***
Дернувшись от громкого звука, девушка открыла глаза. Вой сирены от полицейской машины, которая проехала под окнами, вырвала из воспоминаний. После той недели прошел месяц. Ной вместе с группой уехал в небольшой тур и вот-вот должен был ненадолго приехать. Точного местоположения мужчины девушка не знала, так как за все это время они мало списывались, словно их и не существовало в жизни друг друга. Конечно, в общих чертах они знали, кто, где есть, если они друг другу понадобятся. Например, если Ной был в туре, девушка могла ему скинуть смс, после чего он перезванивал. Не сразу, иногда это бывало, когда девушка крепко спала, но он звонил, чему она была рада. И они разговаривали. Долго. Упорно, разбираясь в проблемах друг друга. Их первоначальные «отношения» в основном состояли из разговоров: странных и многим непонятных. Они резко перетекали с тему на тему: иногда с серьезного разговора на совсем детский. Ной был человеком настроения. После долгого разговора в моменты их странных встреч, он мог сказануть какую-нибудь шутку, от чего в комнате раздавался дикий звонкий смех. Или же, мужчина мог вскочить, и, не умея толком рисовать, начать вырисовывать на стенах краской причудливые узоры, прекрасно зная, что девушка к нему присоединится, раскрашивая не только стену, но и его самого. Они оба, не умея танцевать, могли танцевать часами, смешно двигаясь в такт музыке, передразнивая друг друга, а потом, устав, заснуть в обнимку на матрасе. Через какое-то время, в формат их странного общения добавился секс, потому что они посчитали его «ключом» к познанию друг друга в более тонких моментах. Рассудительная часть, имевшая до этого больший вес, начинала пропадать, но они старались придерживаться самого главного правила — разговаривать. Потому что через разговоры приходило понимание происходящего, в этом они были похожи. Да и сама девушка просто любила странные взаимоотношения, и, ища свое второе «я», натыкалась на таких своеобразных личностей, как Ной. Познакомившись достаточно давно, они договорились, что будут слать друг другу простые короткие смс-сообщения: «Приходи, я дома», и следом идти в их прибежище на окраине города, чтобы встретиться, выговориться и помочь друг другу. Они не встречались вне стен этой квартиры. Это казалось странным, но Ной обосновывал это просто: он не хотел, чтобы о девушке хоть кто-то что-то узнал, да и она же не горела особым желанием. Хотела всегда оставаться в тени. Под «островком безопасности» они понимали свой не менее странный дом: это была однокомнатная квартира в обычном жилом районе Ричмонда с небольшой кухней и ванной. Казалось, что в комнате кто-то начал делать ремонт, сняв обои и вытащив мебель, а потом просто забил, оставив лишь белые стены, которые они и изрисовали, используя как холст для своих фантазий. В такие моменты девушка любила шутить и прикалываться, видя, как Ной задорно смеется и корчится от смеха. Благодаря этому, они забывали про всю тяжесть жизни и невзгоды, от которых так старательно прятались в этой квартирке. Но когда печаль их настигала темными ночами, они молча лежали на полу и курили, распивая алкогольные напитки. А доходя до нужного градуса, поток слов и боли выбирался наружу. Каждый что-то говорил, активно жестикулировал, мог чуть ли не кричать или плакать, после чего второй успокаивал, потому что понимал, каково это, когда внутри все горит от эмоций. Сев на кровати, девушка сонно потерла глаза, пытаясь осознать, где реальность, а где сон. Из-за снотворного, которое ей приходилось пить, девушка долго не могла прийти в себя. Как оказалось, без Ноя ей заснуть было куда тяжелее, чем ему без нее, а ведь она еще ругала его за плохой сон. Кое-как встав с кровати, девушка подошла к окну и раскрыла шторы, поморщившись от яркого света. Приоткрыв окно, она впустила свежий воздух, который выветривал отягощающую обстановку. — Это не снотворное, а издевательство какое-то, — пробубнила она себе под нос и пошла в сторону ванной комнаты. Взглянув в зеркало, девушка тихо хмыкнула: синяки под глазами, общий усталый вид. Да даже наркоман рядом с ней смотрелся бы намного лучше. Быстро поняв, что надо делать, она собралась, и, строча смс Ною на ходу, выбежала из квартиры в сторону их убежища. Чисто интуитивно девушка чувствовала, что он уже вернулся из тура обратно в Ричмонд, и, поэтому, девушка надеялась, что сообщение «Я дома. Приходи. Буду ждать.» Ной прочтет довольно быстро и незамедлительно среагирует. Взяв такси, девушка добралась до пункта назначения. Открыв квартиру, которая встретила тишиной, она закрыла за собой дверь и прошла в комнату. Здесь все дышало ими: той странной, хаотично переплетающейся энергетикой, которая пульсировала в воздухе. Именно ее девушке так не хватало в повседневной жизни. Кинув вещи в угол, она легла на матрас, укутываясь в любимый плед мужчины, который впитал в себя запах его парфюма. Воспоминания, так долго хранимые внутри, бились наружу, не давая снова погрузиться в сон… Прошел час, два, три, а Ной все не появлялся. Кусая губы, девушка взяла телефон и посмотрела на отправленное сообщение. Да, оно было доставлено, но не было прочитано, хотя мужчина был в сети десять минут тому назад. Темные мысли, которые она так старательно прятала, вырывались наружу. Дверь, сдерживающая ее демонов, не выдерживала и трещала по швам. Страх, блуждающий внутри, отдавался дикой пульсацией в висках. Конец, которого она так боялся, похоже, все-таки пришел. Медленно встав с матраса, она нервно закурила. Взгляд упал на фортепиано. Концовка ее мелодии яркой вспышкой возникла в голове. Сев за стул, девушка открыла крышку инструмента. Пальцы невесомо заскользили по клавишам. Звук наполнил помещение, разрезая тишину, словно острый нож. Боль, грусть, страх, страсть, ярость бились в каждом звуке без какого-либо намека на радость, спокойствия или надежду. Отчаяние заполняло девушку без остатка. Непрошеные слезы сами собой текли из глаз. Взгляд, полный страдания, буравил белую стену. Искусанные губы сомкнулись в тонкую линию с кривой улыбкой на лице. Темнота заполняла собой все пространство, вытесняя свет, который когда-то проскальзывал в этих звуках. Мелодия, которая так часто звучала в этой комнате, наконец-то обрела печальный конец. Девушка играла эту мелодию раз за разом, пытаясь ее запомнить на всю свою оставшуюся жизнь, ведь любовь — это смерть душевного покоя.Глава 1
25 февраля 2023 г. в 18:14
В полупустой комнате раздавались громкие звуки мелодии, которая отдавалась легкой ноткой печали в глубине душ. Грусть, тоска, надежда и боль — звук причудливо перетекал из одного настроения в другое, разлетаясь звонким эхом в полутемной прохладной комнате. Казалось, что мелодия предназначалась для одного единственного человека во всей вселенной, и он обязательно должен был ее услышать, но зов оставался без ответа. И с каждой секундой становился все более отчаянным.
