lecteur de scène

Яркий свет стробелитовых ламп больно бьёт прямо в глаза — они сами по себе щурятся, от чего становятся видны лишь кислотные размытые пятна на месте прожекторов. Со всех сторон дикая толкучка — от со скуки зашедших сюда восьмиклассниц до завсегдатаев-старшаков; того и гляди, скоро в толпе нарисуются знакомые спины. Вот из-за угла выныривает Юра с какой-то девчушкой лет тринадцати, — кажись, это та самая сбежавшая из центра? — она весело улыбается и, вроде, ищет кого-то взглядом в толпе. К ним подплывает Саня с противоположного угла комнаты в своей неизменной спортивной форме, что-то обсуждает, дуется, смеется; рядом со знакомым сборищем — суета, потому что кто-то неуклюжий пролил на близ стоящего бугая непонятное пойло розоватого оттенка, ещё чуть дальше в причудливом танце кружатся, если память не изменяет, бывшие одноклассницы Яны. Всё такие же разгульные, в пьяном мареве качают бедрами и руками выписывают такие кренделя, что любой сектант в момент ритуала позавидовал бы. Царь сидит на потрепанном жизнью диване возле прохода в коридор. На коленях гитара — старая, но горячо любимая «ямаха» с парой наклеек на карамельном корпусе. Он мягко водит пальцами по струнам — звук есть, но его не слышно из-за долбящих колонок, отражающихся в стенках желудка. Скоро их с Артуром выход. Тот, самую малость поддатый, возится с установкой за небольшой сценой — проводит последнюю настройку и про себя ругается матом, что не настроил ее сразу. В клубе своего оборудования, считай, нет — приходится вертеться самому, и это дико раздражает. Кто-то из Юркиной школы предложил этому дуэту сыграть на одной из вечеринок — все подхватили, а сами же музыканты, чтобы не тушеваться, решили согласиться. Сложно, что-ли? Не особо; жаль только Артура, который готов в полотне хоть дырку пробить с этой настройкой... Внезапно до царевского плеча кто-то дотрагивается — рука явно знакомая. Женская. С аккуратными ногтями. — Чего грустишь? — мягкий голос Яны не совсем слышно, поэтому до слегка испугавшегося Царя он доносится, как сквозь туман, — волнуешься? — Не грущу я... И не волнуюсь... Все нормально! Выход жду! — он оборачивается на нее и отшучивается. — Видно же, что волнуешься. Может, тебе попить принести? — Если здесь есть вода, то я не против! Куда ни подойду, везде этот крепкий шлак, бр-р, надоело, ничего нормального не попьешь... — юноша откладывает гитару рядом с собой и откидывается на спинку дивана. Выход через двадцать минут. Что, если Артур не успеет настроить барабан? Лопнет струна? Отвалится гриф? Порвётся ремень? Дырка в полотне все таки пробьется? Сломается палочка? Медиатор выпадет из руки? А если выпадет медиатор, то вдруг запутаются пальцы на переборе или закровоточат подушечки от быстрой смены аккордов? А может вся эта затея — неправильно? Это все — полный бред. На записи этого не было. На репетициях — тоже. Значит, и здесь этого тоже не произойдет. Ожидание до запредельного невыносимо: Царь уже обшарил в своей «нокии» все, включая ту дурацкую игру с шариком (он и сам удивился, когда понял, что набил одиннадцатый уровень за десять минут). Яна все никак не приходила вместе со стаканом воды — а нет, вот она, пикирует прямиком к дивану, — а Артур не отходил от барабанов. — Извини, что я так долго! — девушка буквально подплывает к Царю, протягивая ему стакан, — представляешь, я еле нашла этот чёртов кулер! Какая-то четвёрка умников уволокла его в другую комнату! — Спасибо, Ян, — он неспешно отпивает из стакана, — ты не подходила к Артуру? Он скоро настроит все? — Я уже настроил, — высокий артуровский силуэт выныривает из прохода, — ходил за запасными палочками. Царь удивлённо протягивает Артуру брофист. — Умеешь же напугать, ха-ха! — юноша берет гитару и поднимается с дивана, — прорепетируем последний раз пару песен? Можем Яну с Ваней взять ещё... — Господи, Ваня опять позарился на чей-то парфюм или что?! — Яна ошарашенно глядела, как какая-то дамочка избивает Ивана сумкой, — я не смогу, но надеюсь, что за эти десять минут смогу все уладить! Она в тот же момент скрылась в толпе, оставив юношей тупо недоумевать, глядя на это представление. — Пиздец? — Пиздец, — Артур легонько взял Царя за руку и увел в одну из комнат, таящихся за непроглядной тьмой коридора. В пустом — вероятно, служебном — помещении одиноко висела лампочка, на полу аккуратной стопкой лежали чехлы от барабанов, а под стенкой стояла пара советских деревянных стульев. На один из них опирался царевский чехол от гитары; рядом — букет палочек и зип-лок с запасными струнами. На всякий случай. — Тебе нормально будет просто слушать, как я репетирую? — Вполне. — ... А ты вообще нормально реальность ощущаешь? — Если ты думаешь, что я — ебучий алкаш, то передумай, пожалуйста. — Не думаю! Никогда не думал! Просто переживаю за тебя! — Переживать за тебя — это моя работа... Артур запнулся. — ...Царь. — Ты хотел назвать меня по имени? — Да. Прости... — Да ладно, все нормально! Тебе простительно, ты же знаешь! — Царь постарался разрядить обстановку, — Ладно... Он поставил гитару себе на колени и принялся репетировать партии. Спустя некоторое время в дверном проёме показался Юра. — Ребят, вас там уже ждут, окей? — большим пальцем он указал в сторону главной залы, — Тащите свои жопы на сцену! Царь быстро скинул с себя толстовку, круче же выступать в парных футболках — сценический образ, антураж! — схватил гитару и помчался в зал, махая Артуру рукой. На сцену ступать немного волнительно, несмотря на то, что это не специальная программа и не огромное клубное выступление — так, обычный концертик. Микрофон стоит на красивом черном штативе, рядом — шнуры и комбоусилители, чуть сзади — готовая к любым испытаниям установка с парой палочек на стуле, спереди — десятки ожидающих и предвкушающих глаз. — Встречайте новоиспеченную группу нашего города — «Anger Management»! — молвил голос ди-джея из-за вертушек. Дуэт приветствует зрителей; Артур сразу же уходит за установку, Царь же все ещё малость церемонится — первое выступление, все таки, хочется хоть малость аудиторию настроить. Он становится за микрофон, аккуратно его поправляет. Прожектора потихоньку гаснут, давая музыкантам последние секунды на окончательную подготовку. Яркий свет пронзает зал, вместе с ним — ревёт царёвская гитара. Оглушающий звук, рвущийся из-под бледных пальцев подхватывает барабанная дробь. Толпа потихоньку раскачивается, начинает прыгать в такт музыке, рваться ближе — спасибо какой-никакой ограде. Музыка струится под руками Царя, как ручьи в марте; он без единой капли волнения поет, выдавливает все свое умение на максимум как только видит, что зал одобряет. Прожектора больно бьют в глаза, но это вовсе нестрашно — вместе с этим они задорно пляшут на плечах, окрашивают рыжую копну в разные цвета, отражаются от блестящего корпуса «ямахи» в сторону Артура за установкой. Чуть сзади, ближе к стене, он с надрывом барабанит по хай-хэту, райду, альт-тому и ещё куче барабанов вперемешку; ногой отстукивает быстрый ритм и не смотрит вперёд — только на натянутое барабанное полотно на прочном сферическом каркасе. И это — правильно.