«Каждый раз, когда ложусь спать, Я утопаю в своих мыслях. Прошу, стой, не убивай. Не убивай меня.»
(tenderlybae — Ломай)
[Невидимая связь. Сквозь время]
Третья ночь декабря. Коноха припорошена белым, по окнам поползли ледяные рисунки. Сакура не спала, слушая завывания ветра. Неоправданное чувство тревоги не покидало последнюю неделю. Что-то должно было произойти. Что-то с Наруто? Нет, он сильный, справится. Может, Какаши-сенсей? Тоже нет. Он недавно получил несерьезные травмы на миссии, но его тут же подлатала Цунаде. Щемящая боль в груди и безумная тоска. То, что пряталось за семью замками и не могло покинуть пределы тайника, рвалось наружу. Девушки с ее выпуска уже или имели романтические отношения, или убегали от поклонников. Сакура же забыла о том, чтобы быть женщиной. Ее любовь противоестественна и невозможна по определению. Безответна. В пятую ночь буря стихла. На улицах мягко мерцали фонари. Сакура будто слышала чей-то голос. Он по нарастающей увеличивал громкость, заставляя прислушаться. — Сакура. Так знакомо для слуха. И так сладко, что больно. — Сакура, ты нужна мне. Возможно, всего лишь воображение или расшатанная психика, но она четко видела покореженный дом лесника в черте лесов Конохи. Саске звал ее, настойчиво и сквозь стиснутые зубы. Не видя ничего от слез и отчаяния, Сакура выбежала из дома в пижаме, успела только накинуть сандалии. Снег под ногами звонко похрустывал, легкие жгло от морозного воздуха. Она не помнила точно, где находилось место из полусна-полувидения. С каждым рывком вперед ей все больше казалось, что она сходит с ума. В самый первый раз Сакура рассчитывала на интуицию, подловив Саске перед самым уходом. Сейчас их связь глубоко нарушена. Откуда такая уверенность, что ему нужна ее помощь в какой-то гнилой хижине? Начинала виднеться линия леса. Сакура остановилась, тяжело выдохнул. Дыхания совершенно не хватало. Озираться по сторонам не было смысла. Темень, все бело, торчат коряги и высокие ели. Как же ей найти Саске? Он так нуждался в ней, прося о помощи. Сакура бежала, не оглядываясь. Тяжелые ветки били по лицу и ногам, пару раз она соскользнула в снежные ухабы, вымокнув. Замерзшая, мокрая от пота и снега, отчаявшаяся полностью, уперлась взглядом в очертания хижины. Покосившаяся дверь дребезжала на петлях, намереваясь распахнуться в любой момент. — Неужели… С осторожностью прислушавшись, Сакура смогла различить чей-то лающий кашель и рваное дыхание. Стало страшно от предвкушения и тянущего ожидания. Кто звал ее? Саске не мог прийти в леса Конохи только за ее помощью. Шаги до двери были мучительными. Дернув на себя заиневшую ручку, Сакура оторопела. Любовь всей ее жизни лежала на пожухлой кучке сена в крови и помутненным взглядом. — Почему я знаю, что ты здесь? Нельзя не спросить такую важную вещь. Сакура не предсказывала будущее и не могла читать мысли. — Я звал тебя. Саске с трудом мог ответить. Сквозная рана в животе и сильное истощение чакры делали свое дело. — Это какая-то техника? Тебя не может здесь быть. Ты ненастоящий. Девушка отказывалась верить. Ее Саске никогда не выглядел так жалко и подавленно. — Настоящий я или нет, я истекаю кровью. Ты должна помочь мне. Он пытался сжимать рану рукой, чтобы остановить кровотечение, но получалось плохо. — Саске… Сакура опустилась рядом с ним на колени, раскрывая края рубахи. Разорванный участок кожи выглядел отвратительно. Задубевшая рука коснулась раны и загорелась зеленым свечением. Саске откинулся назад, чувствуя хоть какое-то облегчение. Она могла сказать, что чакра человека перед ней принадлежала Учихе Саске. Голос, манера говорить, взгляд исподлобья… Какой-то кусочек пазла не складывался. — Что произошло? — Неудачный бой. Недооценил противника. Все неприятности, в которые он когда-либо попадал, всегда связывались с этим. Саске считал, что может преодолеть любое препятствие на своем пути. И действительно мог, но с последствиями. — И все-таки, как