Seoul»Tokio/Tokio»Seoul

Извиняюсь за задержку с публикацией продолжения, но предновогодняя суета сделала свое дело. Но сейчас, как только освободилась, так сразу и возвращаюсь к этой истории. Надеюсь, вам понравится новая глава. Ты даже рада, что всю эту неделю пришлось поработать в издательстве девочкой на побегушках. Хотя, похоже, главный редактор решил выжать тебя по полной — затрахать морально настолько, насколько, вообще, возможно. В лучших традициях Квон Джиёна. В этом плане они просто какие-то долбанные однояйцевые близнецы. Однако сейчас ты не раздражена этим фактом. Точнее, не раздражена господином Томоси, а вот Джиёном… Им очень даже. Устало падаешь на кровать и закрываешь глаза, потирая виски ладонями. Может, твоя карма настолько поганая, что каждый мужик так и норовит поиметь тебя и в хвост, и в гриву? Нереально бесит тот факт, что, даже вваливаясь наконец домой после работы, ты почти всегда вспоминаешь о Квоне. И сейчас, измочаленная и вымотанная практически до предела, в том числе. Дотрагиваешься пальцами до губ и открываешь глаза. Он ведь даже тебе не нравится! Почему, несмотря на это, ты всё никак не можешь выкинуть Квона из своих мыслей. «Прочь! Прочь! Прочь из моей головы!» — повторяешь, словно мантру, в тщетной попытке избавиться от еретических размышлений. Затем с трудом приподнимаешься, садишься по-турецки и начинаешь всё активнее массажировать пальцами виски. Обычно эта методика помогает расслабиться, но, видимо, сегодня не такой случай. Может, всё дело в том, что ты действительно давно уже пустила личную жизнь под откос — совсем перестала нормально общаться с парнями. Да что там нормально - ты, можно сказать, вообще изолировала себя от мужского общества. Раньше ещё перекидывалась парочкой слов с коллегами в курилке, однако сейчас ты бросила свою пагубную привычку. И, по факту, единственный мужчина, с кем ты общаешься, помимо отца, это господин Томоси. Господин Томоси, который, к слову, вызывает сейчас, под конец рабочей недели, огромное желание больше никогда в жизни его не видеть. Вздрагиваешь, когда на прикроватной тумбочке начинает вибрировать смартфон. Нервы ни к черту. Да и ты откровенно боишься увидеть на табло имя Джиёна. Он не звонил тебе с тех самых пор, как ты улетела из Кореи, однако прислал одно короткое сообщение: «Как твой глаз?». Ты ничего ему тогда не ответила, так как ни черта не веришь в то, что парня действительно это интересует. Наглый тип! Сперва притворился пьяным, затем вообще поцеловал против твоей воли. Вспыхиваешь, как спелая вишня, осознавая, насколько чудовищно ты врёшь сама себе. Ни черта ты не сопротивлялась — даже не рыпнулась. Потому что этот поцелуй был, как это ни кошмарно звучит, чертовски приятным. Даже сейчас, спустя неделю, ощущения по-прежнему яркие — прекрасно помнишь мягкие губы Квона, а так же лёгкий вкус никотина и алкоголя на языке. Как-то не по себе от этого. Почему простой поцелуй настолько выбил тебя из колеи? Смотришь на табло телефона. Номер не определён. Сердце от волнения тут же начинает бунтовать внутри. Стучит настолько быстро, что даже ощущаешь в подушечках пальцев лёгкое покалывание. С опаской всё же принимаешь звонок и настороженно произносишь: — Слушаю. — Кико? — Связь почему-то очень плохая. Всё шипит и трещит, фоном грохочет музыка, и ты, к своей досаде, абсолютно не узнаешь голос звонящего. — Кико? — Кико, — всё так же опасливо отвечаешь ты, утвердительно при этом кивая, словно собеседник может тебя увидеть. Затем переводишь взгляд на электронные часы, стоящие на прикроватной тумбочке и недовольно хмуришься. Какой нормальный человек будет звонить кому-либо почти в полночь да ещё посреди рабочей недели? — Простите, с кем я разговариваю? — Подожди, я отойду, — говорит неопознанный пока мужчина, и ты замираешь. Голос-то ты по-прежнему очень плохо слышишь, но вот манеру разговаривать узнаешь. Чёрт, и почему тебе так