На первый взгляд могло показаться, что долгожданное спокойствие воцарилось в этом Богом забытом месте. Но мелодия, приобретавшая все более грустные и темные оттенки, не давала его ощутить в полной мере. Каждый звук цеплял, заставлял задуматься и почувствовать весь спектр эмоций, где непонятная темнота тянула свои холодные, цепкие щупальца и охватывала сознание, заставляя погрузиться в пучину сладких грез и боли, от которых можно было задохнуться. Словно белый шум, заполняя собой пространство, мешал сосредоточиться на чем-то светлом и радостном.
Завораживающая и странная мелодия исходила от обнаженной девушки, которая сидела и играла на фортепиано. Длинные темные волосы раскинулись по плечам, контрастируя на бледной коже. Худые лопатки и позвоночник выпирали точеными линиями на теле. Лицо оставалось холодным и сосредоточенным. Взгляд был устремлен в стену: пустой, безжизненный, в нем ничего не отражалось. Но если присмотреться повнимательнее, можно было заметить странный огонёк, который плескался на дне приоткрытых глаз. Где эмоция за эмоцией, словно бесы в бешеном танце, сменялись одна за другой: от горечи до смеха. От страха и ненависти до безумной любви. Искусанные губы скривились в странной, безумной усмешке. Ее руки невесомо скользили по клавишам, каждый раз нарушая появляющуюся в возникающих пробелах звука тишину. Чарующая мелодия, до этого рвавшая душу на части, постепенно приобретала иной смысл — смысл покоя, смирения, легкой обреченности и понимания сущности бытия, перемешенная с грустью.
На голых белых бетонных стенах красовались причудливые рисунки и надписи, нарисованные черной краской. Банка и кисточки валялись на полу вперемешку с разбросанными вещами. И неважно, что это было: одежда, сумка, зарядка от телефона или тексты песен, быстро написанные на вырванном клочке листка из блокнота. В комнате царил беспорядок, в котором чувствовалась некая завершенность. Словно так должно и быть: каждая вещь на своем месте. Даже большой матрас в углу комнаты и фортепиано, стоявшее рядом у стены с парой стульев, не выбивались из общего интерьера.
Мелодия в комнате постепенно становилась громче и быстрее. Из странной грусти она перетекла в светлую тоску, в которой показывался слабый отголосок света, ведущий из темноты. Словно яркий рассвет озарял темную и душную комнату, в то время, пока ты был погружен в свой самый страшный и темный кошмар, которое выдавало твое измученное подсознание.
И вдруг нараставший звук мелодии резко оборвался, оставляя за собой легкую, светлую трель, которая отдавалась эхом не только в комнате, но и в ушах.
— Ты всегда играешь эту мелодию, когда находишься здесь, — подметил слегка сонным голосом обнаженный молодой мужчина.
Обладатель голоса развалился на матрасе, подмяв под себя все постельное белье. Сначала могло показаться, что он спал. Но на самом деле, мужчина дремал и вслушивался в игру девушки на музыкальном инструменте.
— Ты знаешь, почему я ее играю, — тихо прошелестела молодая девушка и резко закрыла крышку фортепиано.
Инструмент в ответ тихо и печально прозвенел, словно обижаясь, что с ним так некрасиво поступили.
— Эта мелодия наша. Она про нас. Я не могу ее не сыграть. Тем более, ты ее любишь, — она слегка дернула плечами и повернулась к мужчине.
— Но ты ее никогда не заканчиваешь.
— Потому что я не знаю, какую концовку придумать.
— Почему?
— Потому она — это мы. И ее конец будет исходить из нас. А конца у нашего общения я пока не вижу.
Мужчина чуть усмехнулся и молча кивнул, решив не отвечать на эту реплику.
— Почему ты не спишь? — девушка взглянула на него.
В глубине души она знала ответ на его вопрос. Но девушка не хотела объяснять Ною, почему ей так отвратительно и тяжело становилось внутри от представления, что если она и видела конец истории, то он был далеко не радостным. И она не будет ему рада, чтобы переиначить мелодию и закончить ее на позитивной ноте.
