Орден Чертополоха

Когда у меня с моим любимчиком из Слизерина зашел разговор о необходимости регистрации анимагов в Министерстве, то я услышал от ученика предельно ясный ответ: «Вот ещё! Может быть, им вдобавок ключи от отцовского поместья принести да все счета в Гринготтсе предъявить? Вы уж извините меня, учитель, за столь резкие слова, но я потратил так много лет на изучение анимагии не для того, чтобы в итоге выложить о себе всю правду Министерству, а потом оказаться у него в услужении и прибегать по первому зову. И мой отец, и мой дед всегда обходили стороной Министерство магии. Так что чиновники обойдутся!» В то знаменательное утро Лондон встретил Минерву и профессора Дамблдора лёгким туманом. Минерва чуть дрожала не то от мартовского холода, не то от лёгкого волнения. Волнение было абсолютно естественным, ведь сегодня ей предстояло продемонстрировать свои умения в анимагии перед специальной комиссией Министерства магии. Дамблдор уверял, что всё должно пройти гладко. Выглядел декан при этом, как всегда, спокойным, а когда они уже подходили к нужной телефонной будке в одной из подворотен города, то он даже что-то негромко напевал себе под нос. Минерва и Дамблдор зашли в красную будку, служившую входом для посетителей Министерства. Приятный женский голос внутри будки незамедлительно попросил их назвать цель визита. Дамблдор кратко сообщил, что им назначена встреча для регистрации нового анимага, и им выдали специальный серебристый значок с их именами и целью визита. Минерва моргнуть не успела, как будка резко опустилась вниз, и они очутились в том самом Атриуме, который часто можно было увидеть на колдографиях в «Ежедневном пророке». Вот только на картинках помещение было черно-белого цвета, в реальности же оно заиграло всеми возможными красками. А сколько здесь было людей в столь ранний утренний час! И все куда-то отчаянно опаздывали, словно Белый Кролик из сказки про Алису. Минерва вертела головой по сторонам, стараясь ничего не упустить из виду. Дамблдор заметил её живой интерес ко всему вокруг и предложил ей подождать его в Атриуме, пока он сообщит нужным людям об их прибытии. Минерва лишь кивнула ему. Охранник на входе зарегистрировал их волшебные палочки — стандартная процедура, которую необходимо было пройти каждому посетителю. После этого Дамблдор скрылся в зале с лифтами, сновавшими туда-сюда и перевозившими спешащих волшебников. Минерва отошла в сторонку, чтобы не мешать работникам, активно прибывающим через золочённые камины. Суета наблюдалась поразительная, даже шумный Хогвартс не мог в этом сравниться с Министерством магии. Минерва словно очутилась в Косом переулке в разгар рабочего дня. Она прошлась, рассматривая стены, обшитые панелями из блестящего темного дерева. Наконец Минерва добралась до знаменитого Фонтана Магического Братства. Пред ней предстал ансамбль из золотых статуй волшебника, ведьмы, кентавра, гоблина и домашнего эльфа, которые украшали круглый мраморный бассейн, до краев наполненный журчащей водой. В уже далеком 1932 году об этом фонтане ходило много толков в британском магическом сообществе. Создатели скульптурной группы уверяли, что в их творении воплощена прекрасная идея равенства магов и различных магических существ. Но далеко не все волшебники сочли данное объяснение убедительным. Минерва принялась разглядывать каждую статую по отдельности. Величественные фигуры волшебника и ведьмы являлись двумя фокусными точками фонтана, они грозно возвышались над остальными скульптурами. На лицах же эльфа, гоблина и кентавра читалось откровенное благоговение. Это было и реалистичной картиной, и одновременно надуманной: если домовик в жизни ещё вполне себе относился с рабским