не везет-то? Это стопроцентно Квон, и ты обреченно падаешь спиной на матрас, устало закрывая глаза. — Кико? — слышишь Джиёна уже более отчетливо и тяжело вздыхаешь. Господи, ну, почему из всех возможных объектов для своих чудовищных экспериментов с человеческой психикой он выбрал именно тебя? Ему, что, недостаточно весело живётся, когда он не портит малознакомым девушкам жизнь? — Почему ты молчишь? — А что я, собственно, должна сказать? — раздраженно выдыхаешь, рассматривая тонкие трещинки на потолке. Отец прав, ремонт в этой квартире просто необходим. Ещё немного и на голову начнет падать побелка. — Ну, для начала, хотя бы «привет», — заявляет Квон. Скорее всего, парень сейчас нагло усмехается. Это так бесит, что аж сжимаешь зубы. Определённо, Розовый фламинго никогда не сдаст позиций в топе твоих главных раздражителей. — Что ты делаешь? — А что, по-твоему, можно делать в полночь на рабочей неделе? — цокаешь языком, поднимаясь с кровати и направляясь в кухню. Ты хотела закончить этот день без допинга, но Джиён перевернул все твои планы с ног на голову. Впрочем, как и всегда. — Пытаюсь уснуть. Стараешься удержать смартфон плечом и одновременно с этим штопором откупорить бутылку вина. Наконец, пробка поддается, но звук при этом слишком громкий. Морщишься, надеясь, что собеседник всё-таки не понял, чем ты сейчас занята. — Что тебе нужно? — раздражаешься из-за своего конфуза ещё больше. — Не слишком-то вежливо с твоей стороны. Впрочем, не важно. Так чем ты занимаешься? — как ни в чём не бывало, бодро спрашивает Квон. — Пьянствуешь? Закрываешь глаза, считая до десяти. — Настолько очевидно, что каждое твоё появление в моей жизни вызывает желание приложиться к бутылке чего-нибудь покрепче? — спрашиваешь ехидно, наливая в бокал красное вино и чуть взбалтывая его. — Чёрт побери, да ты просто ясновидящий! Мама с папой, наверняка, гордятся Вами, молодой человек. — Ну, вино как-то не особо тянет на «что-нибудь покрепче», — пропуская мимо ушей подколку и мастерски пародируя твою манеру речи, произносит парень. — Слушай, какие у тебя планы на завтрашний вечер? Делаешь глоток, задумчиво глядя перед собой. На самом деле, планов у тебя абсолютно никаких. Завтра последний рабочий день, и ты будешь, как и обычно в такие дни, поедать карамельное мороженное и смотреть слезливые мелодрамы. Но, даже несмотря на такие скудные развлечения, проводить вечер в обществе Джиёна ты, определённо, не намерена. Особенно, вспоминая то событие, которым закончилась ваша последняя встреча. А точнее ваш поцелуй. Квон, наверняка, понимает причину твоего молчания. — Придешь на концерт? — На концерт? — переспрашиваешь задумчиво. — Джиён, не думаю, что у меня ещё хоть раз в жизни возникнет желание наблюдать за тобой, где бы то ни было. Даже на сцене. — Это из-за поцелуя? Сердце тут же сбивается с ритма, а к щекам приливает кровь. Это, определённо, нокдаун. Пока не нокаут, но что-то уж очень близкое к нему. Ошарашенно хлопаешь ресницами, то открывая, то закрывая рот. Не можешь придумать ни одного достойного ответа этому самодовольному козлу, и это бесит даже больше, чем этот самый самодовольный козел. — Тьфу ты, почему меня должен волновать какой-то там поцелуй?! — возмущаешься ты. Чувствуешь себя при этом участницей дешёвой театральной постановки, однако отступать уже поздно. — К тому же, ты не настолько хорошо целуешься, чтобы спустя неделю вспоминать об этом. Прикусываешь губу, радуясь, что Квон тебя сейчас не видит. Зачем ты вообще говоришь весь этот бред? Зачем пытаешься хоть что-то доказать Джиёну? — Да? — с интересом и недоверием в голосе тянет парень. — А мне говорили, что я хорошо целуюсь. Шумно вбираешь ноздрями воздух от подобного наглого заявления. Нет, определённо, когда Бог раздавал людям скромность, Джиён стоял в очереди за какой-то другой добродетелью. Если у него, конечно, вообще есть хоть одна добродетель. — Тебе