Февральское дыхание

Это февральское утро было морозным. Об этом сообщал столб дыма, тонкой струйкой тянущийся из на ощупь распахнутого окна женского общежития академии Алтея. На счастье Пидж, почти все студенты разъехались на время небольших каникул, поэтому никто не будет жаловаться на шум от взрыва в пять утра. Возможно, преподаватели не заметят, и маленькой ведьме не придется отмазываться и выслушивать лекции о безопасности. Но это будет точно не сейчас, а пока… Пока Пидж пытается откашляться, протирает большие круглые очки от копоти, лезет в ящик стола за чистой тряпкой, чтобы прибрать весь этот беспорядок. А затем снова достает нужные ингредиенты. Это уже дело принципа: как она — Кэтти, признанный гений зельеварения династии Холт, не способна приготовить простейшее приворотное зелье? И черт бы побрал его, если бы не двухнедельная суматоха вокруг приближающегося праздника всех влюбленных; если бы не назойливые соседки по этажу, которых хлебом не корми, дай только поговорить о мальчиках и способах заполучить красавчика. — Аргх! Да чтоб вас всех.! Ведьмочка решает взять перерыв и собраться с мыслями, ведь абсурдность ситуации и молодой бард Лэнс МакКлейн не хотят выходить из головы. И только больше смущают. Пидж садится на заправленную лоскутным цветастым пледом большую дубовую кровать и вздыхает. Она обводит помещение взглядом. В выделенной ей комнате царит абсолютный хаос: обертки от сладостей, смятая одежда и скомканные листы бумаги занимали все горизонтальные поверхности, рабочий стол был заставлен использованными колбами и склянками с ингредиентами, книгами по зельеварению и стопками другой макулатуры. В довершение, все это было покрыто слоем размазанной копоти. Пидж скидывает вещи с кровати и взбивает подушку, рукой задевая что-то твердое. Предметом оказывается небольшая потрепанная книжица. Девушка тепло улыбается: знакомство с миром зелей произошло именно с этих страниц учебника для начинающих ведьм. Тонкие пальцы переворачивают хрупкие, пожелтевшие от времени страницы, а в голове у Холт всплывают картинки из детства. Вот она затаилась в засаде за небольшим кустом чубушника и ждет пока с соседнего к ее укрытию дуба упадет желудь. «Самостоятельно упавший, но не коснувшийся земли» — гласит описание ингредиента, а сдаваться, тем более в самом начале — ниже достоинства шестилетней наследницы великого дара. «Дара кашеварить». Так в шутку говорит миссис Холт, когда вместо заявленной в рецепте горсти овса маленькая Кэтти добавляет овсяные хлопья и получает, как ни странно, съедобную кашу. Еще через несколько страниц девушка находит рецепт, приводивший на память историю о том, как она, несмотря на запрет мамы, всю ночь тренируется готовить зелье роста. Чтобы на следующий день выиграть в конкурсе юных зельеваров, конечно же. А вечером наблюдать за старичком-садовником, пытающимся укротить внезапно разросшиеся за темное время суток розы. Однако следующий разворот книги прерывает череду ныне смешных историй и иронично напоминает, откуда у маленькой девочки появилась такая сильная страсть к фамильному делу. Рецепт приворотного зелья канонично украшен различными сердечками и розочками. Но не печатными, а коряво нарисованными детской рукой. Пидж усмехается и аккуратно проводит пальцами, следуя розовым узорам. Как незаметно детская влюбленность в шумного непослушного мальчишку переросла в любовь к знаниям и экспериментам. И вроде бы восьмилетний пацан был самым обычным сорванцом, одним из многочисленных детей старосты деревни, через которую лежал путь семейства Холт. Но он единственный, кто наплевал на статус ее семьи и уволок маленькую наследницу играть на улице, подальше от скучных взрослых. Единственный, кроме старшего брата Мэтью, с кем Кэтти было и н т е р е с н о. Да так, что потом детей искали всей деревней до самой ночи, обнаружив их спящими под яблоней в саду старосты. Единственный, кто смог