Орден Чертополоха

Метла — это такой же сомнительный в плане пользы инструмент в руках мага, как и волшебная палочка. Неудобное, ненадёжное, непрактичное устройство — я послал ко всем чертям это древнее изобретение волшебников по окончании курса полётов на метлах. Пока знакомые квиддичные игроки, как оголтелые, носились по полю за безумными мячами, я собирал всевозможный материал о левитации. Во время своих первых проб полётов я часто оказывался на волоске от падения. Однажды я чуть не убился, когда решил испытать себя, прыгнув с башни Топхане в Бурсе. Падение тогда замедлилось лишь в нескольких футах от земли — это был мой первый успех в начатом деле. Что многих останавливает от попыток научиться летать без метлы — это боязнь покалечиться или даже погибнуть, я же в очередной раз доказал себе, что не страшусь смерти. Не страшился её и Хезарфен Ахмет Челеби, стамбульский чародей, который, прикинувшись магловским изобретателем, совершил перелёт через Босфор при помощи левитации. Он меня вдохновлял. Почти год тренировок, и я научился ходить по воздуху, а ещё через пару лет уже неплохо парил в небе, скрытый чарами невидимости, пока остальные волшебники тратили время на изучение метел и их подбор в магазинах. Я добился нужного результата и зафиксировал его в собственном заклинании. Я сам стал птицей, стал ветром, меня ничто не сдерживало, и я ни от чего не зависел. Когда у меня всё получилось, я впервые в жизни напился огневиски. Октябрь принёс с собой не только плохую погоду, но и долгожданный праздник — Хэллоуин. Школьники особенно любили этот день, потому что, помимо красиво украшенного Хогвартса и невероятно вкусного ужина, они получали возможность нарядиться на праздник в костюм какой угодно нечисти волшебного мира и явиться так в Большой зал. Во время ужина учителя включали мистическую музыку, а профессор Бири представлял очередную постановку своего любительского театра, состоявшего преимущественно из хаффлпаффцев. Всю неделю накануне праздника Августа не могла до конца определиться с нарядом на Хэллоуин. Она всё никак не могла выбрать шляпу к своему блестящему синему платью безумной чародейки. Августа крутилась у зеркала в спальне, примеряя необычную громоздкую шляпу, украшенную чучелом райской птицы с пушистым красным хвостом. — Ну как, мне идёт? — она изогнула бровь. Симпатичную Августу, кажется, ничто не могло испортить. Выглядела она в этой странной шляпе весьма экстравагантно, но в целом хорошо в силу своего задорного характера и миловидного личика. — Тётушка прислала из Лондона. — Для Хэллоуина в самый раз, — заверила Минерва. — Или лучше эту? — Августа достала ещё одну шляпу — чёрную и остроконечную, немного напоминающую Распределяющую шляпу. Но потом этот головной убор оказался отложен в сторону. — Нет, предыдущая колоритнее! Я бы ее даже однажды надела на какой-нибудь урок, чтобы посмотреть на реакцию учителя. Было бы весело! И выбрала шляпу с птицей. — Как думаешь, Том Риддл оценит? Он же будет на банкете, как и остальные учителя?— Августа взмахнула волшебной палочкой, и её губы мгновенно покрыла нежно-розовая губная помада, а на щеке появилась мушка. — Какая разница! — бросила Минерва и принялась поправлять своё простое тёмно-зелёное платье, украшенное шарфом из шотландки. — И это весь твой наряд? — удивилась Августа. — Этого достаточно. Мне всё равно по большей части надо будет следить за порядком в коридорах, когда младшие классы начнут отбирать друг у друга сладости и насылать на всех вокруг шуточные проклятия. Лишний маскарад мне ни к чему. — Надень хоть это! — Августа протянула ей ту остроконечную шляпу, которая напоминала Распределяющую шляпу. Голова Минервы почти утонула в громоздком головном уборе, откинувшем тень почти на всё лицо. Что же, наверное, так лучше, всё-таки сегодня Хэллоуин, решила Минерва и не стала применять к шляпе уменьшающее заклинание. В коридорах школы уже шалили первокурсники, разодетые в привидения. — Дай мне сладость, а не то нашлю