Wild Hearts/Дикие Сердца

Астрид несколько раз вздрогнула перед тем, как полностью проснуться. Она резко открыла глаза от приснившегося ей леденящего кровь рычания и острых когтей возле лица. Каждый раз, когда она моргала, то искала стоящий у стены посох или копну темных волос на подушке. Но их не было. Через какое-то время, вслед за тем, как солнце под необычным углом пробивалось к ней в комнату через окно, ее мышцы начали наполняться энергией. Она проспала. Удивительно, что никто не разбудил ее. Астрид села и поняла, что все это время ее рука была зарыта в грудных повязках, что лежали у нее над головой. Когда Иккинг ушел, она даже не вспомнила о них, лишь обратно натянула дрожащими руками ночную сорочку. Фыркнув, она попыталась вывернуть ее, но поняла, что придется полностью все распутывать. Недовольно выдохнув, она провела пальцами по челке и прикрыла лицо ладонью. Ее кожа словно была слишком тесной что ли. Словно кто-то слишком сильно затянул завязки платья. И при этом ее внутренности будто выскребли из тела. Все в груди болело. Словно органы по кускам вырвали, разорвали, а потом всунули обратно вместе с осколками костей. Она была не из тех, кто любил утром нежится в кровати. Обычно она просыпалась вместе с первыми лучами солнца, одевалась на тренировку и встречала день с высоко поднятой головой. Но не сегодня. Внизу она слышала как, грохоча разной утварью, убиралась ее мать. Закрыв глаза, она попыталась представить себя снова маленькой девочкой. И как бы она бегом спустилась по ступеням и прыгнула маме в объятия. Как странно, несмотря на то какими плохими были отношения между ними сейчас, в такое трудное время ей ужасно хотелось почувствовать материнскую ласку. Она долго тянула. И откладывала. Астрид сделала несколько глубоких вдохов, чтобы прочистить мысли и смирится с тем, что должна была сделать. Она просто не думала, что ей придется делать это одной. — Мам? — спросила девушка, стоя на нижних ступенях, после того как заставила себя надеть чистую одежду и заплести волосы в простую косу. Женщина стояла посреди главной комнаты, раскладывая кучу одежды, которую нужно будет заштопать. Она на секунду обернулась на голос Астрид, прижимая к груди пару сложенных леггинсов. — А я все думала, когда же ты спустишься, — сказала она ровным тоном. Ее светлые кудри меньше вились, и впервые Астрид заметила насколько уставшей выглядела ее мама. Девушка взволнованно сжала пальцы. — Мы можем присесть на минуту? Я хочу поговорить с тобой. Мать девушки замерла. Ее взгляд метнулся от одежды к дочери. Медленно опустив леггинсы на стол, она настороженно продолжила смотреть на девушку и выдвинула перед собой стул и села. — Не пугай меня так. Астрид пересекла комнату, каждый шаг давался ей с трудом, будто ее сапоги были сделаны из железа. Проведя пальцами по спинке стула, что стоял напротив женщины, она выдвинула его и, напугано выдохнув, села. И вдруг поняла, что не может найти слов. Мысли не собирались в предложения, а лишь метались туда-сюда, пока она пыталась решить, как бы правильней подвести все к нужной точке. Она хотела рассказать матери об Иккинге. О Сморкале. О вожде и неприятностях, в которые влипла. Было столько всего, но она просто не знала с чего начать. Или был ли смысл рассказывать ей об Иккинге, если Астрид так сильно ранила его. Первое, что она смогла выпалить было: — Я влюблена. Признание, очевидно, было совершенно не тем, что ожидала ее мать. Глаза женщины расширились, а затем она заморгала, Астрид тем временем ожидала ответа. Светловолосая девушка опустила взгляд к коленям и поморщилась. Надо было придумать более подходящее начало разговору. — Когда ты подписала контракт с Йоргенсонами, ты была права, — продолжила она, надеясь замять неловкое признание. Она неуютно начала заламывать руки. — Мне был никто не нужен. Все было по-другому. Я была другой. — Это