Ей казалось, что что-то темное, которое копошилось на задворках ее сознания, поглотит девушку. Именно это и не давало ей расслабиться даже сейчас. Темнота охватывала сознание, и не позволяла вздохнуть, стоило ей лишь на секунду представить, что Ной исчезнет из ее жизни раз и навсегда. Девушка боялась этого момента и откладывала его на потом, надеясь, что ощущение страха оставит в покое. Но ужас не покидал ее и по сей день, не давая закончить эту проклятую мелодию.
— Не спится, — мужчина махнул рукой, — В последнее время дикие проблемы со сном. Не мне тебе объяснять почему.
Девушка молча кивнула и внимательно посмотрела на него: чуть пухлые губы, немного округлые черты лица, аккуратный, острый нос, большие карие глаза, в которых можно было утонуть, стоило в них только заглянуть. И обнаженное тело, покрытое татуировками… Это привлекало, заставляло смотреть и наслаждаться, но всеобщая усталость обладателя приятных и любимых черт виднелась невооруженным глазом. И усталость отвлекала, наталкивая на мысль о том, что ему нужен был долгий отдых.
Как бы Ной ни уставал, ни был вымотан, он не хотел этого показывать, но все равно это читалось в его взгляде, движениях, словах… Усталость виднелась даже в те промежутки времени, когда он спал или пытался спать, пока девушка лежала рядом и смотрела на него.
В такие моменты ей хотелось огородить его, успокоить, что она и старалась делать. Девушка гладила его по волосам, невесомо целовала лицо, убаюкивала и обнимала. Отгоняла все то, что могло потревожить его покой. И тогда мужчина на самом деле засыпал спокойным здоровым сном.
— Ты напряжена, — вдруг проговорил Ной, внимательно глядя на нее.
— Есть немного.
Странно выдохнув, он встал и подошел к девушке, мало стесняясь своей наготы.
И она в который раз прошлась цепким взглядом по его телу: слегка подкаченные мышцы, тело, забитое татуировками, четкие линии, плавные, но строгие движения. Как пантера, крадущаяся к жертве, Ной подходил к ней и завораживал. На него хотелось смотреть. Им хотелось наслаждаться. Девушка желала запомнить каждый участок его оголенного тела. Прорисовать каждый контур татуировки на бледной коже. Поцеловать каждый замысловатый рисунок и насладиться моментом.
— Почему? — мужчина сел на соседний стул.
— За тебя волнуюсь, честно говоря. Ты вымотан, — девушка невесомо прикоснулась пальцами к его лицу.
— Ты волнуешься за меня в то время, когда вымотана сама? — он перехватил ее ладонь и приложил к своей щеке.
— Не только ты должен собирать меня по кускам, но и я тебя.
— Я не разбит. Я просто устал. Это пройдет через пару дней.
— Устал? — девушка хмыкнула, — Нет, Ной, ты разбит, как и я. И нам нужно чудо, чтобы собраться воедино.
— Чудес не бывает. Ты сама это прекрасно знаешь.
— Поэтому, сейчас рядом с тобой сижу я. Я не то чудо, которое мы ожидаем, но…
Вместо ответа он уткнулся ей в шею.
Приобняв мужчину, девушка стала перебирать пальцами его волосы, немного покачиваясь из стороны в сторону. В нос сразу ударил запах его парфюма смешавшийся с запахом кожи. Этот аромат хотелось навсегда зафиксировать в памяти. Им хотелось дышать и наслаждаться.
— Меня волнует твое состояние. И неважно, как сильно ты будешь это скрывать, я попытаюсь тебе помочь, — тихо проронила девушка.
— Потому что сама раздавлена, — совсем тихо проговорил он в ответ, — Так же, как и я. Только в отличие от меня, ты не до конца привыкла к сосущему чувству пустоты внутри.
— Я не могу привыкнуть к тому, что уже стало частью меня. Я всего лишь добровольно повинуюсь пустоте, отдав свои права на счастье, чтобы обрести несуществующий покой.
— Почему?
— Потому что любовь — это смерть душевного покоя. Помнишь?
Он быстро поднял на девушку взгляд. В нем читалось многое: боль, страсть, страх, ревность, усталость, одиночество. Одному Богу было известно, что на самом деле творилось у него на душе. Ураган эмоций огоньком плескался в карих глазах, не находя выхода. День за днем, чувства пытались выбраться наружу, но мужчина так хорошо их прятал внутри, что теперь боялся раскрывать. Откроешь дверь подсознания, и они тебя сметут, не предоставив права на жизнь. Они поглотят человека, оставив лишь пепел из светлых воспоминаний и такого желанного покоя. Только в этой комнате он мог выдохнуть и забыться.
— Давай не будем выходить отсюда еще пару дней? Пожалуйста. Продуктов и всего остального у нас достаточно. Выключим телефоны, и…
— Можешь не продолжать, — девушка перебила его, — Хоть на неделю запремся в этой квартире. Я только «за», потому что мне нужно собрать тебя по частям. Ровно так же, как делал и делаешь это со мной ты.
— Так позволь и сейчас мне помочь тебе.
Его рука соскользнула вниз по телу. Ловкие, длинные пальцы прошлись по позвоночнику.
— Как?
— Как бы мы оба ни владели музыкальными инструментами, стараясь через музыку показать то, что мы чувствуем, все же, самый лучший инструмент — это человеческое тело, — произнес он, переводя тему.
