A Godling's Claim

      — Он Мой, Все за Одного. Ты поклялся своей кровью, что ему не будет причинен никакой вред, — Земля дрожала под его шагами, от зеленоглазого мальчика исходила ярость, когда он приближался к многовековому злодею, — Или ты забыл о нашей сделке?       Тошинори был многим, и он не был настолько глуп, чтобы встать между этим.       Он может совершать глупые поступки, но даже он распознает живую угрозу, когда является её свидетелем.       — Юный Мидория, наша сделка исчерпала себя, — выживший злодей усмехнулся, в багровых глазах плясало веселье от собственного предательства, — Как человек, хорошо знакомый с внутренностями Подполья, ты, конечно, понимаешь, когда договоренности заканчиваются?       Молнии пронзали небо, громовые раскаты грома вторили шагам мальчика; Мидория (если верить Все за Одного) не обращал внимания ни на небо, ни на про-героев или злодеев, разбросанных по полю боя. О нет, у него было только две цели: Все за Одного и Бакуго Кацуки.       А у Бакуго Кацуки в данный момент была дыра в сердце, и в двух метрах от него лежали потрёпанные останки Шигараки Томуры.       — Исчерпала себя? — Как Бог в человеческой плоти, золотые линии полыхали на покрытой шрамами, загорелой коже. Его глаза хранили в себе самый центр вселенной и каждый момент хаоса, разрушения, победы и возрождения, — Я дал тебе шанс, обычный шанс держаться подальше от Каччана в твоём бесполезном стремлении к силе, которую ты никогда не обретёшь, а ты говоришь мне, что наша сделка исчерпала себя?       Неистовый смех сотряс основание земли, и злодеи и герои рухнули на колени перед божественным существом. Бакуго, казалось, охранялся золотым куполом, и только он один остался незатронутым, по тому, что он наблюдал вокруг; на его бледном лице расплылась улыбка. Выражение его лица говорило о том, что он был свидетелем того, как крестник вырос в самого себя, теперь даже Смерть не посмеет отнять его у этого бога.       Смерть не была гостьей Бакуго Кацуки, но она была там, чтобы забрать кое-кого.       — Теперь, Все за Одного, ты уже должен знать, — глаза сузились на его добыче, «Мидория» выглядел изголодавшимся по разрушениям, которые вскоре должны были произойти, — никогда не заключай сделок с тем, кого не в состоянии превзойти.       После разгрома, учинённого Мидорией Изуку, как позже сообщит им Бакуго, не осталось ни единого кусочка злодея, ни единого следа Все за Одного, кроме ямы со студёной смолой, которая пузырилась и визжала, пока тоже не исчезла.       Тошинори мог только смотреть на то, как молодой парень, больше бог, чем человек, плакал, уткнувшись в тело Бакуго на больничной койке, отказываясь оставить своего «Каччана» в одиночестве в обозримом будущем.