Real daughter

      Гаара еще раз внимательно выслушал доклад Генши Тсукури, который постарался максимально просто и понятно объяснить Казекаге, что с Шинки все в порядке и его организм действительно подвергся воздействию одного из синтетических наркотиков совместно с одним из мало распространенных даже в Сунакагуре ядов. Сарада и Канкуро уже занимались исследованиями состава, но в норму Шинки привела обычная магнезия, которой, как выразился Генши, можно вылечить любую хворь, если правильно рассчитать дозу и время капельницы.        — А вот то, что Вы его в детстве наказанием пугали, а потом наоборот, приближали к себе, не прошло даром, — не преминул заметить Генши, уже откланиваясь. — Если у человека есть склонность к самобичеванию, то дай ему только повод… Кстати говоря, а Вам, часом, не нравится демонстрировать свою власть, в, так скажем, компенсаторных целях?!       Гаара в ответ только усмехнулся, а потом, достав с полки какую-то книгу, открыл ее по одной из полуистлевших закладок и, постучав пальцем по странице, начал читать:        — Однажды советники спросили у Первого Казекаге, из-за чего люди страдают чаще всего — от нападения врагов и зверей или пыльных бурь? Ретто же на это показал им язык, — тут Гаара постучал пальцем по своей щеке. — Они снова спросили, опасаясь, что неправильно поняли его. И он снова показал им на свой рот, а потом добавил, что ничто на свете не было столько раз причиной поражения или гибели, сколько раз ей становился этот человеческий орган. А тут еще… — и Гаара перелистнул несколько закладок и прочитал, — Вот, Второй сказал, что язык опаснее всех десяти Хвостатых вместе взятых…        — Понял, — Генши был сильно обескуражен. — Н-да… Извините, я и правда иногда забываюсь.        — Да ладно, мы все не без греха, — махнул рукой Гаара, — Зато ты, Генши, не страдаешь от распущенности. Чего, к сожалению, не скажешь о моих воспитанниках. Спасибо тебе за помощь и передай привет Куроцучи. Возвращайся в добром здравии в Скрытый Камень и…       Внезапно дверь открылась перед самым носом Генши: связной приволок горного сокола прямиком из Ивакагуре. Увидев его, Генши почти задрожал — это был личный сокол Тсучикаге.       Гаара буквально выхватил у злобной давно некормленой птицы послание и, развернув его, начал, бубня, читать. Немного погодя, он остановился, посмотрел на Генши, потом снова на клочок свитка и то ли засмеялся, то ли закашлялся, но потом вдруг снова стал серьезным.        — Ну, во-первых, в деревню свою тебе теперь вход заказан, потому что… «Генши Тсукури обманом похитил рецептурные лекарства прямо из-под носа у провизора», — постучал ребром ладони Казекаге по бумажке. — А во-вторых, госпожа Куроцучи готова все забыть и милостиво позволить тебе вернуться, если ты, в свою очередь, вернешь ей в ответ «секретный афродизиак Скрытого Камня». Песок мне в рот, нахрена оно Куроцучи… — матюкнулся Казекаге и, опомнившись, тут же прошептал слова раскаяния. — Генши, ты мог случайно забрать с собой эту штуку?!        — Я? — удивился Генши. — Н-да… Мне оно не надо, но я мог случайно перепутать это с какими-то другими таблетками. Моя походная сума осталась у Вас дома на кухне, когда я заходил за сменной одеждой для Шинки. Скорее всего, они все еще там. Я побегу сейчас…       И Генши быстрее ветра пустыни припустился бежать вон из кабинета. Все-таки желание вернуться в родную деревню оказалось сильнее. Пугая окрестный люд, парень из Ивы добрался-таки до дома Каге и буквально влетел в дверь, едва не сшибая с ног древнего старика в небольшой чалме, провожать которого вышла какая-то, еще довольно молодая женщина в одеждах, которые выдавали в ней домашнюю прислугу.        — Извините, как я могу обратиться к Вам? Вы не видели тут лекарскую сумку? — пробормотал Генши, стараясь выражаться как можно более естественно.       Старик, даже не обратив на него внимания, прошамкал что-то и двинулся прочь. А вот служанка застыла, глядя на него остекленевшими глазами. Генши тоже непонимающе посмотрел на нее, ведь у него возникло такое чувство, что она его точно узнала. Но его удивление быстро улетучилось, когда он вспомнил, сколько бед некогда наделал его генетический отец в Сунакагуре. Он постарался улыбнуться ей и пробормотать что-то типа «н-дааа, простите, я случайно в гости зашел», как вдруг его буквально тряхнуло, как от близкого взрыва.       Хаяте была ни жива, ни мертва. Ноги отказались держать ее, и поэтому она оперлась о дверной косяк.        — Этого не может быть, — прошептала она одними обескровленными губами. — Это… это ты, дядя?!