почитанием к хозяину-магу, то ничего подобного нельзя было сказать о кентаврах или гоблинах. Размышляя о домовиках, Минерва невольно вспомнила Тинки, который обладал собственным непростым характером, он сам выбрал их семью и помогал им по своей воле. Но Тинки и не был эльфом, он был брауни — вольным своенравным существом. Тогда Минерва подумала о домах Браунов и Лонгботтомов: там к эльфам относились в целом хорошо и с уважением. Но эльфы все равно от рождения принадлежали этим семьям, а ношение полотенца или наволочки вместо нормальной одежды являлось отличительным признаком домашнего рабства. Даже если хозяева оказывались милостивы и добры к своему домовику, он все равно оставался рабом. А что же тогда творилось в семьях, в которых хозяева были не особенно терпимы со своими эльфами? Всю правду знали лишь сами домовики и все воспринимали как норму, ведь так давным-давно повелось. На многие века установилась негласная иерархия, которая и была отчасти отражена в грандиозном скульптурном ансамбле Атриума. — Любопытный памятник тщеславию волшебников, лишь отражение мышления некоторой части магического сообщества, — прокомментировал Дамблдор. Он вернулся и тоже теперь с интересом разглядывал фонтан. — Нереализуемая мечта, ведь прежде волшебники веками плохо обращались со своими собратьями, и теперь нам лишь остается пожинать плоды этого недальновидного поведения наших предков. И никакие оправдания создателей фонтана не изменят вполне себе однозначное впечатление от скульптурной группы, правда? А в реальности гоблин так и останется озлобленным, а кентавр так и сохранит при себе свои тайны, решив, что их не стоит поверять столь недалёкому существу как человек. Идёмте, мисс Макгонагалл! Нас уже ждут в Отделе магического правопорядка. Дамблдор поманил за собой Минерву. Они поднялись на лифте на второй уровень и прошли к самому дальнему кабинету по длинному узкому коридору, освещенному многочисленными свечами. Минерва чуть замедлилась у двери кабинета, машинально смахнув с себя несуществующие пылинки. Длинная чёрная мантия, строгое коричневое шерстяное платье, волосы собраны на затылке в тугой пучок, из которого не выбивалось ни единой прядки — выглядела сейчас Минерва по-деловому, как и полагалось. А еще в школе перед выходом она приняла одно успокаивающее зелье, которое иногда использовала перед самыми сложными экзаменами. Когда Минерва вошла в кабинет, то в глаза ей ударил яркий солнечный свет. Дело в том, что сотрудники Министерства имели возможность выбирать, какую погоду им предстояло наблюдать целый день из особых зачарованных окон. Вот и сейчас по всему Лондону властвовал туман, а в Министерстве магии чиновники наслаждались ярким солнцем, щедро льющимся из окон. Когда глаза привыкли к свету, Минерва разглядела в комнате трёх человек. Двоих из них она узнала сразу же. Элфинстоун Урхарт являлся главой Отдела магического правопорядка, и его Минерва иногда видела на колдографиях в «Пророке» — он периодически комментировал дела своего серьезного подразделения. «У Урхарта репутация одного из самых компетентных чиновников Министерства. Трудяга! Как рыба в воде в законодательстве. Все разберет по косточкам как следует!» — однажды высказал мнение Аластор. Элфинстоуну Урхарту было на вид лет тридцать пять, это был довольно строгий и серьёзный на вид волшебник, с таким явно было лучше не вступать в споры, костюм на нем сидел как литой, а взгляд был тяжелый. Перед ним лежали исписанные бумаги, которые он торопливо просматривал. Рядом с ним сидела ведьма по имени Гризельда Марчбэнкс. Это была невысокая пожилая волшебница, Минерва отлично помнила её по экзаменам СОВ, ведь эта дама возглавляла экзаменационную комиссию и