проклятие! — донеслось до Минервы с нескольких сторон. Она поспешила к передвижным лестницам, где второкурсники уже затеяли потасовку за сахарные черепушки и «Друбблс» в огромном кульке у первокурсника. — Сейчас же прекратили! — одёрнула их Минерва, и они удивлённо воззрились на её огромную шляпу. — Никаких драк на лестницах. Все марш в Большой зал! Дети присмирели от одного только её строгого вида и, недолго думая, разбежались в разные стороны. Большой зал преобразился к празднику, в воздухе висели огромные, подсвеченные изнутри свечами, тыквы. Поговаривали, что тыквы были такими большими с тех пор, как лесником в Хогвартсе стал молодой парень по имени Рубеус Хагрид, которого некогда исключили из школы. Ему было запрещено колдовать, но он всё же иногда баловался с волшебством: однажды тыква у него получилась настолько большой и тяжёлой, что заклинание левитации не сработало, и плод, свалившись прямо на стол хаффлпаффцев, развалился на несколько кусков. К счастью, никто не пострадал, а Хагрид теперь был сдержаннее в своих экспериментах. Пока студенты рассаживались за своими столами, труппа профессора Бири заканчивала последние приготовления перед выступлением. В этот вечер, полжизни мечтавший о работе в театре, Бири предпочёл, чтобы его актеры были наряжены в красивые средневековые наряды и имели немного мрачноватый грим на лицах. — Сегодня вашему вниманию будет представлена замечательная сказка. Но так как нынче Хэллоуин, то история будет мрачная и даже страшная. И весьма поучительная для многих молодых людей, — торжественно объявил Бири скрипящим старческим голосом, когда все студенты замолкли и устремили взгляды на наколдованную сцену. — Итак, бессмертная классика «Волосатое сердце колдуна» из сборника сказок Барда Бидля! Прошу любить и жаловать! Под аплодисменты на сцену вышел однокурсник Минервы Джозеф Смит. Это был рослый юноша со светлыми волосами и немного надменным видом, что, однако, шло на пользу роли, которую он готовился исполнить. — Давным-давно на свете жил один молодой колдун, — Бири указал рукой на Джозефа, и тот ещё выше задрал нос, — который решил никогда в жизни не влюбляться, потому что считал это великой слабостью для мужчины. Для этого он прибег к использованию тёмной магии. Джозеф взмахнул рукавами своей блестящей чёрной мантии, и от него в разные стороны разнёсся чёрный дым, от которого, сидящие вблизи сцены, первокурсники закашляли. Бири с опаской покосился в сторону детей, но продолжил дальше: — Его родные и друзья не знали о методах, которые он применил, и лишь посмеивались над ним, считая, что однажды колдун встретит девушку, ради которой он будет готов изменить свои взгляды на брак и любовь. На сцену вышла группа хаффлпаффцев, и среди них была и Помона, наряженная в длинное платье служанки, в котором она путалась. Хаффлпаффцы принялись посмеиваться над персонажем Джозефа, а профессор Бири продолжил свой рассказ: — Но в колдуне проснулась гордыня, он считал, что всё делал правильно. Друзья и родные со временем обзаводились семьями, у них появлялись дети, а колдун оставался один. Полное одиночество его постигло, когда у него умерли родители, но он совсем не огорчился, а с радостью переехал в родительский особняк и перевёз с собой в подвал дома плод собственных экспериментов с тёмной магией. Но однажды колдун услышал сплетни его слуг о нём… — Бедный наш хозяин! — взялась причитать Помона. — У него так и не появилось любимой жены и прекрасных деток! Его жизнь лишена смысла! — Да так ему и надо, этому гордецу! — отозвался пятикурсник Джеймс Фоули, одетый в скромный костюм слуги. — Ну какая добрая женщина пожелает связать свою жизнь с таким скверным типом? — И тогда колдун решил назло всем жениться на самой красивой, талантливой и богатой ведьме на свете, — рассказывал Бири. — И очень скоро появилась та самая прекрасная и богатая женщина… На сцену вышла Миранда Макмиллан, красивая девушка, наряженная в воздушное платье феи. Джозеф тут же кинулся к ней, наколдовав