Пока дышу, надеюсь

— Ты всегда здесь питаешься? — со смесью удивления и какой-то брезгливости спросила Марисса, когда я привёл её в забегаловку «Чикано». — Не всегда. Но раньше, в ночную смену был частым гостем, — стал пояснять я, пока мы стояли в очереди. — «Чикано» был тогда одним из немногих уличных стрит-фудов под закрытой крышей, которые работали круглосуточно. И хозяева выдавали зашедшим копам кофе и сэндвичи с хот-догами по заниженной цене. Получался своеобразный симбиоз: полицейские получали возможность перекусить, заполнить бумаги и отдохнуть с комфортом, который и не снился в патрульной машине, а кафе никто в здравом уме не попытается взять на гоп, поскольку в нём сидит или может зайти полицейский. Да и вообще, я настолько сильно пристрастился к дешёвой еде в общепите, что с тех пор редко ем что-то нормальное. В основном утром. — И как ты не потолстел за все эти годы, — пробормотала Марисса. — Я не так много ем. К тому же, работа обязывает, особенно тогда. Всё сгорает. И я не только быстрые углеводы потребляю, есть куча другого стрит-фуда. За эти пятнадцать лет я многое перепробовал. Я взял себе кофе, жареные сосиски и картошку фри с кетчупом. А Марисса ограничилась чаем и сырными палочками в кляре. — Кофе на ночь? — Эффект зарядки энергией от кофе очень короткий, — пояснил я. — Двадцать минут, не больше. А затем наступает сонливость. — Ух ты. Не знала. — Ну, рассказывай, как у тебя дела? — поинтересовался, когда мы сели за столик. Марисса вытаращила на меня глаза, как на умалишённого. — Я к тому, как у тебя были дела все эти годы, — быстро объяснил я, пытаясь исправить оплошность. — Ты же хотела поговорить, отвлечься. Вот… Марисса засомневалась и тяжело вздохнула. — Насыщенная жизнь у меня была все эти годы. И в хорошем и в плохом смысле. — Когда я слышал о тебе в последний раз, ты вроде сделала карьеру певицы в Италии. — Да, благодаря Спиритто. Я помирилась со своим официальным отцом, когда повзрослела и поняла, что была к нему несправедлива. И он начал меня продюсировать. — Теперь у тебя два папы? — спросил я в шутку. Марисса кивнула, и я наконец-то увидел на её лице лёгкую улыбку. — Кстати, как Мартин? — Неплохо. Держит свою театральную группу. — Так что там у тебя происходило? — Ну… Карьера развивалась стремительно и семимильно. Затем я познакомилась с Лиамом. Мы понравились друг другу, ну и завертелось, а там Джино родился, — эти воспоминания Мариссе явно были приятны. — Муж тебя обидел? — Просто не сошлись характерами, — уклончиво ответила она. Характерами не сошлись Пилар и Томас, когда попробовали жить вместе. Через три месяца кухонных скандалов любовь была сожрана бытом. И, тем не менее, Пилар не реагирует на упоминание о Томасе так негативно. Я виделся с ней пару лет назад, о бывшем дочь директора вспоминает только с теплотой. А в случае с Мариссой… Хотя это уже не моё дело. — А почему ты в итоге вернулась в Аргентину? Ну то есть, Джино ведь наверняка учился в Италии и там бы ему было проще. — Как обстоят дела с расследованием? — спросила Марисса, проигнорировав мой вопрос. — А ты как думаешь? Пока никак. Я же только начал. Отдал нужные распоряжения для следственных мероприятий. Сама посуди: сегодня ты написала заявление и первые оперативные работы прошли при тебе. Больше мне пока нечего сказать. — Ясно. — Марисса смущённо отвела взгляд, а потом спросила. — А у тебя как дела? Есть семья, женат? — Нет, — огорчённо ответил я. — Не женат, детей нет. — А девушка? Вообще пытался построить серьёзные отношения? — Конечно. Правда, отношения у меня были нечасто, работа занимала всё время. Но по меньшей мере три раза чуть до свадьбы не дошло. Но в итоге фиаско. С другой стороны, может, это и к лучшему. Работа в полиции очень опасная. Тем более, если имеешь репутацию честного копа, — хотел последнее заключить в воздушные кавычки, но вовремя воздержался. — Да уж. А ведь это я надоумила тебя идти работать