Спусковой крючок

- Ткачев, тебя Зимина просила зайти, как появишься, - пробубнил дежурный и вновь уткнулся в телефон. Вызов в 18.45 к начальству ничего хорошего для пятничного вечера предвещать не мог. Ткачев подавил полыхнувшее под ребрами раздражение и символически мазнул по двери пальцами. Полковник стояла у зеркала и сосредоточенно поправляла воротник пальто. - Паш, давай съездим к Фомину на квартиру. - Зачем? - Да он уже третий день на работе не появляется и на звонки не отвечает. И даже Павлов клянется, что ничего не знает. - Да ну, Ирин Сергеевна, - Ткачев состроил брезгливую гримасу. – Забухал он. Понятно же. Охота вам на это любоваться в пятницу вечером? Объявится в понедельник. Хотел еще добавить «Делать вам больше нечего что ли?», но вовремя сдержался. Начальница словно прочитав его мысли, на секунду задумалась и щелкнула выключателем. Потом вроде как улыбнулась. А может и показалось в темноте. - Ну, может ты и прав. Иди… Выходной же. - Вот, спасибо, товарищ полковник! – Паша шутливо отдал честь и поспешил смыться из кабинета начальства, пока оно еще чего-нибудь такое не надумало. Но просьба Зиминой в голове все-таки осела. И оставалась там даже через полтора часа, когда основательно затарившись в ближайшем супермаркете, уже направлялся домой. Через час обещала прийти Юлька, встречи с которой уже, конечно, давно не приносили первоначальной радости и остроты, но зато и заморачиваться тоже особо не надо было. После долгого рабочего дня – самое то. Пожрать, выпить, потрахаться, заснуть. Остановившись на светофоре, Паша понял, что находится всего в пару кварталах от дома Фомина. Секунду поколебавшись, кинул взгляд на часы и включил поворотники. Квартира участкового была на третьем этажа, подъезд хорошо освещался и уже в пролете между лестницами, Ткачев заметил чуть приоткрытую дверь. Рука механически дернулась к кобуре. И тут же в нос ударил хорошо знакомый, специфический запах. …………………………………………………………………………………………………… На звонки в дверь и на телефон по-прежнему в ответ было молчание. Зимина, усмехнувшись, тут же приняла решение – звать оперов или наряд слишком долго и шумно, а вот в женской сумке, тем более, если это сумка полковника, всегда найдется что-то, чем можно вскрыть замок. А уж как это делать она знает в совершенстве – в свое время интересовалась и практиковалась, и еще ни разу об этом умении не пожалела. Механизм вроде совсем не сложный, а Фомин ее в случае чего простит. Но интуиция, как и ожидала, как и боялась, не подвела и в этот раз. Все сразу стало понятно лишь только открылась дверь в слабо освещенную прихожую. Ирина плотно прижала шарф к лицу и заставила себя войти. Капитан лежал в кровати, на боку, лицом к стене. Рядом не было ни оружия, ни бутылок. Ничего, кроме разрядившегося телефона. Осторожно дотронулась до совершенно ледяного плеча, переворачивая на спину. И словно заморозилась, медленно осознавая происходящее. Это казалось невозможным, но было реальностью. Запоздало накатила ужасная слабость, появились рвотные позывы. Зимина бросилась к выходу, чувствуя, как становятся ватными ноги, а на глаза накатывает зеленая пелена. - Тихо, тихо, тихо…, - голос Ткачева обрушился откуда-то сверху, а его руки, крепко обхватив за талию, не дали упасть. ……………………………………………………………………………………………………………………………… В себя пришла только на лестничной площадке – присев на ступеньку, пыталась выровнять дыхание и наблюдала за тем, как Паша зашел в квартиру, а потом принялся разговаривать по телефону. - Ирина Сергеевна, вы чего так? Трупов что ли никогда не видели? - Что? – ледяной волной ударило куда-то в солнечное сплетение, сделав голос совсем хриплым. Паша был ненормально спокоен, даже равнодушен. - Ну, в смысле, там не все так плохо… То есть, конечно, плохо… Ну вы понимаете, о чем я. Вы и похуже… - Паша, это… Не договорила, а он словно отзеркалил ее вопрос. - Что? И ответ «это же Фомин» больно, буквально физически ощутимо, застрял в горле, обрушиваясь ядовитыми осколками куда-то в самую глубину сердца. В это мгновение она словно увидела себя со стороны… Когда заставляла Пашу инсценировать смерть Терещенко. Когда вместе с ним смотрела в лицо только что снятого с петли Климова. Когда плечом к плечу с ним стреляла в Лаптева. Когда обещала ему найти убийцу Русаковой… Но в эту секунду Ткачев в своем деловитом безучастии показался ей тоже каким-то неживым… Вдруг стало очень страшно. - Я… Я пойду… Ты тут сам, ладно?