Сморкала? — тихо спросила ее мать, но что-то в ее взгляде говорило, что она уже знала ответ. Астрид покачала головой. — Это кое-кто другой. Кое-кто особенный, — и хотя она пыталась сдержать улыбку, губы все равно искривились и выдали ее. — Не знаю, любит ли он меня так же, как я его. Но он... он невероятный. Храбрый. Сострадательный. И добрый. Я изменилась, благодаря ему. Астрид сделала глубокий вдох. — Я кое-что сделала, — она заставила себя поднять взгляд — Кое-что, из-за чего у меня будут проблемы. — Если... если ты о том, о чем я думаю, — начала взрослая викингша. — Сморкале необязательно знать. Свадьба будет через несколько недель. После этого никто не сможет ничего сказать, — она нахмурилась. — Парочка слухов ничем нам не помешает. Астрид закатила глаза, отодвинулась и встала из-за стола. Она слишком нервничала, чтобы просто сидеть. Слишком напугана эмоциями, которые роились у нее в голове, груди и горле. — Измена за спиной у Сморкалы худшее, что по-твоему я могла сделать? — прорычала она, прижав ладонь ко лбу и отшатнулась. Она развернулась и возжелала, чтобы ее мать поняла. — То, что я сделала хуже, мама. Или по крайней так будет казаться, когда ты обо всем узнаешь. — А ты не собираешься мне рассказать? — ее голос был чуть более резок. Она выпрямила спину и одарила Астрид знакомым в последнее время взглядом. — Я не могу, — коротко ответила она. — Я не знаю, что ты можешь сделать. Но это повлияет на всю деревню. И тогда меня... меня могут изгнать, или хуже. Теперь и ее мать встала. Кажется, спокойно поговорить не выйдет. — Во имя любви Фрейи, девочка, скажи мне, что случилось! — Не могу, — хмуро повторила Астрид, да так, что у нее появились морщинки. — Ты все равно скоро узнаешь. Может, сегодня. Я собираюсь признаться вождю, как только выйду отсюда, — она понизила голос и бросила извиняющийся взгляд. — Но люди будут говорить, мам. Я должна была рассказать тебе первой, чтобы ты была готова. — Да как я могу быть готова? — прошипела она. — Ты же не говоришь мне к чему готовиться! — Ты можешь сказать им, что даже не подозревала, — продолжила Астрид, игнорируя ее. — Скажи им, что я ужасная дочь и предательница, если хочешь. Я пойму, — тяжело сглотнув, она небрежно провела кончиками пальцев по черепам на юбке. — Я просто надеюсь... что когда все, что я сказала и сделала... я надеюсь, что ты не будешь относится ко мне также, как к дяде Финну. Ее мать собиралась перебить ее. Но Астрид ей не дала. — Я надеюсь, что ты не отречешься от меня, хотя я пойму, если ты так сделаешь. Я надеюсь, что ты будешь знать, что то, что я сделала – не ошибка. Что я на самом деле верила в то, что делала, и искренне поступала в интересах деревни, — у нее пересохло горло. — Я надеюсь, что ты все еще будешь любить меня, даже когда остальные будут ненавидеть. Лицо женщины омрачилось. Она вновь стала уставшей, осунувшейся и разбитой. — Мы с твоим отцом никогда не возненавидим тебя, — вздохнула она. Ее рука скользнула к волосам и дернула несколько локонов. Астрид вдруг вспомнила, что у нее была такая же привычка. — Мать не бросает своих детей. — Есть еще кое-что, — Астрид попыталась воспротивиться желанию замолчать, прыгнуть в объятия матери, возможно в последний раз, и забыть слова, которые сейчас она скажет: — Я не выйду за Сморкалу. Ни через неделю, ни когда-либо еще. Гнев снова наполнил ее мать, от чего ее щеки налились кровью. — У нас нет выбора, Астрид! — Его нет у тебя! — согласилась она, и тыкнула пальцем себе в грудь. — Потому что это мой выбор. И я выбираю «нет»! — Мы в долгах... — И я оплачу их, — твердо сказала Астрид. Она выше приподняла подбородок и постаралась не сжимать сильно челюсть. — Я собираюсь сказать Слюнявому, что возьму долги на себя. И я буду работать на Олухе или за его пределами до тех пор, пока не отплачу ему, даже если на это у меня уйдет вся жизнь, но я все