ты позвал меня? — Какая-то сотая часть моей чакры есть в твоей голове. Я могу посылать импульсы. В какой форме они доходят, я не могу контролировать. Впрочем, как и тебя. Иногда она приходила к нему во снах. Урывками и кусочками, дымчатые образы о ее переживаниях, эмоциях. Саске ощущал розоволосую на физическом уровне, с трудом игнорируя собственную подавленность вперемешку с ее тоской. Сакура не могла заметить чужого вмешательства, так как эта маленькая часть «спала» все это время. Хоть она и выполняла некоторые функции, связывая их, Сакура не жаловалась на дискомфорт, до недавнего времени. Саске нехотя превратил ее жизнь в ад. Постоянные видения, в попытках расшевелить свою чакру для взаимодействия, кошмары и звуковые галлюцинации. Сакура сходила с ума от наплывов тревожности. — Все это время мне снились кошмары. Это все ты! Контроль над собственной жизнью утекал сквозь пальцы. — Я думал, что умру, Сакура. Саске не задумывался о смерти, хотя был на грани огромное количество раз. Для шиноби это само собой разумеющееся. Он рисковал всем, что у него осталось, и тем, что могло быть в будущем. Бой с Орочимару показал, насколько Саске силен в своих убеждениях о собственных возможностях. Победить саннина… Это окрыляло. И Саске упал на своих сломанных крыльях. Слишком истощенный недавним боем, нарвался на еще один с охотниками на ниндзя из книги Бинго. Саске в очередной раз оказался на краю, потому что не позволил себе избежать схватки, где позорно было проиграть. Он собирался собрать свою команду, чтобы положиться на кого-нибудь в моменты слабости. Но жизнь никогда не была к нему слишком благосклонна, поэтому наказала за излишнюю упертость. Когда рана окончательно затянулась, Сакура осмотрела свою работу критически. По-хорошему, Саске бы отоспаться, поесть и отогреться. Если они разведут костер, это привлечет внимание, да и какой тут отдых, они оба как на иголках. — Я скучала. Сакура сказала это так тихо, что он думал, ему послышалось. Саске лишь мрачно улыбнулся, понимая всю безнадежность ситуации. Она могла сдать его Конохе в любой момент. Но вместо этого вылечила и подалась в сентиментальность. Сакура много раз обещала себе не плакать. Тем более сейчас, ведь Саске так раздражали ее слезы. Но ее разрывало изнутри от переизбытка накативших эмоций. Она проглотила тугой ком в горле, сдерживаясь. Он находился в паре сантиметров от нее, и Сакура могла бы обнять его со всей силой, чтобы вдруг не испарился. Саске чувствовал себя эгоистом, придя сюда. Он втянул ее в грязную историю, где действия Сакуры Коноха могла расценить как предательство. Она каким-то неведомым образом, вероятно, по его наводке, пришла в глушь, чтобы исцелить нукенина. Так бы они подумали. — Тебе нужно возвращаться. Саске вложил в свои слова те крохи заботы, на которые был способен. Он не хотел снова и снова утопать в вине за то, что бросил ее. За то, что оставил на холодной скамье совершенно одну, раскрыв свой немногословный рот только для «Спасибо». За то, что впустил в нее кусочек своей беспокойной, темной чакры без разрешения. Сердце сжалось, когда Сакура вскинула на него свои обвиняюще-зеленые глаза. Она не верила, что все закончилось так быстро. Что их встреча могла быть такой короткой. — Я так давно тебя не видела… — Ты подставляешься, помогая мне. Уходи, — Саске оборвал ее прежде, чем ему бы захотелось позволить обнять себя как в детстве. Все мысли о доме вели его к Сакуре. К теплой и любящей Сакуре, преданной и ждущей. Эта ветка мыслей могла разрушить его за одну секунду. Сакура нашла в себе силы не касаться ни одной части его тела. Она пыталась быть сильной и стойкой, хотя бы в его глазах. На языке крутились тысячи слов, среди которых: «люблю», «не могу не думать о тебе», «каждый раз перед сном я представляю, как все могло бы быть по-другому». Уйти, не обернувшись, это ее выбор, чтобы в следующий раз встретиться с ним лицом к лицу, как со своим главным страхом.