпеть еще и некоторое время подождать кончины Поттера. Но если на это вы и рассчитывали, то дементор меня раздери, если я понимаю, в чем тут дело. В любом случае, действовать вслепую — занятие не для Лорда Судеб. Он осторожно поднялся наверх по боковой лестнице, попутно убирая препятствия, которые второпях накидал на нее Гарри, когда блокировал подземелье Ворота Надежды от красных жриц. Переступая через спящих на полу людей, он выбрался из Караульной башни во двор храма. Там царила черная, как сажа южная ночь. Оглушительно гремели цикады, а в воздухе роились небольшие стайки светляков. Светлее от них не становилось ни на йоту, и это вызывало раздражение. Гневаться, впрочем, было недосуг. На ощупь найдя ворота, он немного повозился с охранным заклинанием, которое наложила Гермиона, и выбрался на площадь перед храмом. Справа чадящий факел освещал вход в какой-то барак. Слева темнел двухэтажный дом с бойницами вместо окон. В этих краях такие постройки предназначались, как правило, для солдат или городской охраны. Видимо, туда ему и следует пойти. Надо попробовать вступить в местное воинство и затаиться на некотором расстоянии от Поттера, но в тоже время быть достаточно близко, чтобы в любой момент приступить к решительным действиям. Он направился, было, к воротам, как вдруг к нему приблизился человек в накидке. Он остановился, выжидая. Судя по очертаниям фигуры, это была женщина. — Незнакомец, не сочтешь ли ты возможным прервать свой одинокий путь и почтить мой кров своим присутствием? Чего угодно ожидал холодный и жестокий «незнакомец на одиноком пути», но только не такого странного и любезного приглашения. «Здесь всем незнакомым людям делают подобные предложения глубокой ночью? — с сарказмом подумал он. — Или мои Маскирующие чары сделали меня похожим на легковерного идиота? Хороший же облик я себе создал, клянусь зубами оборотня!» Не сомневаясь, что эта женщина является подставной фигурой в злом умысле против него, он сделал шаг в сторону. Женщина умоляюще воскликнула: — Не отвергай тепла моего очага и позволь позаботиться о тебе. В эти дни не бывает случайностей. Я вышла из дома и встретила тебя. Это провидение богини и не надо противиться ему. Том Реддл с удивлением подумал, что для обманщицы такая речь звучит более чем странно. Если поверить в искренность аборигенки, то предложение ночлега вообще-то как нельзя более кстати. Он напрягся, проникая в мысли женщины и не обнаружил никакой угрозы. — Хорошо. Иди вперед. Показывай дорогу. Они шли недолго. Время от времени на звук их шагов подавала голос какая-нибудь дворовая собака. Женщина негромко уговаривала ее, одновременно успокаивающе гладя Реддла по руке. Тот лишь возмущенно фыркал, но не отталкивал руку женщины, хотя прикосновения явно коробили его. Наконец скрипнула дверь дома. Они пришли. Воландеморт незаметно сделал пас палочкой. — Гоменум ревелио. Ни отзвука в ответ. Дом был пуст и, самое удивительное, что это не показалось Тому странным. Он уже понял, что женщина не обманывает его. Она прошла вперед, где тлел очаг и, взяв щипчиками головню, зажгла какой-то убогий светильник на столе. Потом налила в большой металлический таз воды и позвала: — Иди сюда. — Я уже мылся сегодня, — отказался Реддл, рассеяно оглядываясь по сторонам. Бедно, но чисто, ничего не скажешь. — Я обмою твои ноги после дороги. Не отвяжется ведь. Он сел на скамью, погрузил ступни в теплую воду и сверху вниз смотрел, как молодая женщина моет и вытирает ему ноги. — Поешь? Хм. Вот это можно. Лорд перекусил в последний раз больше суток назад и живот его изрядно подвело. Он сел к столу и взмахнул палочкой. Светильник вспыхнул ярче. Ему совсем не улыбалось проглотить в потемках какую-нибудь гадость. Хозяйка положила на стол сыр, свежую хлебную лепешку, плошку с молоком и небольшой кусочек масла, завернутый в чистый холст. А сама села напротив него и сложила руки на коленях. Пища на вид была вполне ничего. Том Реддл решился подкрепиться. Он так увлекся трапезой, что даже не смотрел на хлебосольную хозяйку, но когда поднял взгляд, неожиданно поперхнулся. Ее огромные глаза, глядевшие на него из полумрака, напомнили о древних ликах богов с полустертых фресок. Как будто бы она и сама была богиней, по недосмотру хроноворота попавшей сюда из седой древности. Что за наваждение? Том Реддл жевал ставший вдруг безвкусным хлеб, а мысли его витали где-то далеко-далеко. Может быть, в тех краях, где была когда-то счастлива его мать. Ну, была же она счастлива хоть одно мгновение своей короткой жизни? Пусть это счастье и было связано с недостойным ее магловским ублюдком, но у его несчастной матери оно было единственным… Единственным. Непонятные и неприятные мысли неоформившимся облаком заклубились в его голове. Странное и неуместное воспоминание о матери застряло в мозгу, как заноза. Он встал и жестом показал, что больше есть не будет. Женщина покорно кивнула и вытерла его руки влажной тканью. — Ложись отдыхать, — она показала на ложе, расстеленное на шкурах у очага. Том Реддл кинул в изголовье свой мешок, спрятал в нарукавную перевязь палочку и лег, страшно недовольный и собой и всей этой дурацкой ситуацией. Постоялец, блин! Главное, чтобы у хозяйки оказалась фамилия не Хулигэн, а какая-нибудь попроще. Не спалось. Комок взбудораженных мыслей и эмоций бурлил в нем, ища выхода. Дыхания женщины не было слышно, но он чувствовал, что она здесь, что она не спит, что она чего-то ждет. Уж не думает ли она, что он, Лорд Судеб Воландеморт, почтит своим мужским вниманием первую же попавшуюся аборигенку? Странно, но эта мысль не вызвала у него отвращения. Скорее, наоборот. Женщина молодая и на вид здоровая. Руки сильные и умелые. Ноги, насколько он заметил, длинные и стройные. На счет ног — это он зря вспомнил. Воображение на женских ногах не остановилось, а поднялось выше… Интересно, а как она выглядит раздетой? Хотя, что тот мир, что этот мир — какая разница. В конце концов, баба — есть баба… — Эй. Женщина, ты здесь? Он сразу почувствовал, как она напряглась при звуке его голоса, но не от страха, а от какого-то волнующего предвкушения. И это предвкушение, как жаркая волна, окатила и его самого. Кой черт тут происходит? Выгнать ее из дома, что ли? Мысли в голове у Тома Реддла окончательно смешались и он произнес совсем не то, что собирался: — Иди сюда. Ляг со мной… Она почти неслышно скользнула к нему под одеяло. Том почувствовал тепло ее тела и услышал глухой стук… Впервые за долгие годы, а может быть и первый раз в своей жизни, он услышал, как стучит чужое сердце! Лунный квадрат света медленно полз по полу комнаты от очага к ложу, на котором два тела, сплетаясь в одно, пели древнюю, как сам мир, песню…