Not happy. Not sad

Альваро хотелось большего. Гораздо большего, чем то, что у них было. Да и что было? Поцелуи и даже постельная сцена, после которых саднило все. Тело требовало большего. Того, что ему обещали. Только вот обещали ли ему что-то? Целует ли его — Альваро Ици, которая играет Ракель? Или это Ракель целует Серхио, который Профессор, которого играет он — Альваро? Где кончается та грань между их персонажами и ими самими? Альваро нахмурился. Ещё никогда он не испытывал подобного. Ни к одной актрисе-партнёрше. Ни к одной женщине. Каким же он был дураком, когда в самом начале как ребёнок радовался совместным сценам и поцелуям! Как этого ничтожно мало! Все нутро, все его естество требовало большего — того, что ему обещано! Ведь ему обещано? Где-то внутри он знал ответ на этот вопрос. Он чувствовал. Он не мог ошибаться! Или мог? Мысли роем кружили по кругу в голове по дороге в студию Ванкувер. Сегодня репетиция. Только он. Только она. Только Хесус. Провались он куда-нибудь! Уже на парковке, выходя из машины, Альваро увидел сообщение Хесуса в рабочем общем чате, в шутку названным домом папиросной бумаги, о том, что Хесус задержится и чтобы ребята начинали репетицию без него. Альваро не поднимался, он летел на 4 этаж, рискуя по дороге выронить бешено стучащее сердце из груди.

