Гарри Поттер и Проклятие Голливуда

Снова началась съёмка. Всё решили снимать одним дублем. - Снимаем сцену драки, - проорал в мегафон Гарри, - но сперва диалог между Иваном Помидоровым и лидером гопников. Чак, Арнольд... Вы готовы? Свои реплики помните? Актёры кивнули. Пошла съёмка. Невилл Долгопупс навёл камеру на легенд кинематографа. - Не, ну ты чё такой бык? - спросил Шварц у Чака – Ивана. - Раскидай, что я бык, - осмелел Чак-Иван. - Да я тебе че лох помойный, чтоб перед тобой раскидывать? Кто за тебя ведает? - Да за меня с того района пацаны ведают, - вконец осмелел Чак-Иван. - Да ты ваще кашаед, - грозно наступал Шварц. - Я тебе всеку – потеряешься. - Да не надо. Зачем сразу бить? - внезапно попятился назад Чак-Иван. А Гарри в это время вслух восхищался своим талантом: - Эх, какой шедевр снимаю. Какая глубина! Какое буйство чувств! А Шварц и Чак Норисс все продолжали свою беседу: - Да ты, чмошник, косяки порешь, - злился Шварц. - Вообще охуевший! - Ну, пожалуйста, можно я домой пойду? - устал быть смелым Чак-Иван. - Пока бабла не отсыпешь правильным пацанам, с места не слезешь, - рявкнул Шварц, а Ван Дамм поддакнул: - Понял, да? Понял? Сталлоне тоже вставил свои пять копеек: - Да че вы с ним базарите? Ушатать его на месте, и всё! - Кончайте трындеть! – крикнул Гарри. – Начинайте уже мочилово! Шварц подлетел к Чаку и попытался ударить, но Чак вовремя пригнулся, и кулак Шварца вошёл в стену. - Ай! Твою ж на хрен! – завопил Шварц, прижимая к себе ушибленную руку. Тем временем к Чаку рванули Ван Дамм и Сталлоне. Началась свалка, из которой было не ясно, кто кого бьёт. Джеки Чан, что стоял в стороне и наблюдал, внезапно засучил рукава: - Не, ну так зе низзя! Трое на однёго. Дерзизь, Тяк! Я иду! И Джеки метнулся в гущу боя, чтобы помочь Чаку. Начался еще больший кавардак. Все вопили, кричали, и громили всё, что оказывалось рядом. - Гарри, это надо прекратить, - проговорил Рон. – Они же тут всё разнесут. И к тому же это уже не похоже на киношную драку, это реальное мочилово! - Ладно, пацаны, закругляйтесь, - крикнул Гарри. – Сцена снята, сейчас другую будем снимать. Но никто и не думал закругляться. Драка словно торнадо нарастала и поглощала в себя всё, что попадалось на пути. - Граждане, прекратите, именем товарища Ленина прошу! - обессилев, крикнул отчаявшийся Рон. - Так, мы будем съёмку продолжать или как? Учтите: с каждого сдеру неустойку! - громко заорал Гарри. Все испугались, тут же прекратили драться и заняли свои места. Через три часа Гарри отснял материала на пять часов. Как так вышло, он и сам не знал. Все актёры исправно играли роли, а Джеки Чан в итоге сыграл кореша Ивана Помидорова. Все были счастливы. Когда, наконец, фильм отсняли, все собрались на празднование окончания съёмок. Был шикарный стол, заставленный самыми вкусными и дорогими блюдами. - Друзья, - Гарри поднял бокал шампанского. - Я рад поздравить вас всех с окончанием съёмок фильма "Помидорный Иван". Это мой первый фильм, и я не сомневаюсь, что он получит Оскар. - Спасибо всем, - вскочил со своего стула Рон. - Теперь, когда фильм соберёт в кинотеатрах большую кассу, мы сможем купить барабаны и наконец-то запишем свой первый альбом нашей рок-группы "Оранжевые суслики". - Сейчас не об этом, - сказал Гарри. Ему не понравилось, что Рон, вместо того, что бы восхищаться его талантом, начал снова говорить про "Сусликов". - Мы тут ради фильма собрались, Рон. Главное, что я открыл в себе талант режиссера и сценариста. Мой гений засияет на небосклоне Голливуда. Всякие мелкие сошки, вроде Спилберга и Лукаса, будут спрашивать у меня советы, как снимать кино. А я, с высоты своего величия, буду давать им мудрые указания. Да восславится имя мое вовеки. - Аминь, - сказал Чак Норисс и подложил себе в тарелку салат. А тем временем Мехалкофф решил не прощать обиду, которую ему нанесли своим отказом Гарри и Рон. Они поплатятся, поплатятся, - приговаривал Мехалкофф. – Никто ещё не смел перечить самому Мехалкоффу! Мехалкофф слов на ветер не бросал. Жажда мести крепла в нём с каждым днем, с каждым часом, с каждой минутой, с каждой секундой! Он быстро собрал свою армию киношных статистов, своих верных подданных, и, выстроив их на плацу, встал за трибуну и громко начал вещать лающим голосом: - Сегодня я собрал вас, чтобы повести на священную войну. Войну с выродками и отбросами кинематографа! К сожалению, в кинематограф испокон веков пытались затесаться разные никчёмные бездарные инфантильные невежественные уроды!! Их нужно остановить! Мы завоюем весь мир! Во всем мире будут смотреть только наше кино! Избавим кинематограф от нечистой расы! Статисты дружно зааплодировали.