равно не выйду за того, кого не люблю. — И ты думаешь, что тот, в кого ты влюблена, женится на тебе? Возьмет твой долг и будет стоять рядом с тобой, когда вся деревня отвернется? Я считала, что вырастила тебя умной, Астрид. А ты просто мелишь чушь! — Нет, — она сжала кулаки. — Не знаю, может, я и никогда не выйду замуж, но если это время настанет, то все будет на моих условиях. Обещаю. Ее мать сделала несколько шагов вперед, чтобы сократить расстояние между ними, но Астрид отступила в сторону, к двери. Жжение от пощечины еще было слишком свежо в ее памяти. — Иди сюда, — прорычала женщина. — Найди папу, — сказала девушка. Она отходила к выходу не сводя глаз с матери. — Найди папу и скажи ему что можно ожидать, хорошо? — Астрид! — Скажи ему, — она раскрыла двери. — Я люблю тебя, — и прежде чем мама бы сказала что-то еще, Астрид выскользнула наружу и побежала прочь от дома. Все казалось не таким. По всей деревне стояла тишина, которая нагоняла такую тревогу, что девушка чувствовала себя животным, на которого вели охоту. Ее дыхание было таким громким в этой тишине, а топот собственных сапог оглушал, пока она бежала по улицам. Никого из жителей не было видно на улице, никто не наблюдал за ней, даже не было слышно никакого строительного шума, которого обычно было полно после налета. Вокруг было жутко и некомфортно. — Умоляю, будь там, — прошептала она, практически летя через лес. С каждым шагом топор бился ей об спину, а холодный ветер морозил щеки, нос и уши. — Умоляю, будь там. Вбежав через пещеру ко входу в овраг, она споткнулась. Рука оказалась близ стены и она попыталась схватиться, чтобы не упасть и дернулась от острой боли. Вернув себе равновесие, Астрид оттолкнулась от гладкого камня и трусцой побежала к выходу. Живописное озеро расстелилось перед ней, чью гладь колыхал легкий бриз. Ночной Фурии нигде не было видно. Как и дикого драконьего наездника. Астрид без сил упала на колени. Руки безвольно опустились, пока она осматривала овраг: дома Иккинга последние несколько месяцев. Место выглядело нетронутым, словно его никогда здесь не было. Словно она никогда не касалась дракона без желания навредить ему. Словно ее жизнь никогда не менялась. Астрид долгое время просидела там, всем сердцем желая, чтобы он появился. Воспоминание о боли в его глазах прошлой ночью не угасло, и каждый вдох напоминал ей, что она уничтожила все отношения со своим единственным союзником. Единственным, кто мог спасти Олух. Возможно, именно она обрекла всех на смерть. Когда у нее нашлись силы, она встала и спустилась вниз к оврагу. Иккинг прятал все свои вещи в дереве на другой стороне озера, завернутые в промасленные тряпки, чтобы их никто не нашел. Если сверток окажется на месте, значит, надежда еще есть. Но даже после того, как она порылась в каждом кусте, а легинсы до того испортились, что держались на честном слове, Астрид пришла к выводу, что мальчик, в которого она влюбилась, ушел. Она не дала жжению в глазах превратиться в слезы. Просто не могла. Опустившись на землю, она вытерла грязь с рук о свою рубаху и спрятала упавший топор за спину. Ничего не изменилось. Она все равно жаждала его, как воздуха. Она все равно пойдет к вождю, не важно с ним, или без него. И она все равно не выйдет ни за кого из Йоргенсонов. Астрид резко осознала, что в первую очередь обязана рассказать об этом Сморкале. Хотя тот удар, скорее всего, сказал достаточно, но раз даже ее родители сомневались, значит и Сморкала будет. Астрид вздохнула и прижала ладонь к глазам. А затем направилась в сторону деревни. Дорога назад была не такой торопливой. Так как Иккинг ушел, Астрид уже не так сильно рвалась рассказать все вождю. Девушка понимала, что обидела его. Но часть ее надеялась, что он будет рядом хотя бы для того, чтобы узнать личность своего отца. Но надежды больше нет. Ей придется одной встретиться с последствиями