Ангельские перья

Она смотрит на закат, невольно видя перед глазами что-то незнакомое, но в то же время и виденное ей раньше. Она вспоминает все, что пережила за две свои жизни. Она чувствует фантомную боль из-за предательства брата. Чувствует счастье, наблюдая за любовью ангела и человека. И боль потери их двоих. И собственную смерть от руки бывшей подруги, которая так сильно любила ее брата. Во второй жизни она снова имеет брата, который не кровный родственник ей, пусть они и похожи. Она стоит рядом с блондином, наблюдая за ссорой, которая вызывает такие же нежные эмоции, как и тот ангел с девушкой. И вот она снова видит этих же людей. «Аполло, Сильвия… Я так и не смогла защитить вас, а ведь обещала это Сириусу…» Она обещала лучшему другу, что будет присматривать за этими двумя и в следующем воплощении. Вдруг на голову опустилась рука, как когда-то в первой жизни. — С пробуждением, Луна, — тихо говорит командующий, а она чувствует рядом с ним и своего брата. — Микаге… Нет, Тома с тобой, Солнечник? — так же тихо говорит она, немного приподнимая уголки губ, когда смотрит на таких похожих и нет. — Да, — только и кивает мужчина. — Иди к ним, Луна. — Джессика, — только и поправляет она, направившись к Амате и Миконо. Она обнимает их, чуть сильнее, чем должна, ведь только сейчас она вспомнила, кем была. Да и она правда рада их возвращению, пусть и чувствовала себя виноватой из-за того, что не уберегла. Она перестает бросать на Амату взгляды, что не остается незамеченным. Миконо говорит с ней, но Джессика не говорит правду, только отнекивается тем, что отпустила свои чувства. Не признается же она, что не может быть влюблена в Сору, когда вспоминает его, как ту сторону Аполло, которую знала только она, как его сестра. Через три недели она берет пару выходных и один из векторов с согласия командора. Она летит к единственному месту, которое не тронуло время. Там она находит те самые могилы, на которых оставляет несколько цветов. Ей немного не хватает Рейки, которая всегда была с ней и Сириусом. Джессика выдыхает, оставляя импровизированное кладбище, чтобы отправиться на озеро, где остался тот самый Хирувим, что когда-то делали для нее. Возвращается она через пару дней отсутствия ночью, но не возвращая в комнату. Она устраивается на крыше, как любила делать в каждом воплощении. Но всегда с ней был кто-то. Сейчас она одна. — Эй, сучка, — раздался немного хриплый голос со стороны. — Где ты была? Она скашивает взгляд на Кагуру, невольно засматриваясь на красные волосы. Даже в ее прошлых жизнях не было людей с таким цветом, что немного сбиввалос столку, пока она не вспоминала о собственных локонах темно-мятного оттенка. — А твое дело, засранец? — она наклонила голову, оскалившись. Демури она не воспринимала Аполо, в отличии от Аматы. Красноволосый был для нее другим человеком. Она не смотрит на него, переводя взгляд на звезды. — Твой запах изменился, — вдруг говорит он, устраиваясь рядом с ней, почти наваливаясь на нее. — И он… он странно знаком. Она хмыкает, понимая, что он все же больше был похож на Аполо в этот момент. Он также говорил ей о смене запаха, когда она начала вспоминать тогда. — Сам думай о причине этого, — только и говорил она, не отодвигаясь от него. Кагура хмурится, перебираясь к ней за спину, чтобы прижать ее к своей груди. Зеленоволосая не против, ведь она сидит здесь уже пару часов и успела немного замерзнуть. — Отвратительно, — выдыхает он ей в волосы, а сама девушка улыбается, вспоминая, что так он говорит «приятно». Утром она просыпается в комнате, которую выделили Кагуре, вместе с ним самим в обнимку. Она не уходит, ведь знает, какой силой обладает он. И что ему так было спокойнее. Это стало привычным и обыденным. Кагура всегда был рядом и многие заметили, что он только к ней прислушивается, пусть и не исполняет ее указания. Может прислушаться, но не выполнить. Джессика