считалась одним из самых требовательных и неподкупных экзаменаторов. Минерва тогда не без труда заработала все свои высшие баллы по СОВ и удостоилась заслуженной похвалы от мадам Марчбэнкс на экзамене по трансфигурации. Третьим присутствующим оказалась молоденькая ведьма в ярко-розовой блузе с пышным бантом на груди. Перед этой волшебницей лежали перо и чистый пергамент. — Проходите, проходите! — приветствовала, чуть кашлянув, мадам Марчбэнкс и представила девушку в розовом: — Наша незаменимая мисс Амбридж из Сектора по борьбе с неправомерным использованием магии будет всё фиксировать и перенесет необходимые сведения в Реестр. Альбус, давненько мы с вами не виделись! А я ведь до сих пор помню чудеса, которые вы мне показывали, когда сдавали ЖАБА. На экзамене по заклинаниям вы были безупречны, но то, что вы демонстрировали на трансфигурации — просто уму непостижимо! Вот так взяли и с лёгкостью оживили крохотную статуэточку лесной феи на моём столе, а потом заставили её плясать и колдовать на глазах у всей экзаменационной комиссии. Фея выглядела абсолютно живой и такой непоседливой! Я отродясь не видела столь изящного волшебства от семикурсника! — Всё для вас, уважаемая мадам Марчбэнкс, — чуть улыбнулся Дамблдор, присаживаясь напротив Урхарта. — Я тогда был совсем юн и очень нервничал, надо признаться. — Вы все также милы и обходительны, Альбус! — мадам Марчбэнкс сощурилась так, что в уголках ее глаз пролегло множество мелких морщинок. Перед ней стояла изящная чашечка с уже остывающим чаем. На чашечке был изображён котёнок, который вилял пушистым хвостом и жалобно мяукал. — Вам, милочка, несказанно повезло с наставником! Она улыбнулась Минерве. Та с гордостью ответила: — Я знаю, а потому благодарна школе за такого наставника как профессор Дамблдор! Без его поддержки мне просто было не справиться с поставленными задачами. — Ну, мисс Макгонагалл, вас я тоже помню, вы уверенно действовали на своих СОВ, вами я также осталась довольна. Чем порадуете нас сегодня? Мадам Марчбэнкс и мистер Урхарт внимательно посмотрели на Минерву, давая понять, что она может начинать презентацию своей анимагической формы. Мисс Амбридж придирчиво оглядела Минерву с головы до ног и поморщилась — этой молодой ведьме явно пришлись не по вкусу сдержанные и темные тона в одежде гостьи. Минерве же совершенно точно не понравились ванильные духи мисс Амбридж, которых та вылила на себя едва ли не целый флакон, и теперь в комнате было не продохнуть. Но Минерва не стала на все это обращать внимание и сосредоточилась на превращениях. Активная практика в последние месяцы сделала свое дело, и Минерва легко и непринуждённо без использования волшебной палочки перекинулась в кошку. Когда она вернула себе человеческий облик, то отметила зажегшийся интерес в глазах мистера Урхарта, одобрительную улыбку на лице мадам Марчбэнкс и легкую зависть во взгляде мисс Амбридж. — Долорес, чего вы ждете? Фиксируйте! — скомандовала мадам Марчбэнкс, и стажёрка, словно очнувшись, быстро схватила перо и принялась что-то строчить на пергаменте корявым почерком. Котенок на чашке с чаем ещё громче замяукал, что, кажется, начало раздражать пожилую даму. — И сделайте с этой чашкой что-нибудь! Не будет же он мяукать так все время? У нас на обозрение сегодня заявлена всего одна кошка по имени Минерва Макгонагалл. — Простите, я увлеклась! — пролепетала Амбридж, направила свою волшебную палочку на чашку, и котенок, обиженно фыркнув, замолк. — Просто не каждый день у нас в Секторе регистрируются новые анимаги. Это мой первый опыт. Итак, я уже записала основные признаки нашего нового анимага: полосатая кошка с еле заметными отметинами вокруг глаз… Вы, мисс Макгонагалл, иногда