Even The Shadows Can't Hide Me

      Он понял, что ребёнок видел его, и он не мог позволить ему уйти.       Но прежде чем Шота успел осознать всю ситуацию, ребёнок исчез в тени, не оставив после себя даже следа. Как бы Шота ни восхищался навыками скрытности юного линчевателя, он не просто так был профессиональным подпольным героем и не мог так легко отпустить ребёнка, узнавшего его домашний адрес.       Шота побежал в сторону линчевателя, и ему понадобилось несколько секунд, чтобы заметить движение на некоторой дистанции. Ребёнок бежал по крышам, его движения были слишком неряшливыми и неуклюжими, чтобы можно было считать их безопасными. Шота мысленно выругался и бросился за ним. То, что его гражданская личность была раскрыта, волновало его в этот момент чуть меньше, чем то, что ребёнок-линчеватель может умереть, убегая от него. Ребёнок-линчеватель, за которым Шота наблюдал последние пару месяцев, но дело не получило никакого развития, так как ещё не было зарегистрировано фактическое использование причуды.       Ситуация была сложной. Он не мог просто позвать ребёнка, это испугало бы его, но ему также нужно было подтвердить своё присутствие, чтобы ребёнок не испугался и, опять же, не упал с этой грёбаной крыши.       Линчеватель, казалось, немного замедлился, и когда Шота подобрался ближе, он увидел причину его нерасторопности. Ребёнок прихрамывал. Двойной пиздец. Вероятно, он получил травму во время патрулирования.       Ребёнок, наконец, остановился и практически рухнул на верхушку крыши, держась за свою явно травмированную ногу.       «Малыш? Ты в порядке?» Это был тупой вопрос, но Шота просто хотел получить внимание ребёнка.       Голова линчевателя вскинулась на него так быстро, что Шота обеспокоился за его шею.       «Я никому не скажу», — показал парень трясущимися руками и попытался встать.       Он использовал JSL, чтобы не выдать свой голос. Умный ребёнок.       «Ты ранен», — сказал Шота. Колено ребёнка было явно не в порядке, так как оно неправильно сгибалось при любой попытке встать, и ему приходилось переносить весь свой вес на здоровую ногу. Если бы мальчик попытался так паркурить, он бы точно получил ещё одну травму, и это в лучшем случае.       «По крайней мере, позволь мне спустить тебя. Самостоятельно это делать слишком опасно». Шота не мог видеть лица ребёнка, но он мог поклясться, что тот скептически поднял бровь. Линчеватель принял оборонительную позу, явно говоря ему, чтобы он не подходил ближе. Шота внутренне вздохнул. Это будет долгая ночь.       «Послушай.» Шота старался звучать как можно спокойнее, хотя он уже был на взводе. Ребёнок теперь знал его домашний адрес и настоящую личность, и бог знал, на кого он работает. Кроме того, мальчик был ранен и слишком уязвим, чтобы продолжать бежать или сражаться. Шота уже чувствовал, что у него начинает болеть голова. «Я просто помогу тебе спуститься на землю. Твоя нога, кажется, болит».       Ребёнок молчал, но его руки подёргивались, как будто он обдумывал ответ в виде жестов.       «Я знаю твою личность, с чего бы тебе хотеть помочь?» Он трясся, как будто последние крупицы энергии покидали его.       «Значит, ты также знаешь, что я учитель, и не в моих принципах оставлять раненого ребёнка одного на крыше». Ребёнок вздрогнул от этого. Наверное, Шота как-то задел его. Дерьмо.

