Качели

Часть 1.1. Мир, которого нет Pov.Алан       У меня не было детства. Вернее, сам детский возраст, естественно, прошёл своим чередом, но когда ты вынужден жить в пещере, питаться дикими ягодами и каждый день бороться за свою жизнь — то уже перестаёшь думать о мультиках, игрушках и мороженом. В жестокой, грубой и суровой вселенной под названием «Джуманджи» нет места конфетам и воздушным шарикам. Есть место принципу «охоться или убегай».       Я принял законы этого мира. С трудом, но я научился жить в постоянной вражде со всем, что меня окружает. Но, уже став взрослым, я стал всё чаще думать о том, что всё же хочу пережить всё то, что было в детстве у нормальных людей. Хотя бы настолько, насколько позволяет моя действительность.       …Есть в Джуманджи одно местечко… Небольшой склон, который спускается к узкой равнинной реке, и почти со всех сторон, кроме самой воды, плотно окружённый густой тропической зеленью. Оно совсем заброшенное. Даже дикие животные не приходят сюда на водопой. Вот на этом склоне, воспользовавшись всей гаммой навыков, которыми вынужден был овладеть в Джуманджи, я посторил… качели. Самые простые железные качели, как в старых парках.       Так и появилось у меня любимое место. Мой островок безопасности и тишины посреди болота из монстров, плотоядных растений и плохих людей. Здесь, раскачиваясь на качелях в тихой зелени, я могу на короткое время оторваться от ненавистной реальности, расслабиться и даже ненадолго поверить в то, что вокруг — не злобные джунгли, а сквер на заднем дворе и вот-вот выглянет из окна кто-то из родителей и позовёт обедать… То есть, в мир, которого нет.       Я и сейчас здесь. Сейчас, когда прошёл небольшой тропический дождь и на джунгли по-тихоньку опускается пахнущий озоном вечер, я качаюсь на прячущихся в зелени качелях и думаю о том, как же хорошо, что это место — только моё. Что никто другой так и не нашёл затерявшиеся в зарослях простенькие железные качели у небольшой реки. Именно это осознание и помогает мне помнить, что место, где ты чувствуешь себя в своей тарелке, не обязательно должно быть твоим домом. Я терпеть не могу Джуманджи и буду дико счастлив, если когда-нибудь смогу вырваться отсюда, но по качелям, которые создал для себя сам, буду очень тосковать.       Через какое-то время я встаю с качелей, неспеша спускаюсь к воде и вдоль реки иду в сторону своего недодома. Я никогда не провожу здесь слишком много времени: почему-то боюсь, что мне это надоест. Но вместе с этим я знаю, что обязательно вернусь сюда завтра. И буду снова качаться на качелях и снова верить в мир, которого нет.

***

Часть 1.2. Круговорот скотобазы в природе POV.Ван Пелт       Да, я взрослый человек, которому нравятся качели. Ну же, засудите меня! Что вы мне сделаете, скотобаза? Тьфу на вас!       На первый взгляд мне нечего здесь делать. Никакие животные, которых можно было бы подстрелить, здесь не ошиваются. Мне бы для этой цели и людишки подошли, но их я тоже ни разу тут не видел. Совершенно нетоптанное и бесполезное место. Но иногда я профилактически здесь появляюсь, вдруг всё-таки кто-нибудь забредёт? Но тут никогда никого нет. Зато есть эти качели! Я как-то упустил момент, когда и как они тут возникли, но меня это не колышит. Я просто люблю на них кататься, и всё. Да, взрослый человек тоже может любить качели, представьте себе. А почему бы нет?       Вот и этим вечером я, глядя на агрессивный оранжево-малиновый тропический закат, качаюсь на этих чёрт знает откуда взявшихся качелях. Специально для этого я, ясен пень, сюда не хожу (мне что, делать нечего?!), но если оказываюсь поблизости — то чаще всего заскакиваю. Вот такая своеобразная у меня жизнь: днём — охочусь и убиваю, вечером — качели. А вам что, завидно?       Вот поэтому я и не хочу, чтобы кто-то случайно узнал про эту мою слабость: меня и так недолюбливают. А почему? А потому что завидуют! Ни у кого в Джуманджи нет больше таких великолепно отточенных навыков великого охотника и такой замечательной и благородной внешности, как у меня. Ведь я не жалкий Алан в дикарских лохмотьях, не Ибсен, который похож на жирную очкастую крысу, и не Слик, который манерничает и показушничает так, что любая баба позавидует. Я неотразим. За это меня очень не любят. И если они к тому же узнают, что я настолько не боюсь отойти от стереотипов — то вообще возненавидят. Но мне на это глубоко наплевать! Я не стыжусь своей индивидуальности! Пусть думают, что хотят, скотобаза!       Неоновые краски заката постепенно затухают и солнце всё больше и больше исчезает за пальмами с противоположной стороны реки. Внезапно я слышу нарастающий звук мотора машины. Скорее всего, это Ибсен, и, похоже, он приближается сюда!       Я спешно встаю и, подобрав своё ружьё, ухожу. Не хватало, чтобы этот очкарик увидел, как я катаюсь на детских качелях!