своих действий. Пробираясь сквозь сухие ветки и листья, она сжала в кулак все свои чувства и спрятала их глубоко в груди. Ей пришлось сделать это, чтобы никто не смог коснуться их и уничтожить. Она должна была стать той Астрид, которой была три месяца назад, до того как в ее жизнь ворвались Иккинг с Беззубиком. Холодной, злой и сильной. Если бы только она на самом деле чувствовала все это. Уже было позднее утро, когда она наконец вернулась в деревню и пошла к Йоргенсонам. Вряд ли дома кто-то будет, но она все равно постучала в двери. Когда, как и ожидалось, никто не ответил, она вздохнула. Астрид повернулась и направилась к причалам, которые сильнее всего пострадали прошлой ночью. Однако только она немного отошла, как услышала топот бегущих ног. Потянувшись за топором, она развернулась, встала в защитную стойку, но затем успокоилась, когда поняла, что это были близнецы. — Астрид! — в панике крикнули они. Девушка опустила топор. Астрид предположила, что они волновались из-за того, что прошлой ночью она просто пропала и слова им не сказала. — Привет, ребята, — поздоровалась она с ними и почувствовала, как хмуро сжались ее губы. Она так часто улыбалась с Иккингом, что подобный жест теперь казался странным. — Не видели Сморкалу? Мне нужно с ним поговорить. Запыхавшиеся близнецы встали рядом. Задирака уперся руками в колени и судорожно пытался отдышаться. Его сестра кивнула и схватила Астрид за локоть. — Ты должна остановить его. Он собрался пойти на арену! — выпалила Забияка. Брат оттолкнул сестру в сторону. — Он нас не послушает, — посмотрел ей в глаза Задирака, в чьих глазах была мольба, продолжая отпихивать сестру. — Он собирается убить драконов. Всех. У Астрид скрутило желудок. Ее сердце больно ударилось о грудную клетку, когда она резко вдохнула воздух от шока. — Вождь, — поперхнулась она. И вновь побежала. Сначала она бросилась к его дому. Но барабаня по двери, Астрид поняла, что его там, как и Йоргенсонов, не было. Зарычав от безысходности, она спустилась вниз по ступеням и пробежала мимо близнецов, а те бросились вдогонку за ней. Она остановилась возле кузни, но внутри оказался лишь нагревающий угли Плевака. Старый кузнец мельком успел увидеть ее наполненные ужасом глаза, как она снова умчалась. Чтобы затем вновь остановиться и заглянуть в дверной проем кузни. — Стоик, — требовательно сказала она и сильно, но вместе с тем безумно хмурясь. — Стоик... где вождь? — В последний раз я его видел в Большом Зале, — ответил Плевака, опустив молот и шагнув к ней. Этого было достаточно... она убежала еще до того, как деревянный протез Плеваки коснулся пола. Обжигающее пламя начало зарождаться у нее в нутре. И это было хорошо. Гнев давал ей силы, благодаря которым ее ноги двигались, а легкие раскрывались. Ее ногти впились в ладони, а сама она стиснула зубы, в попытках унять острую боль в ребрах. С каждым движением древко топора неприятно билось ей о спину. Как он посмел, злилась она, пока бежала. На задворках сознания, Астрид понимала, что если позволит убить драконов, то Иккинг никогда ей это не простит. Ступени перед Большим Залом показались ей непреодолимой горой. Чем выше она поднималась, тем сильнее горели мышцы бедер и ног. Она со стоном распахнула тяжелые двери и ввалилась в зал. Огонь продолжал гореть в ее сердце. Топот ее сапог эхом отдавался в высоких стенах, перебивая тихое собрание в центре. — Вождь! — крикнула она, подбегая к Стоику Обширному, сидевшему во главе стола. Прижав руку к больному боку, она умоляюще посмотрела на его хмурое и недовольное бородатое лицо. — Сморкала собирается убить драконов. Вы должны остановить его. Тихое бормотание пронеслось по круглому столу, и викинги неодобрительно посмотрели на светловолосую девушку. То, как они шептались друг с другом и презрительно смотрели на нее... Астрид сразу поняла, что что-то упускала. Когда