***

      Как только Генши вылетел из кабинета Казекаге быстрее пули, в тот же самый кабинет было приглашено остальное молодое поколение всем составом. Шинки, который к тому времени уже пришел в себя и снова стоял в своем плаще, имевшим теперь, правда, значительно меньшие размеры, но уже с молотом, пристегнутым к поясу; как всегда собранный, но уже утомленный до начала разговора наследник Казекаге Шикадай; старающаяся выглядеть невозмутимо, но тем не менее переминающаяся с ноги на ногу от страха и нетерпения Йодо; поправляющая очки и тем самым демонстрирующая свою готовность внимательность слушать и вникать Сарада и никогда не унывающий Боруто вместе с стоявшим за ним словно тень Араей.       Гаара пригласил всех присесть за стол для малых заседаний.        — По традиции, идущей еще со времен Первого Казекаге и неизменной с тех пор, — начал Гаара, стараясь сохранять важный вид и приглаживая свои волосы, тщетно пытаясь прикрыть слишком явно блестевшую в них проседь, — по исполнении шестнадцати лет представителям клана Казекаге выбирают женихов и невест. В выборах участвуют самые уважаемые люди деревни: члены Совета, старейшины, знать и сам Казекаге. Чтобы не отличаться от других деревень, где брачный возраст начинается с восемнадцати, я просил Совет подождать еще два года, но сейчас откладывать принятие такого важного и судьбоносного в жизни шиноби решения, как создание семьи, не имеет смысла. Естественно, что никто никого не принуждает, рекомендации более чем общие, и основаны скорее на здравом смысле, хотя учтена и совместимость, и возможность появления детей с наиболее уникальными генетическими вариациями. Я, конечно, не сторонник всей этой селекционной политики, но учитывать мнение Совета все-таки время от времени приходится и мне. Поэтому, с вашего позволения, — и тут Гаара откашлялся и надел очки, доставая из складок робы Каге какую-то изрядно помятую бумажку, — оглашу весь список. Начнем, пожалуй, с действующего наследника, Шикадая Нара.       Шикадай даже не посмотрел в сторону обращавшегося к нему Казекаге. Он был слишком увлечен созерцанием тщетно пытавшейся от волнения не наматывать на свой пальчик золотистую прядку волос Йодо, у которой тряслись поджилки, а сердце горячо молилось, чтобы ее дражайший воспитатель Пятый не выдал ее замуж куда-нибудь в Скрытый Камень за брата Тсучикаге Акацучи или в Скрытое Облако за уже давно искавшего себе жену Райкаге или, что хуже, Омои-сама или даже Киллера Би-сама! Она перебирала в своей памяти всех известных холостяков из разных скрытых деревень, тихо выдохнув, что со Скрытым Туманом и Конохой их кодексы не близки настолько, что за старика Чоуджиро ее точно не выдадут, да и дядя Киба, вид и псы которого вызывали у Йодо тихое омерзение, благополучно отпадал вместе с парнями молодого поколения Конохи… Но, если честно, молитвы ее были совсем не об этих, не стоящих долгих разговоров, стариках, а о молодом талантливом сыне знаменитого стратега Конохи и не менее знаменитой песчаной принцессы Темари, который при желании мог бы стать новым Казекаге уже до обеда!        — Итак, Шикадай Нара, — Гаара снял очки и напряженно посмотрел на наконец-то обратившего на него внимание племянника. — Видит Всемогущий, как мы замучились с поиском достойной кандидатки, но все-таки Совет прислушался к моему предложению. Конечно же, я всецело могу поручиться, что во всем Скрытом Песке нет такой умной, талантливой и перспективной куноичи, как моя воспитанница, Йодо!       