оставить след в сердце девочки. К сожалению, они больше не встретились. Еще два года после того случая девочка упрашивала маму и папу съездить в ту деревню. Но у родителей всегда находились отговорки. Например, учеба. Миссис Холт решила, что ее дочери пора перенимать семейное ремесло, и все время Кэтти было занято изучением основ зельеварения. Однако, магия абсолютно не интересовала ее. Пока в процессе очередного бессмысленного перелистывания страниц потертого учебника не обнаружился рецепт приворотного зелья. Который оказался непосильным для начинающих. Поэтому Кэтти ничего не оставалось делать, как упорно сидеть над учебниками, грызть гранит магической науки и рисовать розочки да сердечки на странице желанного «снадобья». Однако, постепенно интерес к отварам, настойкам и ингредиентам разного характера перекрыл интерес к мальчику из далекого, по меркам детей, прошлого. Навыки постепенно росли, а воспоминания стирались и замещались новыми: оглушительная победа в первом конкурсе, поступление любимого брата в академию, первый, пусть и подаренный, но персональный котелок, а потом и первый купленный на собственноручно заработанные деньги… Свое поступление… Первые недоброжелатели и друзья-сверстники, ведь теперь одарованной мисс Холт п р и х о д и л о с ь общаться с другими детьми. Тогда то Кэтти и превратилась в Пидж Ганрдесон. Обрезала волосы, стала носить одежду универсального кроя. Даже подменила документы в академии. Только бы избавиться от всеобщего внимания и насмешливого сравнения со старшим братом. И тогда же она встретила Лэнса МакКлейна. Долговязого парнишку с такой одновременно простой, но и такой сложной душой. О, сколько было сказано бранных слов в его сторону. Добрая половина из них, наверное, слетела с уст Пидж при первом знакомстве, когда «любвеобильная заурауйя» спутал Гандерсон с конкурентом на сердце Аллуры — дивной полуэльфийки. Как потом оказалось, девушки — соседки по этажу в общежити. И Пидж вовсе не парень. А Лэнс — идиот, кретин, редиска и та самая любвеобильная заурауйя. И еще много разных слов, значение которых МакКлейн не знал. Про тихоокеанское дерево он тоже не ведал. Но так уж вышло, что именно это словосочетание запомнилось его друзьям, а в следствии и ему самому. Лэнс был бардом. И согласно своей стихии звуков и воздуха был громким и немного ветреным. Он много шутил, эмоционально реагировал на происходящее с ним и часто, но так же и безуспешно, флиртовал с девушками. Пока не брался за свою лютню. . Музыка, льющаяся из-под его пальцев, завораживала и заставляла замереть в предвкушении, вслушиваться в ритм и мелодию, созданные струнами. Его песни всегда добирались до сердец слушателей не только благодаря звукам и текстам, но и ведениям, возникавшим во время выступления. Кто-то говорит, что это секретная техника бардов, кто-то, что это особое заклинание, а кто-то склоняется к тому, что иллюзии могут создавать только искусные и талантливые музыканты. Пидж как-то раз призналась, что ни разу не видела такого мастерства. Даже в книгах не часто такое встретишь. Глаза Лэнса в тот момент сияли тысячами звезд. Девушке показалось это странным, ведь ночь, которую они проводили за созерцанием ночного небосвода, была не такой уж и ясной. К рассвету ребята поклялись на мизинцах, что их «тандем величайших магов» будет существовать несмотря ни на что. Именно так, в последствии, их и называло большинство студентов академии. Больше в шутку, конечно же. Каждый последующий день Пидж ловила себя на мысли о том, что ей было невероятно комфортно рядом с бардом. Прямо как в детстве, когда она играла с тем взъерошенным мальчишкой в саду старосты деревни. Девушка штудировала учебники и сборники по травологии, ядам, минералам и человеческим чувствам, пока рядом сидящий Лэнс сочинял новые песни. Он ей первой показывал придуманные выступления. «На оценку». Она экспериментировала на нем с безобидными