Ною не хотелось продолжать диалог насчет своих переживаний. Все было понятно и так. Что для девушки. Что для него. Смысла обсуждать переживания он не видел. Сейчас его хитрый разум подкидывал другую идею, которая заводила его с каждой секундой.
Он редко задумывался о последствиях, так как его логика действий была достаточно простой: все, что творилось у него на уме, то вертелось и на языке. А то, что он произносил — любил воплощать в жизнь. По крайней мере, в те моменты, когда он находился в этой комнате с этой странной девушкой.
— Тело — инструмент для связи с кем угодно и чем угодно. Достаточно сделать так, чтобы оно расслабилось, и обладатель позабудет обо всех проблемах, — проговорил он и развернул девушку спиной к себе, — Сядь и смотри. Почувствуй.
Повелительно договорив свой монолог, и не встречая сопротивления, он прошелся руками по плечам и шеи девушки, начиная медленно и аккуратно их массажировать.
— Пара правильных движений и ты уже расслаблена. Еще немного и ты в моей власти. Я могу делать с тобой все, что захочу, — тихо прошептал он и резко опрокинул девушку на себя.
Уткнувшись ему лопатками в грудь, она чуть улыбнулась. Она не видела смысла в том, чтобы отодвинуться от него или встать и отойти. Отголосок разума внутри, конечно, попытался сказать слабое «нет», но ведомая любопытством, девушка осталась на месте.
— Тело телом, но ты должен управлять и душой. Ты должен вызвать доверие, желание тебя слушать и слышать, — она запрокинула голову и внимательно посмотрела ему в глаза.
— Хочешь сказать, что подобного я у тебя не вызываю?
— Вызываешь.
— Ты сама прекрасно знаешь, что у меня отлично получается дотрагиваться до твоей души словами и действиями. К тому же, доверие проявляется через отдачу своего тела во владение другого человека, — усмехнулся Ной, который невесомо водил пальцами по ее животу.
— А вот это уже потребление, — хмыкнула девушка, наблюдая, как его ладонь соскользнула до низа живота.
— Скорее, потреблядство, — он усмехнулся.
Настроение Ноя менялось на глазах. Сначала он хотел спать весь день, развалившись до этого на матрасе, чтобы забыться и скрыться от своих мыслей, а теперь в его глазах постепенно разгорался огонек похоти и желания. Стоило только заглянуть, и можно было пропасть в этом урагане навсегда. Дверь, закрытая на замок, которая сдерживала всех его внутренних демонов, теперь тихо приоткрылась. Он осторожно, и явно с удовольствием выпускал своего любимого черта наружу, где тот звал за собой в завораживающую темноту.
— Ты хотела расслабиться, — тихо проговорил он и резко раздвинул ноги девушки ладонью.
— Этого ты хочешь, а не я.
— Ты скажешь что-то против? Оттолкнешь?
— Нет, но лучшего способа сейчас ты не придумаешь? — девушка усмехнулась.
— Сейчас — нет. Ты такая беззащитная в подобные моменты… Мне так это нравится.
— Ты этим охотно пользуешься.
— Да, потому что это заводит.
Горячая ладонь соскользнула с живота вниз, и девушка не смогла сдержать тихого стона, когда длинные и ловкие пальцы проникли внутрь. Шумно сглотнув, она нервно вздохнула, стараясь сохранить остатки контроля над телом.
— Ты так забавно краснеешь в подобные моменты, — все мурлыкал Ной, двигая пальцами.
Девушка пыталась сохранить контроль над своим телом, но животные инстинкты брали вверх. Неосознанно, она поддалась вперёд, давая проникнуть ему как можно глубже. Прикрыв глаза, девушка тонула в сладких ощущениях, вцепившись одной рукой в колено мужчины. Возбужденное состояние тела было сложно спрятать. Ему тяжело было противиться. Девушку бросило в жар и стало тяжело дышать.
— Не напрягайся, — отчеканил он через несколько минут, видя попытки слабой борьбы, — Ты прекрасно понимаешь, что не только тело, но и твоя душа полностью находятся в моей власти, — тихо прошелестел он, надавливая ещё сильнее.
Вместо ответа девушка издала громкий стон.
— Доверие строится на прикосновениях. Если ты можешь воздействовать на тело человека, то следом завладеваешь его душой. Закон «потребления» здесь не работает.
— Если ты умеешь работать с человеческим телом и знаешь его, то коснуться души тебе не составит труда, — выдохнула она.
— Да. Просто нужно знать, как это делать… — проговорил он с лёгкой улыбкой смотря на девушку, — Молчи и получай удовольствие, которое ты хочешь получить. Твое сопротивление бесполезно.
Зажмурившись, девушка попыталась сосредоточиться на его словах, чтобы понять суть, но мысли уплывали куда-то далеко. Мозг упорно отказывался думать. Да и стоило ли сейчас это делать? Смысл этой затеи таял на глазах. Проще было подчиниться и пропасть в этих сладких ощущениях.
И так было каждый раз: стоило ему запеть, заговорить или притянуть девушку к себе, она словно загипнотизированная повиновалась ему, не осознавая, почему это делает.
Сначала она пыталась бороться с этим, но самой себе на горло не наступишь. Ей нравилось повиноваться. Нравилось принадлежать ему. Пускай ненадолго. На короткие промежутки времени она могла довериться. Она могла побыть собой. Пускай через какое-то время он снова исчезнет, но она не забудет, что смогла открыться и показать свое истинное «я» тому человеку, которого считала важным элементом в своей жизни.
