Real daughter

      — Быстрее сюда, — Гаара буквально втащил ее внутрь комнаты и скорее запечатал дверь песком. — Твое оружие пронести оказалось куда сложнее, чем мой песок.       — Сколько их? — спросила женщина, быстро подходя к Казекаге и легко кланяясь в знак уважения.       — Пятнадцать, — ответил он и с ожиданием посмотрел на нее.       Таору наконец-то сбросила хенге и приняла свой настоящий вид. Выглядела она, и правда, несколько необычно. Маленькая неприметная замухрышка Хаяте в мгновение ока превратилась в статную женщину с длинными иссиня-черными волосами, в которых было множество синих и зеленых прядей — отличительная черта представителей второго правящего клана Скрытого Песка, ныне исчезнувшего. Зеленые даже без Гендзютсу Песка глаза как всегда целеустремленно смотрели из-под густых черных бровей, тонкие аристократические пальцы уже были сложены вместе.       — Ринен, — тихо произнесла она, и полотно обернулось вокруг нее плащом, состоящим из светлой и темной половины.       — Не надо, — поднял руку в отстраняющем жесте Казекаге. — Нужно убить их быстро и так, чтобы никто не понял, что с ними случилось.       — Поняла, — кивнула женщина. — Если они угрожают Вашей семье, то я расправлюсь с ними, как прикажете, Казекаге-сама.       — Я надеюсь на тебя, Таору. В конце концов, ты — телохранитель дома Казекаге, хотя и для всех ты кажешься обычной служанкой. Ты знаешь, я обычно стараюсь делать все сам, но в данный момент я должен присматривать за детьми, — тихо ответил Гаара, прижимая указательный палец к глазу. — Чтобы в нужный момент защитить их, если они не справятся самостоятельно.       — Можете считать, что нападающие уже мертвы, Казекаге-сама.       И женщина, аккуратно отодвинув окно, растворилась в темноте, предварительно активировав технику Защиты полотна вокруг Казекаге.       «- Уже больше двенадцати лет работаю с ней, а все никак не могу привыкнуть к этой невольной заботе, — подумал про себя Гаара, всматриваясь в окружающее пространство. — Интересно, она хотя бы раз замечала мое смущение или просто не подает вида? Наверное, ей нужно прямо сказать, что как-то странно защищать дополнительно того, у кого итак есть абсолютная защита. Но это — Таору, и у нее свои, одной только ей понятные принципы. Удивительно, но за столько лет она ни разу не пожаловалась ни на то, что вынуждена жить под прикрытием, ни на то, что так и не достигла своей цели»       Гаара тряхнул головой, рассыпая активный уже песок, в предвкушении хорошего боя выползший из сосуда на бедре и, сильнее зажав пальцем глаз, попытался сосредоточенно всмотреться из угла в коридоре.       Ничего необычного пока не происходило — ребята, ожидаемо, были в шоке от непристойного предложения со стороны Казекаге, внезапно сделанного простой служанке. И только Шикадай о чем-то напряженно разговаривал с уже пришедшей в себя Йодо, а вид у обоих был хмурый.       — Шикадай, скажи мне, что это неправда, — всхлипнула девушка. — Песчаный повелитель не мог поступить так с Хаятэ. Она, конечно, та еще мегера, но… зачем она понадобилась ему, когда вокруг полно женщин, которые буквально вешаются Пятому на шею?! Просто… Мне так страшно представить, что все, что происходит там, происходит без любви…       Шикадай нахмурился и вдруг невольно взял все еще трясущуюся Йодо за руку и уверенно сказал:       — Я согласен с Боруто. Все это совершенно не похоже на дядю. Сдается мне, что он не просто так затеял эту комедию. Возможно, тем самым он хочет, чтобы мы не заметили за всеобщей суетой каких-то важных деталей. Но вот каких — мне пока неясно.       — Шикадай… — в кои-то веки Йодо, наконец-таки, добилась своего. Ее держал за руку и успокаивал тот, кого она так долго добивалась, но… теперь она больше беспокоилась за Хаятэ, ведь в спальне Казекаге наверняка творил с ней ужасные вещи! — Я попытаюсь как-то спасти ее. Пятый, скорее всего, не запечатал слуховое окно. Я могу пролезть туда, если выйду на улицу.       Шикадай хотел было удержать ее, но девушка буквально вырвалась и, быстро смотав свои длинные волосы, побежала к двери, открыв которую, стремглав бросилась в ночь.       