соврали! — заявляешь решительно. Это, бесспорно, ложь, но не признаваться же Квону в этом. К тому же, тебя уже «понесло», а значит, самостоятельно заткнуться попросту не получится. — Ничего особенного. Да и к тому же, ты слишком глубоко засовываешь свой язык. Закрываешь глаза. Возникает стойкое желание засунуть и свой язык куда-нибудь поглубже, дабы не иметь более возможности и дальше нести всю эту ахинею. — Хочешь об этом поговорить? — язвит Джиён, и у тебя тут же возникает страстное желание провалиться под пол. Если бы под тобой, конечно, не жила сварливая и противная госпожа Сато. Старая ведьма, которая буквально через день стучится в твои двери с какими-либо очередными претензиями. - Или, быть может, хочешь научить меня, как нужно правильно целоваться? — Да Боже упаси! — фыркаешь от абсурдности вопроса. — Я лучше… — Так придешь? — не давая тебе продолжить тираду, интересуется парень. — Если да, то я договорюсь о лучших местах. — Зачем ты меня приглашаешь, Джиён? — искренне недоумеваешь ты. Абсолютно не понимаешь, для чего всё это нужно Квону. И зачем может быть нужным тебе. — Мне кажется, это всё лишнее. Без обид. — Кико, послушай. Реально, ты какая-то зацикленная, — голос молодого человека спокоен, чего нельзя сказать о тебе самой после этого смелого утверждения. — Почему я не могу пригласить тебя на свой концерт? Просто так. Без всяких там грязных инсинуаций, в коих ты, наверняка, уже сто два раза меня заподозрила. — Ни в чем я тебя не заподозрила! — возмущаешься в ответ. Что с тобой не так? Буквально каждое слово молодого человека будит в тебе желание ему тут же возразить. Даже в очевидном. Ведь ты и вправду сейчас подумала о том, что, возможно, после вашего поцелуя, Джиён считает тебя чересчур легкой добычей. Нехотя идешь на попятную. — Просто я действительно не понимаю, зачем… — Блядь, Кико! Зачем вообще ходят на концерты?! — стонет молодой человек так, словно смертельно устал от разговора с тобой. — Неужели не хочешь посмотреть на другого меня? — Не думаю, что «другой ты» чем-то сильно отличается от моего представления о тебе в целом, — ворчишь, делая глоток вина. — К тому же, у меня на завтра планы. — Какие? Захлопываешь рот так резко, что даже челюсть клацает. Квон задает свой вопрос таким тоном, словно это чудо, если у такой, как ты, есть какие-то планы, помимо его долбанного концерта. — У меня свидание. — Хм… Ну, так прихватывай с собой своего кавалера. Это должен быть действительно кто-то особенный, помня о том, какими качествами должен, по твоему мнению, обладать идеальный мужчина, — явно издевается Джиён, в очередной раз напоминая о том пьяном бреде, который ты несла во время вашего «ужина». — Или ты мне соврала? Сердце отчего-то снова стучит, как бешеное. — С чего бы мне тебе врать?! — сердишься, при этом краснея, словно спелая вишня. — Тогда замётано? Придёте? — парирует тут же Квон. — Придём, — недовольно цедишь, ещё не до конца осознавая всю чудовищность своего поспешного согласия. — Тогда до завтра, Кико Мидзухара, — с ленцой произносит парень, прежде чем нажать на отбой, а ты стоишь и понимаешь, что попала, как никогда, из-за своего дурацкого вранья. Теперь твоё отсутствие на концерте равносильно признанию во лжи. Найти хотя бы более-менее подходящего молодого человека меньше чем за сутки нереально тяжело. А уж отыскать такого, чтобы не стыдно было показать его Квону, и вовсе невозможно. После получаса тщетных попыток найти выход из сложившейся сложной ситуации, ты звонишь троюродному брату. Пожалуй, только Такаши, с его весьма странным видением мира, может тебе помочь в таком деликатном вопросе. Да ещё тогда, когда на часах уже за полночь. — Hallo, sister, — раздается весёлый голос, очевидно, чуть захмелевшего кузена. — Что случилось с моим ненаглядным цветочком? — Hallo, brother. Твой ненаглядный цветочек влетел по самую тычинку, — выдыхаешь обречённо. Такаши — твой особенный