для неё из воздуха букет полевых цветов. — Колдун пригласил её на пир в своём доме, и красавица хоть и испытывала к колдуну неприязнь, но всё же пришла к нему в гости. Он попытался добиться на празднике её согласия на брак, делал комплименты, угощал её самыми изысканными яствами, — Бири взмахнул палочкой, и с заколдованного потолка Большого зала внезапно посыпалось разноцветное конфетти вперемешку с крохотными леденцами. Младшие классы принялись ловить конфеты, а профессор Бири, покашляв, рассказывал дальше: — В конце концов, прекрасная ведьма заявила ему, что поверит его словам лишь тогда, когда он докажет ей, что он не бессердечен. Колдун с готовностью отвёл гостью в подземелье, где гранил хрустальный ларец, из которого извлёк своё бьющееся сердце… Джозеф наколдовал мягкую игрушку в виде волосатого сердца и продемонстрировал её ведьме, отчего та в картинном ужасе поднесла ко рту ладонь. — Верни его обратно! Молю тебя! — воскликнула она. Джозеф в ответ распахнул на себе мантию и приложил к груди игрушку. Миранда на радостях бросилась к нему в объятия. — Девушка поверила, что он способен на любовь! — громко прокомментировал Бири. — Однако изуродованное сердце колдуна оказалось пронзено красотой кожи ведьмы, чудесным ароматом её волос. И оно, будучи жестоким и отвыкшим от человеческого тела, заставило колдуна накинуться на девушку. Зрители с интересом наблюдали, как Джозеф изобразил убийство ведьмы, извлёк её сердце, поцеловал его и попытался приложить к своему телу. Но его собственное волосатое жестокое сердце отказалось покидать его тело. — Я никогда не стану его рабом! — закричал Джозеф и вытащил своё сердце из груди. Затем он замертво упал на пол рядом с ведьмой. Целую минуту Большой зал молчал в оцепенении, но затем один за другим послышались хлопки, переросшие в аплодисменты. Под крики студентов Миранда и Джозеф поднялись с пола, заулыбались и раскланялись. Учителя с улыбками рассматривали актёров, и Минерва обратила внимание, что в зале отсутствовали Дамблдор и Слагхорн. Её взгляд упал на Риддла, на лице которого, в отличие от остальных преподавателей, не читалось ровно никаких эмоций. Понравилась ему постановка или нет — было невозможно определить. В это время хаффлпаффцы сошли со сцены и заняли места за своим столом. Профессор Флитвик коснулся палочкой патефона, и заиграла музыка. На столах появились закуски, и студенты стали активно обсуждать увиденный спектакль. Впереди их ожидал вкусный ужин и безудержное веселье. Наряд Августы в этот вечер вызвал всеобщие восторги. Августу окружила стайка девчонок с шестого курса, которые принялись расспрашивать, в каком магазине та отыскала столь шикарное платье и каким заклинанием добилась такого аккуратного макияжа. Пока Августа наслаждалась всеобщим вниманием, Минерва потихоньку выскользнула из Большого зала. Она вышла к Парадной лестнице, музыка и здесь была хорошо слышна. Портреты на стенах оживлённо переговаривались друг с другом. В холл случайно выплыли три тыквы-фонарика и застыли вблизи лестницы. Если не считать Минерву и портреты, то вокруг не было ни души, ведь праздник едва успел начаться, и все студенты сейчас веселились в Большом зале. Минерва провела рукой по перилам мраморной лестницы и услышала позади себя глухие шаги. Обернулась и увидела профессора Риддла. Он, заметив её, приостановился. По всей видимости, для него на сегодня праздник был окончен. Минерва смогла рассмотреть его выходной наряд. Это была чёрная мантия самого простого кроя, которую украшал высокий стоячий воротник, и Риддл отчего-то напомнил Минерве в этом одеянии тёмного властелина из магловских сказок. — Знаете, Хэллоуин — это особенное время для концентрации магии, — негромко произнёс Риддл, подходя к ней ближе. — Каждый волшебник сегодня занят чем-то, что давно желал претворить в жизнь. Профессор Слагхорн, например, корпит над сложнейшим зельем, профессор Дамблдор занят трансфигурацией статуй во дворе, что весьма непростой труд. А профессор Бири… Он