Любовь это выдержит

У Шепард была одна отличительная особенность: она никогда не опускала руки. Кто-то с восхищением скажет — упорство, другие презрительно бросят — упрямство. А она никогда не понимала, в чем разница, да и не стремилась понять: для нее был важен результат. Пусть другие спорят до хрипоты, что такое хорошо, а что такое плохо, а Шепард не философ — она солдат. Зато Аленко был философом и еще чертовым романтиком. Говорят, противоположности притягиваются, вот Шепард и притянуло. Так притянуло, что не отодрать. И Аленко с истинной маниакальностью инквизитора стремился спасти грешную душу капитана, но она лишь огрызалась и скалила зубы, не желая обнажать своих «демонов». И наблюдая за спящей Шепард, ощущая во всем теле приятное опустошение после близости, чувствуя нарастающую пульсацию в висках, Кайден понял, что в этом противостоянии он — проигравшая сторона. При любом раскладе. Даже если победит… А потом Шепард погибла. И Аленко сразу стало плевать, какого цвета у нее душа: да хоть того чернее — он был одержим этой женщиной. Она была его наркотиком, проникая в сознание приятным дурманом и заставляя искать все новую и новую дозу. Началась ломка. И ни один приступ мигрени не сопровождался той адской невыносимой болью, что Кайден испытал в ходе этой жуткой ломки. Не спасали ни бренди, ни работа, ни другие женщины. Но постепенно ощущения изменились: на смену агонии пришла ноющая и изматывающая боль. С этим уже можно было жить и даже работать. Чтобы через два года после гибели Шепард узнать, что даже смерть не смогла их разлучить. У него не было сомнений, что это Шепард. Он мгновенно узнал ее волевой подбородок, армейскую выправку, дерзкую ухмылку и самоуверенный взгляд, пусть в болотных глазах и полыхали незнакомые огни, а на правой щеке и у левого виска мерцали шрамы. Вот только любил он не капитана Шепард, а женщину по имени Джейн… Она заметила его смятение. Стало очевидно, что пока Шепард спала в хрустальном гробу в царстве «Цербера», Аленко слез с белого коня и пересел в танк. Захотелось вправить биотику мозги, но Шепард сдержалась. На периферии памяти, словно клубок змей, пульсировали воспоминания. Слишком яркие и притягательные, чтобы поставить на них жирный крест. Шепард своенравно вздернула подбородок и прищурилась. Кайден не отвел глаз и выдержал этот испепеляющий взгляд. Инстинкт самосохранения кричал, что надо держаться от Шепард как можно дальше, но соблазн был слишком велик. Выходит, он так и не смог победить зависимость до конца, и Шепард все еще имеет над ним власть. Кайден упрямо сжал губы и развернулся, чтобы уйти. Но сделав несколько шагов, не удержался и обернулся. Шепард победно усмехнулась, а ее непокорные рыжие волосы взъерошил ветер. Произошедшее на Горизонте очень быстро облетело весь корабль. Команда и экипаж притихли. И хотя, кроме Келли,которую капитан мгновенно поставила на место, в душу никто лезть не стал, ловить на себе сочувствующие взгляды было противно, а Шепард и без того чувствовала себя паршиво. Капитан поднялась в каюту, приняла контрастный душ и включила музыку: «The walls between You and I Always pushing us apart Nothing left but scars, fight after fight»… Шепард достала бренди и легла на диван. Первый же глоток обжег горло, и по венам потекло расслабляющее тепло. Она закрыла глаза. Ей нравились эти странные старые песни начала XXI века. Шепард понятия не имела, какой смысл вкладывал в них музыкант — для нее у каждого слова был свой собственный оттенок. …«Do you remember In December How we swore we'd never change Even though you're leaving That our feelings Would always stay the same»… Повинуясь порыву, Шепард встала и подошла к рабочему столу, где стояла рамка с фотографией первой «Нормандии» — подарок Лиары, которая знала о капитане и Кайдене, поэтому в последний момент изменила скрытое изображение. Шепард прикоснулась к экрану, и вместо протеанских руин появилось изображение Кайдена. …«If you believed When I said I'd be better off without you Then you never really knew me at all If you believed When I said That I wouldn't be thinking about you You thought you knew the truth but you're wrong You're all that I need Just tell me that you still believe»… Шепард с вызовом вздернула подбородок. Она ни о чем не жалела: ни о том, что сказала на Горизонте Кайдену, ни о том, что услышала от него. Шепард родилась и выросла в криминальном и бедном районе одного из самых грязных и вонючих городов Земли, а это о многом говорит. И вовсе не о том, что она была сиротой, а значит вечно голодным и замерзшим ребенком. Ценнее другое — Шепард научилась выживать: быстро бегать, больно бить и мягко падать. А на улицах выживает не тот, кто все время идет вперед, а тот, кто не отступает. Вот потому-то капитану было глубоко плевать на философию. Что толку от нее, когда тебя бьют, и ты, собрав в кулак все свое упрямство, стиснув зубы, прикрыв голову руками, думаешь лишь о том, чтобы этот день не стал последним для тебя. Когда некуда бежать и не осталось сил драться, остается лишь упрямо, всем врагам назло, держаться за тонкую хлипкую нить под названием — жизнь. …« This life can almost kill you When you're trying to survive»… Но после Горизонта у нее появилась еще одна цель. Она уничтожит Коллекционеров, выживет и вернется, чтобы снова быть с ним. И пусть Кайден не надеется, что она оставит его в покое. Ни за что и никогда. Он тоже упрямый, но Шепард упрямее. Она видела сегодня его взгляд: Кайден все еще любит ее, а значит, он обречен. Шепард улыбнулась и бережно поставила рамку обратно на стол. Вернулась к дивану, с ногами забралась на него и налила себе еще бренди. — За нас, Кайден! — произнесла она тост и осушила стакан до дна. И в это время жутким писком инструментрон известил ее о новом входящем сообщении. Шепард заинтересовалась: кто бы это мог быть? Она в нетерпении открыла почту. Этим кто-то был Кайден. Капитан пробежала по тексту глазами и не смогла сдержать счастливую улыбку. Дочитав до конца, Шепард закусила нижнюю губу и, уже не спеша, перечитала сообщение еще раз. Потом еще, еще и еще. — Я обязательно вернусь, обещаю, — весело рассмеялась она, когда каждое слово выжгло в ее памяти глубокую метку. Кто-то с восхищением скажет — такая упорная, другие презрительно бросят — вот упрямая. А для нее был важен результат. Пусть другие спорят до дури, что такое белое, а что такое черное, а Шепард не философ — она женщина. …«Oh, let the world crash love can take it Oh, let the world come crashing down Oh, let the world crash love can take it»…