человек. Вы можете не общаться по полгода, но при этом не чувствовать себя неловко при встрече. Вот и сейчас ты без лишних предисловий начинаешь своё повествование. Знаешь, что кузен всегда всё поймет и никогда не осудит. — Слушай, братец, у тебя на примете нет парня, которого не стыдно было бы явить обществу? — Обществу или кому-то определённому? — тут же ухватывает суть Такаши. Ты всегда немного завидовала этой его черте — безошибочно понимать недосказанное. Тяжело вздыхаешь. — Кому-то определённому. — Насколько определённому? — в голосе кузена чувствуется заинтересованность. - Имя, сестра. Имя. — Квон Джиён, — потирая пальцами переносицу, нехотя отвечаешь ты и тут же слышишь, как брат присвистывает. — Только молю тебя, Такаши, не нужно вопросов. У меня и без того уже практически полностью вынесен мозг. — Значит, G-Dragon, — словно пробуя имя на вкус, задумчиво тянет брат. Пока он молчит, в тебе всё больше нарастает напряжение. Вдруг у Такаши нет на примете ни одного достойного кандидата на роль подставного поклонника? — Чёрт, sister, а когда тебе нужен твой фиктивный Рэтт Батлер? Улыбаешься. Ты уже давно выросла, а кузен все еще подкалывает тебя детскими идеалами. — В том-то и дело, Такаши, что завтра вечером. Мужчина снова протяжно свистит, заставляя тебя прикрыть глаза от нехороших догадок — неужели даже твоему братцу-директору брачного агентства не по силам найти кого-то стоящего за такой короткий срок? — Твою же мать, Кико. Скажи спасибо, что я так люблю свой ненаглядный цветочек, — наконец восклицает кузен, явно клацая по клавиатуре. — Есть у меня один на примете. Даю наводку лишь потому, что тебе нужен парень в рекордно-короткий срок. Он красивый, состоятельный… — Но? — настороженно спрашиваешь ты. — Что «но»? — переспрашивает Такаши, однако всё же решает не юлить. — Кико, милая, он настолько идиот, что глаза бы мои его не видели. — Прям настолько идиот? — интересуешься, не веря до конца в существование на планете Земля настолько глупых людей, чтобы вызвать такой комментарий у твоего экстремала-кузена. Такаши с детства любит кретинов. Вся семья до сих пор удивляется его таланту окружать себя милыми дурочками и обаятельными дурачками. А тут вдруг «глаза бы не видели». — Откуда же у него тогда деньги? — Наследство родителей. Там вообще какая-то странная история — родители пропали пару лет назад в джунглях Амазонии. Хотя я лично подозреваю, что они тупо сбежали от своего «чудо»-отпрыска. Если уж даже я, видя его раз в две недели, в полном шоке, то что там может быть с людьми, живущими с ним под одной крышей почти тридцать лет? Невесту себе ищет третий год. Затрахал меня уже до смерти. И чего, дураку, в другое агентство не пойти? — Твоё же лучшее, сам знаешь, — сквозь смех отвечаешь ты. Настроение потихоньку немного улучшается — в голосе хронического оптимиста Такаши столько муки, что уже буквально горишь желанием увидеть их «причину». — Слушай, он действительно красив? — Красавец. Говорю же тебе. И вкус у него есть, не могу ни признать. Диву даюсь, как с таким интеллектом только удается-то? Не иначе, как Бог компенсировал отсутствие ума. Так что внешность его тебя не разочарует — выглядит, словно с обложки глянцевого журнала. Но как рот откроет, — стонет брат, явно ударяя себя ладонью по лбу от переизбытка чувств. — Кико, что я тебе объясняю? Девушки даже на деньги его не клюют, а денег у этого олуха немерено. Да уж. Это, конечно, веский аргумент, однако всё же стоит попробовать. Тем более, за неимением других, более выгодных, вариантов. К тому же, никто же не заставляет вас общаться с Квоном после концерта. Пусть просто увидит, что ты действительно не одна. — Ладно. Я согласна. — Уверена? — переспрашивает брат. Вздыхаешь. Ты ни в чем не уверена, но лучше так, чем признаться Джиёну в том, что так по-детски ему соврала. — Раз ты согласна, то я обо всем позабочусь. Только потом, чур, не жалуйся.