Мачеха

      Слова Энн до сих пор периодически звучали в ушах Лиама: «Ты был бы ещё хуже них. У тебя очень много амбиций, не воплощенных в жизнь, причём не потому, что тебе что-то непреодолимо мешает, а потому, что ты не можешь заставить себя потрудиться – то откладываешь, то думаешь, что всё слишком тяжело. Это плодородная почва для демона. Он изгоняет твою душу, вселяется в тебя, вы становитесь одним целым. То, что было просто мятежным духом, оборачивается желанием сеять боль и смерть. То, что было богатым воображением, превращается в садистскую фантазию. Силы и энергия увеличиваются в десять раз, бьют ключом, и уже не сдерживает ни совесть, ни сочувствие. Ты стал бы худшим из вампиров».       Не хотелось верить, но ещё меньше хотелось проверять на практике. Впервые Лиам старался целиком и полностью сосредоточиться на работе в конюшне, чтобы оградить себя от тяжёлых мыслей. Сейчас он чистил одно стойло, Хэйс другое.       Надо признать, присутствие Хэйса порой успокаивало. Он, с точки зрения Лиама, был настолько старым, что символизировал нечто типа незыблемости бытия - чудилось, что он не просто уже прожил целую вечность, но и проживёт ещё столько же. Плюс у него была не напрягающая манера общения. Хэйс постоянно что-то говорил, но почти никогда не ждал ответа. Зачастую неясно было, обращается он к тебе, к лошадям или к самому себе, - как удобнее, так и воспринимай. Есть настроение поболтать – включайся в беседу, нет – считай, что его слова предназначены не тебе.       - Погода нынче хороша, - рассуждал Хэйс. Он перестал орудовать вилами и потрепал по гриве гнедую кобылу Рози, тянувшую к нему морду из соседнего стойла. – Тепло, солнышко – красота. Но и дождь не помешал бы. На небе-то ни облачка, но, даст бог, завтра или послезавтра набегут тучи. Лучше б дождь прошёл ночью, а утром опять - тепло, красота.       - Хэйс. – Лиам тоже приостановился, поставил лопату для навоза строго вертикально и обхватил рукой верхушку черенка. – Как ты думаешь, я хороший человек?       - Ну, лошадей Вы не обижаете, - это, верно, было для Хэйса главным критерием, - значит, не плохой. – Честность боролась с боязнью потерять работу и, достаточно неожиданно, победила. - Но и чего-то очень хорошего от Вас не видно. Вы не плохой и не хороший, мастер Лиам. Вы средний. – Хэйс ещё раз погладил Рози и вернулся к активной работе. – Или никакой, - добавил он совсем тихо, возможно, не рассчитывая, что Лиам услышит.       Однако Лиам услышал. Секундная растерянность сменилась злобой, но и та долго не продержалась – на смену быстро пришла досада.       Всё, хватит копаться и в навозе, и в себе. Нужно вымыться, переодеться, побриться и развлечься - развеяться, как раньше… Странно, ощущение, будто со времён его марш-бросков по тавернам и борделям минула целая вечность, а не пара месяцев. И в принципе он был не прочь «вернуться к истокам», однако имелся вариант получше. Сегодня Лита, и хотя речь о самом длинном дне в году, интереснее всего будет ночью. Официально городские власти осуждали языческие праздники, потому желающие отметить Литу собирались за городом (совсем недалеко, главное, чтоб формальности соблюдались), на большой поляне возле речного берега, которая одним концом упиралась в лес, другим – в дорогу. Жгли костры, играли, гадали, пели, танцевали, а в полночь те, кто не боится нечисти, шли в лес искать цветущий папоротник.