вождь встал, возвышаясь над ней и прижимая кулаки к столу, у нее от страха перехватило дыхание. — Это я отдал ему приказ, — низко и напряженно прогремел Стоик. — Он сказал нам, что ты сделала, Астрид. Мы знаем. Близнецы вбежали в зал как раз, когда рука вождя до боли сильно сжала ей предплечье. Астрид вскрикнула и рефлекторно попыталась вырваться. Поморщившись, ей удалось увидеть неподдельную ярость в его глазах и едва сдерживаемую агрессию. Она сопротивлялась желанию упасть на пол от его обжигающего взгляда. — Прошу, Стоик, вы должны выслушать меня, — умоляла она, парализованная его внезапной хваткой. — Драконы не то, чем кажутся. Их можно обуздать. Приручить, — сглотнув ком в горле, она покачала головой и безнадежно дернула рукой. — Если вы убьете их, то я не смогу этого доказать. Дайте мне шанс! — Если мы их не убьем, то ты натравишь их на нас! — прошипел он, встряхнув девушку. Та снова вскрикнула и поморщилась. — Ты была последней, в ком я сомневался! А ты предала собственный народ! — Нет! — настаивала она. — Ты связала свою судьбу с ними! — прорычал он. На глаза девушки наворачивались слезы. — Прошу, — прошептала она. Астрид попыталась пальцами разжать его хватку, но ей не хватило сил. Сквозь панику ее посетила мысль. — Однажды вы сказали, что не мы выбираем наши судьбы, — попыталась она. — Можете. Прямо сейчас. Умоляю, Стоик! Вождь оскалил зубы, и внезапно сходство между ними и его сыном оказалось неестественно пугающим. — Не смей использовать мои же слова против меня, ведьма. — Выберете другую судьбу, — молила она. — Выберете мир, — она представила Громгильду и нависший у нее над шеей топор Сморкалы. Она представила мертвых Барса и Вепря, которые только вчера получили свои новые имена. И тогда она решила прибегнуть к последнему, самому низменному рычагу давления. — Выберете то, что выбрала бы Валка. Зал погрузился в тишину. Сидевшие за столом викинги замолчали, а вождь пораженно заморгал. Боль вспыхнула в его зеленых глазах, прямо как у Иккинга, и девушка вспомнила, как разбила ему сердце. Хватка вождя слегка ослабла. У нее была только секунда. Лишь пол вздоха удивления. Но и этого было достаточно, чтобы ударить пяткой ему в колено и вывернуть руку. Стоик согнулся от удара. Остальные викинги повставали со своих мест с боевыми криками. Астрид развернулась и побежала. — Выиграйте мне немного времени! — крикнула она близнецам и убежала дальше, молясь Тору, чтобы они не получили того же наказания, что и она, когда ее поймают. Она все выдержит. Главное – спасти драконов. Вылетев из Большого Зала, она увидела ковыляющего по ступеням Плеваку. Его густые брови удивленно нахмурились. — Стоик сошел с ума! — крикнула она через плечо, пролетев мимо него. — Попробуй вразумить его! Сошел ли он с ума? Ага, как же. Но к тому времени, как Плевака все поймет, у нее будет еще несколько дополнительных минут. Рука Астрид подрагивала, к пальцам, наконец, снова начала приливать кровь. Она сжала ее в кулак, чтобы отвлечься от боли и заставила себя бежать быстрее. Она со свистом вдохнула побольше кислорода, чувствуя как тело плохо слушалось ее. Ноги ослабели и дрожали от адреналина, а страх после встречи с вождем пытался парализовать ее. Но даже так, она все равно продолжала бежать. Астрид добежала до моста, где уже виднелась арена и с силой влетела в висевшие над ареной цепи. — Сморкала! — закричала она, увидев знакомый рогатый шлем и проблеск голубых чешуек. Ее пальцы тут же обернулись вокруг цепей. — Сморкала, не обижай ее! Стоявший чуть ниже викинг смотрел на сбитого с толку, шипящего Змеевика и умело крутанул топор в руках. Он не повернулся на крик Астрид, но по тому, как он нахмурился, она поняла, что он ее услышал. Вместо того, чтобы снова закричать, она побежала ко входу на арену. Сморкала закрыл ворота, чтобы дракон не сбежал. Астрид изо всех сил жала на рычаг, от натуги