увлечён своим театром. Что же, бывает и так. Ох уж это «Волосатое сердце колдуна»! — пренебрежительно отозвался он и скривил губы. — А чем заняты вы, мисс Макгонагалл? Риддл вопросительно посмотрел на неё. — Слежу за порядком в коридорах. В праздник сама традиция дала детям право нарушать правила ещё чаще, чем в обычные дни. Приходится управляться. Он покачал головой. — Какая же это скука! Помню всё это, когда-то ведь сам, будучи старостой, патрулировал коридоры, — Риддл легонько махнул рукой в сторону парящего в воздухе светильника Джека, и усмешка на мордочке тыквы стала шире. — Ну, мисс Макгонагалл, пожалуй, постараюсь разнообразить ваш вечер и подарю вам волшебный танец. Незабываемое впечатление. Чтобы вам было, о чём вспомнить на закате жизни. Вас ведь учили танцам перед Святочным балом в год Турнира трёх волшебников? А сегодня канун Дня всех святых, и любая магия многократно усиливается. — Нет, профессор, боюсь, мне придётся вам отказать. Я должна проверить третий этаж… — Обязанности подождут, — он протянул ей руку. — Я покажу вам кое-что интересное. Заиграла немного мрачная, но мелодичная музыка. Минерва огляделась по сторонам, но, конечно, никого вокруг не было — праздник в Большом зале был в самом разгаре. Она неуверенно вложила руку в его правую ладонь. Левой рукой Риддл подправил ей громадную шляпу так, что стали лучше видны её немного растерянные глаза. И они начали танцевать. Поначалу Риддл вёл танец медленно, но постепенно в такт музыке его движения становились всё энергичнее, и он всё крепче сжимал рукой её талию. В какой-то момент музыка достигла пика, и они кружились в танце так быстро, что Минерве казалось, что их теперь не остановить. Вокруг них всё проносилось в бешеном темпе: лестницы, портреты, двери — всё слилось воедино, образуя безумный водоворот красок. Плавающие в воздухе праздничные тыквы пролетали мимо, и улыбки на их мордочках расплывались, превращаясь в коварные гримасы. Фонарики словно насмехались над Минервой в этот вечер. Всё это уже начинало напоминать какой-то странный ритуальный танец. Риддл между тем прижимал её к себе всё крепче, он был так близок к ней, что её обдавало жаром, исходившим от его тела. «Представляешь, каково оказаться в его объятиях?» — вспомнились слова Августы, и Минерва почувствовала, как горят её щёки. Она ощущала себя тростинкой в его изящных и в то же время крепких руках. Риддл был физически и магически намного сильнее её, и Минерву отчего-то напугала эта мысль. Она сжала тонкие от природы губы и чуть повернула голову вправо, чтобы хоть немного отстраниться от Риддла. И ощутила его горячее судорожное дыхание на своей щеке. Сердце у нее отчаянно заколотилось. Ей некстати вспомнился эпизод из спектакля, когда колдун вытащил из груди девушки её сердце. У Минервы возникло нестерпимое желание высвободиться из объятий Риддла и бежать без оглядки. И тут начало происходить нечто невообразимое: она вдруг ощутила, как её ноги легко оторвались от пола. Минерва посмотрела вниз и обнаружила, что они с Риддлом зависли в воздухе. Это произошло так неожиданно, что у неё перехватило дыхание. Мерлин, что это? Парение в воздухе? Она вопросительно посмотрела на Риддла. — Левитация, — пояснил он с самым серьёзным видом. Как такое возможно? Минерва слышала о таком волшебстве от профессора Флитвика, как об исключительно редком случае левитации. Она не сводила глаз с Риддла. Это при помощи его магических сил они сейчас держались в воздухе. Только теперь Минерва заметила, что крепко вцепилась в его плечи. Риддл опустил взгляд на её руки, и она разжала пальцы. И продолжила держаться в воздухе, при этом не прилагая к этому ни малейших усилий. Поразительно, насколько была сейчас сильна магия Риддла, что могла их обоих держать в воздухе. — Я же говорил, что в канун Дня всех святых магия усиливается. Можно сказать, вам сегодня повезло. В обычный день вам понадобилось бы больше сноровки. Риддл сделал ей знак рукой, что она может лететь, и Минерва отстранилась