продолжает быть собой, ожидая момента, когда ее узнают. И это происходит, пусть и медленно. Сначала Амата, уснувший в общей комнате, сонно назвал ее «Лина». Она тогда замерла, но только на мгновение. Она давно не слышала своего второго имени, которое ей дал Барон. Хотелось смеяться, ведь почему-то никто не помнил о ее существовании, будто Отоха прокляла ее. Ее не упоминали в истории, в отличии от других. О ней знали только из-за рассказов ее самой и Аполо с Сильвией. Они никогда не забывали о том, кто был рядом в их прошлых жизнях. Второй стала Миконо, задумавшаяся и растерянная. Тихое «Лин-Лин» стало неожиданностью не только для самой Уон, но и для других. Фиолетоволосая тогда только моргнула, начиная извиняться из-за этого, ведь не могла понять, что же произошло и откуда взялось это прозвище. — Ты не рассказываешь им, — тихо говорит Аполлоний, когда пересекается с ней. — Почему? — Зачем их торопить, Солнечник? — она только улыбается на это. — Они сами должны вспомнить. Он только хмыкает, оставив последнее слово за ней. А через пару дней он собрал всех, снова открывая Книгу Бытия, чтобы рассказать о той, про кого никто не говорил ранее. О младшей сестре Томы, которая слишком любила все живое. Которая пошла за Аполлонием и Селиан войной на своих собратьев. Которая умерла, спрятав потомков ангела и человека. Которая переродилась вместе со своими дорогими товарищами. Которая стала той, кто помогал им. Луна Эппанолт. Лина. Перед тем, как будет раскрыто ее второе имя, Джессика сбегает на крышу. Она знает, что Солнечник поступил так ради нее, но все же было неприятно вот так возвращать память им. — И когда ты собиралась рассказать это всем, а? — грубо интересуется Кагура, который всегда знал, где ее искать. — Я не планировала, пока вы не вспомните больше, — только и говорит она, не смотря на парня, к которому начала чувствовать непривычную нежность. — Как давно ты помнишь? — он садится как всегда рядом, касаясь ее плеча своим. — Когда Амата и Миконо вернулись, — только и говорит она, наблюдая за появившейся луной. Она чувствует как волосы становятся длиннее, светлея и отливая лунным светом. Кагура следит за этим, перехватывая одну прядь, похожую на перья. Как у Микаге. — Микаге тень Томы, — говорит она, опуская взгляд на ноги, чувствуя как ее три пары крыльев проявляют себя. — А я его младшая сестра. — Он не узнал тебя, — хмуро продолжает красноголовый, проводя по перьям крыла из пары на пояснице. — Не узнал, — подтверждает девушка. — Эта сторона была именно его чувствами к Солнечнику. Там не было места мне. Кагура снова фыркает, продолжая касаться ее крыльев. Джессика хихикает, каждым пером чувствуя его пальцы. Мало кто из людей знал, что крылья у ангелов чувствительны, как и любая другая конечность. Но она понимала такой интерес. Другая сторона Томы вряд ли показывала Демури свои крылья, а про прикосновения и говорить не стоит. На следующий день она все также просыпается в комнате красноволосого, но уже в своем привычном для этой жизни обличии. Кагура спит рядом с ней, не отпуская и дыша в ее плечо. Джессика даже не удивлена этому. Ему всегда нравился ее запах, а сейчас это напоминает ей то время, что она проводила рядом с Аполо, которого иногда мучали кошмары из-за похищения Барона. Она запускает руку ему в волосы, перебирая красные пряди. Ей тоже было спокойно, хотя она знала, что после того, как она покинет это тихое место, то ее завалят вопросами. И она правда права. Ее спрашивают о том, кто она. И она рассказывает. О времени, что она жила, как ангел. О том, почему предала своих собратьев вместе с Аполлонием и Селиан. А потом о том, как все вспомнила в новой жизни и это было куда быстрее чем у Аполло и Сильвии. Ее не осуждают, но спрашивают о том, как давно она помнит. Она честно отвечает, а так же говорит, что они бы сами ее вспомнили со временем. После этого ничего толком