зельями. «Ради (забавы) науки». Они вместе дурачились, нарушали академические правила, сбегали и прогуливали. А потом вместе же отрабатывали наказание. Чаще всего из-за того, что парень просто не мог вести себя тихо, привлекая к себе внимание не только студентов, но и преподавателей. Так пролетают год, два, три — и вот они уже знают все друг о друге: начиная любимым напитком, заканчивая любимыми фразами. Вот она. Точка невозврата. Именно так подумала Пидж, когда не успела проронить и слова в ответ на вопрос знакомого, но услышав его от Лэнса. Слово в слово как сказала бы она сама. Несколько последующих дней юная ведьма находилась в раздумьях, не реагируя на подшучивания, вопросы и другие знаки внимания к ее персоне. Чем, конечно же, напугала своего друга, чутко чувствующего окружающую атмосферу и настроение людей. Прогоняя все воспоминания последних лет по кругу, девушка полностью отключилась от этого мира, вынуждая «верного рыцаря» прикрывать ее отсутствие плохим самочувствием. Осознание собственных чувств пришло постепенно. Письма от родных очень помогли в этом. Сначала, чтобы избавиться от ненужных мыслей, Пидж пишет письмо брату, излагая тревожащую ее ситуацию. Они всегда так делали: если один из них не мог разобраться в самом себе, обращались друг к другу, ведь со стороны может быть видней. Близкий, знающий тебя человек — именно такими были брат и сестра Холт. Не смотря на разницу в возрасте они всегда считались друг с другом, прислушивались к мнению. Вот и в этот раз Кэтти получает поддержку от самого близкого человека. Благо у нее есть связи и деньги, а у академии есть внутренняя экспресс почта. Поэтому ответ, в почему-то плотно забитом конверте, ей не приходится ждать долго. Мэттью же радуется тому, что его сестренка наконец прозрела. Аж на пятнадцати страницах, исписанных с двух сторон. А так же рассказывает, как долго наблюдал за развитием ее чувств через письма. Даже приводит некоторые выдержки, сгущая краски. На лице Пидж, ведь она с каждым отрывком становится все пунцовее. Да ну, быть не может, чтобы каждое ее письмо брату было только про этого милого недотепу. Милого… Следующем заветным пинком становится письмо от миссис Холт, в котором та сообщает, что они с отцом отправляются в небольшое путешествие примерно через месяц, но должны будут вернуться к наступлению весны. Она просит подумать, что Кэтти может понадобиться в ближайшие три месяца, чтобы успеть отправить до их отъезда. А еще внезапно упоминает маршрут, пролегающий через ту самую деревню из далекого детства и напоминает дочери про ее «первую любовь». Предложение написать письмо тому мальчику начертано в какой-то из строк чернильных воспоминаний. Пидж тогда серьезно задумывается над словами матери о первой любви и обещает себе непременно написать хотя бы маленькую записку для сына старосты. Но у нее не получается связать и пары слов. Лист, ставший черновиком из-за зачеркиваний и непонятных задумчивых узоров, пора уже выбросить в корзину. С чего начать? Стоит ли писать о тех, давно прошедших чувствах? Помнит ли он? Нужно ли ему вообще это письмо? В итоге, домой отправляется лишь список учебных принадлежностей, примерная сумма денег на проживание и пожелание родителям хорошей дороги. Пидж не смогла придумать, что написать. Но самое главное, она поняла, что давно уже отпустила те теплые воспоминания. Что прямо сейчас она создает новые. Вместе с Лэнсом. МакКлейн встречает свою подругу из ее недельного самозаточения целым цирковым представлением, в котором опять позорится во время флирта с очередной девушкой. Сначала Пидж действительно смешно, а потом остается лишь улыбка на лице, но где-то под ребрами сердце до боли сжимается. Видя беспокойство в глазах барда, она отшучивается и действительно старается не думать о парне кроме как о друге. Успешно, как ей кажется. Но с каждой похожей сценой ее настроение все заметнее портится. И вот, спустя