от него. Теперь она не чувствовала себя левитируемым предметом, как ей показалось сначала, Минерва уверенно двинулась по воздуху к одному из портретов. Шляпа от движения слетела с её головы, но Минерва заметила, что Риддл сделал лёгкий взмах рукой, и шляпа поплыла прямо к нему в руки. Сам он как будто уже даже не замечал, что парит в воздухе, его мантия развевалась. Минерва сама управляла своими движениями, а Риддл продолжал держать её в воздухе при помощи своих сил, помноженных на магию праздника. Она оглянулась на него, лицо его было крайне сосредоточенным. Сколько волшебников погибло при попытках освоить этот вид магии! «Полёт без метлы — это самая смелая и безумная мечта романтиков испокон веков!» — вспомнились рассуждения Флитвика. Не думала Минерва, что сама когда-нибудь испытает нечто подобное. Значит, это не выдумки слизеринцев, и Риддл действительно умеет летать без метлы? Когда он опустил Минерву вниз, то сделал это плавно, приземлившись вслед за ней. Лишь негромкий стук её каблуков разнёсся по холлу. Музыка к этому моменту уже стихла. Минерва разгладила на себе платье, заново завязала шарф, а Риддл протянул ей её шляпу. — Приятного вечера, мисс Макгонагалл! — просто, даже буднично, произнёс Риддл и направился в сторону подземелий так спокойно, точно и не он только что демонстрировал чудеса левитации и полётов. После такого мощного всплеска магии тело Минервы обволокло густое тепло, ей даже стало душно, и она устремилась к выходу из замка. На улице Минерва сделала глубокий вдох и огляделась вокруг. Окрестности замка залил лунный свет и, казалось, стало видно каждую веточку на дереве, каждую травинку на земле, воздух был свеж и наполнен множеством звуков: карканьем ворон, уханьем сов, шелестом ещё не опавшей листвы. Это был невероятный по энергетике вечер, наполненный магией до предела. Внезапно послышался ещё один звук. Это был свист летящей метлы. Минерва задумалась: кто мог летать так поздно вечером? Кто-то из учителей или учеников? Зачем? И тут она рассмотрела, как в небо на метле поднялась ведьма. Минерва прищурилась, внимательно её разглядывая, и тут поняла: это был не человек, а ожившая статуя. То была скульптура тощей карги с огромным крючковатым носом, которую почти каждый день Минерва видела в одном из коридоров школы. Карга всегда хитро поглядывала на всех проходивших мимо неё учеников, и Минерве не раз казалось, что статуя, не ровен час, возьмёт да и оживёт, а затем разразится злорадным смехом. И вот, она абсолютно живая! Летящая ведьма действительно расхохоталась, да так звонко, что у Минервы побежали мурашки по коже. Ей всё это, наверное, снилось! Сегодня самый мистический Хэллоуин в её жизни! Наверное, так подействовала магия Риддла, и теперь у неё галлюцинации. Но через минуту всё разъяснилось. Из-за деревьев вышел профессор Дамблдор. — Профессор, это… это сделали вы? — восхищённо спросила у него Минерва, показывая на статую ведьмы в небе. — Невероятно! — Давно хотел попробовать это заклинание, — отозвался Дамблдор. — Сегодня самый что ни на есть подходящий для этого вечер. Выглядел он довольным, ему явно удалось задуманное. — Мне давно не давала покоя эта скульптура, всегда хотелось вдохнуть в неё жизнь, — пояснил Дамблдор. — И вот результат. Только не ожидал, что её смех получится настолько громким. И таким заразительным! И сам рассмеялся. Затем пообещал: — Как-нибудь я научу вас данному заклинанию, Минерва. Дам вам всю раскладку. Будет непросто, но вам понравится. Придание жизни скульптурам — это особый раздел в науке. Когда-нибудь, быть может, вы оживите данные статуи. Он указал на скульптуры рыцарей, стоявшие на входе в замок — то были настоящие грозные исполины с секирами в руках. Да, когда-нибудь и она будет владеть трансфигурацией также хорошо, как её наставник! — Кстати, у вас замечательная шляпа, Минерва! — заметил Дамблдор напоследок и подмигнул ей. А карга на метле всё продолжала неутомимо летать над башнями замка, оглашая окрестности смехом.