не меняется. Она все также носит откровенную одежду и умиляется с Миконо и Амато. Только с Кагурой стала непомерно близка. Начала ночевать у него, иногда запрыгивала ему на спину. Или он сам наваливался на нее, носом втягивая ее запах. Джессика все еще прежняя, пусть и помнит то, что было в ее прошлых жизнях. Да, ее сила, как ангела, осталась с ней, но это не отменяет того, что она все же человек. Человек, что со смехом живет свою смертную жизнь, прекрасно зная, что через двенадцать тысяч лет она снова вернется. Она не думает об этом, ведь знает, что с ней будут те, кто так же перерождается, как и она. Но она все так же привязывается к тем, кто не может так сделать, ведь они простые люди, а не избранные Богами или Судьбой. И она решает насладиться этой жизнью сполна, как когда-то мечтала. Она треплет волосы Амате, когда помогает ему придумать план свидания с Миконо, а так же подталкивает Каена к Сазанке. Ей нравится смотреть на то, как люди любят друг друга. Это напоминало ей о том, как чисты были чувства между теми, кого она знала раньше. Только… Только она сама продолжала быть одна изо дня в день, из жизни в жизнь. Она не влюблялась. У нее не было той самой любви, как у Томы, ради которой он был готов простить даже то, что его бросили на целых двадцать четыре тысячи лет. Она знала, что Аполо не был Апполонием, но она не могла рассказать об этом, ведь тогда могло произойти что-то непоправимое. Но она надеется, что у нее есть шанс познать что-то такое, хотя бы в этой жизни. Она еще молода, чтобы умереть, кк в прошлой жизни человеком. Она хочет понять то, что чувствуют Амато и Миконо к друг другу, что чувствуют Микс и Анди. Черт, она даже была готова понять чувства Солнечника и Микаге. Она из-за это чаще стала засиживаться на краю крыши по вечерам, каждый раз забираясь все выше, чтобы Кагура не смог найти ее, если ему не начало надоедать это. — Хочу любить и быть любимой… — выдыхает она, смотря на полную луну, вспоминая то, как родилась. — Хочу, чтобы меня любили не за что-то хорошее, а вопреки всему… Она подставляет лицо лунному свету, немного разминая все три пары крыльев. Хотелось полетать над облаками, приблизиться к такой далекой, но прекрасной и родной луне. Она протягивает руку к небу, почему-то думая о знакомых красных волосах и нахальных золотых глазах. — И почему ты все время лезешь все выше, а? — Уон вздрагивает, резко опуская руку и смотря на Демури. — Чего? Ты… плачешь?.. Она моргает, немного заторможено касаясь лица рукой и понимая, что она все-таки плакала. Ну, это не было удивительно, ведь она сегодня слишком многое осознала. — Некоторые воспоминания догоняют, — она растягивает губы в усмешке, невольно отводя взгляд. — И они не всегда были приятными. — Ты лжешь, — говорит он подойдя ближе. — Почему ты плакала, Джессика? Она вздрагивает и смотрит на него. Кагура никого, кроме Аматы, не звал по имени или фамилии. И Джессику он всегда звал сучкой. Она знала, что он мог говорить нормально, но это было не на постоянной основе. Да и он любил вводить людей в ступор тем, что говорил большую часть наоборот, а когда все привыкали начинал вести себя более нормально. — …Это не настолько важно, Кагура, — она снова смотрит на него, даже не догадываясь о том, как отвертеться от этого разговора. — Правда. Красноволосый молчит, но не наседает, хотя она была точно уверена, что он хотел продолжить этот разговор. — Уже поздно, — выдыхает он. — Пошли спать, Джессика. Она снова моргает, но непроизвольно кивает. Улыбка сама собой появляется на лице, когда он протягивает ей свою руку. Она только сейчас поняла кое-что. «Мне нравится Кагура». И она готова ждать и пытаться занять особенное место в его сердце. И она только значительно позже поймет, что уже давно получила это самое место. Ведь Кагура Демури начал впускать ее к себе в душу в тот самый момент, когда она попросила его убить себя.