Вопросы на ответы

ВОПРОС: Отпразднуйте современный российский праздник — Я в этом не участвую! — с таким видом, обычно, отказываются от защитного слова в суде. Или разрывают помолвку. — Я офицер военно-морского флота, а не… — Снежинка, — радостно объявил Вальдес, не дав товарищу договорить. Мозолистая рука с хлопком припечатала к столешнице невразумительное нечто. — Готова. Не хочешь — не делай, тебе же хуже. — Это не снежинка, Ротгер, это позорище, — надулся Аларкон, беря оное двумя пальцами, будто оно могло укусить. Позорище вело себя смирно, зато на просвет между редким кружевом засияла довольная улыбка вице-адмирала флота Его Величества, с комфортом устроившегося на подоконнике. Сама по себе картина не вызывала бы столько вопросов, не вооружись сей славный муж вязальным крючком и мотком тонкого шпагата. — Позорще было пятнадцать снежинок назад, — нелестная оценка творца не смущала. — Сейчас хоть дворец ими украшай. Но если тебя ранит сама концепция — поведай же мне, чем это хуже вязания морских узлов? — Тем, что ты тратишь время на ваяния из казенных материалов снежинок, по цвету явно из темного угла за пивнушкой? — съязвил беловолосый, кидая непризнанный шедевр в приличную гору ему подобных и направляясь прочь. — Радуйся, что аромат не соответствует, — фыркнул вслед Бешеный. — И попробуй сказать то же самое о гирлянде из каната, которую доблестно родил альмиранте. — Его ты тоже обратил в свою веру, нечестивец? — страдальчески вопросил Аларкон, замерев у порога. — Крючком ему орудовать. кхем… не с руки, — моток бечевки угодил ровно в белобрысый затылок, мстя за невинно охаянные детища. — Ты чем критиковать — лучше убеди его, что пара удавок с куколками БеМе хорошо оживят гирлянду.

* * *

— Господин адмирал, лестницы изобрели несколько кругов назад, — давясь смехом, сообщил Берто. — А еще изобрели чертовы карты, в которые я по глупости сел играть с Вальдесом, — фальшивая мрачность Альмейды не могла обмануть никого, праздничное настроение витало над домом и никакая глупость не была сегодня в тягость. — Посему желание победителя закон. — А я-то тут причем? — столь же деланно возмутился юный Салина, бережно подвешивая блистающий шар на крепкую ветку, рядом с неброским конвертиком, запечатанным алым сургучом и перевязанным лентой. Такие записки в последние три дня были рассованы везде, от елки до сапог альмиранте. Привязанные к веткам, палочкам специй, навевающих мысль о новогоднем печенье, леденцам, сторгованным у бойкой дочурки магазина сластей. Содержание было разным, но в каждой таилось маленькое чудо откуда-то из далекого детства, когда вера в силу благих пожеланий еще не истощилась. Авторство сомнения не оставляло, но почему-то это не казалось ни глупым, ни бесполезным. — Как это причем? — Ротгер сделал большие глаза. — Неужто вы забыли, сударь, клятву оруженосца? Долг моего сеньора — мой долг. И потом, если твое место займет кто-то крупнее, боюсь, наш почтенных лет альмиранте встретит новый год лежа с компрессом на пояснице. — Сам развалина, — беззлобно огрызнулся Рамон. И, без лишних слов усадив оруженосца не плечи, подал ему ярко выкрашенную морскую звезду, коей положено было занять почетное место на вершине праздничного дерева. — Нацепил? — Нацепил, — полюбовавшись творением рук своих, Берто еще раз поправил звезду. — Можно мне уже на землю? Я, все же, моряк, а не кавалерист, чтобы верхом разъезжать. — О, так я теперь не только развалина, но и кляча?! — подхватив оруженосца, Рамон аккуратно кинул его на диван под общий смех. — Вот и служи с такими. — Не гневайтесь, о альмиранте, — комнату затопил запах специй и цитрусов, а вслед за ним появился и старший Салина, неся широкую чашу, увенчанную тонкой спиралью душистого пара. — Мы глубоко вас ценим, любим и поим. Берто, ты живой, чего разлегся? Наполняй кубки, глинтвейн готов, грог на подходе.

* * *

Ветер улегся, унеся с собой колкую непогоду и оставив редкие снежинки неспешно планировать на подбеленные ледяной пылью крыши. Хексберг в это время года обычно уже прятался под рыхлыми шапками высотой в четверть дома, однако в этом году зима будто коснулась портового города лишь кончиком кисти. И, все же, под светом холодной луны, отвоевавшей себе место среди сонных туч, картина казалась как никогда праздничной. — Ну что, господа, не судьба дуэли на снежках? — Вальдес ощупал скудную порошу, убедившись, что снаряд из нее не выйдет. — Это все ты, — Аларкон блаженно зажмурился, заливая в себя последний глоток терпкой сладости. — Я б на месте снега тоже обиделся, если б меня вязали заведомо изжелто-бурым. — Смотрите, — возглас задравшего лохматую макушку Берто прервал начинающуюся перепалку. — Звезда упала! Все на миг умолкли. У каждого из них было свое сокровенное желание, у всех было желание общее, но о войне и бедах думать не хотелось. Не сейчас, когда в окнах сверкали сотни свечей, а из каждого дома лилась музыка и смех. Не сейчас, когда жизнь стала немножко сказкой, а сказка стремилась воплотиться в жизнь.