***

      «Малыш», — сказал Шота, когда они, наконец, опустились на землю. Линчеватель попытался удрать в ту же секунду, когда его ноги оказались на земле, но Шота поймал его за руку прежде, чем он успел это сделать. Парень напрягся, свободной ладонью защищая медицинскую маску на лице. «Нелогично с моей стороны просто отпустить тебя, учитывая, что ты теперь знаешь мой домашний адрес», — не успел Шота договорить, как парень резко дёрнулся, пытаясь освободиться от его хватки. Такой проблемный ребёнок. «По крайней мере, дай мне закончить, прежде чем ты снова предпримешь попытку сбежать. А учитывая состояние твоей ноги, тебе это не удастся». Шота вздохнул. «И это подводит нас к единственному логическому исходу. Позволь мне позвать друга с причудой детектора лжи, и тогда ты будешь свободен, если ты безопасен для меня». Шота сделал паузу, давая ребёнку возможность обдумать свои варианты. Через мгновение напряжённой тишины он услышал едва различимый шёпот.       «Хорошо.» Ребёнок не расслаблялся, всё ещё ожидая от героя какой-либо подлянки.       Шота прекрасно понимал, что ему следовало просто доставить ребёнка в полицейский участок, а дальше пусть разбираются сами, но что-то в его нутре кричало ему не делать этого. Возможно, дело было в глазах и осанке линчевателя, в том, что он, казалось, всегда был настороже и никогда не терял бдительности. В том, как он был слишком похож на самого Шоту в молодости.       Так что Шота достал из кармана телефон и мысленно выругался, насколько поздно уже было. Цукаучи собирался убить его.       «Детектив», — в голосе Шоты сквозила усталость. «Мне нужно быстро допросить одного человека. Требуется ваша причуда».       «Полагаю, мне не суждено узнать, кого вы допрашиваете». Детектив вздохнул, но знал, что лучше не пытаться силой вытягивать информацию из героя. Они работали вместе достаточно долго, чтобы влиться в тандем.       «Они пожелали остаться анонимными». Взгляд Шоты не отрывался от ребёнка, который теперь внимательно слушал их беседу. «Мы начнём сейчас. На кого ты работаешь?»       «Ни на кого». Голос ребёнка на этот раз был громче, но всё ещё слишком тихим, чтобы его можно было узнать позже. Умный ребёнок.       «Правда.» Шота включил громкую связь на телефоне, держа телефон между ними.       «Ты собираешься обнародовать конфиденциальную информацию обо мне или использовать её для своих целей?»       «Нет».       «Правда». Цукаучи звучал настороженно. Шота определенно должен будет объясниться позже. Тройной пиздец.       «Преследовал ли ты меня специально?» Ребёнок, казалось, немного обиделся на этот вопрос и поспешил ответить отрицательно. Получив подтверждение от детектива, Шота продолжил.       «И последний вопрос. Ты в состоянии надлежащим образом позаботиться о своей травме?» К этому моменту парень выглядел как клубок чистого напряжения, и этот конкретный вопрос, казалось, действительно задел его. Шота знал ответ ещё до того, как ребёнок заговорил.       «Да».       «Ложь». Ребёнок вздрогнул. Шота с трудом подавил желание вздохнуть снова.       «Нет». Он опустил голову, словно стыдясь своей лжи герою, и перенес вес с одной ноги на другую, тихо зашипев, когда раненое колено отозвалось болью. Такой проблемный ребёнок.       «Правда.» Цукаучи, будучи его близким другом, не стал комментировать происходящее. Он определенно потребовал бы позже надлежащего оформления патрульного отчёта, но это была проблема для будущего Шоты.       «Спасибо, Детектив». Шота повесил трубку, положив телефон обратно в карман и переключив своё внимание обратно на ребёнка, который не так уж тайно пытался улизнуть. «Пойдём, проблемный ребёнок».       Парень наблюдал за ним в замешательстве, его поза всё ещё сохраняла готовность убежать при первой же возможности.       «Не смотри на меня так. Твоя нога нуждается в лечении, и ты уже знаешь мой адрес. Я предполагаю, что ты не пойдешь в больницу, а я не могу отпустить тебя в таком состоянии. К тому же, я не думаю, что тебе удастся уйти далеко». Шота шагнул ближе, приглашая ребёнка опереться на него, что тот и сделал после секундного колебания.       Это будет действительно долгая ночь.