в полицию. Как я была счастлива, когда ты впервые примерил полицейскую форму. Хвасталась подружкам, что мой муж будет как грязный Гарри или судья Дредд вместе взятые. Но потом всё завертелось как-то. Я готовилась к поступлению в музыкальный институт, а ты полицейское училище. Мы даже всё чаще стали общаться исключительно по телефону и смс. В памяти всплыли приятные воспоминания, разбавленные лёгкой грустью. Мы с Мариссой даже съехаться не успели, дабы ощутить прелесть совместного проживания. Куда там, мы на тот момент даже на договоренные встречи не всегда могли прийти в силу нехватки времени. Я кивнул, чувствуя досаду. — В конце концов, это уже были не отношения, — произнесла Марисса. — Поэтому во время нашей следующей встречи я предложила сделать перерыв. И честно, очень удивилась, что ты так быстро согласился. — Я был загружен работой, — с досадой вздохнул я, откидываясь на спинку стула. — Выходные тогда были редким явлением, и мне всё чаще хотелось просто отдохнуть. Полежать, полениться, телевизор посмотреть. Но вместо этого я бежал к тебе выполнять обязанности бойфренда. — Мы оба рассмеялись. — Боялся поднять эту тему, — снова вздохнул я. — Думал, что воспримешь как попытку соскочить. И потому почувствовал облегчение, когда ты предложила перерыв. Тем не менее, я не воспринимал это как полноценное расставание. — Я тоже, — сказала Марисса, кивнув в знак согласия. — Я считала это просто временной разлукой. Меня закружили вступительные экзамены и студенческая суета, а потом отправилась учиться по обмену в Бразилию. — Да, меня тоже работа поглотила, — улыбнулся я. — Боевая и оперативная подготовка, выезды на вызовы о домашнем насилии и усмирение дерущихся школьников. Когда на работе позже улеглось, дела немного разгрёб, домой пришёл, потянулся к телефону тебе набрать. Ты не отвечала. Я связался с Мией, она сказала, что ты за границей. У меня что-то щёлкнуло в этот момент, пришло осознание, что, похоже, совсем конец. Горько стало, грустно. Так тяжело шли к тому, чтобы быть вместе, и так нелепо просто разбежались. Самый дурацкий конец «сказки». — Согласна, погорячились мы, — покачала она головой. — Я потом через год тоже тебя вспоминала, когда у меня неудачно закончились новые отношения. Локти не кусала, но вдруг захотелось отыграть назад тот момент, чтобы поступить по-другому и чтобы всё сложилось по-другому. — Ну что теперь поделать. Что было, то было. В конце концов, у тебя появился Джино, а у меня остались приятные воспоминания, не омрачённые более горьким разрывом, как бывает у многих пар, — допив кофе, я с сожалением сказал: — Марисса, мне надо идти. Поспать хоть немного, завтра тяжёлый день. — Я жалкая, — понурила Марисса голову. — У меня сын пропал, а я тут сижу и вот так о былом вспоминаю. — Ничего страшного, это нормальная реакция психики на стресс — желание сбежать от действительности, чтобы с горя не сойти с ума. Считай, что это была вариация взаимной психотерапии. Ты на машине? — Да, а почему ты спрашиваешь? — Чтобы знать, придётся ли мне тебя отвозить домой или ты сама доберёшься. Одной ночью на общественном транспорте, знаешь ли, не безопасно. Покинув кафе, я проводил Мариссу до машины. — Спасибо, Пабло, — сказала она, сняв феррари с сигнализации. — Мне стало легче, правда. — Не за что, меня тоже подбодрил разговор, моё окружение ограничивается лишь коллегами, а с ними так не поговоришь. Я позвоню тебе, если что-то вскроется. Впрочем, можешь присутствовать при расследовании, чтобы быть спокойной, только не мешай моим ребятам. Я открыл Мариссе дверь её машины. Она наклонилась, чтобы сесть за руль, но вдруг резко выпрямилась, будто вспомнила что-то. Наши лица оказались близко. Я ощущал дыхание Мариссы. Она, словно завороженная, потянулась к моим губам, но я отстранился и, развернувшись, пошёл к подъезду своего дома. — Спокойной ночи, Марисса. Я взрослый человек и умею контролировать эмоции и порывы.

