Чудо Господне

Элизабет Эндрюс нетерпеливо перебирала висящие на стойках платья, раздраженно сморщив тонкий нос. - Ерунда какая-то! Неужели у вас нет чего-нибудь более современного? Вы следите за последней парижской модой? Там уже никто такое не носит! Миловидная девушка-продавец вежливо пожала плечами. - Это все что есть, мисс… - Кошмар! Пойдем в следующий магазин, Роза! - Элизабет, - сказала порядком уставшая Роза. – Мы уже и так много всего накупили. - Всего пять платьев? Ты смеешься? - Этого более чем достаточно на первое время. Элизабет фыркнула. - У тебя нет приличного вечернего наряда! А нужно несколько! Ты же не будешь выходить в одном и том же? А шляпки? Мы купили всего две! Элизабет явно вознамерилась потратить все деньги, которые оставил утром Томас. Там была очень приличная сумма и Роза никак не могла избавиться от неловкости, когда они расплачивались в магазинах. Зато Элизабет была в восторге, ее машина уже доверху была заполнена бумажными свертками и коробками, и она не собиралась останавливаться на этом. Несколько платьев они заказали с доставкой на дом. Пока она придирчиво осматривала наряды, Роза подошла к витрине с корсетами. Элизабет заметила ее движение краем глаза. - Даже не вздумай покупать эти адские приспособления! Роза удивленно оглянулась на нее. - Ты что, не читаешь журналов? Везде пишут, что корсет вреден для женского здоровья! Они сдавливают органы и кости, не дают толком дышать. Кто их только придумал, кто-то из испанской инквизиции? - Но как же… - Вот, - Элизабет не дала ей договорить, взяла ее за руку и подвела к соседней витрине. – Бюстгальтеры! Лучшее изобретение человечества для женщин! Их придумала еще в прошлом веке Эрмине Кадоль, француженка. Ты не представляешь, как это удобно! Роза покраснела. Элизабет, казалось, совершенно не смущала столь интимная тема. - Ты не носишь корсеты, Элизабет? - Уже давно. И маму уговорила. В Париже уже никто не таскает эти проклятые корсеты. Нет, не смотри на меня так! Ты больше никогда его не наденешь! Мисс! – Элизабет повернулась к продавщице. – Подберите моей подруге несколько бюстгальтеров разных расцветок. Когда они вышли из очередного магазина, солнце, которого не было видно из-за многоэтажных домов, клонилось к закату, придавая небу желтый оттенок. Центр Белфаста шумел, на широких улицах без конца сновали автомобили, конные экипажи, трамваи и толпы людей. Розу не отпускало чувство, что среди толпы она непременно увидит Кэла. На улице она постоянно оглядывалась, вздрагивала, завидев прямой высокий мужской силуэт. Она ловила себя на мысли, что ей все время хотелось быть рядом с Томасом – только с ним она чувствовала себя в полной безопасности, и даже присутствие Кэла не напугало бы ее. Но Томас был на верфи. Он не хотел, чтобы они ехали только вдвоем, и обещал прислать кого-то, но Элизабет заявила, что он параноик и уверила его в том, что им ничего не угрожало. Наверняка ее страхи были напрасны, Кэл, скорее всего, уже вернулся в Англию. Иногда она задумывалась, что он скажет ее матери, какими эпитетами наградит посмевшую его бросить невесту. Сама Роза до сих пор собиралась с силами, чтобы позвонить Руфь. Это будет ужасный, выматывающий разговор, и его неизбежность заставляла ее содрогаться всем телом. Она поговорит с матерью, когда рядом будет Томас, так будет легче. Когда они вернулись в квартиру Томаса, закат уже разгорелся на