пару месяцев, она готовит это глупое зелье с подачи глупого сердца и таких же глупых соседок. Пидж встает с кровати, перенося потрепанную книжицу, которую разглядывала до этого, на стол и бьет себя по щекам. Этот рецепт устаревший, но у нее есть все ингредиенты и нужный настрой — сейчас уж точно получится. Взгляд бегает по пунктам приготовления, а мысленные пальцы загибаются по мере пройденных шагов. — Приготовьте лепестки алой розы, выдержанной в слезах несмеян три ясные ночи подряд, — растягивая гласные зачитывает девушка вслух, рукой шаря по столу в поисках миски с перечисленным и отставляя в сторону, — так… Незабудки, взошедшие под проливным дождем есть, кокон пещерной гусеницы тоже… Последнее. Не забудьте очистить разум от любых эмоций, кроме любви и счастья. Действие: разум объекта затуманивается и ваши, только ваши, действия вызывают у него интерес. Внимание: зелье не сработает, если выпивший его уже влюблен. Пидж на мгновение застывает и думает, что вся эта идея была провальна с самого начала. Подловить момент, когда любвеобильному Лэнсу не симпатизирует очередная красотка, практически невозможно. Так тут еще и четырнадцатое февраля. Точно нет шансов. Все пропало. Гандерсон уже чувствует, как заканчивается воздух в легких, а снова вздохнуть невозможно. Но птичка-оригами, влетевшая в открытое окно, мгновенно успокаивает. От Лэнса. Даже смотреть не надо. Девушка разворачивает записку. «Встретимся через два часа на нашем месте^^». Улыбка сама расползается по лицу. А решимость переполняет все тело. Новый прилив сил и проснувшаяся гордость за свои умения заставляю Пидж глубоко вдохнуть, медленно выдохнуть и приступить к готовке, ведь времени почти нет. Она не просто какая-то там ведьмочка, она потомственная колдунья из древнего рода, посвятившего себя зельеварению! Она приготовит приворот достойный имперской книги заклинаний, не меньше. Правда, по рецепту из старого учебника. Поймав нужную волну настроения и максимально усилив ее простейшей магией, Пидж пишет слова любви на кусочке пергамента, сжигает его и аккуратно пересыпает пепел в котелок с зельем. Осталось потомить час-другой и готово. Подавать таким же горячим, как и страсть. Убавив огонь газовой горелки, девушка вспоминает утреннее происшествие и осматривает свою одежду. Нет, так идти нельзя: перепачканные в саже домашнее платье и растянутая теплая кофта не создают хорошее впечатление. Поэтому Пидж, спотыкаясь, подлетает к плотяному шкафу, чтобы найти что-нибудь поприличнее. В ее гардеробе нет ни одной вещи, что так любит Лэнс. Ни красивых блузок, ни подчеркивающих талию и бедра брюк, ни, тем более, юбок. Академический сарафан в счет не берём. Он висит в самом дальнем углу шкафа с того самого момента, как его купили. Да даже то же самое домашнее платье формально является футболкой. Просто очень большой. И у Пидж появилось только из-за Широ, который сначала испачкал одежду девушки, а потом отдал свою, чтобы хоть как-то загладить свою вину. А Пидж приняла ее только потому, что старший ходил побитым щенком и вымаливал прощение весь день. В общем, одни «только» и никаких компромиссов. Не сказать, что у Пидж вообще много одежды. Вот две полупустые полки с брюками и шортами, похожими друг на друга. Вот несколько вешалок с футболками и тёплыми кофтами. Есть белый лабораторный халат, но он точно не подойдёт для признания. На верхней полке ненужные сейчас багажные сумки и коробка с подарком от Аллуры. Стоп. — Точно! — Вскрикивает Пидж и лезет на рядом стоящую табуретку, чтобы достать коробку. Аллура просто обожает красивые наряды. И все ещё не оставляет попыток одеть в них единственную подругу. Вот и в тот раз она точно подарила одежду, что сейчас станет спасением для Пидж. Девушка опускает подарок на кровать и снимает крышку, украшенную пышным бантом. Сверху, под слоем тонкого папируса, лежит светло-зелёная шелковая туника, расшитая золотыми