пользуетесь очками? Минерва кивнула. Она все чаще использовала очки во время чтения, поскольку в человеческом обличии зрение ее оставляло желать лучшего. То ли дело, когда Минерва становилась кошкой! Тут острота зрения удивительным образом возникала сама собой, и даже в кромешной тьме Минерва могла видеть почти всё. — Понимаю, Долорес, это и правда нечастое зрелище, особенно в последнее время. Похоже, далеко не всякий анимаг желает нынче заявлять о себе Министерству, что несколько тревожит, — примирительно сказала мадам Марчбэнкс и, порывшись в своих бумагах, извлекла смятое письмо. Она чуть было не перевернула чашечку с чаем, но мистер Урхарт вовремя взмахнул своей волшебной палочкой, и чашка удержалась в равновесии. — Тут кое-что еще. Мистер Флитвик позавчера прислал мне письмо, в котором с восторгом расписал, что мисс Макгонагалл, помимо анимагии, может нас также порадовать чудесами собственной левитации. Вы не против нас этим удивить, мисс Макгонагалл? — Да, конечно! — Минерва встретилась взглядом с Дамблдором, и тот кивнул ей. Когда она зависла в воздухе на высоте примерно три фута от пола, то заметила, что Долорес Амбридж совсем приуныла, а вот Урхарт и Марчбэнкс стали о чем-то оживлённо переговариваться. Когда Минерва плавно опустилась вниз, то в кабинете повисла тишина, все словно переваривали увиденное. Наконец мистер Урхарт высказался, и, кажется, Минерва впервые услышала его голос, низкий и отрывистый. — Ну что же, мисс Макгонагалл, можете считать, что вы приняты в Отдел магического правопорядка, — бодро заявил он, и Минерва не поверила своим ушам. Она планировала по окончании школы подать резюме в Министерство магии, но никак не ожидала, что прямо сегодня ей будет предложена работа. — Что же вы так удивлены? Нам как раз требуются трудолюбивые и серьёзные сотрудники. Вы нам подходите. Завершите учебу — заходите в наш отдел уже с документом об окончании школы. А сейчас я вынужден всех вас покинуть. У меня еще столько нерешенных дел на сегодня! Мистер Урхарт заторопился уйти, и Минерва едва успела его поблагодарить, на что он сдержанно кивнул головой. — Кстати, пора и мне, — встала со своего места и мадам Марчбэнкс. — У меня впереди еще два судебных заседания. Так что пожалейте старуху… — она подняла руку, предвосхищая возражения Дамблдора. — Альбус, мой джентльмен, не стоит, я знаю, сколько мне лет. А вам, моя дорогая, хотела бы выразить восхищение, ведь у вас столь плавные превращения в таком юном возрасте. Такое встретишь нечасто. Вам ведь полных восемнадцать лет? — Да, мэм, — кивнула Минерва. — Я как раз описала свой анимагический опыт в дебютной статье… — Оу, даже так! — мадам Марчбэнкс широко раскрыла глаза. — Так почему бы вам в таком случае не поучаствовать в конкурсе «Самый многообещающий новичок», который ежегодно проводит журнал «Трансфигурация сегодня»? — Я уже отправила им свою статью, сейчас жду ответа от редакции. Опубликоваться в данном издании — это моя давняя мечта! Мадам Марчбэнкс с еще большим интересом стала разглядывать Минерву. — А я ведь помню ваших прабабушку и маму, — вдруг заявила она. — Ваша матушка хорошая волшебница, но вот ваша прабабушка... Я внимательно наблюдала за вами сегодня, в один момент мне показалось, что я снова вижу перед собой ту самую Минерву, с которой знакома почти всю свою жизнь. Такую всегда строгую, серьезную, собранную. В вас чувствуются сила и упорство вашей прабабушки, вы практически с такой же уверенностью трансфигурируете вещи, как она. Славная у вас ученица, Альбус! Вам с ней повезло! — мадам Марчбэнкс засмеялась, и Дамблдор заулыбался в ответ. — До встречи летом в экзаменационный месяц! Долорес, благодарю за чай и вашу работу! И она в