«Любовь — это смерть душевного покоя» — так оно и было. Человек разумом может понять многое, но эмоции, которые ты старался задушить, все равно выведут тебя на чистую воду, ворвавшись в твой разгорячённый мозг ураганом. Стоило лишь найти способ. А душа все равно не найдет покоя, пока не обретет смысл хоть в чем-то. Особенно в любви, которой не было. Страсть, похоть вовлекали в себя без остатка, гася свое самое светлое начало.
Она проходила ровно то, через что проходил Ной. Устав от боли и страданий, задушив свое «я», она плыла по течению жизни, мало в чем видя смысл. Они оба страдали от того, что их чувства не находили выхода в повседневной жизни. И только здесь, в этой комнате, они могли дать выход всем свои страданиям, потонув в сладкой боли. Делясь самым сокровенным, они рассказывали друг другу истории из жизни. Смеялись и плакали. Давали друг другу то тепло, которое не ощущали от внешнего мира.
Пускай местами извращенно, жестко, но страстно и открыто, они получали друг от друга то, что желали всегда. Они горели и сгорали внутри каждый день, кусая губы в попытке обрести покой, о котором можно было только мечтать и петь.
Громко застонав от того, что Ной свободной рукой сжал грудь девушки, она слегка двинула бёдрами вверх и рвано выдохнула, чувствуя, как в сладких судорогах содрогается тело.
В ушах зазвенело и перед глазами поплыло. Девушка пыталась вернуть дыхание в норму. И только внимательный взгляд Ноя смог вывести ее из этого состояния. На его устах блуждала довольная улыбка.
Он, словно садист, вытворял с ней то, что хотел, а девушка не перечила, потому что ей это безумно нравилось. И он это знал. В обычной жизни она бы сбежала и покрутила пальцем у виска. Но не с ним. И не здесь.
Ной знал, что ему нужно делать, чтобы она оказалась не только в его подчинении, но и не смогла логично рассуждать, начиная перечить. Когда ее мнение не совпадало с его, и девушка начинала гнуть свою линию, доказывая свою правоту, мужчина не то, чтобы бесился, но ему не очень это нравилось. И он пытался ее переубедить всеми возможными и доступными для него способами. Не словами, так действиями, особо их не стесняясь и не заморачиваясь в правомерности.
— Не каждый человек может подобрать ключ к другому, — выдохнула она через минуту, смотря в глаза мужчины.
— За последнее время я понял, что могу это сделать. Особенно с тобой. Ключ найден. Что к твоей душе, что к твоему телу. После всего того, что с нами произошло… Знаешь, я полагаю, что честь и добродетель существуют, и, существуя, конечно, не могут быть куплены, но мой опыт научил меня, что чаще всего, я многое могу получить, если захочу… А доверие… — Ной задумался, — Ты уже давно мне доверилась.
После этих слов он невесомо поцеловал татуировку в виде логотипа группы на спине девушки.
— Ты доверилась моему творчеству, музыке, а соответственно, и мне, — тихо прошептал он ей на ухо, — Ты оставила след на своем теле, показывая, к чему лежит твоя душа. Чему отдаешься и сама принадлежишь навечно. Подобное — связь. Навсегда.
Вместо ответа девушка хмыкнула. Ответить что-либо на подобную фразу, ей было нечего потому, что Ной был прав.
Слабо кивнув, она прикрыла глаза, чувствуя в теле и на душе приятную слабость. Кончики пальцев еще предательски дрожали, но расслабленное состояние медленно обволакивало каждую частичку ее тела.
— Ты постепенно засыпаешь, — подметил мужчина через пару минут.
В комнате повисла тишина, которая нарушилась лишь их тихим дыханием. Каждый пребывал в своих мыслях, которые лениво текли в голове без особой цели. Каждый думал о чем-то своем, не видя смысла оборачивать их в диалог. Они и так знали, о чем думает каждый. В погоне за удовольствием, они проявляли слабость, которая ничем хорошим не закончится. Открытость чувств, выливавшаяся в этом доме через край, грозила болью, от которой они так старательно уходили.
— Знаю.
— Пойдем, — Ной аккуратно приподнял девушку, растирая ее затекшую от неудобного положения спину.
Сладко потянувшись, она пошла в сторону матраса, держа мужчину за руку.
— Вместо того, чтобы я сейчас восстанавливала тебя, ты снова носишься со мной, — она посмотрела на него и легла на матрас, — Тебе не кажется это странным?
— Почему мне должно казаться подобное странным?
— Ты позвал меня сюда, а не я. Позвал, потому что разбит.
— Да, но мне неважно, как будет происходить мое исцеление. Находясь рядом с тобой, я уже поправляюсь, а все остальное просто приятные бонусы, — он лег рядом с девушкой.
— А где же твой приятный бонус?
— Лежит передо мной.
— Тебе так нравится владеть мной?
— Да. Я не довольствуюсь малым, если тебя это так беспокоит. Счастье в мелочах.
— И в каких же?
— Мне нравится с тобой говорить. Мне нравится за тобой наблюдать. Мне нравится смотреть на сломленную тебя, когда ты пытаешься сохранить при мне свое серьезное лицо с размазанным по лицу макияжем. Я люблю ощущать тебя в себе, чувствовать твою гибкость и вкус.
— И это тебя исцеляет?
— Каждый гребанный раз, когда я слышу, как ты стонешь или произносишь мое имя — да. Каждый раз, когда я владею тобой, я нахожу в себе силы идти вперед.