***

Часть 1.3. Четверть часа POV.Ибсен       Сейчас двадцать часов пятнадцать минут. Я располагаю ровно четвертью часа, чтобы сменить вид деятельности и дать мозгу порцию кислорода для исправного дальнейшего функционирования. Припарковавшись, я покидаю мобиль, на котором приехал, и сажусь на качели.       Я очень много работаю. Часто и по ночам. Но тем не менее в моём графике всегда отдельным пунктом идёт отдых. И по причине того, что вследствии специфики своей работы я привык иметь дело с металлом, то железные качели, появившиеся здесь ориентировочно семь месяцев, три недели и четыре дня назад, меня для этой цели более чем устраивают.       Я не раскачиваюсь. Просто сижу. Я придерживаюсь мнения, что настоящий джентльмен не может быть легкомысленным. Ему надлежит вести себя солидно даже наедине с самим собой. К тому же, если сей незамысловатый механизм начнёт работать по назначению, его колебания будут порождать соответствующие звуки, которые могут быть услышаны. Я же не желаю обнародовать факт моих сюда визитов. Я могу без стеснения сказать, что являюсь гением. А людям данной категории свойственно быть загадочными и таинственными личностями. Следовательно, окружающие должны знать о моей жизни как можно меньше подробностей.       С другой стороны, не думаю, что кто-то, кроме меня, здесь бывает. Этот склон безлюден и дик. Наблюдать за ним настолько неинтересно, что двадцать третьего апреля позапрошлого года я даже удалил его из своих систем наблюдения.       Под кустом быстро прошмыгнула крыса. Хм… Органический мусор. Точно такой же, как и все окружающие меня особи. Алана, выглядящего, как homo neandertalensis, я вообще ни во что не ставлю. Ван Пелт, вечно выкрикивающий ругательства и мнящий свою внешность привлекательной, беспрестанно подстреливает тех, на ком я мог бы ставить эксперименты. Что же касается Слика… Он просто занимается какой-то ахинеей.       И не он один. По истине важная и стоящая внимания деятельность исключительно у меня. Этому вторсырью никогда не понять, каково это — обладать влиянием на строение окружающего мира и иметь возможность менять его по своему усмотрению. Данная опция доступна лишь мне одному!       Двадцать часов тридцать минут. Время на отдых истекло. Далее у меня по плану коррекция чертежей к новой машине для психологических пыток. Каких конкретно? Воздержусь от ответа. Это секретная информация.       А пока что я встаю с качелей, перемещаюсь за руль и загадочно исчезаю в темноте.

***

Часть 1.4. Слети к нам, тихий вечер POV.Слик       Иногда я страдаю от своего одиночества. А иногда — люблю и ценю его. Знаете, когда у тебя засиживаются гости, и как-то неудобно попросить их уйти, перестаёшь чувствовать себя дома. Когда слишком долго говоришь с кем-то — начинает казаться, что этот самый кто-то специально пытается отнять как можно больше твоего времени и сил. Или когда, как в моём случае, твоя работа крутится вокруг общения с людьми (пусть даже эта работа и заключается в мошенничестве, без разницы), иногда возникает ощущение, что у тебя нет своей собственной жизни. Есть только обрывки чужих. И это ощущение я ненавижу. Ненавижу настолько, что… что порой я даже от этого плачу.       Но сегодня я не хочу никаких слёз. Равно как и визитов особенно воспитанных товарищей, которые не стесняются приходить ко мне когда угодно, даже посреди ночи. Хочу немного успокоить нервную систему и развеяться.       Под ненавязчивый шёпот ветра я закрываю лавку и через тихий, прохладный вечер иду туда, где меня точно никто не будет искать.       Кто-то другой, наверное, описал бы вам это место как маленький склон у реки, хаотично поросший зеленью, на котором стоят железные качели. Но я воспринимаю его, как выросшую вокруг качелей беседку без крыши. А река… Иногда представляю себе, что это не река, а небольшой морской залив.       Я аккуратно сажусь на качели и слегка раскачиваюсь. Над почти что чёрным горизонтом уже успела встать луна. На синем бархате неба замигали звёзды, которые — я знаю — сейчас вижу не только я, но и окна моей опустевшей лавки. Где-то вдали слышно не то сверчков, не то цикад. Моя немного отросшая чёлка начинает сползать на глаза.       Я раскачиваюсь сильнее и душа искренне радуется. Я просто люблю и эти качели, и этот зябкий, но приятный вечер, и эту луну и далёкие звёзды, и этот хор цикад, и свою лезущую в глаза рыжую чёлку. И удивляюсь сам себе. Я настолько привык постоянно обманывать и что-то из себя строить перед другими, что только в такие моменты понимаю, насколько соскучился по самому себе и по чувству того, что мне хорошо здесь и сейчас.       Что вы скажете мне? Что качели созданы для детей? Я вас умоляю. Взрослые — тоже люди и тоже имеют право на необязательные, но дорогие сердцу радости жизни. И если какого-то взрослого человека радует катание на качелях — то ничего плохого и постыдного в этом нет.       Скажу вам больше, я такой не один. Алан, разбрасывающий здесь обёртки от сникерсов (знаю, что это он, потому что никто другой их не ест); Ван Пелт, оставляющий на тропке следы от армейских ботинок (которые он угадайте с одного раза у кого купил); Ибсен, после визитов которого зредсь разит выхлопными газами — все они тоже бывают тут и наверняка считают, что единственные знают сюда дорогу и единственные сюда приходят. Будет очень забавно, если однажды мы все здесь столкнёмся. Интересно, кто из них что подумает и как среагирует?       Но сейчас я не хочу о них думать. Хочу просто ещё какое-то время побыть частью маленькой зелёной беседки на берегу узкого морского залива. Сентябрь 2022