Самое важное в этом мире

- Макс, что мне делать с ребенком?- подпирает кулаком щеку старший тренер “Хрустального” Этери Георгиевна Тутберидзе. - С которым из всех?- уточняет Траньков, следя за падающими кирпичиками тетриса в телефоне. - С твоим, блин, будущим подопечным!- фыркает мать упрямца Ивана. - Отвалили б вы от него, Этери Георгиевна,- вроде и уважительно, а вроде и нахамил Трань. - Макс, ну, хоть ты будь человеком! Убеди его, что в парах ему будет лучше!- умоляюще складывает руки Тутберидзе. - Вообще не факт,- не согласился руководитель парного вида в “Хрустальном”. - Не будь ты свиньей, Траньков! Ему еще четырнадцати нет, он уже метр семьдесят пять! И из квадов у него только тулуп!- в Этери говорил тренер, который не видел огненных перспектив в одиночном для Ивана. - Сергей Викторович утверждает, что он еще запрыгает,- пожал плечами мужчина, сидящий рядом. Максу хорошо, он никого из своих детей всерьез в спорт не отдал. И дочь, и оба сына росли и радовались жизни подальше от катка. А что делать Этери? Когда Дишка была маленькой, как-то все казалось проще. Ее даже удалось без особенных проблем отправить в танцы. Ну, тогда казалось, что рыдания и мольбы - проблемы, это пока не пришлось в переговоры с подростком мужского пола вступать. И ведь что обидно! Она же все правильно с Дианой тогда решила. И с этим оболтусом решает правильно! А он ерепенится. Не сам по себе, конечно, в коалиции с папашкой своим упертым. - Слушай, Макс, у Дудакова личная амбиция не отыграла во всех местах. Он ее надеется в сыне реализовать, но хоть ты будь реалистом! В “Хрустальном” с поддержкой по вопросу перевода Ивана в пары ей, вообще, не везло. Тихонов, в соответствии со своей фамилией, тихо отполз в окопы Дудаковых, старшего и младшего. Данька, вроде, и был за нее, но ему с его девками совершенно не понять всей остроты проблемы увещевания мальчика. Эдик прямо сказал, что он всегда за нее, но она же первая его прибьет, если у них с Дудаковым будут терки, поэтому, со всей любовью, Этери, королева ты прекрасная, разбирайся со своими мужиками сама-сама-сама. - В общем, от тебя тоже пользы никакой!- наконец констатировала Тутберидзе, глядя на подчиненного. - Почему? Я могу дать добрый совет,- оживился Макс.- Не трогайте вы Ивана. Нельзя так с парнями, как с девочками. Он сам должен созреть, понимаете? Он же мужчина! Это должно быть его решение! - Он, конечно, созреет,- вздохнула мать,- годам к двадцати, когда все поезда уйдут! - Давайте и я уже пойду?-взмолился Траньков. - Да иди, конечно, раз толку от тебя не будет!- махнула рукой на двери начальница. А ведь как все мило начиналось? Кто ж знал, куда приведет первый визит на каток с маленьким Ванюшкой? Даже не так, первый визит, как и второй и даже сто второй у Ивана состоялся сильно до того, как он не то что смог начать ходить, а даже сидеть. Куда его девать-то двум занятым тренерам не самых юных лет? Даже на бабушек не скинешь. Вот и таскали чуть ли не с месячного возраста. Этери все одно не сиделось дома, а из Дудакова на старости лет вышел безумный папашка, что и понятно, у ровесников внуки, а ты состряпал сынищу, да еще такого ладного. На катке, по холодку, Ивашка в основном спал. И это, оказывается, счастье, когда сын спит на катке, а не высказывается и пререкается без остановки! Женщина тяжело вздохнула, понимая, что пора идти на лед. У нее спортсмены и тренировка. Сколько можно бегать с занятий собственного ребенка, чтобы не начать снова конфликтовать? Даже пошла переодеваться, но с полдороги остановилась и села на стул, где обычно восседал Сережа. Итак, первый раз коньки на Ивана родители нацепили немногим после двухлетия шустрого мальчишки. Могли бы и раньше, но в сезон уж точно не до катания младенца там, где летают спортсмены высшего уровня. А тут такая чудная пора: топы разбежались по шоу, уровень пожиже уже настроен на отпуск. Тур откатали. Так что все не столько в тренировочном процессе, сколько в ожидании каникул. Вот так, в начале мая и вывели, держа с двух сторон за руки. Неспешно прокатили кружок и хором отпустили пацана. Ивашка, не долго думая, уселся там, где стоял. И явно планировал прочно посидеть на одном месте, сгребая руками в крошечных перчатках ледовую крошку. Ну и пусть себе сидит, решили оба родителя: сидящий сын в любом случае лучше бегущего в неизвестном направлении. Прикрыли собой по сторонам, да чуть поглядывали периферийно, пока прямыми взглядами следили за работой подопечных. Спортсмены тоже быстро осознали, что молодые родители - категория маломобильных граждан, и поделились на две группы: поменьше, желавших выслушивать наставления и крутящихся поблизости, побольше - отъехавших на другой конец