— Потому что в эти моменты ты чувствуешь, что нужен.
— Тебе нравится мне повиноваться. А я люблю ощущать, что принадлежу кому-то, что я могу делать все, что мне вздумается и не получать сопротивление, а только понимание и удовольствие. Пускай и ненадолго.
— Но это не отметает того факта, что ты тоже нужен мне.
— Мы оба нужны друг другу — это неоспоримый факт.
— И как надолго нас хватит?
— Не знаю. Не хочу об этом даже задумываться. Тебя это беспокоит?
— Меня беспокоит тот факт, что мы привязываемся друг к другу.
— Почему?
— Потому что это может перерасти в любовь, а это смерть душевного покоя, за которым мы сюда и приходим. Да, мы успокаиваемся, исцеляемся, чтобы пытаться жить дальше в более-менее собранном состоянии, но уходим отсюда со странным чувством потери того самого покоя, за которым так гонимся. Замкнутый круг, не находишь?
— Без чувств мы бы не получали всего того, что получаем здесь. Их просто нужно научиться контролировать.
— Или запереть их на замок на задворках подсознания, как делаешь это ты. Как бы ты не выговаривался, я знаю, что большинство ты скрываешь.
— Потому что если я выпущу всех своих демонов, то просто сгорю. Я не феникс. Воскресать не умею. Все эти бесконтрольные чувства могут погубить меня и тебя. Я этого не хочу.
— Но, а как тогда жить?
— Гореть, но не сгорать.
— Это неинтересно.
— Это нужно, чтобы почувствовать вкус жизни. Без любви он вполне себе приятный. А с хорошими бонусами она идет достаточно сносно.
— Ты не веришь в любовь?
— Нет. И тебе не советую. Не лишай себя покоя, который ты здесь обретаешь.
— Тогда мне тебя не исцелить до конца. Не расставить все на свои места. Не убрать ту же усталость.
— Это ты так думаешь. Все это ты даешь мне сполна, — он улыбнулся.
— Я так не думаю… Все мои мысли, которые идут в разрез с твоими ты ни во что не ставишь и пытаешься переубедить, — отчеканила девушка и села на матрасе.
Сон как рукой сняло. Их разговор снова вгонял ее в напряжение, а страх подкрадывался из-за спины и медленно обнимал своими ледяными пальцами. Своими репликами они ходили по тонкому льду взаимоотношений, который мог треснуть в любой момент. И все их эмоции, состоявшие их холодной правды реалий, могли утянуть на дно.
Взяв сигарету, она закурила.
— Кайя, — Ной поморщился от ее слов.
— Еще скажи, что я не права. Ты любишь, чтобы я повиновалась. Любишь, чтобы я принадлежала тебе, но, а ты хоть раз пробовал побыть на моем месте? Неважно, в какой позиции: в сексе или в разговоре. Ты всегда ведешь и не даешь мне раскрыть себя полностью.
— Ты впервые затронула тему моего доминирования.
— Ты удивлен?
— Нет. Просто ждал, когда ты попробуешь выпустить своих демонов наружу.
— Ты определись уже, выпускать мне их или прятать.
— Тебе нужно сохранить тонкую грань, как делаю это я: выпускать, но не всех, чтобы не навредить себе в первую очередь.
— Если честно, я и так наношу себе вред, когда общаюсь с тобой, потому что твой главный черт тащит меня за собой.
— И ты охотно ведешься. Если бы ты не хотела, не подпускала так близко.
Затянувшись сигаретой и потушив ее в рядом стоявшей пепельнице, девушка приблизилась к Ною.
— А что если ты сейчас пойдешь за моими демонами?
Ной рассмеялся.
— Попробуй. Я не думаю, что они более опасны, чем мои.
— Почему это?
— Потому что после всего, они съедят тебя в первую очередь. А со своими я уже научился справляться благодаря тебе.
Прикусив губу, Кайя повалила мужчину на кровать и села сверху.
— Ты быстро учишься, используя мои методы против меня самого.
— Давай впервые поменяемся местами, м?
— Рискни.
Ничего не ответив, девушка прильнула к его губам. Нежными и невесомыми поцелуями она покрывала его лицо, шею и грудь.
— А как же длинные разговоры, которые ты так любишь, чтобы покопаться у меня в голове с видом закоренелого психолога? — выдохнул он.
— Тебе именно они сейчас нужны? — прошелестела она и укусила его за мочку уха, — Могу прекратить.
— Пожалуй, нет, — Ной перехватил девушку за подбородок и притянул к себе для нового поцелуя.
Комната погрузилась в абсолютную тишину, которая нарушалась лишь тихими стонами. Кайя разгоралась на глазах. Ей не хотелось нежности. Страсть заполняла ее разум без остатка.
Грубые, рваные поцелуи. Она вгрызалась в тело мужчины, оставляя влажные следы на теле. Девушка хаотично целовала каждую его татуировку, которые так любила.
Припав губами к его животу, она лизнула чуть выступающие кубики пресса и оставила влажную дорожку от низа кверху, вызвав тем самым у мужчины первый громкий стон. Улыбнувшись, она продолжила целовать и покусывать его тело, проводя пальцами по таким желанным и безумно красивым изгибам.
Снизу вверх. Сверху вниз. Ей нравилось с каждым разом опускаться все ниже и ниже, дразня и раззадоривая Ноя, который явно надеялся на продолжение. Он не сопротивлялся, решив сегодня побыть на месте девушки. Смена позиции томила его разум в предвкушении сладкого удовольствия.