прекрасном настроении прошла к выходу, а за ней с кипой бумаг в руках поспешила мисс Амбридж, оставляя за собой шлейф тошнотворных духов. * * * По возвращении в Хогвартс у Минервы возникло ощущение, будто она вернулась в родной дом. У нее не было уверенности, что ей понравилось в Министерстве магии. Там оказалось шумно, суетливо и пафосно. А в школе было уютно и спокойно. Сейчас они с профессором Дамблдором привычно сидели у него в кабинете. Здесь приятно пахло старыми книгами, а не чужими слащавыми духами, из окна можно было наблюдать реальную погоду, а не выбранную каким-то министерским работником. А еще в школе не было помпезных золоченных скульптур. Пока декан наводил порядок на своем рабочем столе, Минерва заваривала чай и раскладывала на блюдце сладости. Она всегда заранее покупала их в Хогсмиде на случай обсуждения тонкостей трансфигурации за чаем со своим наставником. Когда ароматный чай с жасмином был разлит по чашкам, а на стол перед учителем были выставлены в качестве угощения фигурный тёмный шоколад да апельсиновые и лимонные дольки, Минерва присела и вдохнула аромат любимого напитка. Она снова дома, в Хогвартсе! Родные пенаты! Дамблдор с удовольствием отхлебнул из своей чашки чай, а затем спокойно сказал: — Минерва, сегодня вы блеснули своими умениями перед комиссией, так что теперь вы можете спокойно убрать дополнительный элемент из своих анимагических превращений. — Профессор? — Я не очень жалую подобные катализаторы, а вы все-таки прибегли к одному из них. Но теперь вы обрели уверенность в себе, так что можете смело убирать из формулы это неизвестное мне заклинание. Не бойтесь, первые пару превращений вам будет чуть сложнее, чем вы привыкли, но скоро все войдет в норму. Молодость так спешит жить. Не стоит стремиться раскрыть бутон розы быстрее, чем это положено по времени. Дамблдор, конечно, догадался о заклинании Реамбре, которое Минерва уже фактически на автомате использовала при превращениях. Что же, было наивно ожидать, что столь опытный волшебник не поймёт, что она использует в своей магии дополнительный элемент. Минерва обещала Дамблдору исполнить все его указания. По возвращении в гриффиндорскую башню ей хотелось лишь одного: завалиться на мягкую кровать под тяжелым балдахином и в спокойной обстановке уложить в голове события уходящего дня. Но только Минерва переступила порог гостиной, как тут же громко выстрелили хлопушки, посыпалось разноцветное конфетти, истошно завопила волынка. Послышались аплодисменты и радостные приветствия. — Поздравляем! Наша любимая староста стала совсем взрослой кошечкой и сегодня пошла регистрироваться в Министерство! Молодец! — дружно скандировали ребята. Когда конфетти осело на пол, Минерва разглядела всех своих друзей. Гостиная была украшена разноцветными воздушными шарами. — Ну так что там? Получилось? — нетерпеливо спросила Роланда, размахивая красным флажком в руке. Минерва сдержанно улыбнулась. — Отныне я являюсь зарегистрированным анимагом. — Ура! Мэтью и Брайан на радостях продолжили импровизировать на волынках, а вся компания весело загудела. Девочки принялись обнимать Минерву и шептать ей на ухо пожелания профессионального успеха. Дэвид и Августа, сидя в сторонке, помахали Минерве флажками и подняли вверх кубки с тыквенным соком. Рядом с ними на диване расположились Помона и Джозеф, которые, вероятно, и прихватили с кухни с десяток корзин, заполненных сэндвичами и сладостями. Еда уже была разложена на столе и дожидалась своей очереди. Минерва отметила, что Джозеф сегодня выглядел еще лучше, чем неделю назад. Он в самом деле шёл на поправку, и порча с него была окончательно снята. — Нам есть чем гордиться. Ведь сейчас в школе больше нет