небосводе. Чтобы занести покупки, пришлось привлечь Кэтрин и Труди. В одном из магазинов они с Элизабет купили ей в подарок теплую шерстяную кофту, которая пришлась как раз в пору, и управительница была растрогана до слез. Труди же получила красивую соломенную шляпку, Розе хотелось немного взбодрить свою бедную горничную. - Итак, - Элизабет оставила чашку с чаем. – Когда вы собрались пожениться? Роза опустила голову, смущенно улыбаясь. - Мы не говорили об этом. - Господи, да кто бы сомневался! – Элизабет с досадой цокнула языком. – Роза, ты должна взять все в свои руки, Томас будет бесконечно краснеть и запинаться. - Просто все произошло так быстро… Нам нужно привыкнуть к нашему положению. Элизабет задумчиво поджала губы. - Я не понимаю. Раз уж вы признались друг другу в любви, и ты приняла его предложение, зачем тянуть? Роза промолчала. - Ладно, - Элизабет отправила в рот большой кусок яблочного штруделя. – Это в самом деле не мое дело. Кстати, мама ждет тебя не дождется в Комбере. Роза отпила чаю и, стараясь скрыть волнительный интерес, спросила: - Как она отреагировала? - Ты ей очень нравишься, Роза. И больше всего на свете она хочет, чтобы Том был счастлив, а он может быть счастлив только с тобой, это же понятно. Роза улыбнулась. - А ваш отец? - Отец долго говорил с Томми по телефону, потом они о чем-то спорили с мамой, но он не высказал своего недовольства. Скорее, он переживал из-за того, что все это выглядит... ну, немного торопливо и интересовался, какую роль играл Томми во всем этом. Роза поставила чашку с чаем на блюдце и нахмурилась. - Он же не думает, что Томас мог поступить бесчестно? Элизабет замотала головой. - Нет, что ты. Знаешь, я думаю, это дядюшка Уильям ему сперва позвонил и рассказал, что произошло между вами и Кэлом, и папа сильно беспокоился. Дядя и сам ничего толком не знает. Представь, к нему приезжает его деловой партнер со своей невестой заключать крупную сделку, а через неделю она уходит к его племяннику и подчиненному! - у нее загорелись глаза от восторга. Роза улыбнулась, но эта улыбка далась ей через силу. Для Элизабет все это было романтичной увлекательной историей, и она даже не подозревала, какой ценой и болью далось это решение… - И, кстати, я хотела попросить у тебя прощения, Роза, - Элизабет посерьезнела. – За это письмо. Я не должна была этого делать… - Это правда, - Роза кивнула. – Это было очень опрометчивым поступком, Элизабет. Мисс Эндрюс вздохнула, будто искренне опечалившись. - Я так хотела вам помочь. Томми, он… Он не то, чтобы нерешительный, просто слишком правильный, понимаешь? Но мне было его так жаль, когда он сказал, что влюбился в тебя, и он ничего не мог с этим поделать. И я видела, как ты смотришь на него. Он же правда тебе понравился? - Да, - Роза непроизвольно начала улыбаться. – Он мне сразу очень понравился. - Ну вот! Я думала, что ты уедешь и вы больше не увидитесь. Между вами происходит что-то волшебное, такое красивое… - Элизабет положила голову на руки. – Я не могла допустить, чтобы вы навсегда расстались. Ты простишь меня? - Конечно, прощу, - сказала Роза, улыбаясь. – В конце концов, именно из-за этого письма я решилась поехать на верфь к Томасу… Через час Элизабет, попив чаю и вдоволь наболтавшись, уехала домой в Комбер. Она забрала Труди, немного испуганную теми значительными переменами, которые так быстро случились в ее размеренной жизни.