катка и прикидывающихся глуховатыми. Этери наблюдала за командой сачков, скрывшихся от прямого волшебного пенделя, наблюдала, да и не выдержала: - Поехала я к этой гоп-компании,- скосила глаза на ребенка, явно занятого и не интересующегося матерью. Оказалось, Ванька бдил старшеньких пуще глаза. Стоило матери рвануть в сторону, мальчик тут же потерял интерес к игре и попытался встать, чтобы пуститься следом. Результат был мало похож на продуктивный. Пацан попробовал еще раз, но снова без успеха. Наблюдала за попытками, одновременно пытаясь привить совесть ватаге бездельничающих в сторонке от основного процесса детей. Ждала, когда раздастся детский вой. Видимо, Сережа ждал того же, так как не рвался помогать мелкому. И даже отогнал Адель, которая хотела поставить Ваню на ножки. Иван пыхтел, валился, снова пробовал встать. Но реветь не планировал, очевидно. Кроме того, то и дело поглядывал на мать, убеждался, что дальше забора она не уходит и снова упрямо пробовал подняться. Сережа то ли сбился со счета, то ли сдался следить за попытками и поставил сына на ноги. А тот, кажется в знак протеста, тут же снова плюхнулся на пятую точку и начал самостоятельно подниматься, только попытки его вертикализовать сопровождал громогласным возмущением. Хотел сам! Дуд лениво засунул руки в карманы тренировочных штанов и перестал реагировать на суету у ног, углубившись в работу. Этери тоже отвлеклась, распекая лентяев. А когда повернулась, малыш, гордый собой, стоял на двух ногах и вполне уверенно делал первые шажки по льду. Отец лишь аккуратно смещался, чтобы продолжать приглядывать, но не мешал. Ваня шел к маме. Упрямо, долго, мешая всем, наверное, не отвлекаясь на мелочи, вроде летящих на скорости фигуристов. У человека была цель. Падал, конечно. С каждым разом поднимался все быстрее. И шел дальше. Ей бы и понять, что при таком характере, тем более под прикрытием отца, никогда не переломить этого мальчишку. Но в тот момент было не до оценок, восхищалась маленьким упрямцем и сладко умилялась его настойчивости. Вот и пожинает! Резко встала со стула, сдернула куртку и рванула на каток. В конце концов, она тут главная, сказала - в пары, пойдет в пары! Цацкаться еще с ним! И без того все рабочие процессы идут под откос, старший тренер уже от прямых обязанностей отлынивает! Решительным шагом дошла до дверей в раздевалку, через которую выходила на лед, зашла и снова остановилась: не по-людски скандалить прямо на катке. А ведь будет скандал, без сомнения! Тяжело вздохнула и открыла двери на лед. По ушам саданула громкая музыка вперемешку с характерными ударами лезвий о лед после приземлений. Шла тем решительнее, чем меньше этого чувства оставалось внутри. - А ты вовремя,- поймал ее напряжение муж.- Как раз ждем тебя для оценки. - Что еще?- не растерять бы настроения. Сергей развернулся к центру катка, поискал глазами кого-то, кто был нужен, и окликнул: - Иван!- высокий, худой парень, ростом чуть ниже папы, а на коньках уже ощутимо выше матери, подкатился к бортику, по обеим сторонам которого стояли родители.- Давай, твой экзамен. Темные кудри, которые в обычной жизни падают на лоб, почти пряча глаза, во время тренировок Ванька забирает резинкой в забавный хвостик на макушке. Взгляд у него синий и пронзительный. Скулы острые, материнские, нос, как у отца, чуть вздернут. Когда улыбается, на щеке закладывается ямочка, как в детстве. Мальчик набирает скорость и заходит на прыжок. Этери в первую минуту даже не понимает, что именно собирается сделать сын, лишь рефлекторно хватается рукой за предплечье мужа. Ваня идет в двукратную тройку, перекладывает вес так, чтобы опереться на внутреннее ребро, выталкивается и приземляется в тот момент, когда сжатие женских пальцев на мужской руке становится невыносимым. - Ну, что скажешь?- Сергей не подает вида, что больно даже через пуховик. - Недокрут в четверть,- если бы она так не вцепилась в него, можно было б подумать, что ей даже не слишком интересно. - Поправим, если ты мне руку не сломаешь сейчас,- усмехается муж, чувствуя, как ослабевает хватка.- Скажи, что мы умницы! - Иди нафиг!- ворчит на супруга. - Мам, ты видела?- подъезжает Иван.- У меня получается, не надо мне в пары! - Оба идите нафиг!- и вот надо бы проявить жесткость, но внутри ничего, кроме умиления и гордости. Очевидно, Ваньку не перебороть, тем более, когда этот упрямец ковыляет к своей цели под прикрытием отца! - И за что мне такое?- полушепотом интересуется у судьбы женщина. - Счастье?- уточняет судьба голосом мужа. - Нафиг! Оба!- повышает голос так, чтобы Ваня тоже слышал. -И мы вас любим, Этери Георгиевна,- смеется Сергей, хлопает парня по спине, отправляя продолжать тренировку.