Не оставляй меня

      Резко сев на диване он сонно озирался по сторонам, пытаясь сообразить, что же заставило проснуться.       Кромешная темнота вокруг и лишь мерцающие блики от уличных фонарей рассыпались по комнате слегка освещая ее, но дичайшее чувство беспокойства комом встало в груди.       Паша протер слипшиеся ото сна глаза и перевернув подушку попытался поудобнее устроиться на диване, который за несколько суток проведенных в квартире Ольги он тихо стал ненавидеть. В который раз задаваясь вопросом о том, как это неудобное чудовище могло попасть в столь комфортное жилище Арефьевой, он закинул руки за голову и потянувшись прикрыл глаза. Уютную тишину нарушил наполненный болью стон и еле слышный всхлип.       Осознание того, что проснулся он вовсе не сам, буквально оглушило его. Дверь в спальню Ольги была плотно закрыта тем не менее происходящее за ней переворачивало душу и наполняло тело страхом.       Резко вскочив с дивана, он подлетел к двери и одновременно с его стуком в дверь услышал наполненный ужасом крик «Нет! Пожалуйста, не нужно!», наплевав на приличия он ввалился в ее спальню. - Оль! – стараясь не напугать произнес в темноту. Подойдя к кровати и включив ночник, он вновь тихо произнес: - Оля! Оль! Проснись!       Она металась по постели крепко вцепившись пальцами в простынь, и дрожала так сильно, что казалось вибрирует все вокруг.       Влажные пряди волос то и дело хлестали ее по лицу, а с губ то и дело срывались всхлипы и неразборчивые слова. - Оленька, проснись, — он коснулся ее плеча, но она буквально оцепенела от этого касания и словно не могла вздохнуть из-за происходящего за закрытыми веками кошмара.       Сжав ее чуть сильнее, он повысил голос: - Оля, проснись! Она резко распахнула глаза и в ужасе шарахнулась от него в сторону. - Нет! Не трогай меня! – ее беспощадно колотило и судорожно облизывая губы она стала озираться по сторонам. – Пожалуйста, не трогай меня! Пожалуйста! – по лицу непрекращающимся потоком катились слезы, а она словно невидящим взглядом смотрела сквозь него все сильнее вжимаясь в спинку кровати. – Да оставь же ты меня наконец! – прерывающимся голосом прохрипела она, защитным жестом выставляя перед собой руки. - Оля, девочка моя, посмотри на меня, — он видел, что она не слышит его, по-прежнему находясь в кошмаре. – Все хорошо. Ты в безопасности. Ну же, детка, это просто сон, — он вновь потянулся к ней, но Оля так резко дернулась в сторону, что чуть не слетела с кровати и единственное, что ему оставалось, это приподнять раскрытые ладони вверх немного отодвинуться назад. - Все в порядке. Ты дома. Ты в безопасности, – он четко проговаривал каждое слово, не сводя с нее взгляда, — Это же я, твой любимый Рыков, — ласково продолжил он. – Ну же, Оль! Это просто сон. Я с тобой. Хорошая моя, вернись ко мне.       Легко касание ее ноги словно сорвали стоп-кран и с отчаянным криком она замолотила по воздуху руками и ногами явно отбиваясь от того ужаса, в котором сейчас находилась.       Несколько раз достаточно чувствительно получив от нее ощутимые удары он реально испугался. Не за себя, за нее.       Она была так сильно напугана, что совершенно не понимала, где и главное рядом с кем находится. Плюнув на все, он обошел кровать и продолжая нашептывать всякие нежности сгреб ее в охапку, насильно усаживая к себе на колени и крепко прижимая отчаянно вибрирующее тело. Несмотря на жесточайшее сопротивление с ее стороны он тихонько покачивался из стороны в сторону словно убаюкивая маленького ребенка. -Тшшш, тише, Оленька, все хорошо. Это я, Рыков, ну же, маленькая, вернись ко мне, — словно мантру повторял он.       Паша чувствовал, как отчаянно барабанит ее сердце, казалось, что еще несколько ударов и оно выскочит из ее груди и впервые он был бессилен.       Впервые ему было не просто страшно, он был в ужасе. Осознание того, что могло стоять за столь реальным кошмаром словно монолитная плита давило на него, но это все потом, сейчас важно вернуть Олю в реальность. Несколько раз отчаянно дернувшись она потихоньку стала замирать. Рыков продолжал гладить ее по дрожащей спинке, когда почувствовал, как внезапно доверчиво она прильнула к нему, а следом раздался судорожный вдох и следом выдох. - Дыши, моя хорошая, давай, вдох и выдох, — она пыталась выровнять дыхание чутко прислушиваясь к его словам. – Вот, умничка. Все позади, дыши, Оленька, — шептал он. - Рыков? – хриплым голосом выдохнула она ему в грудь. – Что произошло? – она потянулась, пытаясь осмотреться и все еще хватая воздух рваными глотками. – Что ты тут делаешь? - Тебе приснился кошмар, - он почувствовал, как она напряглась в его руках и нехотя ослабил хватку. - Принести водички? – он не сводил с нее взгляд и то, с какой скоростью ее накрывало осознание произошедшего, переворачивало все внутри него. - Угу, — она вся сжалась и на секунду лишь подняла на него взгляд и это сорвало внутри него все барьеры. Перепуганная, растерянная и безумно несчастная девочка, а не уверенная и властная Арефьева.       