***

На улице быстро темнело. Роза потратила целый вечер, распаковывая свертки и коробки, и примеряя обновки перед зеркалом. В ней проснулось присущее всем девушкам и женщинам чувство удовольствия от покупки новых нарядов. Потом она поужинала, и Кэтрин помогла ей сложить вещи в шкаф. - Мистер Эндрюс не звонил? – спросила Роза, когда они уже заканчивали. Кэтрин покачала головой. - Нет, мисс. Я уверена, что он просто очень занят. Роза вздохнула. Конечно, Томас всегда был очень занят, и она даже чувствовала странную вину за то, что отвлекала его от его важной работы, создав всю эту ситуацию и за то, что вообще появилась в его жизни, всецело посвященной верфи. Она приняла ванну и улеглась в постель, но сон, в отличие от прошлой ночи, совсем не шел. Она начала читать какую-то книгу, французский исторический роман, и даже немного отвлеклась, представляя в голове средневековых рыцарей с их дамами сердца. Когда она подняла глаза на тихо тикающие настенные часы, шел уже второй час ночи. Когда же Томас вернется домой? А вдруг на верфи что-то случилось? Там наверняка часто происходят несчастные случаи… В коридоре раздался негромкий шум, и сразу следом она услышала осторожный тихий стук. - Входите, - сказала Роза, поплотнее запахивая халат. Дверь наполовину приоткрылась и в образовавшейся щели появилась слегка растрепанная голова Томаса Эндрюса. - Привет, - он с улыбкой смотрел на нее. – Я видел свет в спальне и предположил, что ты не спишь. Можно? - Конечно, - она радостно встала ему навстречу. Томас зашел в спальню и аккуратно закрыл за собой дверь. Он был одет в довольно сильно испачканный рабочий комбинезон. - Не буду тебя обнимать, а то измажу, - он развел руками. – Весь день возился в машинном отделении, даже не было сил переодеться. Роза, не обращая внимания на его слова, подошла ближе и прижалась к нему, обняв за шею. - Роза, - выдохнул он. – Я испорчу тебе халат. От него пахло машинным маслом, железом и дымом. Она всмотрелась в его лицо. У него были покрасневшие глаза, а между бровей никак не исчезала крохотная морщинка. - С тобой все хорошо? – тихо спросил он. - Да. Ты выглядишь очень уставшим, Том. - Был трудный день. Почему ты не спишь? Уже второй час ночи, - он взял ее руку и поцеловал. - Хотела дождаться тебя, - ей так нравилось ощущать его прикосновения. Она вспомнила, как содрогалась, когда Кэл касался ее, но с Томасом все было наоборот, хотя она и знала его так недолго. От него исходило такое приятное тепло. Томас вздохнул. - Прости, на верфи завал. Как только мы закончим с машинным отделением, останется внутренняя отделка, станет полегче. Я буду приезжать пораньше, - Он провел большим пальцем по ее щеке, как тогда, перед их первым поцелуем. - Я хочу почаще быть с тобой, Роза. Узнать тебя… Она обхватила его лицо ладонями и поцеловала, не думая о смущении и неловкости. Томас углубил поцелуй, поглаживая ее спину, чем в очередной раз вызвал у нее мурашки. В коридоре послышались шаги. Заботливая Кэтрин встала, чтобы поприветствовать хозяина и накормить поздним ужином. С трудом оторвавшись от ее губ, Томас, прерывисто дыша и раскрасневшись, шагнул к двери. - Спокойной ночи, Роза. Она улыбнулась ему. - Спокойной ночи, Томас. Когда он закрыл дверь, она улеглась в постель, не переставая улыбаться. На губах горел его поцелуй.