цветами. Сразу видно, эльфийская работа. Пидж поднимает вещь вверх и долго рассматривает. Длинные разрезы вдоль бёдер и нет рукавов. Зато есть плетёный пояс из ниток золотого и изумрудного цветов. Не её стиль, но очень похоже на то, что нравится Лэнсу. Следом она достаёт узкие брюки более тёмного пастельного оттенка, которые подчеркнут её худые ноги. Хотя сама Пидж ни за что бы не купила себе такую одежду, но она признаёт, что костюм выглядит очень здорово. Особенно ей нравится его цвет. Надо будет сказать спасибо Аллуре. Умывшись и переодевшись, девушка быстро укладывает короткие волосы в привычную прическу, цепляя на две заколки больше. Для красоты. И смотрит на маленькие настольные часы. Полчаса до оговоренного времени — пора выходить. Поэтому Пидж быстро, но аккуратно, переливает почти что горячее зелье в красивый хрустальный флакон, предназначенный для снадобей высшей пробы, выключает горелку и проверяет окно, и только потом тихонько выходит из комнаты. Она натягивает на себя прихваченное пальто уже почти у самого выхода из общежития. Там же находятся и её теплые угги. «Всю уличную обувь оставляем у входа!» — так распорядился Коран — комендант их общежития и двоюродный дядюшка Аллуры по папиной линии. Выйти из общежития и повернуть направо, потом опять направо. Февральские морозы оказались на редкость сильными в этом году. Пидж морщит нос от холода. Прямо по тропинке, затем свернуть к реке и пройти под каменным мостом. Пар так и валит из приоткрытого от быстрой ходьбы рта. От моста сделать десять шагов и нырнуть в тропинку, спрятанную в огромных кустах жимолости там, где магическая метка. Летом очень «вкусная» дорога получается. А тропинка уже выведет к небольшому пруду с пристанью и лачужкой. Пидж шмыгает покрасневшим носом, когда подходит к берегу и осматривается вокруг. Лэнса нигде не видно, поэтому девушка облегченно выдыхает. Пидж сама не знает почему, но становится спокойнее от мысли, что она пришла раньше. Она топчется на месте пару минут а потом делает шаг в сторону и аккуратно приставляет другую ногу так, чтобы носки смотрели в разные стороны. Перекатившись с пятки на носок и обратно пару раз, девушка делает пару шагов назад и любуется незамысловатым сердцем, оставшемся на пушистом снегу. — Бу! — Большая рука внезапно ложиться на макушку Пидж и взъерошивает волосы. — Ааа! — Девушка резко оборачивается и отшатывается от высокого парня. Только через мгновение она понимает, что это ее друг. — Лэнс! Внезапный ты ялмор! Кто так подкрадывается?! — Эй, а вот за ялмора обидно было! — Парень корчит гримасу вселенской обиды и складывает руки на груди. — Я к тебе с подарком, а ты обзываешься. Пидж, занятая своей прической, поднимает взгляд, полный скептицизма на МакКлейна. — Я так то тоже не с пустыми руками, — девушка мягко улыбается, не отводя взгляда от уже заинтересованного лица Лэнса. — Но вот так испугалась твоего внезапного появления, что все желание показывать тебе кое-что новенькое пропало. — Она разводит руками в стороны и пожимает плечами, прикрывая глаза. Пидж знает, как её другу интересно, что же изобрела юная ведьма. Он никогда не отказывался от экспериментов, а иногда даже просил повторить. Как с веселящей водой, например. — Пидж, солнышко мое. — То ли это воспалённый любовью мозг как-то не так расслышал обращение, то ли это сон. — А я тебе нашел цветы Эдельвейса, — Лэнс по-кошачьи растягивал гласные, явно довольный своим подарком. Пидж не может долго строить из себя обиженную. Тем более, когда на кону стоит такой редкий ингредиент. И проныра МакКлейн это знает. — Покажи. — Бурчит под нос ведьма. Бард быстро лезет в сумку, из которой достает небольшой ларец из тонкого прозрачного стекла. Не хрусталь, конечно, зато лучше поддается укрепляющим заговорам. Прошептав заклятие отворения, Лэнс открывает крышку. Дым сухого льда вырывается наружу, а как только немного оседает, становится виден