сжав челюсть. Затем она ворвалась на арену и встала между ними. — Не трогай ее! — закричала она, расставив руки в жалкой попытке защитить своего Змеевика. — Ты ничего ей не сделаешь! Сморкала переступил с ноги на ногу и сжал челюсть. — Прочь с дороги, Астрид. Я уже говорил с вождем. — Как и я, — прорычала она. — Мне все равно, что он сказал, ты не убьешь этих драконов, — она почувствовала, как Громгильда нежно боднула ей спину мордой и счастливо закурлыкала. Астрид пришлось противится желанию улыбнуться своей девочке, чтобы успокоить ее. Если она разорвет зрительный контакт со Сморкалой, то не сможет предсказать, что тот сделает. — Это для твоего же блага, — выпалил Сморкала. Его рука повыше схватила рукоять топора. — Если бы не я, старейшины бы убили тебя! — Если бы не ты, старейшины не узнали, — она сделала шаг вперед, не обращая внимания на то, как тот приподнял топор, готовясь атаковать. Ее грудь тяжело вздымалась, она все еще не смогла нормально отдышаться после своего марафона. — Дай мне шанс показать. Драконы хорошие. Сморкала покачал головой. — Не глупи, Астрид! Они наши враги! Не я! Это они жгут деревню каждый месяц! — У них нет выбора, — продолжала она. Она хотела, чтобы он выслушал ее и понял. — На их острове есть королева, Сморкала. Она огромная, я никогда не видела таких гигантов. Это она их контролирует. Она заставляет их нападать на нас! — Не отговаривай меня, — он поднял топор выше, собираясь метнуть его. — Я сберегу тебя, несмотря ни на что. — Мне не нужна твоя помощь! — вскрикнула она, чувствуя панику при виде блестящего лезвия. — Опусти топор! — Мне жаль, Астрид, — прорычал он. — Уйди с дороги, — его тело напряглось, он замахнулся и прицелился. — Громгильда, беги! — коса хлестнула ее по щеке, когда она повернулась и закричала Змеевику, махнув в сторону выхода. Она прыгнула к Сморкале, чтобы остановить его, но оказалась слишком небрежна. Викинг оттолкнул ее на каменный пол и метнул топор. Дальнейшее было словно в тумане. Громгильда отвлеклась на свою всадницу, но краем глаза все же заметила летящий топор. Она развернулась, и Астрид поняла, что дракон начала атаковать. Закричав, девушка встала на ноги и схватила Сморкалу за рубаху. Астрид удалось убрать его с линии огня летящих со свистом ядовитых шипов, но сама оказалась недостаточно быстра. Ее челюсть молча раскрылась от удушающей боли. Левая рука тут же безвольно повисла, а пальцы отпустили рубаху. — Астрид? — внезапно голос Сморкалы изменился от злобно безразличного до взволнованного. А все, что видела Астрид – это бледную кожу его шеи, и как дернулся его кадык, когда он сглотнул. — Астрид, черт, ты в порядке? Она резко вдохнула, чувствуя как по лбу стекал пот. Закрыв на секунду глаза, она попыталась нащупать кончик шипа на спине. Кажется, он был где-то на плече? Она не была уверена. Главное, чтобы он не попал в ребра. Куда-угодно, только не ребра. Но в истерике она подумала, что все-таки вряд ли шип попал в ребра. Ведь если бы оно попало в сердце, то было бы намного больнее. Астрид почувствовала руку Сморкалы на талии, но только через несколько секунд поняла, что он положил ее туда, потому что у нее подкашивались колени. Удивленно моргнув, она попыталась задвигать левой рукой, но лишь почувствовала колющую боль и всхлипнула. Единственная мысль промелькнула у нее в голове, когда ноги перестали ее держать, и Сморкала сел вместе с ней. — Не смей ее винить, — потребовала она, подняв взгляд, где встретила блестящие от ужаса глаза. — Когда придет вождь, — она поморщилась. — Не говори ему, что это ее вина. — Прости, — выпалил он, его взгляд метался по всему ее лицу. — Боги, прости меня. Ты не должна была... Черт возьми... Почему ты... Внезапно раздался шум, который Астрид не сразу услышала. Сначала она подумала, что это Громгильда, но ее нервное и сбитое с толку кудахтанье звучало отдельно от