* * *

Её тело её предаёт. Ици поняла это сразу, как только их с Альваро представили друг другу. К волнению, связанному с переездом, работой в новом коллективе и нервным выходом сериала на экран, добавилось ещё что-то. Что-то слишком лавинообразное, приятное и опасное. Что-то такое знакомое и в то же время такое неизведанное. Никогда ещё она не наслаждалась с такой жадностью и таким упоением присутствием мужчины рядом с собой. Его взглядами на неё. Неслучайно случайными прикосновениями. От мысли о том, как он касался её, земля начинала уходить из под ног, пробуждая внизу живота вихрь бабочек. Как это нелепо! И не профессионально! Но как же тяжело взять себя в руки и не думать об этих руках, губах, мягкой щетине, кипе волос и этих пальцах, так бережно прикасающихся к ней. Она вздрогнула, когда открылась дверь и в комнату вошёл Альваро. — Привет! Прекрасно выглядишь — Альваро привычным жестом чмокнул Ици в щёку, но голос отчего-то не слушался его и получилось слишком хрипло и слишком тихо. — Привет! Ты тоже ничего! — Ици ладонью придержала его за шею во время приветствия. Разряд тока. — Начнём... без Хесуса, — Альваро шумно сглотнул. Ици сидела на кожаном диване. Точь в точь как тот, на котором их герои провели свою первую ночь. Альваро не мог заставить себя сдвинуться с места. Слишком близко. Слишком громко стучит сердце. Его? Её? Их? Ици вжимала ладошки в диван. Тело жило своей жизнью. Стоило Альваро лишь приблизиться к ней, как соски стали превращаться в горошины, больно впиваясь в кружево лифа. По телу побежали мурашки. Разряд и ещё разряд. — Иции...я — Альваро не смог закончить фразу. Он растерянно обернулся, будто хотел позвать на помощь. Увидел дверь и одним шагом добравшись до неё, повернул ключ в замке. Ици резко встала с дивана, листы с записями, лежавшие на её коленях, разлетелись по полу. И тут же рухнула обратно, увидев, как Альваро встал перед ней и опустился на корточки. — У тебя мурашки — мужская рука коснулась лодыжки. Способность мыслить исчезала. Ици смотрела на густую капну волос, смуглые скулы, обрамлённые щетиной и не помнила как сделать вдох. — Ициии... — мужская рука с лёгкой шероховатостью скользнула выше к колену и пробиралась кверху под платье. Выше и ещё выше. Это будоражило, лишая возможности говорить, двигаться, думать. Рука добралась до внутренней поверхности бедра, Альваро подтянулся максимально близко. Пожар. — Ици, ты хоть понимаешь что со мной делаешь? Я хочу тебя — как бы в подтверждение своих слов Альваро поглаживал её бедро, порождая вспышки пламени. — Пусти меня. Я с ума по тебе схожу, Ици. Ици смотрела на темную макушку у себя в ногах широко распахнутыми глазами. Она не могла дышать, он же дышал рвано, прерывисто, широко разводя ноздри. Голос был хриплым и низким. Безумно возбуждающим. Его рука устремилась выше. Ещё выше. Ици интуитивно попыталась сдвинуть колени. Тщетно. Преграда в виде второй руки не дала этого сделать. — Альваро... — ей казалось, что она кричит, на самом деле его имя получилось произнести каким-то чужим, не знакомым ей шепотом. Ици растерялась. Альваро хватило этого, чтобы перейти к более решительным действиям. Робость одного из них тут же вселяла смелость в другого. Альваро осмелел. Как-то в разговоре, Ици упомянула о своей темной стороне. На что Альваро отметил, что у него нет тёмной стороны. «Темная сторона есть у каждого. Но не каждый с ней знаком» — ответила она тогда. Что ж, Ици, я готов познакомиться с этой своей тёмной стороной. Прямо здесь и сейчас! Альваро задрал подол платья. Большая широкая ладонь накрыла её лоно. Ици закрыла глаза. Ни к чему подобному она не была готова и ничего подобного не ожидала. Внутри все рвалось наружу и устремлялось куда-то вверх стаей бабочек, выпорхнувших из живота. Густой воздух становился все гуще. Не выбраться. Она не будет смотреть. Откроет глаза и сойдёт с ума от вида тёмной макушки у себя между ног. Но мысли о том, что Альваро там... опьяняли, кружили голову, лишали речи и сводили с ума. Нет, она будет смотреть! Она хочет видеть это своими глазами. Чтобы поверить в реальность происходящего и не думать потом о том, что это был лишь сон. То, что видела Ици продолжало поражать сознание. Слова Альваро доходили глухим эхом откуда-то снизу. Мысли кружили в тумане густого воздуха, нависшего над ними. Ици пыталась ухватиться хоть за одну, но они тут же растворялись в глубине помутневшего сознания от вида темноволосой макушки у себя между ног. Альваро гладил лоно Ици через трусики, не пытаясь отодвинуть край. Уже одного этого было достаточно, чтобы потерять рассудок. Её обжигали его поцелуи и накрывало тайфуном от взгляда, которым он смотрел на неё. Всё водопадом стекало туда, где мягкие, наглые губы исследовали каждый миллиметр её лона, а длинные пальцы жаждали снять лишнюю ткань трусиков. Или разорвать их. Большим пальцем Альваро отодвинул край кружевной ткани, пробрался за трусики и ласково дотронулся до складочек. Ици ахнула. Все горело, пылало, обжигало, жгло. Ици не выдержала и подалась вперёд. Она сдастся. Не будет его отталкивать. Может быть пожалеет потом. Но сейчас она не может ни о чем думать. Не хочет ни о чем думать. Альваро ловко подхватил её ногу и одним движением избавил от обуви. Горячими, обжигающими губами прошёлся по каждому пальчику, поднимаясь вверх к лодыжке. Выше к колену. Выше. Ещё и ещё. Она никогда не сможет вспомнить как её стопа оказалась на его плече. И никогда не сможет забыть как он впервые прильнул губами к её самому нежному и самому беззащитному месту. Невероятно бесстыдные губы и язык прошлись по её влажному лону, увлажняя его ещё больше. Альваро накрывал её не только там. Всюду. Она вбирала в себя воздух, наполненный им; кровь, растекающаяся по её жилам, была пропитана им; в голове было только его имя; в ушах только его голос и... урчащий стон, который издавал Альваро, припав к её нежной, жаждущей плоти. Язык прошёлся вверх потом снова вниз, он отыскал её клитор и стал потягивать губами. Нежно. Настойчиво. Медленно. Ици вскинула бёдра навстречу этому наслаждению. И снова услышала стон. Глубокий, гортанный, урчащий, заставляющий дрожать до глубины души. Этот стон возбуждал не менее чем его ласки. К губам Альваро присоединился палец. Это было невероятно. Ноги Ици дрожали. Ничего более восхитительного никогда в своей жизни она не испытывала. Губы продолжали играть с клитором, то нежно посасывая, то жадно покусывая его. Палец аккуратно и настойчиво раздвигал складочки, проникая внутрь. Глубже. И ещё глубже. Растягивал её, заполнял. Оставить глаза открытыми было ошибкой. Плывший от страсти Альваро с потемневшими до угольно-чёрных глазами и нарастающее возбуждение в Ици пробуждало что-то новое. Что-то неизведанное вырывалось наружу вместе с отчаянным желанием высвобождения. Язык и губы. Губы и палец. Палец и язык. Внутри. Снаружи. Везде. Пожар... И снова пожар. — Ты такая узкая! Такая охрененная! Моя! Только моя! Магия. Слова Альваро магической пылью оседали на её коже. Давление нарастало. Больше не было сил сдерживать себя. — Хочу, чтобы ты кончила. Давай! И она кончила. От его губ и языка. Этот вкус Альваро никогда не забудет. Не забудет и того, как крепко держал свою Ици, сжимая её бёдра в самый первый раз, погружаясь как можно глубже языком в её лоно, словно нектар, слизывая её соки, наслаждаясь приглушёнными стонами Ици. Своей Ици. Последняя пружина, что сдерживала их, сорвалась. И больше ничего не будет как прежде. Телефонный звонок раздался из какой-то другой реальности, смешивая миры, но сохраняя магию произошедшего только что с ними волшебства. — Хесус будет через 20 минут — Мне нужно привести себя в порядок. Прибери тут всё. Альваро медленно встал и прежде чем ответить, поднёс к губам палец, вынутый из неё и облизал его, медленно, по слогам произнося: «О хре нен ная» Ици вспыхнула от столь откровенного жеста. Альваро разрывало. Внутри все пылало и болело. Каждое движение доставляло боль. Плевать на себя. Он своё возьмёт сполна позже. Главное было то, что он не ошибся.

* * *

В тот день Хесус понял, что назревавшая так давно буря, началась.