*****

Встал я в пять утра и поднял на уши всю столичную полицию. Район Мариссы оцепили ещё с первыми лучами солнца. На этот раз я привёл поисковых собак. Надо было сразу это сделать, видимо, старею. Марисса, похоже, спать и не ложилась. Когда я ни свет ни заря позвонил ей в дверь, она открыла сразу и выглядела вполне бодро. По моей просьбе она дала одной из обученных немецких овчарок обнюхать вещь Джино, после чего собака взяла след. Сперва овчарка привела меня и ещё троих оперативников к квартире соседей, что было неудивительно. Потом пёс сбежал по лестнице вниз и выбежал из подъезда. Сначала я думал, что собака поведёт нас на выход из района через шлагбаум, а следом к шоссе, но пёс по кличке Вергилий побежал в сторону дома напротив. Он заставил нас петлять между тёмными переулками, многоэтажками и дворами. Вергилий вывел группу на автобусную остановку, а затем к спуску в метро. Однако уже у турникетов след был потерян, что неудивительно. Много народу, много запахов, сбивающих след. Беглый допрос местных охранников и кассирш тоже ничего не дал. За целый день мимо них столько детей проходит, что запомнить лишь одного нереально. Но техника помнит всё. Продемонстрировав свой жетон, я использовал полномочия, чтобы получить доступ к операторской. И дело наконец-то сдвинулось. Камеры зафиксировали подростка, внешне похожего на Джино. Он заплатил за проезд и прошёл через турникет. На другой камере Джино был уже на перроне, сел в поезд и дальше след снова оборвался. Я оставил работникам метрополитена фотографии Джино и свои контакты, чтоб, если увидят мальчика или вспомнят что-то подозрительное, связались со мной. Волонтёры расклеивали ориентировки на столбах; полицейские допрашивали жителей домов всего района; другие сотрудники были отправлены мной на усиление караула в близлежащие станции метро. Я бы все патрули города поставил на уши, благо формально полномочия у меня были, но прекрасно понимал, что не только Марисса и её сын нуждаются в помощи. Не мог оставить Буэнос-Айрес без защиты ради одного мальчика, даже если это сын некогда близкой мне девушки. Прочие горожане тоже нуждаются в страже и собственной безопасности. И всё же новые подвижки в расследовании пришли не от патрулирования улиц, а из участка, где мои специалисты разобрали данные с компьютера Джино. — Знакомься, Марисса, Джон Идальго! — со смесью иронии и сарказма представил я своего главного штатного программиста. — Лучший хакер в Буэнос-Айресе и трусливое чмо. Джон, полненький молодой человек в очках, обиженно надулся. — Я не трус! Я сделал благородное дело! — О, да! — хищно улыбнулся я, посмотрев на него. — Сейчас бы сидел на нарах вместе со своими дружками дрочерами, если бы вовремя не сдал их в рамках сделки со следствием. Джон насупился. — Ладно, — примирительно похлопал я парня по плечу. — Позлорадствовал и будет, давай говори, что у тебя? Джон в кресле развернулся к компьютеру и продемонстрировал страницу с какого-то онлайн-магазина. — У пропавшего парнишки в истории загрузок на гугле есть ссылка на сайт Torn. Думаю, вы знаете, что это. — Даркнет, — кивнул я. — Конкретно этот — сайт ломбарда, где сбывают драгоценности, добытые незаконным путём. — Что?! — возмутилась Марисса. — Зачем моему сыну лазить по таким сайтам? — Я смог зайти на страницу Джино Ривва, подобрав пароль к его аккаунту, — сказал Джон. — И нашёл кое-что. Программист постучал пальцами по клавиатуре, и экран высветил выставленый на продажу лот. Это был браслет из тёмного серебра в форме змеи Уроборос. При надевании на руку выглядело так, будто змея обматывает запястье. — Это подарок Джино на его восьмой день рождения, — сказала Марисса. — Он тогда увлекался всякими скользкими зверушками: ящерицами, змеями, драконами. Я как раз в тот день помирилась с Лиамом после долгой ссоры. Джино ценил этот подарок. Как мог так просто продать его? — Может, его надоумили, — предположил я. — Такое бывает в его возрасте. Разочарование в авторитете родителей и поиск нового авторитета, который пользуется доверием дитятки ради своих интересов. — И тут меня осенило. — Джон! Какая дата публикации лота, когда браслет был выложен? — Три дня назад. — Это невозможно, — отреагировала