странного похожего на драконье рычание. И тогда что-то оттолкнуло Сморкалу от нее, и девушка упала на предплечье. Ее язык начал опухать. Она всегда думала, что яд будет замедлять ток ее крови, делая ее более густой, но вместо этого она чувствовала как быстро он тек по ее венам. Пульс ускорялся, и в этом не было вины адреналина. Внезапный толчок пустил в круг окружающий мир, и она прищурилась, чтобы сбросить странное головокружение. — Никогда не прикасайся к ней! — проревел, словно гром, голос Иккинга, громогласным эхом раздаваясь по стенам арены. Она резко вдохнула больше воздуха, пытаясь отыскать его лицо, но тот агрессивно стоял на корточках перед ней, не давая ей увидеть Сморкалу. Что-то похожее на облегчение потекло по ее венам даже быстрее яда. — Ты вообще кто такой?! — услышала она крик Сморкалы. Она попыталась приподняться и тоже что-то сказать. Прекратить ссору до того, как все рухнет. Но ее мускулы дрожали и не слушались. Она упала на бок, больно ударившись головой о каменный пол. — Я ее... — внезапно раздалось низкое рычание Иккинга. — Ее, — ее взгляд снова замылился, а желудок скрутило от тошноты. — Беззубик... не подпускай его. И тогда он подполз к ней, с мучительной нежностью опустив ее голову себе на колени. Его посох бряцнул по каменному полу, когда парень выпустил его из рук. Его брови тревожно нахмурились. — Астрид, — прошептал он, и его лицо заставило ее улыбнуться несмотря на то, что ее сердце больно сжималось после каждого удара. Ее собственное дыхание ускорилось и заглушило весь остальной шум. — Прости, — это единственное, что ей удалось сказать. — Прости. Прости, Иккинг, прости. Он наклонился и прижал девушку к своей груди, громко вдыхая запах ее волос. — Все хорошо. Я рядом. Ты будешь в порядке. Это было приятно. Но Астрид знала лучше. Она видела как быстро яд Змеевика убивал воинов, буквально за считанные часы. По краям ее глаз будто был туман, и когда он отстранился, то Астрид не видела ничего, кроме ореола его лица. В любом случае, ничего другого она видеть не желала. — Я сказала маме, — прошептала она, зарывшись пальцами здоровой руки ему в шкуры. Она должна была ему сказать до того, как навсегда потеряет шанс. — Я сказала... сказала, что не выйду за него, — ее голос начал странно звучать. Сморкала что-то кричал, но она не смогла разобрать. — Все хорошо, — успокоил ее Иккинг, смотря на нее своими невозможно зелеными глазами. Большие пальцы его рук коснулись щек девушки, и он прижался своим лбом к ее. — Я слишком бурно отреагировал. Я знаю, что викинги другие. — Нет, — невнятно промямлила она. — Я была неправа. Я должна была... — неожиданно она неосознанно сильнее прижалась к нему, но не в чувственном порыве, нет - это ее тело извивалось от ползущего по венам яда. Ее рубаха почему-то неприятно липла к телу, и ее затуманенный мозг не мог понять почему. Когда внезапная волна мучительной боли прошла, то оставила за собой лишь усталость и судорожное дыхание. Глазам было тяжело вновь сконцентрироваться на его лице. — Я сказала ей... что люблю тебя. Я люблю тебя. Астрид не была уверенна, но кажется Иккинг удивился. Она почувствовала, как его рука убрала челку с ее лба. Он что-то говорил, но его слова смешивались с тарабарщиной Сморкалы. Она продолжила игнорировать свое больно сжатое сердце и нахмурилась. — Ты... ними... мной? — снова попытался он, но смысл постоянно ускользал от нее. Туман по краям глаз сгущался, и теперь она видела только его движущийся рот. — С ними... мной? Астрид... ними... я... — Ты, — пробормотала она, подавившись чем-то. Она подумала, что покачала головой, но не была уверенна, так как чувствовала лишь боль и усталость. Может у нее просто снова закружилась голова. — Ты. Ты. Его лицо начало двоиться, и она всхлипнула. Не от предсмертной боли, а потому что больше не могла увидеть его глаз. И тогда мир погрузился во тьму.