Услышав свое имя, Йодо покраснела и надвинула свой бессменный капюшон почти что на лицо.        — Что скажешь, Шикадай? — спросил у него Казекаге, почесывая подбородок, — Я понимаю, что для тебя это немного неожиданно, и ты всегда может отказаться…        — Я согласен, дядя! — внезапно твердо отпечатал Шикадай.       «Песок мне в рот, я даже не хочу вспоминать, как успокаивал взбушевавшийся Совет, последним аргументом которого было то, что Эбизо-сама однажды чуть не отправился в вечную обитель, когда увидел только что вернувшуюся с одной из миссий в страну Воды Йодо в блестящем топе и шортах, с ярко-зеленым маникюром на накладных ногтях, стоявшую, согнув ногу в колене и подперев шипастым ботинком стену и выдувающую огромные пузыри из жвачки. Правда, увидев тогда размалеванные рожи и лакированные лохмы Шинки и Араи, на которых рваные джинсы, именуемые в народе мотней, висели столь низко, что даже для парней было стыдно, Эбизо-сама натурально завопил, что в Сунакагуре вернулся Сасори-сама и сделал из троицы Песка своих новых кукол! А эти два оболтуса, гремя своими гитарами и разведя пальцами «козу», еще и крикнули ему вслед какое-то странное слово «хой!». Но тут я склонен не верить в россказни почти столетнего старика, а Шинки все-таки довольно послушный и правильный мальчик, чтобы не то, что не делать, а даже и не интересоваться такими глупостями, а Йодо и Арая без него на такое не пойдут».       Прервав свои воспоминания, Гаара теперь посмотрел на свою воспитанницу, которая все так же сидела, надвинув капюшон на свое пылавшее лицо, но больше для того, чтобы скрыть свою глупую улыбку. Мысли Йодо сейчас можно было выразить только одним словом «еееееееееееееееееееееееессссссссссссссть!».       «Боже Всемогущий, спасибо-спасибо-спасибо! Я добилась того, чего хотела! Я — будущая жена Казекаге и соправительница Песка! План жизни выполнен, теперь можно сесть на жопу ровно и спокойно закупаться золотишком и брендовыми шмотками! — ликовала девушка»       И тут до Йодо долетели слова ее воспитателя, который обращался к ней.        — Йодо, скажи, ты согласна с предложением Шикадая? — монотонно, словно недопочиненный Канкуро старый радиоприемник, вещал Пятый Казекаге. — Согласна быть с ним в горе и в радости, поддерживая будущего Шестого Казекаге в тяжком труде каждодневной заботы о Сунакагуре, заботясь о свете в его доме и преумножая его?        — Эээ? — не поняла Йодо, от неожиданности даже сбросив капюшон. Нет, кое-что она, конечно поняла, но вот по поводу некоторых пространных изречений Пятого пришлось переспросить? — Какой свет в доме?        — Как это какой? — удивленно посмотрел на нее Гаара. — Дети, конечно же.        — Похоже, что не один я подумал о неисправной электропроводке, — пронудел откуда-то спереди до этого казавшийся ко всему безучастным Шинки.        — А у Сарады в доме с электричеством все нормально? А то я могу помочь! — встрепенулся Арая, но Гаара, похоже, не обратил внимание ни на одно из этих нелепых высказываний.        — Йодо, если не хочешь, то ты всегда можешь отказаться. Совет предложил достаточное количество кандидатур, так что не беспокойся. Будущий Казекаге, — и тут Гаара кивнул в сторону дражайшего племянника, который победно улыбнулся ему, — без жены не останется.       И тут Йодо встала и, тряхнув волосами, сказала свое победное «да». Потому что не только у нынешнего Хокаге в друзьях были жабы. Жабка, она, однако, может прийти к каждому. И после последних сказанных своим воспитателем слов Йодо натурально бросился душить Гамабунта.        — Вот и ладненько, — Казекаге промокнул вспотевший лоб платочком, некогда вышитым маленьким Шинки, и продолжил, — итак, что касается вызвавшегося помочь Арае. Что тут я могу сказать, — широко улыбнулся Гаара и, посмотрев на фыркнувшую Сараду, промолвил, — можешь и помочь, когда Саске-сама будет дома. Заскочишь по дороге, потому что невесту Совет тебе присмотрел именно в Конохе.        — Что? — Арая готов был плюнуть на все и сорвать свою маску, потому что просто не верил в такое везение! И за что же ему, косячному, принесло ветром прямо в руки такое счастье, как Сарада Учиха?! Он уже представлял себе, как будет будить ее по утрам, щекоча павлиньим перышком нежные розовые пяточки, ведь, как бы сказал Генши, у каждого свои проявления любви — у кого-то подарки, у кого-то поцелуи и объятья, а вот у Араи высшим проявлением трогательной привязанности к человеку была щекотка. Но тут сквозь розовый туман, до него донеслось неожиданное.        — Понимаю твои опасения и страхи, но не беспокойся, — все так же продолжал вещать Гаара. — Хако Курои, хотя и родилась и выросла в Конохе, глубоко чтит и соблюдает все традиции Скрытого Песка и Корпуса Кугетсу, к которому принадлежал ее почивший родитель. Также, зная твою крайнюю стеснительность и скромность, я лично сопровожу тебя в дом Хако. А там уже сами поговорите и узнаете друг друга получше.       И тут Арая закашлялся даже не столько от услышанного, сколько от упоминания его скромности, которая совершенно не касалась солиста Песочного трио, распевающего фривольные песенки про интересные подробности из жизни мастера Сасори по всей обширной стране Ветра. Он охнул, покорно кивнул и с грохотом опустился на свое место. Возражений он все равно не придумал.        — Итак, Арая предварительно согласен, — пометил себе Казекаге, еще раз смахнув платочком пот со лба. Тот же спрятал маску в ладонях и опустил голову на стол.        — Прямо не знает, куда деваться от такого счастья, — уловили чуткие уши Йодо басовитый шепоток Шинки.       Первичная эйфория бедняжки поутихла, и теперь девушка судорожно соображала, что она будет делать, если Шикадай вдруг настолько освоится в традициях Сунакагуре, что начнет строгать ей по ребенку каждый год! Это ж надо! Она же быстро станет такой как Чо-Чо! Да какое там — даже хуже! Грудь обвиснет, появится живот, целлюлит, нарушится обмен веществ, жопа вырастет, как у страуса… А еще Йодо читала, что во время и после беременности волосы клочками лезут! И вообще рожать больно. Ну а если в родах что-то пойдет не так?! Йодо от кого-то слышала, что в Песке была бы гораздо меньшая женская смертность, если бы тут было развито нормальное родовспоможение. Вон, Шинки рассказывал, что жены кукловодов Корпуса Кугетсу с утра рожают, а вечером уже стоят с младенцем на титьке у больших жаровен, готовя в одной кастрюле суп, а в другой — яд для кукол любимого мужа. А в ответ на ее вопрос, где же тогда они… эээ… ну это самое… если у пар юных подмастерьев нет иногда даже матраса и пары одеял, Шинки показательно плюнул на верстак, когда Йодо с Араей стояли недавно в его мастерской и болтали об очередном намеченном панк-рок-концерте. Ну нет! Йодо, по крайней мере, надеялась на отель на берегу одного из курортных островов в Стране Воды, куда они обязательно должны были отправиться с Шикадаем в качестве свадебного путешествия. И платье у нее обязательно будет белое, с корсетом и открытыми плечами, приподнимающее и подчеркивающее грудь — все по последней моде Конохи! И плевать, что Эбизо-сама хватит удар, а Баки-сама перестанет с ней здороваться! Это ее и только ее свадьба, а свадьба бывает раз в жизни, блин! Главное, чтобы все-таки никто не надоумил Шикадая, что…        — И не забывай, Шикадай, — отметил все-таки уже порядком утомленный Гаара, — если когда-нибудь ты станешь Казекаге, то тебе дозволена любая незамужняя женщина Сунакагуре. Йодо поймет, — кивнул он в сторону златовласки, едва слышно зашипевшей кошкой, которой наступили на хвост.        — Я помню об этом, дядя, — Шикадай кивнул ему и победно улыбнулся в сторону Йодо, мол, начинай терпеть уже сейчас.        — Я тоже помню о своих правах, — Йодо постаралась ответить как можно более грозно, но на деле лишь всхлипнула внезапно капнувшими слезами.        — Плакса, — громко констатировал Шикадай. — Дядя, Вы уверены, что…        — Не надо повторять за матерью, дорогой племянник, — строго посмотрел на него Гаара, и песчаная рука ласково погладила Йодо по голове. — Конечно, слово «права» и «я буду жаловаться Казекаге» женщины любят даже больше, чем слова «золото» и «возьми получку в нагрудном кармане», но все-таки Йодо — моя воспитанница. Не надо обижать ее.       Шикадай едва заметно нахмурился, но все же кивнул в сторону дяди, мол, понял.        — А я имею право завести свой собственный кукольный гарем! — зло высказался, все же оторвав голову от стола Арая. — Вон, как у Канкуро-но-Данна.        — Стань сначала мастером, потом делай, что хочешь, — махнул рукой Гаара. — Только сделай так, чтобы его не видели глаза твоей жены.        — У моей жены таких глаз точно не будет, блин! — всхлипнул Арая, невольно кивнув на сидевшую рядом и тихо офигевавшую от всего услышанного Сараду, никогда доселе так не радовавшуюся тому, что она родилась в Конохе, пусть даже в ее предках и ходил приснопамятный Учиха Мадара, принесший миру шиноби немало бед.        — Шинки, — вдруг обратился Гаара к последнему из своих воспитанников, который, по идее должен был идти первым в этом списке. — Я уже доводил до тебя сведения о твоем запрете на брак, пока мы не найдем способ сделать что-то с сатецу.       — Угу, — буркнул тот, усердно вычерчивая что-то заслюнявленным химическим карандашом в измятом и заляпанном смазкой для кукол блокноте.       «Неужели кому-то может быть настолько наплевать на все происходящее? — насупившись, подумала Сарада, еще раз поблагодарив этот мир за то, что она — не уроженка Сунакагуре»       И тут, к великому удивлению всех собравшихся, вскочил с места вообще непричастный до этого ко всему действу Боруто Узумаки.        — Дядюшка Гаара! — взмолился он, хватая за руку и почти насильно поднимая с места Сараду. — А можно мы тоже поженимся, а, даттебаса?! Объявите нас тоже парой, ну пожалуйста!       Сарада, быстро почувствовав, что пахнет паленым, начала с усилием вырывать руку из руки Боруто. Однако получилось у нее это плохо, потому как она быстро покраснела, как перезрелый помидор на грядке Казекаге, да так и осталась стоять, открывая и закрывая рот выброшенной на берег рыбой.       В этот момент Гаара почувствовал, что его беды на сегодня еще не закончились. Он быстро пригладил всклокоченные от внезапно активировавшегося магнетизма волосы, закрыл покрепче баклажку с песком, висевшую на поясе, и открыл было рот, чтобы послать Боруто с этим вопросом к отцу, а еще лучше — к дражайшему сенсею Саске, как вдруг до его припесоченных ушей донеслось:        — Бл@наху, придется все-таки купить куклу. В рот Шишики он точно не поместится, а мне как с этим жить?       Все застыли. Нет, не так. Всех приморозило к своим местам, хотя термометр на портативной радиостанции в кабинете Казекаге остановился на отметке +34 по Цельсию в тени (рядом с этой цифрой красовались написанные красным карандашом отметки шкалы по Фаренгейту, написанные аккуратным почерком Араи, и по Кельвину с поправкой на болометрическую температуру солнца, коряво выцарапанные железным песком).        — Мастер Шин, делись чертежом! — Арая забыл о своем разбитом сердце и, не спросив разрешения Казекаге, встал со своего места и подошел к Шинки.        — Разбежался и упал, — совершенно безэмоционально проговорил Шинки. — Ты мне программу расчета параметров не расшарил. Пришлось все считать по логарифмической линейке. Зато теперь у меня есть его трехкоординатная модель, но она только под мои параметры.        — Парни, постыдитесь, у вас же батя тут сидит! — красный до кончиков ушей Боруто даже прикрыл глаза, чтобы не смотреть на то, что вычерчивал в своем блокноте Шинки. — Можно было обсуждать это не при взрослых, блин!        — А что я могу сделать, если мои кунаи и кунаи Араи, которыми мы хотим апгрейдить наши куклы, имеют разные размеры? — совершенно спокойно ответил Шинки, показывая чертеж с вылетающими изо рта куклы кунаями.        — Так вы про кунаи? — подавилась Сарада.        — Ага, — кивнул Шинки, а Боруто, воспользовавшись моментом, в свою очередь подбежал к Казекаге и затараторил:        — Дядя Гаара, ну пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, мы с Сарадой тоже хотим пожениться вместе с Йодо и Шикадаем и Араей и черненькой. Это же так круто — три свадьбы в один день, даттебаса!        — Боруто, пожалуйста… — обескураженный Гаара, терпение которого уже давно начало покидать его, все еще держался на остатках благоразумия, — Давай не будем торопиться. Для жителей Конохи нет такой спешки…        — Ну Повелитель песчаного водопада… — продолжал канючить Боруто, — Бате и дяде Саске так-то пофигу, но вот Сарада-сама, — он кивнул в сторону Сарады и подойдя к сидевшему неподвижно Казекаге и наклонившись к самому уху, горячо прошептал, — вечно твердит «только после свадьбы»! Ну, поймите хоть Вы меня, дядя. Ну, неужели Вы ни разу не оказывались…        — Оказывался, — посмотрел прямо в голубые глаза и тихо прошептал ему в ответ тот, — Понимаю, как это неприятно.        — Так Вы были влюблены? — все так же тихо спросил Боруто, и, к его крайнему удивлению, кончики ушей Казекаге вспыхнули, а рядом, на столе, налетевший с улицы на подоконник песок выложил сердечное послание: «да и сейчас влюблен».        — Ну, Вы, блин, даете, песчаный дядюшка! — тихо присвистнул Узумаки-младший, но потом все же вернулся к теме, — Так Вы в итоге поговорите с батей? Ну Вы ж все-таки мой…       Но слова Боруто потонули в дружном хохоте забывшей о своих насущных заботах троицы Песка, причем громче все смеялся, нет, не так, ржал Шинки, а такого пришибленного лица у Казекаге сам Боруто до этого не видел вообще никогда.        — Наказание на вас всех! — не выдержал и ругнулся Гаара, у которого вконец сдали нервы нести ответственность за Шинки — загнул палец раз, за Йодо — палец два, за Араю — еще один палец, а теперь тут еще Боруто и Химавари впридачу. Сколько пальцев получилось? Правильно, пять!        — Слушайте, ну это, правда, не смешно, даттебаса! — заныл Боруто, — Я люблю Сараду с самого детства, и что мне теперь, ходить за ней тенью Шикадая еще лет десять, пока ее величество не соизволит спуститься с небес на землю?!        — Скорее, пока ты не купишь отдельное жилье и не начнешь зарабатывать нормальные деньги, — прагматично заметил Шинки, похлопав себя по нагрудному карману. Маска Араи кивнула в знак согласия, а он сам, достав банковскую карту, любовно оттер ее от остатков пасты для 3D-принтера.        — Тогда я… я… найду другую! Или вообще времени до тридцати лет море. Можно со столькими девчонками замутить! — Боруто недовольно посмотрел на Сараду, которая лишь пожала плечами и пробормотала что-то по типу «давай я сначала стану Хокаге, а потом посмотрим».        — Хватит уже, — остановил их Гаара, а потом добавил, — Если уж на то пошло, то я не могу допустить своеволия Боруто в этом вопросе, по крайней мере, пока он и Сарада находятся в Сунакагуре. Так как свободные отношения я считаю неприемлемыми, то… — тут Гаара сам взъерошил свои рыжие волосы, — Мне все же придется поехать в Коноху вместе с Боруто и Сарадой и поговорить с их дражайшими отцами, которые сами совсем от рук отбились! Как это так — оставить такой вопрос на усмотрение детей?! Типа, разбирайтесь со своими отношениями сами, а потом, как водится, разбираться с последствиями все равно будут родители!        — Твоя правда, отец, — донесся издали голос Шинки, но на него никто не обратил внимания. — И сестру Боруто тоже заберите с собой, ладно?        — В мое отсутствие обязанности Казекаге будет исполнять Шикадай, а Йодо, — тут Гаара строго посмотрел на воспитанницу, — будет во всем помогать ему.        — Да, Пятый, — грустно выдавила из себя Йодо, соображая, что работать ей все-таки придется и немало, учитывая, какой огромной ленью славится клан Нара.       И Гаара, посчитав вопрос исчерпанным, жестом позволил своим многочисленным опекаемым встать и идти по своим делам, как вдруг дверь в его кабинет открылась, и Химавари Узумаки осторожно ввела внутрь под руку… Эбизо-сама.        — Господин Гаара, секретариат Совета просил передать Вам это послание, — шамкая, начал старик, пытаясь поклониться, опираясь на руку Химавари.        Гаара сам взял из рук старика свиток, развернул его, быстро пробежался глазами, потом прочитал медленно, утвердительно кивнул Эбизо-сама, а вот уже потом попросил выйти из кабинета всех, кроме Шинки, Йодо и Араи, и ожидать их внизу, на первом этаже в холле.        — Ты чё, шаннаро, совсем дурак что ли?! — Сарада не заехала по довольной роже Боруто лишь только потому, что странный старик одного возраста с самой Суной, пристально смотрел на них и, как ей показалось, усмехался. — Ты правда что ли жениться надумал?       — Ага, даттебаса, — кивнул Боруто. — Чтобы быть с будущей госпожой Хокаге и в горе, и в радости и внести свой посильный вклад в возрождение клана Учиха!       Сарада кивнула в сторону старика и снова зашипела, мол, ты чё, тупой, нас же могут услышать!       Старик же на сей раз закрыл глаза и мерно задышал, видимо, собираясь заснуть. Заметив это, Сарада и Боруто, забыв о своих распрях, взяли его с обоих сторон под локотки и повели в сторону небольшого диванчика в холле резиденции Казекаге. Два клона Боруто бережно уложили приморившегося старца на диван.       Сарада снова хотела было вернуться к неприятному разговору, как вдруг в конце коридора возникли идущий впереди Шикадай, вслед за которым покорно тащилась Йодо. Далее следовала Химавари с подвязанным кульком, из которого выглядывали длинные кальсоны и постельное белье, а на краю высунувшейся из баула простыни удивленный Боруто прочитал «дорогому братишке на двадцатилетие от любимой сестренки Чиё». Внезапно Химавари споткнулась, и из скособочившегося на бок свертища посыпались свитки, которые, однако, не успели долететь до пола, потому как были пойманы сатецу идущего позади вместе с Араей Шинки. Тот, взяв один из свитков, развернул его и тихо и безэмоционально прочел:        — «С. Акасуна. От человека к марионетке. Основы хитокугетсу. Материалы ежегодной конференции Кугетсу Бутай, Печатная типография Корпуса Кугетсу, Сунакагуре, Страна Ветра, страница 1-100». Избави Боже, если это найдут генины…        С этими словами Шинки стер свиток своим железным песком в мелкий порошок.        — А у меня вот в прошлом году материалы даже в качестве тезисов не опубликовали, — буркнул Арая, — хотя тема была совершенно новая.        — Конечно, потому что основы борьбы с шаринганом были посвящены описанию того, как быстрее попасть в секси-гендзюцу, — не преминул заметить Шинки, но потом, спохватившись, что впереди него шла Химавари, поспешно извинился за сказанное и даже забрал у нее баул с вещичками.       И когда Шикадай и троица Песка уже поравнялась с ничего не понимающими Боруто и Сарадой, к ним подлетел, разбрасывая песок во все стороны, сам Казекаге.        — Шикадай, — поспешно начал он, — я завтра же начну обучать тебя тому, как надо вести дела. Твоей основной задачей будет научиться самостоятельно проводить заседания Совета и принимать решения, согласно закону и в интересах жителей деревни. Завтра же ты познакомишься со всеми уважаемыми советниками и старейшинами. По вопросам с законодательством деревни тебе будет посильно помогать Йодо, а по вопросам, связанным с корпусами ты всегда можешь обратиться к Шинки и Арае. Кроме того, Шинки с недавнего времени плотно занимается инфраструктурой деревни. И еще, — обратился Гаара тут уже только к троим воспитанникам, — теперь, когда я как Казекаге, по просьбе Совета, взял опеку над оставшимся без родственников Эбизо-сама, то прошу посильно помочь мне в этом деле. Йодо?       Гаара, в принципе и не ждал от нее положительного ответа. Йодо многозначительно посмотрела на Казекаге, потом на громко и с бульканием храпевшего Эбизо-сама, и сделала круглые глаза.        — Повелитель Суны, я думаю, что я не смогу. Мне ведь теперь придется быть не только личным секретарем Шика… мужа (это слово Йодо произнесла с особенным благоговением и трепетом, стараясь не встречаться глазами с Шикадаем, потому что это бы выглядело неприлично), но и вести наш большой дом (Йодо снова сделала акцент на словах, предполагая, что это должно заставить Шикадая задуматься о комфортном отдельном жилье в центре Суны).       На это Шикадай усмехнулся и промолвил:        — Будешь жить, где я скажу, золотце.        В этот момент Йодо захотелось вцепиться ему в глотку, но она все-таки сдержалась, дав себе слово, что запустить пару кобр в купальню, когда Шикадай будет находиться там один. Однако же сначала она все-таки рискнет (или нет?) попробовать то, о чем она читала в романах, оставшихся в доме Казекаге от Темари-сама, хотя, если честно, бедная Йодо уже начала подозревать, что в теме с супружеской жизнью все немного не так восторженно, как там написано.        — Но господин Эбизо является старейшим и опытнейшим шиноби Сунакагуре, — начал уговаривать их Гаара, — Кто, как не он, может помочь при решении многих сложных и спорных вопросов?! Фактически, он — последний из шиноби, которому удалось застать в живых Первого Казекаге, тем более, что Эбизо-сама всегда был большим любителем рассказывать истории.        «Я не знаю ни одного человека, кто смог бы выдержать его полуторачасовые исторические справки, — честно признался себе Гаара»        — Гаара-сама, давайте я помогу почтенному Эбизо-сама, — вызвалась Химавари, — Я очень люблю всякие истории о прошлом мира шиноби. Историю Конохи я уже вдоль и поперек изучила, даже прочитала многие книги из личных библиотек кланов. А вот историю других деревень я знаю очень плохо, и я бы с радостью присмотрела за господином. Кроме того, у меня есть бьякуган, поэтому показатели здоровья Эбизо-сама всегда будут под контролем! — счастливо улыбнулась Химавари.       И пока ошарашенный этим предложением Гаара соображал, соглашаться ему или все же отказываться, Шинки бережно взял на руки спящего старика и, кивнув новой джинчуурики Девятихвостого со словами «пойдемте со мной, химе, немного приберемся в его доме», двинулся вон из резиденции.        — Пошли, блестяшка! — Шикадай уже по-хозяйски взял красотку Песка за руку. — С сегодняшнего дня у нас появилась куча совместных дел, так что, — он чмокнул ее в щеку, — придется научиться совмещать приятное с полезным.       Стоявший рядом Казекаге то ли удрученно, то ли, наоборот, облегченно выдохнул и уже приготовился повернуть назад к заждавшимся его бумажкам, как вдруг его остановила вбежавшая и растолкавшая личную охрану запыхавшаяся Хаятэ со словами:        — Обед Вам принесла. Котлетки только что со сковороды, даже остыть не успели. Но котлеток много не даю, желудок заболит, мой повелитель. А вот тыквенный супчик…        — Даа… супчик… — как-то отстраненно прошептал, опустив глаза, Казекаге, забирая у нее из рук узелки с едой. — Не откажусь, пожалуй.       И тут Боруто и Сарада с ужасом увидели, как Гаара-сама открыл свою мелкую тыкву и груда песка ринулась на бедную Хаятэ. Сарада взвизгнула от ужаса, и буквально прыгнула в руки не менее офигевшего Боруто.       Но на самом деле все оказалось гораздо проще.       Когда песок рассеялся, взору Боруто и Сарады предстала красная как вареный рак Хаятэ, ноги которой были закрыты песком.        — Извините, Казекаге-сама. Так торопилась принести, пока горячие, что юбку одеть забыла и побежала, в чем была, — пробормотала смущенная служанка.        — Надо уже запретить ввозить в Суну шорты. Здесь все-таки не курорт, солнце ноги может спалить дочерна, — с максимальной заботой в голосе постарался произнести Гаара, хотя Боруто мог поклясться, что он слышал как его песчаный попечитель недовольно пробормотал «вот за пятнадцать лет совместной работы не видел ее ног, а как теперь развидеть? Я же тоже все-таки не такая уж песчаная статуя»        — Эй, Сарада, а может, ты мне тоже хотя бы салатик покрошишь, даттебаса?! — попытался примазаться к Учихе Боруто, но в этот раз все-таки схлопотал пощечину.