букет свежих эдельвейсов. Как будто их только что сорвали. — Знаю, что цветы не так сильны, как корни, но достать смог только их. — МакКлейн опускает взгляд и почесывает затылок. — Я слышал, что на их основе можно сделать мазь от солнечных ожогов. Надеюсь, они все же тебе пригодя… Эй, ты чего? Бард слышит тихий всхлип и поднимает взгляд, обрывая свой стеснительный монолог вопросом. Пидж знает, как тяжело достать даже плохо засушенные цветы эдельвейса. Но и они считаются достаточно ценным материалом. Что уж говорить про практически живые цветы. Да и такой неприкрытого попечения от друга не часто увидишь. Однако сильнее всего девушку поразила именно забота о ее страдающей от солнца бледной коже. И вот, не сдержавшись, Пидж капля за каплей роняет на пушистый снег крупные горячие слезы. — Эй, ну ты чего. — Риторический вопрос. Бард уже все давным давно понял. Его большая солнечная рука ложится на мокрую щеку Пидж, вытирая слезы. — Ты же сейчас всю свою снежную красоту растопишь. —Что? —Твои ресницы прямо сейчас облечены белым кружевом инея. Стой, не двигайся. — Лэнс старается аккуратно убрать последние слезы. Но Пидж кажется, что так он только сильнее растопит ее заледеневшие ресницы. Как давно растопил сердце. А теперь, как яркое солнце оставляет на нем ожоги. Даже смешно становится от того, что эдельвейс — защиту от солнца, подарило само воплощение небесного светила. Юная ведьма делает глубокий вдох, затем медленно выдыхает. Она забирает шкатулку из рук друга и избирает в свою сумку. Хорошо, что чары увеличения пространства все ещё работают. — У меня для тебя тоже кое-что есть. — Пидж достает из отдельного кармана сумы тот самый флакон и вкладывает его в руки Лэнсу. — Если не боишься, можешь попробовать. Пока ещё теплое. Бард с недоумением на лице рассматривает зелье. Первые лучи солнца, попадая на рифленые края флакона, преломляются, подсвечивая содержимое. Даже в мире, полном магии, такие чудеса завораживают. Лэнс чувствует атмосферу и эмоции, испытываемые друзьями сейчас. Он знает, что может довериться Пидж. Поэтому открывает флакон и залпом выпивает содержимое, чувствуя на языке все вкусы эмоций. От лимонно-волнительного и горько-раздраженного, до клубнично-влюбленного. Иногда это его внезапное сверхвосприятие человеческих чувств бывает полезным. Этакая врождённая особенность. Именно она помогала тандему выбираться из большинства передряг. А сейчас открыла все чувства Пидж без единого слова. Те чувства, которые он… —Я люблю тебя. — Эти слова слетают с губ прежде, чем парень успевает подумать. Он видит как на лице возлюбленной замешательство сменяется счастьем, а затем испугом. Пидж хватается за голову и начинает нервно ходить кругами, бормоча себе под нос что-то. «Я не должна была» и «исправить» — это все, что слышит Лэнс. Он крепко, но аккуратно хватает ведьму за плечи и пытается поймать ее метающийся взгляд. — Посмотри на меня. — Глаза в глаза. — Я люблю тебя. И это не от приворотного зелья, что ты дала мне выпить. Просто… Я… Я люблю тебя очень давно. — Оно не подействует, если человек уже влюблен. — Констатирует теперь очевидный факт Пидж. — Подожди, но на тебе же сработало буквально месяц назад, когда та рыбья башка решила приворожить тебя! — Нет-нет-нет. — Лэнс хмурится и трясет головой. — Во-первых, она была русалкой. Во-вторых, если ты забыла, барды — великие актеры! Я решил притвориться, потому что мне была нужна… А знаешь, не так важно почему. — Нет уж, договаривай. — Аргх, ладно. — МакКлейн обнимает Пидж, кладя свой подбородок ей на макушку. — Мне нужна была девушка. Ну знаешь, отношения и все такое. Я думал, что никогда не заинтересую тебя, потому что уже пытался и потерпел полный крах. Поэтому и решил активно действовать, чтобы забыть тебя. — Пытался? — Глухо звучит из мехового воротника барда. — Да, когда мы только познакомились, но ты не замечала ни один мой безупречный подкат. Потом