Поцеловав его в районе бедра, Кайя облизнулась, и поддалась вверх, нависнув над мужчиной, прекрасно понимая его состояние.
— Наконец-то я могу побыть в твоей шкуре. Не хочешь перенять инициативу? — с легкой усмешкой поинтересовалась она.
Ответом послужил рваный выдох. Кажется, он попытался задуматься над ее словами, но получалось плохо.
Воспользовавшись моментом, девушка обхватила руками головку, обводя ее горячим языком. Происходящее не вызывало у нее никакого отвращения. Даже больше нравилось играться, доводя Ноя до исступления, судя по сорвавшемуся стону.
Взяв глубже, она продолжила свои действия, которые решила не доводить до конца. Поигравшись, она отстранилась, облизнув пересохшие губы.
— Хотя, наверное, ты был снова прав. Нам стоило снова покопаться в мозгах друг у друга, а не играться с сексом. Я хороша больше в психологическом плане, чем в доминировании, — тихо проговорила девушка.
Ной резко распахнул глаза и яростно посмотрел на подругу.
— Издеваешься?
— Еще нет, но почти да. Просто я подумала, что тебя можно проучить.
— Проучить?!
— Да. Секс и наслаждение — это хорошо, но не все постигается через него. Иногда стоит и в мозгах покопаться, — она склонилась над ним, наблюдая голодным взглядом за растрёпанным и возбужденным Ноем.
— Ты сама едва держишься, — прошелестел он и провел пальцами по внутренней стороне бедра, запуская туда два пальца, — Я чувствую.
— Ты любишь тему контроля, — выдавила она из себя, чувствуя его ловкие пальцы внутри себя.
— И таким вот способом ты хочешь ему научиться?
— Ты же сказал научиться контролировать своих демонов.
— Тело не обманешь — это раз. Вся твоя суть сейчас горит — это два. И не начинай то, что не можешь закончить — три, — прорычал он, и резко перевернувшись на матрасе, подмял под себя девушку.
Сжав ее горло рукой, он прошептал ей на ухо:
— Провокатор из тебя никудышный.
Ной остервенело начал целовать и кусать ее тело, но сильнее чем делал до этого. Кайя стонала и извивалась, пытаясь не потонуть в этой сладкой боли.
Немного раздвинув ее ноги, он надавил коленом между, заставив девушку застонать и поддаться вперед, чуть выгнувшись в позвоночнике.
Она чувствовала, как горячий язык скользит по ее телу, коже, рисуя узоры. Кайя получала удовлетворение от всех его терзаний. Происходящее сводило ее с ума, от чего та громко и протяжно стонала, больше не в силах сдерживать свои эмоции.
Резко и шире раздвинув ее бедра, Ной улыбнулся, продемонстрировав не только самую страшную и чарующую улыбку из всех, что она видела, но и дьявольский блеск глаз, от которого девушка тихо охнула.
Ее сердце забилось где-то в горле. Тело снова бросило в жар, потому что мужчина, устроившись удобно между ногами, покрывал ее живот влажными поцелуями, постепенно опускаясь все ниже и ниже.
— Снова? Серьезно? — выдохнула она, — Ничего нового ты придумать не можешь?
— Тебе это безумно нравится. Я же знаю.
Кайя едва успела сделать судорожный вдох, когда его горячий язык прошелся внизу, от чего та громко застонала, хватаясь за одеяло и комкая его. Выгнувшись в позвоночнике, она прикрыла глаза, пропадая в ощущениях, которые накрыли с головой.
— Я знаю, что ты любишь мои пальцы. Ты сходишь с ума, когда они находятся в тебе.
Откинувшись на подушку, она глотала ртом воздух, в то время, пока Ной выделывал языком что-то невообразимое лаская изнутри. Девушка надсадно и громко стонала, извивалась, когда к языку добавились еще и пальцы, которые надавливали и раззадоривали уже и без этого взбудораженную плоть. Они сводили с ума своей настойчивостью и ловкостью, заставляя девушку прогибаться в позвоночнике и елозить под ним. Кайя вся горела и молилась про себя, чтобы Ной не заканчивал. Она искусала собственные губы до крови, чтобы не простонать его имя, чего он так усердно добивался. Он хотел взять вверх. Снова. И ему нужен был словесный факт сдачи, чтобы получить свою победу. Ему нужно было полное всепоглощающее подчинение: моральное и физическое, чего она себе позволить не могла.
Все началось также быстро, как и закончилось. Оторвавшись, мужчина ехидно глянул на девушку голодным взглядом.
— И как насчет контроля, которым ты так хотела овладеть? Хочешь, попробуй сейчас успокоиться и прийти в себя с помощью своих философских разговоров, — тяжело проговорил он, нависая над девушкой.
— Ты будешь гореть в Аду, — прохрипела она, сглатывая вязкую слюну.
— Я и так в аду каждый божий день. Просто сейчас он намного приятнее, чем был до этого.
— Черт, — простонала она и откинулась на подушку, чувствуя, как тело требует разрядки.
— Наши черти давно танцуют вальс, если ты этого еще не поняла. И их не стоит контролировать, нарушая дикий танец. Контроль нужен, но не в такие моменты. Научись выпускать своих демонов тогда, когда требует этого ситуация, а не играться, приоткрыв немного дверь. Ты полезла не в свою стезю. Думала, что я прощу тебе подобное? Нет. Я все равно получу то, чего хочу, как и ты. Иначе бы ты не начинала. Провоцировать в попытке отдаться — хороший мотив, но он может быть переигран против тебя.
