La vie sans lui

Кто бы что не говорил, а дни проведенные в «Альбемарле» были одними из самых спокойных, и в то же время нервных в ее жизни. Впервые, ей удалось выбраться из лап брата, было тяжело даже поверить в эту зыбкую свободу. И все же, все ее мысли занимал он. Чарльз. Все время она думала о том, что с ним, как он себя чувствует, чем занимается. Наверное, это и есть та связь близнецов, о которой все говорят. Милли могла бы сойти с ума, но Генри, который оставался рядом с ней во все самые сложные периоды жизни, сейчас вновь поддерживал ее на плаву. Она осознала, что Генри ей не безразличен уже давно, так давно что и не помнит когда. Он всегда таил в себе какую-то загадку. Его вечный задумчивый взгляд, устремленный в книгу, то, как он рассказывал о античности и своих убеждениях, его речь на греческом или латыни… Камилла любила в нем все. Конечно, она знала о его проблемах, и я говорю не о головных болях. Генри социопат, умело манипулирующий всеми вокруг, готовый на всё, ради своей цели, а после того что случилось, еще и убийца. И тем не менее, она знала что он сожалеет. Знала что он любил Банни, знала что боится за нее, себя и остальных. Она знала о Генри намного больше, чем кто-либо в этом мире. Даже больше Джулиана. И сейчас, когда он сидел возле ее кровати, целовал ее руки, губы, прикасался к ней так нежно, как никто другой, когда любил ее, несмотря на все, что она делала и кем была, Камилла знала, он будет с ней во что бы то ни стало. Он защитит ее. *** Они сидели за столом, пили вино и ели баранину. Еду только подали, она была теплой и безумно вкусной. Все, что произошло далее, навсегда врезалось в ее память. Громкий возбужденный голос брата, спокойный и размеренный тон Генри, взгляды Френсиса и Ричарда. «Прости меня, ты достойна всего самого лучшего, пожалуйста, будь счастлива», — вот что прошептал ей на ухо Генри за несколько секунд до. Эти слова, «Я люблю тебя», его еще теплые губы и звук выстрела до сих пор слышатся ей во сне. Первые месяцы после его смерти она не могла ни есть, ни пить. Камилла похудела почти на 8 килограмм, которые потом так и не смогла набрать. В Хемпден она просто не смогла заставить себя вернутся. Бабушка была очень расстроена, но давить не стала, она видела как сложно Камилле пережить все те ужасные события. Каждый день, с того злосчастного времени, она видела Генри у себя во сне. Он говорил с ней, читал ей, улыбался… Не было ни дня, чтобы она проснулась с сухими глазами. Каждую ночь она плакала во сне, а даже если не спала, продолжала всхлипывать. С Чарльзом они действительно больше не общались. Никогда. Да, она была в курсе его жизни, но больше ее не тревожило ни его моральное, ни финансовое состояние. Ей было плевать. Брат принес в ее жизнь столько боли, травм и усталости, что она не хотела даже знать его. Сначала было тяжело смирится с новым укладом, но в последствии она поняла: какой бы жалкой не была ее жизнь теперь, главное, что в ней нет Чарльза. Больше никто не будет с ней так обращаться, ей не кого бояться, а значит хотя бы в этом смысле она может быть спокойна. Когда Ричард сделал ей предложение, она сначала даже не поверила. Она любила его, но лишь как друга. За всю жизнь она больше никогда и ни на кого не посмотрела. Камилла часто представляла, какой бы замечательной могла быть их жизнь, если бы не ее брат. Да, события того года нанесли всем им травму, но не будь ее брат так одержим ей, все могло бы быть иначе. Они бы продолжали изучать языки, продолжали держаться вместе их милой компанией, они с Генри могли бы часами гулять по Хемпдену и готовится к экзаменам вместе. Потом выпуститься и пожениться. У них могли бы быть дети и уютный дом на окраине города. Они были бы счастливы… но всему этому было не суждено сбыться, поэтому все что ей оставалось, каждую ночь засыпать с болью в сердце, пока однажды ночью, Генри не пришел к ней и не протянул руку. Они стали счастливы, вместе и навсегда.