***

Когда она проснулась утром, Томас уже уехал. Кажется, он вообще почти никогда не спал. Роза грустно вздохнула за завтраком, теперь она вновь увидит его в лучшем случае поздно ночью. За окном гудел сильный ветер, гонял по небу рваные клочья темных туч. - Знаете, мисс, - улыбающаяся Кэтрин налила ей дымящегося ароматного чаю. – Мистер Эндрюс очень часто стал приезжать домой. - Часто? – удивленно спросила Роза. - Да, мисс. Он приезжает на обед второй день подряд, и возвращается с работы раньше обычного. Роза покачала головой. Томас вернулся во втором часу ночи, и Кэтрин называет это «раньше обычного!» И опять ее укололо неудобное чувство за то, что она доставила Томасу столько хлопот, которых у него и так было достаточно. После завтрака она долго сидела перед телефоном, кусая губы и ломая собственные пальцы. Пришла пора позвонить матери. Она хотела сделать это в присутствии Томаса, но, по всей видимости, при его занятости оттягивать разговор придется еще долго. Но ожидать его было еще более худшим ощущением. Роза глубоко вздохнула и сняла трубку. В мембране телефона раздавались какие-то шорохи и далекие гудки, пока телефонистка соединяла ее с домом матери… - Алло? Внутри все сжалось в тугой плотный комок, только от звука материнского голоса. - Здравствуй, мама, - ее собственный голос досадно дрожал, хоть она и пыталась сохранять спокойствие. - Роза! – голос матери сорвался на визгливые нотки. – Что случилось? Я позвонила в гостиницу, но мне сказали, что вы уже выехали! Вы до сих пор не вернулись в Англию! Где вы и что происходит, и почему, позволь спросить, ты так долго не звонила мне? Я же сказала, звонить каждый день, Роза! Ты понимаешь, как я за тебя переживаю… - Мама, - сказала Роза Дьюитт Бьюкейтер, до скрипа сжав телефонную трубку. – Мне надо кое-что тебе сказать… - Я слушаю тебя, Роза. И, надеюсь, ты собираешься мне объяснить… - Я ушла от Кэла. Роза закрыла глаза и перед ней предстало лицо матери – водянисто-голубые глаза, в которых сейчас застыло изумление, тонкий строгий рот с ярко-красными губами, наверняка приоткрытый от шока, сеть тонких морщинок на лице словно паутина дрожит от напряжения. - Что?! Что. Ты. Сказала. - Я ушла от Каледона. Я больше не его невеста, - какое- то время Роза слышала только шум собственного сердца в ушах, странный торопливый гул. Потом сквозь него стали доносится крики матери. - Мама, послушай… Мама… Руфь Дьюитт Бьюкейтер кричала. Она кричала истерично, с паникующими нотками, которые перемешивались с неверием и надеждой на то, что все, что говорит ее дочь – это просто дурная шутка. - Мама, пожалуйста, дай мне сказать… - Роза почувствовала сильный жар на груди и шее, а вот лицо, напротив, оставалось словно ледяным. - Роза!! Что ты творишь! Господи, что ты творишь!! - Я перезвоню тебе, когда ты успокоишься. Со мной все в порядке… Руфь не было интересно, в порядке ли она. - Где Каледон?! – голос перешел на визг. - Дай немедленно ему трубку! - Мама, я ушла от него. Я не знаю, где он. - А где ты?! - Я… Я встретила другого мужчину. В трубке повисла тишина. Роза услышала свое прерывистое дыхание и тиканье часов в гостиной. - Роза, - плачущим бессильным голосом сказала мать. - Пожалуйста, скажи, что ты пошутила. Роза, милая… - Нет, мама. Я ушла от Каледона к другому мужчине, и я люблю его. Внезапные громкие рыдания матери заставили ее сжать руки. Ногти на свободной руке с силой впились в ладонь. - Я приеду, Роза. Я приеду, и мы обо всем поговорим… - Не надо. Я вышлю тебе приглашение на свадьбу позже. Но сейчас не приезжай… - Роза!! - Я перезвоню, мама. - Роза, подожди! Она повесила трубку и закрыла лицо ладонями. Сердце отбивало какой-то неправильный рваный и тяжелый ритм. Самое главное сделано. Она перезвонит позже, и, конечно, постарается все объяснить. И придется звонить и еще, и еще. Но самый главный шаг сделан и пути назад больше точно нет.

***

Она занялась вышиванием на пяльцах, которые ей любезно предоставила Кэтрин, когда в коридоре хлопнула входная дверь и в гостиную вошел Томас. В его руке был слегка поникший маленький букет незабудок и коробка, перевязанная бечевкой, от которой исходил головокружительный запах свежей выпечки. - Добрый день, - сказал он, улыбаясь. Она отложила вышивание, встала и подошла к нему. Ей было так радостно его видеть, и на душе сразу стало спокойнее. - Это тебе, - Томас вручил ей букет. – Я купил его у верфи, но пришлось задержаться и вернуться. Они почти завяли. - Они прелестны, - она понюхала цветы. – Спасибо. - И мистер Ростерс передал тебе свежие эклеры, - он поднял коробку. – Я не съел ни одного, держался из последних сил. Ты должна мной гордиться. Роза засмеялась, привстала на носочки и поцеловала его в щеку. Томас стал похож на очень довольного кота. - А еще я останусь после обеда дома. - Правда? – спросила она с радостным изумлением. - Да, - Томас кивнул. – Сегодня штормит, так что установку машин перенесли на другой день. - Я очень рада, Том. Он внимательно посмотрел ей в глаза. - Что-то случилось? Она вздохнула. - Я позвонила матери. Томас нахмурился. - Это должен был сделать я. По крайней мере, первым. - Это ничего не изменило бы. - Что она сказала? – он отошел, поставил коробку с эклерами на комод и начал снимать пальто. - Что я сошла с ума, что убиваю ее. Что она приедет и все устроит, что мне надо найти Кэла и попросить у него прощения, что я всегда была ее головной болью и разочарованием… Что я покрываю позором ее несчастную голову и унижаю ее. Что ей придется из-за меня идти с протянутой рукой на паперть... Томас обернулся, посмотрел на нее, закусив щеку изнутри. У нее дрожали пальцы, сжимающие маленький букет незабудок, а в глазах застыли никак не проливающиеся слезы. - Роза, – Томас подошел к ней и обнял за плечи. – А ты не хочешь совершить глупость и наесться этих эклеров прямо перед обедом?