Желание защитить, оградить от всего, успокоить и поддержать вспыхнуло в нем так ярко, что он на мгновение прикрыл глаза, чтобы не дай бог она не считала его.       Наполнив стакан прохладной водой, он открыл кран на кухне и несколько раз плеснул в лицо ледяной водой. Нужно прийти в себя. Нужно понять, что и как говорить. Жалость и сочувствие она не потерпит. Спрячется за семью замками, но и оставить все, как есть он тоже не мог.       Вспоминая предыдущие ночи в ее квартире, он ловил себя на мысли, что порой слышал что-то, но то ли от лекарств сон его был более крепким, то ли она выныривала из этого ужаса до момента не возврата. Однозначно было лишь то, что это не единичный случай. Ей определенно нужна помощь, о которой она никогда и ни за что не попросит. Но ведь его и просить не нужно… Для себя он уже все решил.       Она сидела в том же положении, как он ее и оставил, смотря немигающим взглядом в невидимую точку на стене. - Оль, держи, — он с волнением протянул ей стакан.       Случайно соприкоснувшись с его теплыми пальцами на стакане, она рефлекторно дернулась, проливая на себя немного воды, но словно и не заметив этого, осторожно поднесла стакан к губам и замерла, словно боясь пригубить. Мелкий глоток и отчаянная попытка протолкнуть жидкость в миг перехватившее горло.       Откат от всего происходящего, казалось, накроет ее новым приступом истерики, а допустить подобного она уже не могла. Итак, лимит рыковского терпения исчерпан, вообще удивительно, что он еще не сбежал от нее. Чувство омерзения к самой себе возрастало с каждым вздохом. Перед глазами словно в калейдоскопе пролетали кадры того ужаса, в котором она в очередной раз утопала. - Спасибо, — стараясь выровнять голос, она протянула ему обратно стакан и не смея посмотреть в глаза, попыталась улечься на насквозь промокшей постели. Гадко, но это то, что сама заслужила. На задворках сознания перепуганной птицей билось осознание того, что ей жизненно необходимо вновь оказаться в Пашиных надёжных объятиях, спрятаться и раствориться в нем. Но это не про них. Точнее не про нее. - Девочка моя, поговори со мной, — от нежности в его голосе ей вновь захотелось плакать, точнее рыдать навзрыд, выплескивая всю ту боль, что казалось навеки спрятана и запечатана внутри.       Он не сводил с нее взгляд и видел, как отчаянно она натягивает на себя маску сильной и независимой, но слегка закушенная губа и глубокий вдох перед ответом сносили напрочь все ее баррикады. - Это просто кошмар, иди спать Паш, уже все в порядке, – вибрирующим от напряжения голосом прохрипела она. - Спасибо, что разбудил. - Нет, это не просто сон…       Он осторожно присел на край кровати и положив руку ей на поясницу, тихонько стал перебирать пальцами по вмиг покрывшейся мурашками коже. Совершенно лишенные сексуального подтекста действия расслабляли и успокаивали ее. - Оль, расскажи, станет легче. – Она вывернулась из-под его руки и вновь села облокотившись на спинку кровати и запрокидывая голову назад. - Мне уже стало. Спасибо за помощь, дальше я сама, — она стремительно закрывалась перед ним и это было так очевидно…       Оля поежилась от прохладного воздуха и только сейчас заметила в каком виде сидит перед ним. Мокрая от пота шелковая маечка полностью облепила тело, а сжавшиеся от прохладного воздуха соски позорно для нее просвечивали сквозь ткань. Нервно поддернув одеяло вверх она сильно зажмурилась, мечтая исчезнуть. - Давай-ка переоденемся, пока ты не простыла, — он игриво ей улыбнулся и совершенно внезапно для нее скорчил рожицу и добавил, — а то сидишь тут как промокший и нахохлившийся воробей. - Нет, — молниеносно выпалила она. - Оль, не глупи, — очень ласково произнес он, аккуратно поправляя прядки волос, спадавшие ей на лицо.       Она покачала головой и выглядела настолько несчастной, что желание снова сгрести ее в охапку и не отпускать никогда и никуда с утроенной силой вспыхнуло внутри него.       Картинки пережитого ужаса вновь стали вспыхивать перед глазами, и она так четко поняла, что не вывозит, что еще немножко и случится взрыв и пути назад не будет. А ей так хочется почувствовать себя в безопасности, хотя бы на одну ночь, хотя бы несколько оставшихся часов без кошмаров. Паша окутывал ее таким спокойствием и уверенностью, что отчаянно хотелось ему верить и довериться.       Поэтому еле слышные слова вырвались быстрее, чем она передумала их произнести: - Паш, пожалуйста, не оставляй меня.