— И что ты сейчас от меня хочешь? Извинений?
— Боже правый, нет, — он рассмеялся, — Я хочу, чтобы ты никогда больше не лезла туда, где проиграешь. И это не только этот момент, но и вся твоя жизнь в принципе. Умей расценивать свои силы и просчитывать шаги на много ходов вперед. Признай, что проиграла и победа остается за мной. Ты моя. И я могу делать с тобой все, что угодно, потому что ты позволила это делать своим молчанием.
— А скажи я что-то против, ты не преступил бы черту?
— Да, — он кивнул, — Еще в самом начале развития наших отношений ты повелась на мои игры с твоим разумом и телом, потому что захотела. Тебе нравится ощущать, как я истязаю тебя. Тебе нравится принадлежать мне и чувствовать этот огонь внутри, который сжигает тебя и твою душу. Ты любишь это, даже если стараешься не показывать. И здесь снова идет игра по моим правилам. Хочешь продолжения? Так попроси его.
— Зачем мне просить о том, чего хочу не я одна?
Схватив девушку за горло, и больно сжав его, он прошептал:
— Просто признайся, что тебя заводит подчинение. Пускай и не с такими явными признаками, но заводит. Ты любишь стонать мое имя сквозь искусанные до крови губы. Ты любишь извиваться подо мной в попытке вдохнуть воздуха. И то, что ты хочешь контролировать — не контролируемо.
— Нет.
— Врешь.
Не выдержав, девушка больно царапнула его по спине, оставив красные полосы на спине.
— Тебе проще показать, нежели чем сказать. Пускай будет так. Но правду ты знаешь, но почему-то боишься признаться и показать свою слабость.
— Ровно так же, как и ты.
Проведя большим пальцем по нижней губе девушки, он оценил степень припухлости и искусности губ. Взяв его палец в рот, девушка слегка прикусила и пососала его, давая понять, что ждать больше не может. И все эти разговоры, которые мужчина специально вел с видом философа, она в гробу видела.
Это и послужило последним сигналом для них обоих.
В девушку резко и грубо вошли, заставляя выгнуться дугой и прижаться к разгоряченному телу мужчины, требуя не только продолжения, но и не снижения темпа. Так как с каждым разом в нее входили все глубже и яростнее. Движения становились все быстрее и больнее.
От избытка эмоций ее ноги дрожали, а голос уже давно был сорван к чертям. Девушку заполнили без остатка. Чувство горячей плоти было сродни чувству заполненности, так не хватавшей ей.
Не менее горячие поцелуи покрывали тело девушки, сменяясь на бесстыдные ласки. Они оба показали себя во всей красе, стерев грань приличия, если она вообще еще была.
Только сжимающая горло рука выводила Кайю обратно в реальность, не давая потонуть в ощущениях без остатка. Может, оно и к лучшему. В этом и была вся сила подчинения Ною. Чтобы она там не говорила, она снова подчинилась, отдалась мужчине, став его. И плевать, что утром на ее шее будут красоваться следы от его пальцев.
Кайя лихорадочно блуждала руками по его телу, оставляя красные полосы от ногтей. Девушка хотела максимально насладиться происходящим, насаживаясь и давая ему моменты, чтобы войти по особенному глубоко, где от проходящей разрядами тока боли темнело в глазах. Ей нужно было почувствовать его таким, какой он есть.
Девушка потеряла возможность понимать происходящее. Единственное, что останется у нее навсегда в памяти, потому что она не захочет этого забыть — безумный дьявольский блеск карих глаз, сводящий с ума и проникающий под каждую клеточку тела.
Вцепившись ногтями в его плечи, она закинула ноги ему на талию, надавливая пятками на позвоночник. Кайя заполнилась Ноем без остатка. В ушах звенело, перед глазами периодически меркло от ощущений или же нехватки кислорода. Сердце бешено билось в горле, отдаваясь в висках.
Самый последний жесткий рывок, и их одновременно накрыла волна всепоглощающего удовольствия. Словно сквозь подушку она услышала его и свой хриплый вскрик. Тела свела приятная судорога, заставив расслабленно обмякнуть, и обессилено повалиться на матрас. Ной рухнул на нее и тяжело задышал. Уткнувшись лицом ей в грудь, он пытался восстановить дыхание.
— Вообще, сегодня мы планировали долгий сон, — проговорил он через пару минут тишины и перевернулся на соседнюю часть матраса, слезая с девушки. Кайя, почувствовав холод, недовольно поежилась.
Абсолютно расслабленное и удовлетворенное состояние завладевало их телами. Какие-либо разговоры сейчас утрачивали свою силу.
— Скажи, что я еще тебе его сбила, — девушка слабо фыркнула, не открывая глаз.
— Ты села играть за фортепиано в надежде закончить ту самую мелодию, оставив меня одного дремать на матрасе. Ты же знаешь, что когда ты спишь рядом, мне легче засыпается.
— Мне показалось, что сегодня я могу ее закончить, но нет.
— Потому что для концовки нужно время и эмоции, которые появятся позже. А теперь, я предлагаю поспать, чтобы ты не волновалась. Тем более, ты этого хочешь больше, чем я, — он усмехнулся и притянул девушку к себе, — Для крепкого и долгого сна мы расслабились достаточно. И теперь для нас нет понятия времени. Не будь собой. Побудь никем. Тогда станет проще переварить наш сегодняшний странный разговор.
Девушка прижалась к нему вместо ответа и закрыла глаза, проваливаясь в спокойный сон под тихие равномерные удары его сердца, которые так любила слушать.