Браконьер

Дэвид рассыпал последние крошки корма в клетку. Нюхлер, слепо озираясь, повел по сторонам носом и стал торопливо ловить еду, урча от возбуждения. Все. Все животные благополучно накормлены. Помоги Мерлин, хоть бы они наконец спокойно заснули в эту ночь. Их тонкие крики, шуршания коготками, попытки выломать клетку всю ебаную ночь вызывали желание вскочить с лежанки и яростно пинать клетки, пока твари не заткнутся. Он бы так и сделал, если бы это не было бесполезно. Да и товар надо беречь. Дэвид выпрямился, выгибая и разминая ноющую поясницу. Он вытащил из кармана потрепанный коробок и закурил самокрутку с дрянным табаком, уставившись в мутновато-белое зимнее небо. Увядающее в закат солнце наводило на него меланхолию, которая вытягивала застарелую раздраженность и усталость. Нужно быстрее раздобыть еще припасов. Один из нюхлеров болен и может скоро умереть, надо посматривать. Сегодня кто-то расчистил еще несколько лагерей в окрестностях. Десятки трупов. Виноват какой-то ученик из Замка, сказали разведчики. Дэвид сплюнул горькую слюну и сжал в пальцах догорающую бумажку, едва ощутив боль. «Умирать страшно», - тупо подумал он и тут же удивился, как эта мысль слаба и не несет смысла. Страшно было сражаться с мстительным безумцем - учеником или нет. Страшно было думать о всех вещах, которые нужно сделать. Страшно было снова просить лидера отряда повысить оплату и получать издевательский выговор над выполненной работой. Страшно было возвращаться домой к постаревшим родителям с теми жалкими деньгами, которые он успел накопить. И смотреть в их лица, впитывая разъедающее осуждение. Хотелось упасть без сновидений и никогда не просыпаться. Дэвид потер руки, высыпая остатки пепла в снег, и ушел в палатку. Там он сел на койку, сгорбившись, опустив руки между коленей. Кто-то грубо пихнул его в плечо. Дэвид вздрогнул и поднял голову. - Эй! Дэв, ты что, сидя заснул? Или специально меня игнорируешь? - Не знаю. Не слышал тебя. Может, задремал. Коннелл хлопнул себя по бокам, потом в ладони, и покачался с пяток на носки. Эта неуместная энергичность всегда выдавала его раздражение и недовольство, поэтому Дэвид выпрямился и мысленно подсобрался. - Вставай, на ночное дежурство идем. Да, ВСЕ идем. Лидер приказала – времена сейчас неспокойные. Сегодня может быть нападение. - Разведчики донесли? - Да какие нахуй разведчики, - выплюнул Коннелл и резко взлохматил себе волосы. – Юна, цитирую, «нутром беду» чувствует. Не знаю, что за магия у нее в этом нутре, но приказ есть, а мы люди понятливые. Дэвид медленно поднялся с кушетки, потирая веки и переносицу. В глазах потемнело, он ухватился за Коннелла, чтобы не упасть. Тот прихватил его за плечи и слегка встряхнул. - Приятель, не драматизируй. Мы все тут с недосыпом. Давай, чоп-чоп, палочку в руки и ножками на улицу. Зелья пробуждения у нас нет. Нихрена у нас нет, кроме сраных тварей! Дэвид натянул шапку, шагая с Коннеллом к выходу. - Добавить бы несколько зелий в список нужных припасов, невозможно ведь выспаться с этими… Что-то оглушающе взорвалось, последовали крики боли, ругательства и усиленный магией голос Юны, оповещающий всех о тревоге. - Ага, вот и наш мелкий засранец из волшебной школы, - злобно сказал Коннелл и побежал вперед. Дэвид стиснул палочку и вышел за ним. В лагере разворачивалась бойня. - Бомбарда! Депульсо! Протего! Остолбеней! Конфринго! Дэвид поднял палочку, но не смог произнести заклинание. Его разум отключился. Взгляд блуждал между горящими и кричащими товарищами, падающим с вышки снайпером, летающими бочками, и остался прикованным на фигуре в центре боя. Подросток в зеленой мантии словно танцевал посреди хаоса, кастуя без промахов, без передышки. Дэвид заметил, как Юна подбежала к подростку за спину и попыталась обезоружить, но тот отразил заклинание и поднял Юну левиосой. Дэвид ожидал, что он продолжить избивать ее в воздухе, но ученик позволил ей упасть, а потом молча сделал странный взмах палочкой. В эту секунду, управляемая безжалостной палочкой, с неба на Юну обрушилась молния, оставив от их лидера только горстку пепла. Дэвид осел на землю, ощущая, что сходит с ума. - Диффиндо! Дэвид повернулся на голос Коннелла. Тот довольно ухмылялся, что пробил щит вторженца, заставив ученика отлететь на землю. Дэвид глубоко вдохнул и попытался собраться. - Бомбарда! – прокричал он. Уже поднявшийся ученик снова отлетел, врезавшись в клетки. Животные заверещали от ужаса. - А ты хорош, Дэв! – с хищным оскалом сказал Коннел. – Мы с тобой отличная команда! Дэвид благодарно кивнул и растерялся с ответом. Его нечасто хвалили. - Глациус! – выкрикнул Коннелл, но подросток внезапно исчез и появился рядом с Дэвидом, на расстоянии руки. Дэвид мог теперь видеть его лицо – и как оно исказилось в болезненной усмешке, когда тот взмахнул палочкой и негромко, с удовольствием сказал: - Круцио. Дэвид съежился и обхватил голову, пытаясь не слышать истошные вопли Коннелла, не видеть истязаемое в судорогах тело. Стыд уколол его перепуганный ум, он сжал зубы и поднял палочку. - Экспе… Подросток резко развернулся. - Авада кедавра! Проклятье отразилось сразу на троих человек, обеспечив им быструю смерть. На лагерь опустилась тишина. Дэвид убрал палочку и сжался в комок. Теперь защищать было некого. Из губ непроизвольно потянулся тонкий скулеж, и Дэвид закрыл рот ладонью, до боли впиваясь ногтями в щеку. Он почему-то вспомнил крики напуганных нюхлеров и подметил невероятную схожесть. Теперь он пытался не рассмеяться, фыркая и кашляя в мокрую дрожащую ладонь. Он не смог сдержать переполняющий его пузырь истерического смеха, жгущего и удушающего. Последнее, что он запомнил – удивленный взгляд подростка, его приподнятые брови и нацеленную в лицо палочку.