анимагов. Только наша Минерва! — заметил Руперт. — Вроде как. У Минервы имелись некоторые сомнения на этот счет, но она не стала их озвучивать. Минерва лишь отметила странное выражение на лице Дэвида. — У остальных кишка тонка попробовать. В лучшем случае втихаря пытались начать, но у кого мозгов и выдержки хватит довести дело до победного конца? — Стефен повернулся к Минерве и заявил: — Я подсмотрел как-то раз твое превращение в прошлом году, хотя я знаю, как ты не любишь, чтобы тебя видели за этим серьёзным занятием. Но выглядело здорово! У меня так никогда не получится. Я пришел в ужас от самого тонкого по объёму руководства по анимагии. Открыл его разок, а там сплошь формулы да расчёты. У меня голова пошла кругом. Закрыл пособие и больше ни разу его не открывал. Минерва позволила друзьям вдоволь отпраздновать её успехи. Когда она сообщила, что ей предложили работу в Министерстве магии, то все единогласно заключили, что это «весьма солидно». К десяти вечера ребята стали закругляться с вечеринкой, решив не злоупотреблять доверием Минервы. Наконец к Минерве подошла Августа, крепко обняла ее и поздравила. — Пока ты сегодня была в Министерстве, со мной тоже кое-что радостное приключилось! — шепнула она ей на ухо, и Минерва попросила рассказать поподробнее. Они присели в укромном уголке гостиной, и Августа начала рассказывать: — После завтрака я повстречала у лестницы Тома Риддла, и он, ты не поверишь, остановил меня и попросил зайти к нему в кабинет. Я пришла, а Том так хитро на меня поглядел и сказал: «Ну что, мисс Спрингвейл, показывайте уже свои наработки. Каких вы там рецептов крема насочиняли? Сахариссе Тагвуд позарез нужны новые стажеры, так что, считаю, вам прямая дорога в её фирму». Я сунула ему два наиболее вероятных рецепта, и один таки оказался абсолютно верным! Риддл подтвердил! Августа просто светилась от счастья, и Минерва похвалила ее за успехи в зельеварении. — Том просто душка! — продолжала радоваться Августа. — Еще, как выяснилось, он очень много знает о зельях. Неудивительно, что Слагхорн души в нем не чает! И Том, кстати, тоже считает парфюмера Гренуя гениальным волшебником. Минерве вдруг стало неприятно все это слушать. «Сначала я, потом Помона, а теперь и Августа?» Было радостно за подругу. Августа справилась со сложным заданием Слагхорна, в будущем она наверняка будет обеспечена работой мечты. Но было так странно, что отчасти помог Августе со всем этим Риддл. Непонятное чувство закралось в душу Минерве. Оно было неприятное и колющее. Такое она прежде ни разу не испытывала. Беспокойство? Ревность? Минерва ощутила, как учащенно забилось сердце в груди. Она аккуратно сказала Августе, что еще должна этим вечером написать письмо Помфри. Августа понимающе кивнула и заявила, что ей самой не мешало бы наведаться в совятню да отправить письмо родителям. Так они разошлись каждая по своим делам. Минерва достала свежий пергамент, чернильницу и начищенное до блеска перо. Затем окунула перо в водостойкие чернила изумрудного цвета и… впервые в жизни поставила жирную кляксу. То ли от волнения, то ли ещё от чего… Но ее правая рука чуть дрожала. Минерва отложила перо в сторону, зажмурилась, досчитала про себя до тридцати и принялась перебирать в уме сегодняшние события в Министерстве. Воспоминания об успехе её успокоили. Минерва медленно открыла глаза и достала чистый пергамент. Она сейчас спокойно возьмется за письмо к Поппи, в котором расскажет о своих профессиональных успехах, а также поинтересуется, как у подруги проходит практика в Мунго. А странное чувство, состоящее из беспокойства и ревности, испарится как дым. Это все усталость от зимы и страх перед надвигающимися экзаменами действуют на нервы.