вообще забыла меня. Сначала было обидно, но это все уже давным давно в прошлом. — Лэнс, я люблю тебя. Вот так просто. Да. И никаких дурацких зелей, оказывается, не надо было. Но кто бы об этом сказал юной ведьме, в своей жизни знающей, кроме учебы и книжек, любовь только семьи и друзей. Прямо сейчас она почувствовала, что МакКлейн нуждается именно в этих словах. Наверное, стоит распросить барда о тех подкатах, о том, каково на вкус приворотное зелье, как он понял, что это оно, задать тысячу и один вопрос, всплывший у девушки в голове, но всё потом. Прямо сейчас Пидж хочет только поцеловать Лэнса. А он и не возражает, сам тянется к девушке, приподнимая ее подбородок. Приблизившись к лицу, парень на доли секунды останавливается. Но Пидж не устраивают такие паузы, и она чмокает Макклейна в губы. А потом ещё раз. Лэнс, получивший две «просьбы поторопиться», берет дело в свои руки и нежно сминает губы девушки. Поцелуй выходит клубничным, что кажется странным для ведьмы, ведь ягоды в зелье она не добавляла. А ещё очень нежным и тягучим. Как молочные ириски. Неловкие переглядывания и хихиканья сопровождают парочку ещё недели две. Сначала потому что было безумно неловко перед друзьями, которые вздохнули с облегчением. А потом от осознания того, что они упустили одну из самых главных деталей признания. И если бы не Ханк, то вспомнили бы не скоро. — О, поздравляю с взаимными чувствами! — Подхватывает он всеобщие слова поддержки. — Я прекрасно вижу, что теперь вы ещё большие липучки-жвачки, но все же уточню: так вы, ребята, теперь встречаетесь? Тишина охватывает компанию. Сначала скептические взгляды друзей устремлены на Ханка, который как всегда задаёт слишком очевидные вопросы. А потом на барда и ведьмочку, которые только и могут, что глупо улыбаться и розоветь от неловкости. Лэнс первым приходит в себя и решает как можно быстрее исправить ситуацию. Он встаёт на одно колено, заглядывает в лицо девушки и задаёт волнующий всех присутствующих вопрос. — Пидж, ты будешь со мной встречаться? Девушка краснеет ещё сильнее и тихо соглашается. «Зато запомниться» — хихикает где-то через неделю Аллура, успокаивая немую истерику вновь смущенной подруги. Действительно запомниться. Не только признание, на самом деле. Пидж уже несколько раз с ужасом успела представить, какие приключения ждут их отношения, если даже будучи друзьями они не могли усидеть на месте. А теперь Лэнс точно захочет повторить некоторые, ведь лучшее место для свиданий было на пляже, где они ловили гигантских метровых крабов. Белый песок в лучах закатного солнца смотрелся впечатляюще. Или же отвезёт Пидж в ту деревню, где они укрощали ожившие кусты роз. А все потому, что в местной таверне просто превосходные блинчики со свежими взбитыми сливками и розовым вареньем. Аллура же лишь обречённо покачает головой и посоветует не слишком заморачиваться и наслаждаться всеми этими моментами. А потом попрощается и затолкает Пидж в ее комнату. Девушка же останавливается практически на пороге. Нет, не для того что догнать полуэльфийку. Просто замечает письмо, лежащее недалеко от двери. Наверное, пришло, пока она отсутствовала. А добрый Коран подпихнул под дверь, чтобы сэкономить и свое, и чужое время. Пидж подбирает тонкий конверт, на котором отправителем числится ее брат. Она садится на кровать, аккуратно вскрывая печать, и достает всего лишь один лист. Удивительно. Развернув его, девушка быстро пробегается по приветствию и поздравлениям с первыми отношениями и переходит к основной части письма. «Не уверен, что написал об этом в прошлых письмах. Но думаю, стоит напомнить, потому что такие совпадения не случайны. Уж я то знаю. Ты же помнишь, как в детстве сдружилась с сынишкой старосты одной деревни? Он ещё так активно с самого нашего прибытия пытался привлечь твое внимание. Вы были такие смешные тогда, ха-ха. Так вот, твой Лэнс и тот мальчишка — один и тот же человек.»