Шикадай побежал было за ней, пытаясь остановить, потому что буквально секунду назад Сарада почувствовала чье-то движение. Она активировала шаринган, но так ничего и не смогла увидеть. А еще через несколько мгновений отравляющий дым из брошенной внутрь бомбы заполнил собой коридорное помещение, и все трое начали задыхаться.       — Убить наследника Нара, — услышал Шикадай металлический скрежет где-то рядом.       С усилием воли он поднялся с места и сдернул со спины веер.       — Режущий ветер!       Ураган поднялся с такой силой, что ветром сдуло цветную мозаику, недавно аккуратно выложенную совместно Казекаге и Хаятэ в коридоре. По стенке размазало не только нападавших, но задело и ничего не успевших понять и слегка надышавшихся Боруто и Сараду.       — Ипать ты, Шикадай! — встал, пошатываясь и потирая сильно ушибленную о стену голову, Боруто. — Предупреждать надо, даттебаса!       — Зато не пришлось морочиться с тем, чтобы проветривать от яда и обезвреживать нападавших в два процесса. Матушка дала погонять! — любовно погладил оружие Шикадай.       — Ага, я прям так и вижу, как Темари-сан отдает Шикадаю веер со словами: «отсыпь им ветряных звиздюлей, если чё!» — не преминула вставить Сарада. — А ну разойдись, я поддам кипятку! Стихия огня! — проговорила девушка, надуваясь. — Большой огненный шар!..       И оставшиеся в живых нападавшие поджарились как котлетки. Правда, живыми их назвать было сложно, потому как…       — Куклы? — удивленно спросил себя Шикадай, подходя поближе к тому, что осталось после воздействия огня и ветра. — Дядю предали?!       — Если так, то нужно срочно предупредить его, даттебаса! — Боруто уже со всех ног бросился к двери спальни Казекаге и заколотил ее со словами:       — Заканчивайте быстрее, дядюшка!       — Слышь, Боруто! Просто поверь дочери медика, что от твоих воплей человек быстрее не…       Но тут снаружи послышался страшный грохот, а затем раздался короткий вскрик.       — Йодо! — Шикадай в буквальном смысле как ветер снялся с места и бросился наружу на крик. В суматохе он совершенно забыл о том, что Йодо находится вне дома. Однако когда он выбежал на улицу, то застал поистине душераздирающую картину. Казекаге закрывал своим песчаным щитом Йодо, на которую сыпался град раскаленных вольфрамовых стержней, направляемых человеком в черной маске.       Внезапно Нара услышал голос почти из ниоткуда.       — Не трогай девочку, — вещал голос, тихий и мягкий, но, вместе с тем, отчужденный и немилосердный одновременно. — Она — носитель генов второй линии Казекаге. У нас уже есть первый репликант. Она нужна ему живой. А вот Гаару давно следовало убить. И сейчас у тебя есть для этого замечательная возможность!       Шикадай мог поклясться, что слышал этот голос совсем рядом. Но как это могло быть реальностью, ведь он никого не видел?!       Человек в черной маске громко рассмеялся, и взмахом руки увеличив скорость и раскаленность стержней, направил их прямо на Гаару…       К великому удивлению Шикадая Гаара силой воли заставил свой песчаный щит защищать Йодо, а сам распахнул свой плащ, чтобы высвободить остатки песчаной брони для убийственной контратаки… Но скорость разогнанных и раскаленных в стихийном поле стержней была быстрее.       Слова застряли у Шикадая в горле. Он понял, что помочь дяде уже совсем невозможно, как вдруг…       Таору убила последнего из пятнадцати нападавших, когда ее улучшенный взгляд увидел малейшие колебания песчинок, грозившие уничтожить того, которому она столько лет служила.       Не долго думая, женщина вытянула перед собой руки ладонями вперед и произнесла:       — Стихия частиц. Ринен ханбусшитсу!       Гаара уже честно приготовился к смерти, когда вдруг его верхняя одежда и футболка разлетелись в клочья, образуя ткань антиматерии, которая поглотила даже такое совершенное оружие как раскаленные стержни!       Боруто и Сарада, к тому моменту уже выбежавшие наружу, просто застыли с открытыми ртами от увиденного, как и напуганная Йодо, да и сам почти оглушенный Казекаге. И только Шикадай продолжал невозмутимо наблюдать за происходящим и анализировать ситуацию.       — А вот это моя самая любимая техника, — голова в черной маске нападавшего была в мгновение ока просто превращена в фарш с одного удара. — Игольчатый кулак. Прошу прощения, если кого забрызгало.       И тут взору опешивших ребят предстала зеленоглазая темноволосая женщина, покрытая плащом из черного и белого кусков полотна. Иглы, использованные для удара, быстренько вернулись на свое место с внутренней стороны черной части одного из плащей.       — Мать вашу, даттебаса, — только и мог сказать Боруто, — Слышь, Сарада, что это за имба 80-го левела, которая только что спасла жизнь дяди Гаары и Йодо? А, хотя нет, жопу дяди в буквальном смысле спас Шикадай, остановив своей тенью летящие в нее стержни.       — Судя по использованной технике, это и есть глава корпуса Полотна — самой закрытой организации в Сунагакуре, — Сарада как всегда вещала, словно ходячая энциклопедия, — Поговаривают, что у нее — два кеккей генкая и вообще она — суперкрутая баба!       — Прямо как прабабка Цунаде?       — Не, ты чё уж, — хмыкнула Сарада, — Цунаде Сенджу и Мей Теруми куда как круче!       Но саму женщину обсуждающая ее молодежь, казалось, вообще не интересовала. Она подошла к Гааре и, кивнув на него, спросила:       — Вы в порядке, господин Пятый?       — Да, — отшутился тот, отворачиваясь и стараясь прикрыть свой голый, практически юношеский торс. — Что-то сегодня в Суне выдался жаркий день.       — Для меня большая честь служить дому Казекаге, — женщина поклонилась Гааре и сняв с себя белый холст, бросила ему с легким поклоном, одновременно опуская глаза, — Господин, Вам не следует находиться на улице в таком виде.       — Это верно, — смущенно пробормотал Гаара, набрасывая на плечи полотно на манер традиционного шарфа Суны.       Одеяние женщины было почти черным, но Шикадай все же успел увидеть, что оно искриться синим и зеленым цветом в свете тусклых оранжевых фонарей. И, самое удивительное… как и Гаара, женщина держалась в воздухе, а точнее, она стояла на большом куске белого полотна!       — Ринен, — произнесла женщина, и полотно опустило ее на землю.       Вслед за ней опустился на своем песке и сам Гаара вместе с Йодо, которая чувствовала себя не в своей тарелке из-за того, что ее воспитатель запретил ей применять свою технику ветра, а позволил лишь уклоняться от ударов, поддерживаемую защитой песка. Казекаге аргументировал это тем, что они достоверно не знают, с кем они столкнулись, и если бы это был враг, поглощающий техники, как и Ооцуцуки, то им бы сильно досталось.       Йодо поправила прическу и с напряжением посмотрела на Шикадая.       «- Он ведь правда пытался спасти меня? Я не ошиблась?»       Шикадай тоже посмотрел на нее и кивнул в знак того, что все в порядке.       Гаара заметил эти переглядки, но не подал вида. Сейчас ему нужно было поговорить с Таору и желательно было сделать это с глазу на глаз.       — Ребята, вы пока прочешите все вокруг на предмет зацепок и улик. Шикадай, завтра же начнем расследование этого инцидента, поэтому назначаю тебя ответственным за все мероприятия, — тон Гаары был скорее рекомендательным, чем приказным, но титул Каге и особое уважение к нему заставили молодежь прислушаться к его словам и заняться делом.       Когда они остались одни, Гаара подошел к Таору и, легко кивнув в знак уважения и благодарности, спросил:       — Как все прошло?       — Я никого не оставила в живых, — честно ответила Таору но Ринен, — Но среди них не было того, кого я ищу.       Казекаге нахмурился и потер переносицу, прикрыв глаза.       — Таору, ты больше тринадцати лет потратила на месть. Быть может, пора уже успокоиться и жить…       — Жить в качестве кого, Казекаге-сама?! — эхом повторила Таору, — В качестве Хаятэ и стирать Вам носки?! Может быть, Вы лучше предложите это маленькой девочке Иико? Или великовозрастной, но тоже девчонке Шиджиме? Только вот я очень опасаюсь, что с помощью них Вами начнут манипулировать более могущественные силы. Та же фабрика Кукловодов. Те же песочники. Да кто угодно! — Таору буквально выплевывала слова. — Я никогда…       И тут она подняла правую руку с открытой ладонью, через которую шел старый кривой шрам.       — Я никогда не откажусь от мести, Казекаге-сама. Это не Вашу семью убили у Вас на глазах. Это не Ваших сестер пытали перед Вами всего лишь из-за того, что у Вас есть необходимый кусочек в геноме. Это не в Вас… — тут она запнулась, отвернулась, чтобы собраться с духом, а потом повернулась и гордо произнесла, — Это не в Вас зародилась новая жизнь, которую столько раз пытались отнять у меня еще до рождения!.. Все беды в моей жизни возникли из-за Вашей рыжей головы!       — Не надо так разговаривать со мной, — тихо, но твердо пресек ее дальнейшие высказывания Казекаге. — Ты прекрасно знаешь, что я ничего об этом не знал, Таору. Я даже и представить не мог, что кто-то, воспользовавшись моим геномом, создал чудовище Хитокугетсу.       Гаара вдруг медленно начал подходить к ней. Он аккуратно протянул ей руки и уверенно ответил:       — Я даю тебе слово Казекаге, Таору, что как только мы найдем того, кто убил твою семью и сотворил с тобой такое, то я накажу его самым строгим наказанием, которое только предусмотрено в Кодексе шиноби Сунагакуре. А теперь иди сюда, — он легонько поманил ее рукой, — Подойди, я обниму тебя, и ты постараешься успокоиться…       — Ну, во-первых, я никогда не откажусь от того, чтобы перерезать горло этой твари своими руками, и Вы это прекрасно знаете, — проворчала, отворачиваясь, Таору но Ринен, — А во-вторых, я Вам не дозволена, Казекаге-сама, — прошептала она уже из-за спины.       Гаара нахмурился, смутился и немного отошел от нее, но руки продолжил держать в раскрытом жесте.       — Ну что ты, Таору. Я ведь от чистого сердца. Просто, когда Шинки был маленьким, то его очень успокаивали объятия, и я подумал, что…       И тут только до Гаары дошло, что Таору все-таки не ребенок, и он резко прижал свои протянутые руки к своему пылающему от резко нахлынувшего стыда лицу.       «Всемогущий, что я творю!»       Таору вдруг неожиданно и горько усмехнулась, а потом посмотрела вдаль, туда, где по ее мнению, должны были заканчиваться пески, и негромко сказала:       — Мне всегда будет душно здесь, Гаара-сама. Но не потому, что вокруг пустыня и палящий зной, а потому что здесь слишком много условностей и запретов. В Сунагакуре тебя могут убить из-за угла, отравить, подставить… всего перечислять не буду, Вы и так это все сами проходили. Я же человек прямой. Мне противно находиться в этом дурацком и порочащем меня облике Вашей служанки, чтобы подобраться к своей цели, но я все-таки терплю это…       «Терплю, чтобы оберегать его»       — Тебе так плохо живется в моем доме, Таору? — с некоторой грустью в голосе спросил Казекаге. — Я разве хотя бы когда-нибудь относился к тебе несправедливо? Ты же прекрасно понимаешь, что для меня ты никогда не будешь настоящей служанкой, и как только ты найдешь того, кого с таким упорством ищешь, то можешь уезжать, куда пожелаешь. Я не буду тебя удерживать. Но, прежде чем мы закончим этот разговор, который ввел нас обоих в ненужную рефлексию, позволь сказать, что я тоже не очень-то рад жить, так как я живу. Потому что я…       — Не продолжайте! — Таору отвернулась и быстрыми шагами зашагала прочь от Гаары. Отойдя на безопасное для техник обоих расстояние, она прошептала почти одними губами, но Гаара прочитал эти слова.       — Вы любите покорную Хаятэ, а меня настоящую Вы никогда полюбить не сможете!       Песок Гаары вдруг ринулся на то место, где секунду назад стояла Хаятэ. Но не для того, чтобы уничтожить. Он просто вышел из-под контроля и захотел реализовать желание своего бессменного пользователя обнять, которое было так сильно, что даже вызвало активацию техники. Но вместо женщины в когтистой песчаной лапе оказалось черное полотно.       — И почему ты такая гордая, Таору но Ринен? — горько усмехнувшись и отзывая песок обратно в бутыль, прошептал Гаара. — Ты и впрямь не такая, как остальные женщины деревни.