Марисса. — Тогда ещё Джино был дома, и браслет был на нём, я отлично помню. — Он просто выложил фото, а не сам браслет. А в день, когда пропал, отправился в пункт сдачи. Посмотри адрес. — Здесь его нет, — развёл руками Джон, заранее зная это. Я отодвинул его и сам полез разбираться. Да, конкретный пункт сдачи товара не был указан, но внизу справа была иконка чата. Очевидно, тут Джино общался с представителем ломбарда. Однако чат был пуст. Видимо, парень был слишком умён для своего возраста и не захотел оставлять следов, но всё же недостаточно опытен, ибо не понимал, что полностью замести следы невозможно. — Мне нужна карта всех точек этого ломбарда в городе, — приказал я подчинённым, и когда те ушли, обратился к Мариссе. — Отойдём на перекур? Мы вошли в мой кабинет, я открыл окно и, чиркнув зажигалкой, затянулся. — Даркнет… — произнесла Марисса так, словно только что притронулась к чему-то опасному и неизведанному. — Что это вообще за сайт? — Это не сайт, а целая сеть. Тёмная сторона интернета, его самое дно. Платформа с повышенной анонимностью аккаунтов, из-за чего идеальная площадка для незаконных дел. — Насколько незаконных? — Скупка и перепродажа краденого, наркоторговля, продажа оружия и паспортов. — Поддельных? — Нет, настоящих. Те же структуры, которые отвечают за создание официальных документов, порой подрабатывают на стороне за дополнительную плату, отдавая в даркнете корочки, за которые в реале пришлось бы кучу бюрократической волокиты пройти. — Глаза Мариссы стали расширяться, а я добавил. — Но сейчас это лирика. У нас другая цель. — Ты знаешь про эту контору? — поинтересовалась она. — Торн. Почему же вы раньше не накрыли её? — Накрывали, и не раз. Ещё тогда, когда я был зелёным патрульным. Но накроешь один ломбард, появится три новых. — То же самое можно сказать про любой другой вид криминальной деятельности, — парировала Марисса. — С такой логикой можно вообще сдать бандитам всю власть. Сейчас я увидел ту Мариссу из колледжа. Благородную бунтарку, которая борется за справедливость, несмотря ни на что. Я потом на долгое время стал таким же. Вздохнув, решил объяснить более подробно. — Торн — это организация, которая сбывает или перепродаёт драгоценности и прочие предметы украшения, полученные если и не откровенно незаконным, то сомнительным путём. То есть, сами они этот товар не добывают, а только принимают у себя и перепродают под вывесками не связанных друг с другом ювелирных магазинов, которые зарегистрированы, как вполне легальные точки. — Ты ведёшь к тому, что накрыть такие заведения можно легко, а доказать незаконность трудно? — Почти невозможно, — кивнул я. — Пункт сдачи товара накрыть можно, но найти достаточно улик, чтобы повязать всю сеть и передать прокурору — нереально. Ведь продажа драгоценностей не является чем-то незаконным, а продавцы или даже владелец этой сети не обязан знать, откуда ему тащат брюлики. Продаёт ли наркоман колье своей матери ради дозы или снял с трупа ограбленной женщины. Конечно, торгуй они наркотой, то я бы костьми лёг, чтобы это уничтожить, но Торн создан тру́сами, управляется тру́сами и приносит доход тру́сам. Тот, кто сидит у них наверху, очкует взяться за что-то более рискованное и опасное. — А ты знаешь этого человека? — спросила Марисса. — Знаю. И мы подходим к ещё одной причине, по которой я не трогаю Торн, — сделав последнюю затяжку и затушив сигарету в пепельнице, я продолжил. — Работа с информатором — стандартный оперативный инструмент полиции всех стран мира. Суть её в том, что мы закрываем глаза на делишки мелкой шелупони, пока они видят берега, а те при случае сдают нам рыбу покрупнее. Марисса скрестила руки на груди и порицательно покачала головой, что мне не понравилось. — Я не продажный коп, Марисса. Я лишь использую ресурсы, которые у меня есть, для борьбы с преступностью. — Да это я понимаю. Была замужем за адвокатом и знаю, что происходит, когда защитник правопорядка превышает полномочия при задержании подонков, — она выдержала паузу. — Этих подонков отмазывают даже без взяток судьям и прокурорам. — Пора идти, — сказал я, глянув на часы. — Посмотрим, какие точки ломбарда открылись теперь, после последней облавы.