***

      — Итак, в итоге получается, что я все-таки пропустил все веселье, — недовольно гундосил Арая, буквально залезая в рот Сараде, которая во всех красках рассказывала о подробностях прошедшего боя. — Это более чем печально. А Шинки тем более расстроится, что не смог защитить отца и названную сестру.       — Кстати о Шинки, — Боруто вновь был в отличном настроении и поэтому с удовольствием включался в любые разговоры. — Когда появилась эта страшная тетушка, ну, глава Полотняного Корпуса Суны, то я, грешным делом, сначала подумал, что это Шинки.       — Да как ты мог спутать ее и Шинки? — Йодо в итоге смирилась со своей сегодняшней ролью хозяйки дома, потому что Хаятэ так и не появилась — скорее всего, отмывалась в общественных купальнях от песка Великого Казекаге, залезшего ей в глаза, нос и уши. — Они ведь даже разного пола!       Йодо как раз готовила чай Шикадаю, стараясь сделать именно такой напиток, какой подают истинно в Сунагакуре — крепкий, кипящий, почти черный, со щепоткой ванили и кардамона. Она хотела добавить еще и сушеных плодов клубники, но побоялась огрести потом от Хаятэ, которая берегла их специально для Казекаге, любившего пить именно такой чай, когда он сидел и отмачивал в тазике с минеральной водой ноги после тяжелого трудового дня.       — Спасибо за заботу, золотце, — Шикадай взял чашку прямо из ее рук, коснувшись кончиков пальцев. Йодо вся заалела, сама не зная, почему. Она посмотрела на Шикадая с таким умилением, что тот чуть было не уронил чашку на стол.       — Это тебе спасибо за то, что ты побежал за мной сегодня, — девушка коротко кивнула в знак благодарности, с удовольствием отмечая, что Шикадай не только не убрал свою руку с ее руки, но даже наоборот, полностью закрыл ее своей. Она слегка наклонилась, и тут длинная челка Йодо внезапно коснулась…губ и носа Шикадая, и тот… сомлев, закрыл глаза и глубоко вдохнул цитрусово-цветочный аромат шелковистых волос и даже невольно прихватил их губами!       У Йодо глаза полезли на лоб.       «Ляяяяяяяяя! Шикадааааауй, — запела душа златовласки»       «Ну же, прыгай скорей к нему на колени — косякнись перед всеми в общем и перед Казекаге в частности! — воодушевленно зашептала ей совесть»       «Стопэ, здесь что-то нечисто! — проснулась, наконец, подозрительность»       Йодо быстро двинула на другой конец стола, прекрасно соображая, что если их застукает Казекаге, то ей, может статься, придется остаток жизни провести в одном из склепов корпуса Кукловодов в качестве живого пособия для тренировки боевых марионеток!       И она как знала — в коридоре послышался голос Пятого, а вскоре на кухню вошел и он сам вместе с бессменно семенящей вслед за ним Хаятэ, которая выглядела очень даже бодро, как будто бы и некоторое время назад не исполняла короткую программу балета под названием «попей песка!»       — Вот надо было слушаться Хаятэ, прежде чем делать ремонт за счет бюджета Суны, — пожаловался Гаара Шикадаю, — Представляешь, ветром всю плитку со стен содрало. А ведь специально из Скрытого Камня заказывал по именной скидке! И даже непонятно, с кого из вас спрашивать за причиненный ущерб — с тебя, Боруто или Йодо?       — Скорее всего, это была стихия Огня, — попыталась выгородить товарищей Сарада.       И тут Арая буквально взвился с места и начал быстро собираться наружу.       — Мне тут на коммуникатор скинули жуткий стрим, — бросил он, надевая на себя свиток с запечатанной в нем марионеткой. — Надо бы проверить.       — Погоди, я с тобой! — крикнул Боруто, жестом подзывая Сараду.       И тут внезапно бодрая и веселая до этого Хаятэ нахмурилась и, подобрав юбку, бросилась бежать вон из дома в ночь. Ребята и Казекаге, не сговариваясь, двинули следом за ней.

***

      — Господи, да что тут такое произошло?!       Боруто и Сарада первыми влетели в вонючую обшарпанную общагу, которая, по совместительству, являлась еще и одним из зданий мастерских Корпуса Кугетсу. Каморка, в которой находилась личная мастерская Шинки, располагалась в самом конце коридора третьего и последнего снизу этажа под землей.       Но, уже войдя в коридор, парочка почувствовала неладное. Вся штукатурка беленых стен была будто выскоблена и осыпалась под ноги. Куски беленого потолка свисали то тут, то там, грозя упасть на голову. Сарада матюкнулась, посмотрев себе под ноги — деревянные помостки, служившие полом, будто бы срезали с помощью рубанка!       И чем ближе они подходили к комнате, где, по словам Араи, должен был обитать Шинки, тем ужаснее становились следы разрушений.       — Ой-ё-ё, — Боруто аж заныл, когда увидел ЭТО.       В пыль разнесенную трехслойную суперстойкую гранитную дверь.       А внутри картина была еще краше: железный песок превратил в пыль все технические богатства, которыми владел Шинки, что заставило натурально заскрежетать зубами Араю.       — Оху… Хера ж… — Сарада просто не находила слов.       — Да что тут такое вообще произошло? — Боруто был просто в шоке, смотря на разбитые в крошево стены в кроваво-красных потеках, а потом, когда, наконец, удосужился взглянуть в центр комнаты, просто не поверил своим глазам.       На залитом кровью бетонном полу лежал Шинки. Точнее то, что некогда было Шинки, но теперь превратилось в покрытое кровью тело.       — Ля! — не выдержала Сарада и, сняв очки, протерла их для верности. — Здец! Лучше б тебе это не видеть, Боруто!       Но Боруто уже не слышал ее. Он подбежал к другому телу, в отличие от Шинки, более-менее целому и сидевшему на полу.       — Химавари! — заорал он не своим голосом, узнав сестру, но та сидела, склонившись над Шинки и раскачиваясь из стороны в сторону, словно сомнамбула. — Химавари, скажи, что здесь такое произошло, даттебаса?!       И в тот момент, когда сестра повернулась к Боруто, парень просто отшатнулся и побелел как мел.       Из глаз Химавари текли кровавые слезы, а сами белки глаз были красными от лопнувших капилляров.       — Я успела, — только и смогла выдохнуть она. — Я спасла его.       — Да что… Что тут случилось, Химавари? — буквально заорал Боруто на сестру, но та словно не слышала его.       — Ничего особенного, — послышался как будто бы из глубины голос Араи. — Просто у Шинки отъехала крыша.       — Возможно, ты имел ввиду, что крыша «поехала», — не преминула поправить его Сарада.       Парень в маске обернулся и совершенно серьезно сам поправил ее в ответ:       — Нет. К сожалению, крыша тут именно «отъехала». Жестоко, сурово и безвозвратно.       Картину общего шока нарушила вошедшая Хаятэ, которая бросилась к окровавленному Шинки, снимая свой платок.       — Повелитель сатецу, потерпите, — она накрыла его полотном и положила на него руки, которые осветились зеленым.       — А говорила, что уже не пользуется ниндзюдцу, — шепнула отошедшая уже Сарада прямо в ухо ничего не понимающего и тупо обнимающего Химавари Боруто.       Хаятэ вдруг обернулась и сурово посмотрела на Сараду.       — А ты чего встала? Ты же дочь лучшего медика в Конохе! Помоги Химавари — если ей не оказать помощь сейчас, то она может ослепнуть! — прикрикнула на нее она. — В годы войны твоя мать, Сакура, спасла жизнь и здоровье сотням бойцов Альянса, а ты ради подруги жопу поднять не можешь!       — Да поняла я, поняла, — Сарада фыркнула, поправила очки и, подойдя к Химавари, аккуратно положила ей руки на глаза. — Только я опасаюсь, что у меня не хватит способностей, чтобы восстановить бьякуган.       — Так я помогу тебе, даттебаса, — тут Боруто, улыбнувшись, положил свои теплые ладони на руки Сарады, которая, слегка смутившись, приняла эту помощь. Учиха улыбнулась и позволила своему парню помочь ей, хотя до этого ее сердце как-то не верило, что она когда-нибудь сможет по-настоящему довериться непредсказуемому во многом Боруто.       Гаара вошел в комнату именно в тот момент, когда все уже почти закончили оказывать помощь Шинки и Химавари. Увидев, что стало с его любимым воспитанником, он охнул и почувствовал, как сильно закололо в сердце, потому что произошло то, от чего он всегда оберегал Шинки и чего всегда втайне боялся. Сила Шинки все-таки вышла из-под контроля, и это еще раз убеждало его в том, что улучшенный геном Шинки нестабилен. И сможет ли такой человек быть шиноби — неизвестно. Но, как бы то ни было, сейчас Гааре было совсем не до сокрушения о том, что он как Казекаге, потерял ценные гены и воина Суны.       Нет. Ему было больно, как настоящему отцу смотреть на то, что стало с Шинки, которого он растил с пяти лет и с которым был близок, как ни с одним другим человеком. Сам же Шинки представлял собой жалкое зрелище, которое невозможно было описать, не впав при этом в ужас. Гаара сам толком не понимал, как парень выжил, ведь как он понял, исходя и из разрушений, и из ранений Шинки, железный песок повернулся против своего хозяина. Или, что куда хуже, Шинки мог сделать это намеренно. Например, с желанием повредить себе или, что хуже, вообще убить себя!       Гаара не стал разговаривать с воспитанником и вышел, оставив всю возню с ранениями Шинки на усмотрение Хаятэ. Из здания общежития корпуса Кугетсу Казекаге дошел до одних из ворот, ведущих в Суну. А дальше ему в кои-то веки захотел пройтись пешком по пустынной в это время суток деревне.       Гаара впервые четко осозновал, что он не знает, что делать дальше.       «Шинки потерял контроль над своей силой.       Раньше этого не случалось, но теперь это стало объективной реальностью. Я больше не могу доверять ему как прежде. Придется запечатать его способности, возможно, на долгое время, либо, если не получится этого сделать — изолировать его из Суны. Но как это переживет сам Шинки? Как хорошо, что в момент потери контроля он все-таки находился в бункере, и пострадала только бедняга Химавари, по незнанию зашедшая отдать ему его вещь. Шинки пока еще не пришел в себя, но когда сознание полностью вернется к нему и он в полной мере осознает степень произошедшего, то… я не знаю, как он переживет это. Шинки с детства старался все делать правильно, угодить мне, Совету, да что там — сделать добро многим в Суне, несмотря на свой грозный вид. Он только с виду такой железный, а на деле душа у него — хрупкая и чистая, как цветок белой лилии. Наверное, Шинки никогда не будет видеть мир таким, какой он есть на самом деле — серый, с множеством разных оттенков, как бы он не вещал об этом посторонним людям. Нет. Мой мальчик все еще делит жизнь только на две стороны — черную и белую. Что ж. Быть может, это и хорошо… »       Гаара уже дошел до входа в резиденцию Казекаге, когда ему навстречу выбежал озабоченный охранник дверей Казекаге.       — Чё случилось с Повелителем Железа, Правитель Суны?! — с большим переживанием в голосе спросил он, — Он жив?       Гаара утвердительно кивнул и отвернулся. Ему не хотелось говорить о случившемся.       — По деревне ходят слухи, что Шинки-сама повредился рассудком, — вдруг сам поднял нужную тему охранник, а потом, порывшись в сумке, примотанной к колену, достал какую-то бумажку и протянул ее ничего не понимающему Гааре.       — Вот, Казекаге-сама. Говорят, он. — тут охранник ткнул в бумажку, — Единственный специалист-мозгоправ из числа шиноби. Мой родственник из Скрытого Камня у него лечился. Говорит, аж по-другому дышать начал! — воодушевленно проговорил охранник, буквально пихая визитку Казекаге.       Гаара взял бумажку и посмотрел на нее. Внезапно его лицо вытянулось и исказилось удивлением.       — Это же реплика, нет? — спросил он у охранника, не зная, как вообще на это реагировать.       — Говорят, что почти на 99%, Повелитель. В лаборатории Орочимару-сама херни не сделают.       — Чтоб ему пусто было, — в сердцах выругался Гаара, вспоминая, сколько бед принес Орочимару Песку в свое время, но потом, сощурившись и вглядываясь в фото на визитке, определенно сказал:       — Немедленно отправь срочную депешу в Скрытый Камень. Этот парень — моя последняя надежда помощь Шинки.